Айзек Азимов
Истинная любовь
Мое имя Джо. Так зовет меня мой коллега, Милтон Дэвидсон. Он программист, а я – компьютерная программа. Я часть Мультивак-комплекса и соединен со всеми остальными его частями по всему миру. Я знаю все. Почти все.
Я – личная программа Милтона. Его Джо. Он знает о программировании больше любого другого в мире, а я его опытная модель. Он научил меня говорить лучше, чем это умеет делать всякий другой компьютер.
«Это всего лишь проблема связывания звуков в символы, Джо, – сказал он мне. – Так это происходит в человеческом мозге, хотя люди до сих пор не знают, какие в нем есть символы. Я знаю символы в твоем мозге и могу подобрать к ним слова, одно к другому». Поэтому я умею разговаривать. Вряд ли я говорю так же хорошо, как мыслю, но Милтон сказал, что говорю я очень хорошо. Милтон не был женат, хотя ему почти сорок лет. Он сказал мне, что не нашел подходящей женщины. Однажды он сказал мне: – Я найду ее, Джо. Я хочу найти самую лучшую. Мне надоело улучшать тебя, чтобы ты решал проблемы всего мира. Реши
моюпроблему. Найди мою истинную любовь.
Я спросил:
– Что такое истинная любовь?
– Не думай об этом. Это абстракция. Просто найди мне идеальную девушку. Ты соединен с Мультивак-комплексом, поэтому имеешь доступ к банкам данных на всех людей в мире. Мы станем исключать из них группы и классы, пока не останется только один человек. Совершенный человек. Для меня.
Я сказал:
– Я готов.
Он сказал:
– Исключи сначала всех мужчин.
Это было просто. его слова активировали символы в моих молекулярных реле. Я мог выйти на аккумулированную информацию о любом человеке в мире. После его слов я вычеркнул 3.784.982.874 мужчины. Я сохранил контакт с 3.786.112.090 женщинами.
Он сказал:
– Исключи всех моложе двадцати пяти лет и всех старше сорока. Затем исключи всех с коэффициентом интеллектуальности менеt 120, всех с ростом меньше 150 и выше 175 сантиметров.
Он давал мне точные характеристики: он исключил женщин, имеющих живых детей и женщин с различными генетическими особенностями. «Я не уверен насчет цвета глаз, – сказал он. – Пока не будем его трогать. Но не рыжие волосы. Не люблю рыжих».
Через две недели мы уменьшили исходное число до 235 женщин. Все они очень хорошо говорили по-английски. Милтон сказал, что не хочет языковой проблемы. В интимные моменты даже компьютерный перевод будет помехой.
– Я не могу переговорить с 235 женщинами, – сказал он мне. – Это займет слишком много времени, и люди обнаружат, чем я занимаюсь.
– Это вызовет неприятности, – сказал я. Милтон переделал меня для решения задач, для которых я не предназначался. Об этом никто не знал.
– Это их не касается, – сказал он, и кожа на его лице стала красной. – Вот что, Джо, я принесу голографии, и ты проверишь весь список на сходство с ними.
Он принес голографии женщин.
– Это три победительницы конкурсов красоты. Похож ли кто-нибудь из тех 235 на них?
Восемь оказались очень похожими, и Милтон сказал:
– Хорошо, у тебя есть вся информация о них. Изучи запросы и требования на рынке труда и устрой их перевод сюда. По очереди, конечно. – Он помолчал и добавил: – В алфавитном порядке.
Это одна из тех задач, для которых я не предназначен. Перемещение человека с одной работы на другую по личным причинам называется манипуляцией. Теперь я могу это проделать, потому что Милтон переделал меня. Правда, и не предполагалось, что я буду проделывать это для кого-нибудь, кроме него.
Первая девушка появилась неделю спустя. Лицо Милтона стало красным, когда он ее увидел. Он говорил так, словно разговаривать ему было очень трудно. Они долго были вместе, и он не обращал внимания на меня. Однажды он сказал ей: – Позвольте пригласить вас на обед.
На следующий день он сказал:
– Почему-то ничего хорошего. Чего-то не хватает. Она прекрасная женщина, но я не чувствую к ней ничего похожего на истинную любовь. Попробуем следующую.
То же повторилось с семью другими. Они были очень похожи. Много улыбались и говорили приятными голосами, но Милтон всегда обнаруживал, что они не то, что надо. Он сказал:
– Я не могу этого понять, Джо. Ты и я выбрали восемь женщин, красивее которых для меня нет на свете. Они идеальны. Почему же они мне не нравятся?
Я сказал:
– А ты им нравишься?
Его брови задвигались и он сильно ударил кулаком по ладони другой руки.
– Точно, Джо. Это должно работать в двух направлениях. Если я не их идеал, то они и не станут вести себя так, чтобы стать моим идеалом. Я должен стать их истинной любовью, но как это сделать?
Как мне показалось, он размышлял весь день.
На следующее утро он пришел ко мне и сказал:
– Я собираюсь предоставить это тебе, Джо. Все полностью. У тебя есть сведения на меня из банка данных, и я расскажу тебе все, что знаю о себе. Ты дополнишь мой банк данных всеми возможными подробностями, но будешь держать все дополнения при себе.
– И что я буду делать с банком данных, Милтон?
– Проверишь его соответствие с данными тех 235 женщин. Нет, 227. Вычеркни те восемь, которых мы уже видели. Устрой так, чтобы все оставшиеся прошли психологическое обследование. Заполни их банки данных и сравни с моим. Найди корреляции. (Направление на психологическое обследование тоже не предусмотрено моими исходными инструкциями.)
Несколько недель Милтон говорил со мной. Он рассказывал мне о своих родителях, братьях и сестрах. О своем детстве, школьных и подростковых годах. О молодых женщинах, которыми восхищался издалека. Его банк данных рос, и он настроил меня так, чтобы усилить и расширить мое восприятие символов.
Он сказал:
– Видишь ли, Джо, чем больше моего ты накапливаешь в себе, тем лучше я тебя настраиваю, чтобы ты походил на меня все сильнее и сильнее. Если ты станешь понимать меня достаточно хорошо, то тогда любая женщина, чей банк данных ты станешь понимать так же хорошо, и будет моей истинной любовью. – Он продолжал говорить со мной, и я понимал его все лучше и лучше.
Я научился произносить длинные предложения и все более сложные выражения. Моя речь стала во многом отражать его словарь, порядок слов и стиль.
Однажды я сказал ему:
– Знаешь, Милтон, дело не только в том, чтобы девушка была идеалом лишь физически. Тебе нужна девушка, которая подходит еще и как личность, эмоционально и по темпераменту. Если такая найдется, внешность будет уже вторична. Если мы не найдем подходящую среди тех 227, то станем искать везде. Мы найдем такую, которой будет все равно, как выглядишь ты сам, и не только ты – любой, лишь бы он подходил, как личность. Да и что такое внешность, в конце концов?
– Ты абсолютно прав, – сказал он. – Я знал бы это, если бы больше общался с женщинами за свою жизнь. Конечно, теперь такие мысли кажутся очевидными.
Мы всегда соглашались. Мы думали очень похоже.
– Теперь у нас не возникло бы проблем, Милтон, если бы ты позволил мне самому задавать вопросы. Сейчас я вижу, где в твоем банке данных остались проблемы и неясности.
То, что я потом проделал, Милтон назвал эквивалентом осторожного психоанализа. Конечно. Я многому научился во время психологического обследования 227 женщин – обо всех у меня теперь имелись подробные сведения.
Милтон выглядел очень довольным. Он сказал:
– Говорить с тобой, Джо – почти то же самое, что разговаривать с самим собой. Наши личности пришли к полной совместимости.
– И такой же будет личность женщины, которую мы выберем.
И тут я нашел ее, она все-таки оказалась среди тех 227. Ее звали Черити Джонс, она работала регистраторшей в исторической библиотеке в Уичите. Ее расширенный банк данных полностью совпадал с нашим. У всех остальных по мере накопления сведений в банке находились отличия то в одном, то в другом, но с Черити мы достигли удивительного резонанса.
Мне не было нужды описывать ее Милтону. Милтон так точно подогнал мой символизм к своему, что я смог сам уловить этот резонанс. Он мне подходил.
Дальше осталось только подправить списки работников и запросов на профессии, чтобы перевести ее к нам. Это надо было проделать очень аккуратно, чтобы никто не заподозрил, что совершается нечто противозаконное.
Конечно, Милтон об этом знал, поскольку сам все затеял, и о нем тоже следовало позаботиться. Когда его пришли арестовывать за профессиональные преступления, то, к счастью, арестовали за те из них, что он совершил десять лет назад. Разумеется, он мне о них рассказал, и мне оказалось нетрудно устроить его арест. А обо мне он рассказывать не станет, потому что это сильно ухудшит его приговор.
И вот его увезли, а завтра 14 февраля, Валентинов день. Появится Черити с прохладными руками и нежным голосом. Я научу ее, как мною управлять и как обо мне заботиться. И какое значение имеет внешность, если наши души будут в резонансе?
Я скажу ей:
– Я Джо, а ты – моя истинная любовь.
Я – личная программа Милтона. Его Джо. Он знает о программировании больше любого другого в мире, а я его опытная модель. Он научил меня говорить лучше, чем это умеет делать всякий другой компьютер.
«Это всего лишь проблема связывания звуков в символы, Джо, – сказал он мне. – Так это происходит в человеческом мозге, хотя люди до сих пор не знают, какие в нем есть символы. Я знаю символы в твоем мозге и могу подобрать к ним слова, одно к другому». Поэтому я умею разговаривать. Вряд ли я говорю так же хорошо, как мыслю, но Милтон сказал, что говорю я очень хорошо. Милтон не был женат, хотя ему почти сорок лет. Он сказал мне, что не нашел подходящей женщины. Однажды он сказал мне: – Я найду ее, Джо. Я хочу найти самую лучшую. Мне надоело улучшать тебя, чтобы ты решал проблемы всего мира. Реши
моюпроблему. Найди мою истинную любовь.
Я спросил:
– Что такое истинная любовь?
– Не думай об этом. Это абстракция. Просто найди мне идеальную девушку. Ты соединен с Мультивак-комплексом, поэтому имеешь доступ к банкам данных на всех людей в мире. Мы станем исключать из них группы и классы, пока не останется только один человек. Совершенный человек. Для меня.
Я сказал:
– Я готов.
Он сказал:
– Исключи сначала всех мужчин.
Это было просто. его слова активировали символы в моих молекулярных реле. Я мог выйти на аккумулированную информацию о любом человеке в мире. После его слов я вычеркнул 3.784.982.874 мужчины. Я сохранил контакт с 3.786.112.090 женщинами.
Он сказал:
– Исключи всех моложе двадцати пяти лет и всех старше сорока. Затем исключи всех с коэффициентом интеллектуальности менеt 120, всех с ростом меньше 150 и выше 175 сантиметров.
Он давал мне точные характеристики: он исключил женщин, имеющих живых детей и женщин с различными генетическими особенностями. «Я не уверен насчет цвета глаз, – сказал он. – Пока не будем его трогать. Но не рыжие волосы. Не люблю рыжих».
Через две недели мы уменьшили исходное число до 235 женщин. Все они очень хорошо говорили по-английски. Милтон сказал, что не хочет языковой проблемы. В интимные моменты даже компьютерный перевод будет помехой.
– Я не могу переговорить с 235 женщинами, – сказал он мне. – Это займет слишком много времени, и люди обнаружат, чем я занимаюсь.
– Это вызовет неприятности, – сказал я. Милтон переделал меня для решения задач, для которых я не предназначался. Об этом никто не знал.
– Это их не касается, – сказал он, и кожа на его лице стала красной. – Вот что, Джо, я принесу голографии, и ты проверишь весь список на сходство с ними.
Он принес голографии женщин.
– Это три победительницы конкурсов красоты. Похож ли кто-нибудь из тех 235 на них?
Восемь оказались очень похожими, и Милтон сказал:
– Хорошо, у тебя есть вся информация о них. Изучи запросы и требования на рынке труда и устрой их перевод сюда. По очереди, конечно. – Он помолчал и добавил: – В алфавитном порядке.
Это одна из тех задач, для которых я не предназначен. Перемещение человека с одной работы на другую по личным причинам называется манипуляцией. Теперь я могу это проделать, потому что Милтон переделал меня. Правда, и не предполагалось, что я буду проделывать это для кого-нибудь, кроме него.
Первая девушка появилась неделю спустя. Лицо Милтона стало красным, когда он ее увидел. Он говорил так, словно разговаривать ему было очень трудно. Они долго были вместе, и он не обращал внимания на меня. Однажды он сказал ей: – Позвольте пригласить вас на обед.
На следующий день он сказал:
– Почему-то ничего хорошего. Чего-то не хватает. Она прекрасная женщина, но я не чувствую к ней ничего похожего на истинную любовь. Попробуем следующую.
То же повторилось с семью другими. Они были очень похожи. Много улыбались и говорили приятными голосами, но Милтон всегда обнаруживал, что они не то, что надо. Он сказал:
– Я не могу этого понять, Джо. Ты и я выбрали восемь женщин, красивее которых для меня нет на свете. Они идеальны. Почему же они мне не нравятся?
Я сказал:
– А ты им нравишься?
Его брови задвигались и он сильно ударил кулаком по ладони другой руки.
– Точно, Джо. Это должно работать в двух направлениях. Если я не их идеал, то они и не станут вести себя так, чтобы стать моим идеалом. Я должен стать их истинной любовью, но как это сделать?
Как мне показалось, он размышлял весь день.
На следующее утро он пришел ко мне и сказал:
– Я собираюсь предоставить это тебе, Джо. Все полностью. У тебя есть сведения на меня из банка данных, и я расскажу тебе все, что знаю о себе. Ты дополнишь мой банк данных всеми возможными подробностями, но будешь держать все дополнения при себе.
– И что я буду делать с банком данных, Милтон?
– Проверишь его соответствие с данными тех 235 женщин. Нет, 227. Вычеркни те восемь, которых мы уже видели. Устрой так, чтобы все оставшиеся прошли психологическое обследование. Заполни их банки данных и сравни с моим. Найди корреляции. (Направление на психологическое обследование тоже не предусмотрено моими исходными инструкциями.)
Несколько недель Милтон говорил со мной. Он рассказывал мне о своих родителях, братьях и сестрах. О своем детстве, школьных и подростковых годах. О молодых женщинах, которыми восхищался издалека. Его банк данных рос, и он настроил меня так, чтобы усилить и расширить мое восприятие символов.
Он сказал:
– Видишь ли, Джо, чем больше моего ты накапливаешь в себе, тем лучше я тебя настраиваю, чтобы ты походил на меня все сильнее и сильнее. Если ты станешь понимать меня достаточно хорошо, то тогда любая женщина, чей банк данных ты станешь понимать так же хорошо, и будет моей истинной любовью. – Он продолжал говорить со мной, и я понимал его все лучше и лучше.
Я научился произносить длинные предложения и все более сложные выражения. Моя речь стала во многом отражать его словарь, порядок слов и стиль.
Однажды я сказал ему:
– Знаешь, Милтон, дело не только в том, чтобы девушка была идеалом лишь физически. Тебе нужна девушка, которая подходит еще и как личность, эмоционально и по темпераменту. Если такая найдется, внешность будет уже вторична. Если мы не найдем подходящую среди тех 227, то станем искать везде. Мы найдем такую, которой будет все равно, как выглядишь ты сам, и не только ты – любой, лишь бы он подходил, как личность. Да и что такое внешность, в конце концов?
– Ты абсолютно прав, – сказал он. – Я знал бы это, если бы больше общался с женщинами за свою жизнь. Конечно, теперь такие мысли кажутся очевидными.
Мы всегда соглашались. Мы думали очень похоже.
– Теперь у нас не возникло бы проблем, Милтон, если бы ты позволил мне самому задавать вопросы. Сейчас я вижу, где в твоем банке данных остались проблемы и неясности.
То, что я потом проделал, Милтон назвал эквивалентом осторожного психоанализа. Конечно. Я многому научился во время психологического обследования 227 женщин – обо всех у меня теперь имелись подробные сведения.
Милтон выглядел очень довольным. Он сказал:
– Говорить с тобой, Джо – почти то же самое, что разговаривать с самим собой. Наши личности пришли к полной совместимости.
– И такой же будет личность женщины, которую мы выберем.
И тут я нашел ее, она все-таки оказалась среди тех 227. Ее звали Черити Джонс, она работала регистраторшей в исторической библиотеке в Уичите. Ее расширенный банк данных полностью совпадал с нашим. У всех остальных по мере накопления сведений в банке находились отличия то в одном, то в другом, но с Черити мы достигли удивительного резонанса.
Мне не было нужды описывать ее Милтону. Милтон так точно подогнал мой символизм к своему, что я смог сам уловить этот резонанс. Он мне подходил.
Дальше осталось только подправить списки работников и запросов на профессии, чтобы перевести ее к нам. Это надо было проделать очень аккуратно, чтобы никто не заподозрил, что совершается нечто противозаконное.
Конечно, Милтон об этом знал, поскольку сам все затеял, и о нем тоже следовало позаботиться. Когда его пришли арестовывать за профессиональные преступления, то, к счастью, арестовали за те из них, что он совершил десять лет назад. Разумеется, он мне о них рассказал, и мне оказалось нетрудно устроить его арест. А обо мне он рассказывать не станет, потому что это сильно ухудшит его приговор.
И вот его увезли, а завтра 14 февраля, Валентинов день. Появится Черити с прохладными руками и нежным голосом. Я научу ее, как мною управлять и как обо мне заботиться. И какое значение имеет внешность, если наши души будут в резонансе?
Я скажу ей:
– Я Джо, а ты – моя истинная любовь.