Греция занимает южную часть Балканского полуострова.
Сама природа разделила Грецию на четыре части:
1) северную, которая находится на севере;
2) западную - на западе;
3) восточную - на востоке и, наконец,
4) южную, занимающую юг полуострова.
Это оригинальное разделение Греции издавна привлекало к ней взоры всей
культурной части населения земного шара.
В Греции жили так называемые "греки".
Говорили они на мертвом языке и предавались сочинению мифов о богах и
героях.
Любимый герой греков был Геркулес, прославившийся тем, что вычистил
авгиевы конюшни и тем подал грекам незабываемый пример чистоплотности. Кроме
того, этот аккуратник убил свою жену и детей.
Вторым любимым героем греков был Эдип, который по рассеянности убил
своего отца и женился на своей матери. От этого по всей стране сделалась моровая
язва и все открылось. Эдипу пришлось выколоть себе глаза и отправиться
путешествовать с Антигоной.
В южной Греции произошел миф о Троянской войне, или Прекрасная Елена в
трех действиях с музыкой Оффенбаха.
Дело было вот как: у царя Менелая (комик буфф) была жена, прозванная за
красоту и за то, что носила платье с разрезом, Прекрасной Еленой. Ее похитил
Парис, что Менелаю очень не понравилось. Тогда началась Троянская война.
Война была ужасна. Менелай оказался совсем без голоса, а все прочие
герои врали нещадно.
Тем не менее война эта осталась в памяти благодарного человечества; так,
например, фраза жреца Калхаса: "Слишком много цветов", - цитируется до сих пор
многими фельетонистами не без успеха.
Кончилась война благодаря вмешательству хитроумного Одиссея. Чтоб дать
возможность воинам пробраться в Трою, Одиссей сделал деревянного коня и посадил
в него воинов, а сам ушел. Трояне, утомленные долгой осадой, не прочь были
поиграть деревянной лошадкой, за что и поплатились. В самый разгар игры из
лошади вылезли греки и завоевали беспечных врагов.
После разрушения Трои греческие герои вернулись домой, но не на радость
себе. Оказалось, что жены их за это время выбрали себе новых героев и
предавались измене мужьям, которых и убили немедленно после первых рукопожатий.
Хитроумный Одиссей, предвидя все это, не вернулся прямо домой, а сделал
небольшой крюк в десять лет, чтобы дать время жене своей Пенелопе приготовиться
к встрече с ним.
Верная Пенелопа ждала его, коротая время со своими женихами.
Женихам очень хотелось на ней жениться, но она рассудила, что гораздо
веселее иметь тридцать женихов, чем одного мужа, и надувала несчастных,
оттягивая день свадьбы. Днем Пенелопа ткала, ночью порола сотканное, а заодно и
сына своего Телемака. История эта окончилась трагически: Одиссей вернулся.
Лакония составляла юго-восточную часть Пелопоннеса и получила свое
название от манеры тамошних жителей выражаться лаконически.
Летом в Лаконии было жарко, зимою холодно. Эта необычайная для других
стран система климата, по свидетельству историков, способствовала развитию
жестокости и энергии в характере жителей.
Главный город Лаконии без всякой причины назывался Спартой.
В Спарте был ров, наполненный водою, чтобы жители могли упражняться в
сбрасывании друг друга в воду. Сам город не был огражден стенами: мужество
граждан должно было служить ему защитой. Это, конечно, стоило местным отцам
города дешевле самого плохого частоколишки.
Спартанцы, хитрые по природе, устроили так, что у них царствовали всегда
два царя зараз. Цари грызлись между собою, оставляя народ в покое. Конец этой
вакханалии положил законодатель Ликург.
Ликург был царского рода и опекал своего племянника.
При этом он все время тыкал всем в глаза своей справедливостью. Когда
терпение окружающих наконец лопнуло, Ликургу посоветовали отправиться
путешествовать. Думали, что путешествие разовьет Ликурга и так или иначе
повлияет на его справедливость.
Но, как говорится, вместе тошно, а врозь скучно. Не успел Ликург
освежиться в обществе египетских жрецов, как соотечественники потребовали его
возвращения. Ликург вернулся и утвердил в Спарте свои законы.
После этого, опасаясь слишком горячей благодарности со стороны
экспансивного народа, он поспешил сам себя уморить голодом.
- Зачем предоставлять другим то, что можешь сделать сам! - были его
последние слова.
Спартанцы, увидя, что с него взятки гладки, стали воздавать его памяти
божеские почести.
Население Спарты делилось на три сословия: спартиатов, периэков и
илотов.
Спартиаты были местные аристократы, занимались гимнастикой, ходили голые
и вообще задавали тон.
Периэкам гимнастика была запрещена. Вместо того они платили налоги.
Хуже всех приходилось илотам, или, по выражению местных остряков
"недоэкам". Они обрабатывали поля, ходили воевать и часто восставали на своих
господ. Последние, чтобы склонить их на свою сторону, придумали так называемую
криптию, то есть, попросту, в известный час убивали всех встречных илотов. Это
средство быстро заставило илотов одуматься и зажить в полном довольстве.
Спартанские цари пользовались большим уважением, но небольшим кредитом.
Народ верил им только на месяц, затем заставлял снова присягать законам
республики.
Так как в Спарте царствовало всегда два царя и была притом еще и
республика, то все это вместе называлось республикой аристократической.
По законам этой республики спартанцам был предписан самый скромный, по
их понятиям, образ жизни. Например, мужчины не имели права обедать дома; они
собирались веселой компанией в так называемых ресторанах - обычай, соблюдаемый
многими людьми археологической складки и в наше время, как пережиток седой
старины.
[...]
В одежде спартанцы были также очень скромны и просты. Только перед
битвою наряжались они в более сложный туалет, состоявший из венка на голове и
флейты в правой руке. В обычное же время отказывали себе в этом.
Постоянное купанье и лаконический разговор сильно ослабили умтсвенные
способности спартанцев, и они значительно отстали в развитии от других греков,
которые за любовь к гимнастике и спорту прозвали их "спортанцами".
Спартанцы воевали с мессенянами и однажды так струсили, что послали за
помощью к афинянам. Те, вместо воинских орудий, прислали им в помощь поэта
Тиртея, заряженного собственными стихами. Услышав его декламацию, враги дрогнули
и обратились в бегство. Спартанцы овладели Мессенией и завели у себя гегемонию.
Вторая знаменитая республика была Афины, оканчивавшаяся мысом Суний.
Богатые залежи мрамора, годного для памятников, естественно породили в
Афинах славных мужей и героев.
Все горе Афин - республики в высшей степени аристократической -
заключалось в том, что жители ее делились на филы, димы, фратрии и
подразделялись на паралиев, педиаков и диакариев. Кроме того, они делились еще и
на эвпатридов, геомаров, демиургов и разную мелочь.
Все это вызывало в народе постоянные волнения и смуты, которыми
пользовались верхи общества, разделявшиеся на архонтов, эпонимов, басилевсов,
полемархов и тесмотетов, и угнетали народ.
Один богатый эвпатрид Пилон попытался уладить дело. Но афинский народ
отнесся столь недоверчиво к его начинаниям, что Пилон, по примеру прочих
греческих законодателей, поспешил отправиться путешествовать.
Солон, человек не богатый и занимавшийся торговлею, приобрел опытность в
путешествиях и потому, не опасаясь дурных для себя последствий, задумал
облагодетельствовать страну, написав для нее прочные законы.
Чтобы заслужить доверие граждан, он притворился сумасшедшим и стал
писать стихи про остров Саламин, о котором в порядочном греческом обществе
говорить было не принято, так как остров этот с большим конфузом для афинян был
завоеван Мегарой.
Прием Солона имел успех, и ему поручили составление законов, чем он и
воспользовался очень широко, подразделив жителей, кроме всего прочего, еще на
пентакозиомедимнов, зеогитов и тетов (знаменитых тем, что "роскошные бриллианты,
стоящие 4 рубля, продают за один рубль только еще неделю").
На семейный быт Солон также обратил серьезное внимание. Он запретил
невесте приносить мужу в приданое более трех платьев, зато потребовал о женщины
скромности уже в количестве неограниченном.
Юноши афинские до 16 лет воспитывались дома, а войдя в зрелый возраст,
занимались гимнастикой и умственным образованием, которое было столь легко и
приятно, что даже называлось музыкой.
Кроме вышеизложенного, афинским гражданам вменялось в строгую
обязанность почитать родителей; при избрании гражданина на какую-либо высокую
государственную должность закон предписывал навести предварительную справку,
почитает ли он родителей и не ругает ли их, и если ругает, то какими именно
словами.
Человек, претендовавший на чин древнегреческого статского советника,
должен был выправить свидетельство и о почтительности в отношении своих теток и
своячениц. Это порождало массу неудобств и затруднений для замыслов
честолюбивого человека. Сплошь и рядом человек принужден был отказываться от
министерского портфеля благодаря капризу какого-нибудь старого дедки, торгующего
на базаре гнилым рахат-лукумом. Тот покажет, что его недостаточно уважали, и
всей карьере капут.
Кроме того, высшие власти должны были постоянно справляться, чем
занимаются граждане, и наказывать людей праздных. Часто случалось, что полгорода
сидело без сладкого блюда. Вопли несчастных не поддавались описанию.
Утвердив свои законы, Солон не замедлил отправиться путешествовать.
Отсутствием его воспользовался его же родственник, местный аристократ
Пизистрат, который стал тиранить Афины при помощи своего красноречия.
Вернувшийся Солон тщетно уговаривал его одуматься. Растиранившийся
Пизистрат не слушал никаких доводов и делал свое дело.
Прежде всего он заложил в Ломбардии храм Зевса и умер, не внеся
процентов.
После него унаследовали власть сыновья его Гиппий и Гиппарх, названные
так в честь знакомых лошадей (526 г. до Р.Х.). Но их вскоре частью убили, частью
изгнали из отечества.
Тут выдвинулся Клисфен - глава народной партии - и заслужил доверие
граждан, разделив их на 10 фил (вместо прежних четырех!) и каждую филу на димы.
Мир и спокойствие не замедлили воцариться в измученной смутами стране.
Кроме того, Клисфен придумал способ отделываться от неприятных граждан
постредством тайной подачи голосов или остракизма. Чтобы благодарный народ не
успел испробовать это симпатичное нововведение на его же спине, мудрый
законодатель отправился путешествовать.
Постоянно делясь на филы, димы и фратрии, Афины быстро ослабели, как
ослабела Спарта, не делясь ровно никак.
"Куда ни кинь - все клин!" - вздыхали историки.
Введение
Было бы весьма затруднительно изучать историю народов сплошь, без
всякого переыва, и поэтому мудрая природа озаботилась устроить ряд интервалов,
которые дают возможность легче ориентироваться любознательному уму. Время от
времени природа, видя, что накопилось достаточно материала, цифр и имен, и
чувствуя, что нить истории начинает без меры удлиняться, выдвигает такие
события, которые как бы являются вехами, гранями, пограничными камнями,
одтеляющими одни давно прошедшие времена от других давно прошедших времен.
Так случилось и в промежуток между древней и средней историей. Было
слишком ясно, что эти две совершенно различные эпохи нуждаются в строгом и резко
подчеркнутом разграничеии. Поэтому в эпоху, заканчивающую древнюю эпоху и
начинающую среднюю, случилось три великих события: утверждение христианской
религии в пределах Римского государства, начало великого переселения народов и
падение Западной Римской империи. Эти три события, происшедшие по мудрому
распоряжению природы одно за другим образуют как бы "большую перемену",
отделяющую один огромный отдел истории от другого.
Кроме того, чувствовалось, что человечество нуждается в перемене
обстановки. Земли, лежащие вокруг Средиземного моря, были уже использованы
древней историей. Было бы несправедливо и неблагоразумно требовать от
человечества, чтобы оно начало новый отдел истории на тех местах и в тех
городах, которые уже успели надоесть. Здесь могло бы случиться, что новые
великие изречения или поговорки были бы произнесены будущими королями и
военачальниками на тех же местах и у берегов тех же рек, где родились и старые.
Это, без сомнения, внесло бы в умы потомков известную смуту. Поэтому ареной
средней истории сделались почти все страны Европы. Для удобства происходящих
треволнений европейские народы распались на две главные части: романо-германский
мир и греко-славянский, причем - как это нам ни обидно - главенствующую роль в
истории средних веков играет первая группа, принявшая христианство в форме
римско-католической или латинской церкви.
История средних веков делится на три главных периода. Сходство всех этих
периодов в том, что и в первом, и во втором, и в третьем периоде отчаянно
дрались. Разница же заключена в тех целях, из-за которых дрались народы; при
этом, впрочем, случалось, что войны не имели никакой цели, но тем не менее
велись с неизменной храбростью и воодушевлением.
Первый период простирается до окончательного распадения монархии Карла
Великого (конец IX века). Пользуясь тем, что за этот период никаких особенных
событий не происходило, свежие варварские германские и славянские народы перешли
из глубины средней и восточной Европы на юг и запад и положили здесь начало
новым государствам и новым национальностям. За это время было основано так много
национальностей, что эпоху по справедливости можно было бы назвать "эпохой
национального грюндерства". В своем пылу и по неопытности пришлые варварские
народы несколько увлеклись, хватив через край, создали слишком много лишних
национальностей. Это народное брожение известно в истории под именем Великого
переселения народов. Для чего, собственно, они переселялись и было ли им плохо
дома - не установлено. Кто знает, сколько времени переселялись и пересаживались
бы народы, если бы не Карл Великий... Ему надоело вечное шатание народов под его
окнами, причем они поднимали невероятную пыль, - и он своими войнами и
учреждениями заставил их усесться более или менее спокойно.
Но после него огромная монархия распалась на три части: Францию, Германию и
Италию. По странной игре природы распадение это произошло согласно трем главным
национальностям, а именно во Франции оказались французы, в Германии - германцы,
а в Италии - итальянцы.
Второй период простирается до падения Гогенштауфенов и конца крестовых
походов. Главные драки происходили между: 1) папами и императорами, 2) между
христианским западом и магометанским востоком (крестовые походы) и 3) между
феодалами и королями. Кроме того, были драки вообще.
Третий период идет до конца XV столетия и, вероятно, длился бы еще
дальше, если бы Колумб, отчаявшись выдумать порох, не догадался бы открыть
Америку. За этот период христианство уже окончательно утвердилось. Да и было
пора, потому что на очереди стояла столетняя война французов и англичан,
блестяще выполненная обеими сторонами. Здесь же следует отметить освобождение
Пиренейского полуострова от владычества мавров, монгольское иго в России,
падение Византии, покорение Балканского полуострова турками и другие нехорошие
вещи. Папский авторитет упал, и тотчас же возродились науки и искусства.
Крестовые походы - своеобразнейшая полоса в истории человечества. Можно
с уверенностью сказать, что если луна имела или имеет свою историю, то
Каталаунская битва там могла быть, и гвельфы и гибеллины - также, и "его
местоимение" Генрих Птицелов - также, но крестовые походы - никогда.
Прежде всего, откуда на луне взяться евреям? А для того, чтобы
осуществить настоящий священный крестовый поход, необходимо убивать евреев. Это
во-первых. Во-вторых... Впрочем, по порядку.
Начать с того, что цель крестовых походов былы вовсе не в том, чтобы
убивать встречных евреев, а в том, чтобы освободить гроб господень из рук
магометан. Евреи же просто попадались на дороге, и их убийство нисколько не
утомляло благородных рыцарей, имеющих на одежде изображение красного креста. В
конце концов, это была обычная еврейская замашка: надоедать своим присутствием
господам и беспокоить занятых людей, которые их и знать не хотят.
О первом крестовом походе рассказывают так: пустынник Петр Амьенский,
вернувшись из Иерусалима, босиком обошел Италию и южную Францию, всюду
рассказывая об издевательствах турок над гробом господним и подстрекая к походу.
На самом же деле это был не Петр, а Урбан, и не пустынник, а папа, и не босиком,
а в туфлях, и не обходил рыцарей и духовенство, а позвал их к себе в Клермон.
Папа, подготовляясь в течение месяца, экспромтом произнес замечательную речь и
авансом выдал всем участвующим прощение в тех грехах, какие они несомненно
совершат на пути в Иерусалим.
Сначала выступили в поход толпы простого народа под предводительством
Петра Амьенского (уже настоящего) и рыцаря Вальтера, у которого за душой не было
ни гроша и которого не то насмешливо, не то добродушно называли Вальтер Голяк.
Когда вдали показывался какой-нибудь город, крестоносцы спрашивали:
- Послушайте, это Иерусалим?
- Нет.
- Нет? А евреи в нем есть?
- Есть.
- А можно их перебить?
- Да сделайте ваше одолжение.
И шли дальше, стараясь как можно обстоятельнее использовать высокое
доверие папы, заранее давшего отпущение грехов. Почти все они были перебиты
венграми и погибли от болезней.
Но это была, так сказать, только генеральная репетиция. Настоящее
крестовое ополчение поднялось несколько месяцев спустя. Здесь, между прочими
рыцарями, был и Готфрид Бульонский - имя, которое по неизвестной мнемонической
причине остается в памяти русского интеллигента даже тогда, когда все прочие
имена и цифры древней, средней и новой истории им давно забыты. Собственно
говоря, одним этим и замечателен благочестивый герцог. Но популярность его в
среде русской интеллигенции огромна.
Крестоносцы по дороге завоевывали города. А дорога была длинная - три
года прошло прежде, нежели войско достигло Иерусалима. Важнейшим из завоеванных
городов была Антиохия, прежняя столица Сирии. Здесь, между прочим, нашли копье,
которым было прободено ребро Спасителя. Подлинность копья была под большим
сомнением. Священник Петр, нашедший его, предложил подвергнуть себя суду божьему
- через испытание огнем. Сложили два огромных костра, оставив между ними
промежуток в фут шириною. Петр с копьем в руке медленно прошел между пылающими
кострами. Толпа пришла в восторг и, накинувшись на него, стала рвать в клочки
его одежду - на память. Более глубокие почитатели в качестве сувенира отрывали
от несчастного Петра куски мяса. Через несколько дней Петр, не выдержав подобной
любви, умер. Тогда было решено, что копье, конечно, подлинное, но сам он был
подложный.
^TНовожилов Анна и Сергей Гальюновы. Анжелика и Варум (пародия)^U
&цопы; Copyhold (polair@kis.ru)
"Какое прекрасное утро" - подумала Анжелика, выглядывая из окна
подвала. Она расстегнула кофточку, вдохнула своей полной грудью свежий запах
деревни и второй раз подумала: - "какое чудесное утро". Словно в поддержку
ее настроения сзади раздалось унылое хрюканье.
"Ах вы мои хрюшечки - хаврюшечки" - с нескрываемой дрожью в голосе
закричала она и бросилась через весь подвал к своим любимцам, стоявшим рядом
в углу. Она бежала и бежала (подвал был дли-и-инный) но поскользнулась.
Глядя в земляной потолок своего скромного жилища Анжелика размышляла:
- Я вляпалась в дерьмо.
- В аудиокассете 90 минут.
- Пончики с песком (сахарным; не речным, конечно) очень вкусные.
- Теперь мне опять придется мыться. Мысли Анжелики иногда перескакивали
на довольно странные направления но, как ни удивительно, всегда возвращались
назад. В этот момент как будто другая она, другая Анжелика стукнула первую
по голове и уверенно произнесла:
- Зачем? Ведь еще позавчера ты натерлась мылом "SafeGuard", и можешь не
мыться еще целых две (2) недели. "Конечно!" - мысли Анжелики вновь вернулись
куда следует, - "Мыло "SafeGuard" защитит меня от бактерий". И она принялась
беспорядочно валяться в свинячьем дерьме.
Два (2) ее любимца - старый боров Билл и потрепанная хрюшка Моника,
подошли к своей хозяйке и посмотрели друг другу в глаза: "Может хоть на этот
раз она окончательно свихнется и перестанет пичкать нас этой чертовой
тушенкой!?" - прошептал Билл. "Вряд - ли" - только и успела сказать Моника,
потому - что в этот момент Анжелика принялась нежно ласкать их, по
обыкновению порвав правое ухо Биллу и больно отдавив третий (3) сосок
Монике.
Снаружи раздался звон колокола. "Однако, время завтракать. Интересно,
что приготовит сегодня старая афроамериканка Лусила. Наверное опять ботву. Я
люблю ботву" Окончательно очумев от предвкушения завтрака Анжелика стала
биться головой о стену. После третьего (3) удара она потеряла сознание.
Очнулась Анжелика уже за обеденным столом в большой зале летнего дворца
ее дяди графа Авард де Биос де Епром. Все сидящие за столом усердно
молились.
Принесли ботву.
В один момент смолкли семь (7) молитв на семи (7) различных языках, и
шесть (6) правых рук потянулись к изящной фарфоровой кастрюльке на 30
литров. Седьмая (7) рука тянулась к коленке Анжелики. Этот ритуал доктор
honore cause Морфий повторял по вторникам и субботам вот уже два (2) года -
он был очень стеснительный. Анжелика перестала обращать на него внимание
примерно на третьем (3) месяце после того как однажды спросила: "Доктор,
зачем вы ко мне пристаете?"
- спросила она. Полученный ответ так озадачил ее (если не сказать -
удивил), что она вот уже второй год не могла понять - как можно столько раз
промахиваться мимо стола. "Доктор, а что такое honore cause?" - еще один
член семейства Биосов молодой Люк де Спайсдринкер. Доставать за завтраком
Морфия было любимым развлечением этого дружного семейства. Доктор по
обыкновению смутился, убрал руку с коленки Анжелики, вытер ее (руку; не
Анжелику, конечно) о лампасы форменных рейтуз и положил на стол ладонью
кверху. Потом двусмысленно посмотрел на свой указательный палец и произнес:
"Смотрите!" После этого он упал лицом в горячую ботву. За столом разразилось
подлинное веселье. Люди смеялись, пожимали друг - другу руки, говорили "я
тебя люблю" своим врагам... Анжелика смеялась вместе со всеми. Ее чистый,
пронзительный смех молодой невинной девушки разносился по залам замка как
прощальный гудок "Титаника" над водами атлантического океана. "Завтра меня
вы##ут" - подумала Анжелика и заплакала.