Азимов Анар
Будни метро
Анар Азимов
БУДНИ МЕТРО
(драматический очерк)
(На сцене - большое зеркало. Выходит Корреспондент. В продолжение всего монолога он периодически, произнося "мы", будет смотреться в это зеркало. Описываемые звуки сопровождаются реальными аналогами.)
КОРРЕСПОНДЕНТ. "Будни метро"! Драматический очерк. Действующие лица Корреспондент, около 25 лет; Коза, около 20 лет; Гном - возраст не определен.
(Пауза)
Какую важную роль играет в нашей жизни метро! Жизнь большого города немыслимо представить себе без этого вида общественного транспорта. Поэтому сегодня мы решили рассказать нашим читателям о буднях метро, остающихся, так сказать, за пределами внимания вечно спешащих пассажиров, в которых мы с вами превращаемся каждый день.
Итак, мы спускаемся под землю по эскалатору. А вот и перрон. Через некоторое время приходит поезд. Кстати, многие пассажиры недоумевают: почему так редко ходят поезда, иначе говоря, почему так часто они опаздывают? И мы решили провести свое собственное журналистское расследование этой загадки нашего общественного транспорта.
Но, как бы то ни было, поезд уже пришел, и мы заходим. Чтобы быть поближе к машинисту, мы выбрали первый вагон.
Эти машинисты, таинственный народ! Несколько мгновений на конечной станции - и вот он уже заходит в свою кабину, захлопнув за собой дверь с закрашенным стеклом. А так как станция, с которой мы начали свое подземное путешествие, таковой не является, мы не имели возможности поговорить с нашим героем-машинистом. На славу постарались маляры нашего метрополитена: ни одной щелочки не оставили! Но тем более захватывает нас тайна машиниста и его поезда.
Тем временем мы решили взять интервью у пассажиров. В вагоне в это вечернее время оказался только один такой, вернее, оказалась одна такая. У Козы - так зовут пассажирку - оказалась редкая, интересная профессия, почти такая же редкая и интересная, как профессия машиниста метро: она драматург, пишет трагедии. Воспользовавшись случаем, мы спрашиваем у нашей собеседницы, что она думает о теперешнем положении в нашем театре? Но, как выяснилось, драматург уже давно не ходила в театр, будучи всецело поглощена работой над новой пьесой. Тут нас поразила догадка: уж не о тружениках ли метро будет новая работа Козы?
Да, сказала она, это действительно так, но только не новая пьеса, а первая. Что ж, это даже хорошо, что дебют молодого драматурга раскроет столь актуальную и интересную тему. Мы пожелали Козе успеха и поинтересовались, достаточно ли для пьесы того материала, который можно получить, сидя в вагоне как простой пассажир?
Конечно, ответила нам Коза, хотелось бы побывать в кабине машиниста, но так тоже ничего: сидишь здесь и гадаешь, что же такое происходит там, за дверью? Для драматурга это, может, даже лучше - развивает воображение, добавила начинающий драматург.
Ну неужели ни капельки не хочется вплотную соприкоснуться с этой замечательной профессией машиниста, упорствовали мы. Ну, на крайний случай, открыла нам Коза свой маленький секрет, есть переговорное устройство. Какое переговорное устройство, удивились мы. Да вот это самое, обычное, сказала Коза.
Ну да, конечно! вот оно, умение человека искусства - увидеть в обычном необычное! Этот маленький металлический прямоугольник с кнопочкой может напрямую соединить нас с главным героем нашего очерка!
Но прежде чем нажать на вышеупомянутую кнопочку, мы решили задать еще несколько вопросу нашему драматургу. Однако Коза достала из футляра пишущую машинку, поставила ее рядом с собой на сиденье и, сидя как амазонка в седле, начала вдохновенно стучать по клавишам. Мы решили не мешать художнику и решительно направились к переговорному устройству.
Таинственный кучер нашей подземной кареты откликнулся сразу, но сначала держался несколько настороженно. Однако, узнав, что мы из газеты, сразу потеплел, наскольку мы могли судить по его чуть искаженному проводами голосу. Очень люблю важу газету, сказал он, выписываю ее уже несколько лет и очень буду рад наконец-то прочесть очерк о нас, тружениках метрополитена. Хотя читать вообще-то совсем нет времени, где уж там читать, если даже спать порой некогда, но на вашу газету всегда выкраиваю пять минут, только ее, можно сказать, и читаю, добавил наш герой.
А правда, Гном - подходящее имя для героя подземных пространств? именно так и зовут нашего машиниста. А есть ли у вас борода и красный колпак, любопытствуем мы. Бороду я вообще-то сбрил, охотно отвечает Гном, слишком уж мешала управлять поездом, вечно цеплялась за рубильники, не говоря уже о педалях; а вот колпачок есть, только не красный, а синий, поскольку я не просто гном, а еще и работник метро.
Мы увлеклись беседой и забыли, что даже не видим нашего собеседника настолько выразительны оказались интонации его голоса в переговорном устройстве. Но тут в раскрытые окна ворвался внезапный визг. К слову сказать, время от времени все пассажиры метро могут слышать подобные визги. Пользуясь случаем, спрашиваем у Гнома, в чем же, собственно, дело, и кто это или что издает такие странные звуки.
То-то и оно, что кто, отвечает нам Гном, и напряжение в его голосе подталкивает нас к догадке. Да-да, продолжает Гном, словно читая наши мысли, и его дальнейший рассказ проливает свет на тайные будни нашего, такого родного, метро. Вот многие думают, продолжает Гном, это раз плюнуть, поезда водить дорога то одна, и ни тебе зазевавшихся автомобилистов, ни взбесившихся домашних животных, не говоря уже о потерпевших крушение и падающих на рельсы самолетах. А ведь никто, кроме нас, работников городского метрополитена, не знает, что подземный мир полон неожиданностей. Вот знаете, например, кто это сейчас визжал, продолжает наш машинист, и мы ясно представляем себе по его голосу, как снисходительно-добродушная улыбка заставляет шевелиться его пышные прокуренные усы.
Иногда так занервничаешь, что даже пожалеешь, что не куришь - говорят, успокаивает, признается наш Гном, вновь демонстрируя недюжинные телепатические способности. Ну так вы знаете, кто это визжал, возвращается он к своему неторопливому рассказу; но мы, конечно, не знаем, и с нетерпением ждем продолжения.
То-то, лукаво усмехается наш рассказчик. И вдруг новый визг врывается в окна! Наступает длинная пауза, и мы уже начинаем тревожиться за нашего машиниста, но в этот момент его голос вновь раздается в переговорном устройстве, и вновь напряженный. Были у нас ученые с секретным заданием, изучали тварей этих, не живьем, конечно, говорит машинист, говорят, мысли они читать умеют, а от них и мы, машинисты, научились. Что ж, может оно и так, да только главное против них оружие - острые колеса вагонов, есть у нас мастер, один на все метро, руки золотые, точит замечательно, с любовью, потом и в рейс выходить не очень страшно с такими колесами.
А они разумные, эти страшилища, спрашиваем мы с опаской, но и со жгучим любопытством. Да кто их знает, отвечает Гном, закладывая крутой вираж, но не прерывая разговор.
Вы, наверное, видели разные фантастические фильмы о доисторических животных, задает он риторический вопрос, выходя из виража.
Так вот, продолжает Гном, не дожидаясь ответа, это все никакая не фантастика, а правда.
А куда же смотрят заинтересованные организации и соответствующие органы, спрашиваем мы, с трудом осмысливая сенсационную для каждого журналиста информацию.
А куда им смотреть, если дверь закрашена, а в кабину сесть боятся. А что, можно, пытаемся мы поймать на слове нашего машиниста. Нет, уж лучше как-нибудь в другой раз, отвечает он, немного подумав.
Как же они туда попали? задаем мы следующий вопрос. Знаете, отвечает наш Гном, я перерыл целую гору литературы, вот с учеными советовался, что динозавров этих трупики изучали, а ответа так и не получил. Вот выйду на пенсию, буду мемуары писать. А скоро на пенсию, любопытствуем мы. Да нет еще, признается машинист, я еще молод, тем более для гнома.
Но мы уже вспомнили о нашей интересной пассажирке, которая тем временем заправляла в свою машинку чистый лист бумаги. Ну как, пишется, решились мы прервать творческий процесс. Коза хмуро посмотрела на нас, но пересилила недовольство и ответила, что, мол, ничего, нормально. Извините, если показалась вам невежливой, добавила она, сами понимаете, Пегас - животное с норовом. Кстати, о животных, ухватились мы за ниточку разговора, значит, ваша пьеса о динозаврах.
Не совсем, отвечает драматург, очевидно желая вернуться к работе. Вы ведь пишете трагедии, упорствуем мы, а, если посмотреть с точки зрения динозавров, их смерть под колесами, наточенными неким умельцем, которого они даже не знают, нельзя не признать трагической. Нет, резко ответила драматург, динозавров мне не жалко. Значит, с вашей точки зрения, гадаем мы, есть что-то трагическое в жизни машиниста? Нет-нет, отвечает Коза, почему-то нежно улыбнувшись.
Я вам скажу, о чем ее пьеса, раздался вдруг голос из переговорного устройства, думаю, она на меня не обидится. Ладно уж, говори, незлобиво ответила Коза. Здесь ведь не только динозавры водятся, продолжил Гном, резко тормозя и почти сразу столь же резко набирая скорость, а еще и стада подземных коз. Значит, это ваш псевдоним, воскликнули мы. Нет, имя, немножко обиженно ответила нам молодой драматург.
Это ведь не просто пьеса, продолжал наш машинист, а пьеса в песнях; там все герои не говорят, а поют. И животные тоже, не удержались мы от шутки. Это самая трудная задача, призналась нам Коза.
Гном вам не говорит из скромности, сказала она вдруг, а ведь он музыку к моим песням придумывает. Ерунда, раздался смущенный голос, мне главное - ритм передать, как колеса стучат, а остальное я уж потом как-нибудь.
Главное, увлеченно продолжал Гном, это спасти бедных животных от хищников, и мы не могли не согласиться с нашим отважным машинистом.
Хорошо, но не вечно же вы в трудах и боях - отдыхаете как? спрашиваем мы. А я без метро уже не могу, прямо здесь и отдыхаю, отвечает Гном. Один раз пытался там, наверху, пожить немного, и отпуск мне дали, так на второй день не выдержал, сюда прибежал. И я с ним, сказала Коза, счастливо улыбаясь.
И тут настала пора открыть читателям еще один секрет (мы-то сразу догадались, да решили не подавать виду): наши герои недавно поженились, и как это здорово, что у них одна цель в жизни! счастья вам, молодожены, вам, Гном, в кабине, вам, Коза, в вагоне!
Тут поезд стал замедлять ход, замелькала за окнами реклама сигарет, компьютеров и крема для бритья, и уже пора было выходить.
А знаете, какие у нас, у машинистов, соревнования проводятся, сказал Гном напоследок. Может, видели, как поезда пробивают толщу земли и на короткий миг взлетают в воздух, а потом опять вниз, прямо как дельфины в море? Это наш высший пилотаж, гордо сказал Гном и попросил выключить кнопку. А как здорово, подхватила Коза, представлять себе жилые дома, улицы, деревья, театры, троллейбусы - а потом за несколько секунд убедиться, что они и вправду такие же, как прежде, выключите кнопку, пожалуйста.
Выйдя на перрон вместе с ничего не подозревавшими пассажирами других вагонов, мы заглянули в кабину, и он приветливо помахал нам рукой. Усов у него тоже не оказалось. А Коза вместо приветствия простучала что-то на своей машинке. Пожелаем ей творческого успеха и скорого выхода на творческую поверхность - или, может быть, если Коза не пойдет к театру, то театр доберется до Козы?
Между тем двери захлопнулись, поезд скрылся в метро, отвечая машинке драматурга музыкальным перестуком своих грозных колес. Так что о пилотаже, дорогой читатель, в следующий раз, и больше не сердись, когда поезд опаздывает.
Нет, даже не в следующий: у нас уже запланирован очерк о дельфинарии, строящемся в нашем удивительном городе.
(Задергивает зеркало куском материи и уходит. Раздается блеяние множества коз.)
БУДНИ МЕТРО
(драматический очерк)
(На сцене - большое зеркало. Выходит Корреспондент. В продолжение всего монолога он периодически, произнося "мы", будет смотреться в это зеркало. Описываемые звуки сопровождаются реальными аналогами.)
КОРРЕСПОНДЕНТ. "Будни метро"! Драматический очерк. Действующие лица Корреспондент, около 25 лет; Коза, около 20 лет; Гном - возраст не определен.
(Пауза)
Какую важную роль играет в нашей жизни метро! Жизнь большого города немыслимо представить себе без этого вида общественного транспорта. Поэтому сегодня мы решили рассказать нашим читателям о буднях метро, остающихся, так сказать, за пределами внимания вечно спешащих пассажиров, в которых мы с вами превращаемся каждый день.
Итак, мы спускаемся под землю по эскалатору. А вот и перрон. Через некоторое время приходит поезд. Кстати, многие пассажиры недоумевают: почему так редко ходят поезда, иначе говоря, почему так часто они опаздывают? И мы решили провести свое собственное журналистское расследование этой загадки нашего общественного транспорта.
Но, как бы то ни было, поезд уже пришел, и мы заходим. Чтобы быть поближе к машинисту, мы выбрали первый вагон.
Эти машинисты, таинственный народ! Несколько мгновений на конечной станции - и вот он уже заходит в свою кабину, захлопнув за собой дверь с закрашенным стеклом. А так как станция, с которой мы начали свое подземное путешествие, таковой не является, мы не имели возможности поговорить с нашим героем-машинистом. На славу постарались маляры нашего метрополитена: ни одной щелочки не оставили! Но тем более захватывает нас тайна машиниста и его поезда.
Тем временем мы решили взять интервью у пассажиров. В вагоне в это вечернее время оказался только один такой, вернее, оказалась одна такая. У Козы - так зовут пассажирку - оказалась редкая, интересная профессия, почти такая же редкая и интересная, как профессия машиниста метро: она драматург, пишет трагедии. Воспользовавшись случаем, мы спрашиваем у нашей собеседницы, что она думает о теперешнем положении в нашем театре? Но, как выяснилось, драматург уже давно не ходила в театр, будучи всецело поглощена работой над новой пьесой. Тут нас поразила догадка: уж не о тружениках ли метро будет новая работа Козы?
Да, сказала она, это действительно так, но только не новая пьеса, а первая. Что ж, это даже хорошо, что дебют молодого драматурга раскроет столь актуальную и интересную тему. Мы пожелали Козе успеха и поинтересовались, достаточно ли для пьесы того материала, который можно получить, сидя в вагоне как простой пассажир?
Конечно, ответила нам Коза, хотелось бы побывать в кабине машиниста, но так тоже ничего: сидишь здесь и гадаешь, что же такое происходит там, за дверью? Для драматурга это, может, даже лучше - развивает воображение, добавила начинающий драматург.
Ну неужели ни капельки не хочется вплотную соприкоснуться с этой замечательной профессией машиниста, упорствовали мы. Ну, на крайний случай, открыла нам Коза свой маленький секрет, есть переговорное устройство. Какое переговорное устройство, удивились мы. Да вот это самое, обычное, сказала Коза.
Ну да, конечно! вот оно, умение человека искусства - увидеть в обычном необычное! Этот маленький металлический прямоугольник с кнопочкой может напрямую соединить нас с главным героем нашего очерка!
Но прежде чем нажать на вышеупомянутую кнопочку, мы решили задать еще несколько вопросу нашему драматургу. Однако Коза достала из футляра пишущую машинку, поставила ее рядом с собой на сиденье и, сидя как амазонка в седле, начала вдохновенно стучать по клавишам. Мы решили не мешать художнику и решительно направились к переговорному устройству.
Таинственный кучер нашей подземной кареты откликнулся сразу, но сначала держался несколько настороженно. Однако, узнав, что мы из газеты, сразу потеплел, наскольку мы могли судить по его чуть искаженному проводами голосу. Очень люблю важу газету, сказал он, выписываю ее уже несколько лет и очень буду рад наконец-то прочесть очерк о нас, тружениках метрополитена. Хотя читать вообще-то совсем нет времени, где уж там читать, если даже спать порой некогда, но на вашу газету всегда выкраиваю пять минут, только ее, можно сказать, и читаю, добавил наш герой.
А правда, Гном - подходящее имя для героя подземных пространств? именно так и зовут нашего машиниста. А есть ли у вас борода и красный колпак, любопытствуем мы. Бороду я вообще-то сбрил, охотно отвечает Гном, слишком уж мешала управлять поездом, вечно цеплялась за рубильники, не говоря уже о педалях; а вот колпачок есть, только не красный, а синий, поскольку я не просто гном, а еще и работник метро.
Мы увлеклись беседой и забыли, что даже не видим нашего собеседника настолько выразительны оказались интонации его голоса в переговорном устройстве. Но тут в раскрытые окна ворвался внезапный визг. К слову сказать, время от времени все пассажиры метро могут слышать подобные визги. Пользуясь случаем, спрашиваем у Гнома, в чем же, собственно, дело, и кто это или что издает такие странные звуки.
То-то и оно, что кто, отвечает нам Гном, и напряжение в его голосе подталкивает нас к догадке. Да-да, продолжает Гном, словно читая наши мысли, и его дальнейший рассказ проливает свет на тайные будни нашего, такого родного, метро. Вот многие думают, продолжает Гном, это раз плюнуть, поезда водить дорога то одна, и ни тебе зазевавшихся автомобилистов, ни взбесившихся домашних животных, не говоря уже о потерпевших крушение и падающих на рельсы самолетах. А ведь никто, кроме нас, работников городского метрополитена, не знает, что подземный мир полон неожиданностей. Вот знаете, например, кто это сейчас визжал, продолжает наш машинист, и мы ясно представляем себе по его голосу, как снисходительно-добродушная улыбка заставляет шевелиться его пышные прокуренные усы.
Иногда так занервничаешь, что даже пожалеешь, что не куришь - говорят, успокаивает, признается наш Гном, вновь демонстрируя недюжинные телепатические способности. Ну так вы знаете, кто это визжал, возвращается он к своему неторопливому рассказу; но мы, конечно, не знаем, и с нетерпением ждем продолжения.
То-то, лукаво усмехается наш рассказчик. И вдруг новый визг врывается в окна! Наступает длинная пауза, и мы уже начинаем тревожиться за нашего машиниста, но в этот момент его голос вновь раздается в переговорном устройстве, и вновь напряженный. Были у нас ученые с секретным заданием, изучали тварей этих, не живьем, конечно, говорит машинист, говорят, мысли они читать умеют, а от них и мы, машинисты, научились. Что ж, может оно и так, да только главное против них оружие - острые колеса вагонов, есть у нас мастер, один на все метро, руки золотые, точит замечательно, с любовью, потом и в рейс выходить не очень страшно с такими колесами.
А они разумные, эти страшилища, спрашиваем мы с опаской, но и со жгучим любопытством. Да кто их знает, отвечает Гном, закладывая крутой вираж, но не прерывая разговор.
Вы, наверное, видели разные фантастические фильмы о доисторических животных, задает он риторический вопрос, выходя из виража.
Так вот, продолжает Гном, не дожидаясь ответа, это все никакая не фантастика, а правда.
А куда же смотрят заинтересованные организации и соответствующие органы, спрашиваем мы, с трудом осмысливая сенсационную для каждого журналиста информацию.
А куда им смотреть, если дверь закрашена, а в кабину сесть боятся. А что, можно, пытаемся мы поймать на слове нашего машиниста. Нет, уж лучше как-нибудь в другой раз, отвечает он, немного подумав.
Как же они туда попали? задаем мы следующий вопрос. Знаете, отвечает наш Гном, я перерыл целую гору литературы, вот с учеными советовался, что динозавров этих трупики изучали, а ответа так и не получил. Вот выйду на пенсию, буду мемуары писать. А скоро на пенсию, любопытствуем мы. Да нет еще, признается машинист, я еще молод, тем более для гнома.
Но мы уже вспомнили о нашей интересной пассажирке, которая тем временем заправляла в свою машинку чистый лист бумаги. Ну как, пишется, решились мы прервать творческий процесс. Коза хмуро посмотрела на нас, но пересилила недовольство и ответила, что, мол, ничего, нормально. Извините, если показалась вам невежливой, добавила она, сами понимаете, Пегас - животное с норовом. Кстати, о животных, ухватились мы за ниточку разговора, значит, ваша пьеса о динозаврах.
Не совсем, отвечает драматург, очевидно желая вернуться к работе. Вы ведь пишете трагедии, упорствуем мы, а, если посмотреть с точки зрения динозавров, их смерть под колесами, наточенными неким умельцем, которого они даже не знают, нельзя не признать трагической. Нет, резко ответила драматург, динозавров мне не жалко. Значит, с вашей точки зрения, гадаем мы, есть что-то трагическое в жизни машиниста? Нет-нет, отвечает Коза, почему-то нежно улыбнувшись.
Я вам скажу, о чем ее пьеса, раздался вдруг голос из переговорного устройства, думаю, она на меня не обидится. Ладно уж, говори, незлобиво ответила Коза. Здесь ведь не только динозавры водятся, продолжил Гном, резко тормозя и почти сразу столь же резко набирая скорость, а еще и стада подземных коз. Значит, это ваш псевдоним, воскликнули мы. Нет, имя, немножко обиженно ответила нам молодой драматург.
Это ведь не просто пьеса, продолжал наш машинист, а пьеса в песнях; там все герои не говорят, а поют. И животные тоже, не удержались мы от шутки. Это самая трудная задача, призналась нам Коза.
Гном вам не говорит из скромности, сказала она вдруг, а ведь он музыку к моим песням придумывает. Ерунда, раздался смущенный голос, мне главное - ритм передать, как колеса стучат, а остальное я уж потом как-нибудь.
Главное, увлеченно продолжал Гном, это спасти бедных животных от хищников, и мы не могли не согласиться с нашим отважным машинистом.
Хорошо, но не вечно же вы в трудах и боях - отдыхаете как? спрашиваем мы. А я без метро уже не могу, прямо здесь и отдыхаю, отвечает Гном. Один раз пытался там, наверху, пожить немного, и отпуск мне дали, так на второй день не выдержал, сюда прибежал. И я с ним, сказала Коза, счастливо улыбаясь.
И тут настала пора открыть читателям еще один секрет (мы-то сразу догадались, да решили не подавать виду): наши герои недавно поженились, и как это здорово, что у них одна цель в жизни! счастья вам, молодожены, вам, Гном, в кабине, вам, Коза, в вагоне!
Тут поезд стал замедлять ход, замелькала за окнами реклама сигарет, компьютеров и крема для бритья, и уже пора было выходить.
А знаете, какие у нас, у машинистов, соревнования проводятся, сказал Гном напоследок. Может, видели, как поезда пробивают толщу земли и на короткий миг взлетают в воздух, а потом опять вниз, прямо как дельфины в море? Это наш высший пилотаж, гордо сказал Гном и попросил выключить кнопку. А как здорово, подхватила Коза, представлять себе жилые дома, улицы, деревья, театры, троллейбусы - а потом за несколько секунд убедиться, что они и вправду такие же, как прежде, выключите кнопку, пожалуйста.
Выйдя на перрон вместе с ничего не подозревавшими пассажирами других вагонов, мы заглянули в кабину, и он приветливо помахал нам рукой. Усов у него тоже не оказалось. А Коза вместо приветствия простучала что-то на своей машинке. Пожелаем ей творческого успеха и скорого выхода на творческую поверхность - или, может быть, если Коза не пойдет к театру, то театр доберется до Козы?
Между тем двери захлопнулись, поезд скрылся в метро, отвечая машинке драматурга музыкальным перестуком своих грозных колес. Так что о пилотаже, дорогой читатель, в следующий раз, и больше не сердись, когда поезд опаздывает.
Нет, даже не в следующий: у нас уже запланирован очерк о дельфинарии, строящемся в нашем удивительном городе.
(Задергивает зеркало куском материи и уходит. Раздается блеяние множества коз.)