Блоцкий Олег Михайлович
Второй раз в одну воду
Олег Блоцкий
Второй раз в одну воду
Хорошо помню политику национального примирения в Афгане. Все начиналось, разворачивалось и заканчивалось на моих глазах.
Сначала безумная радость в 40-й армии по поводу предстоящего примирения: ну, наконец-то они в нас стрелять не будут, а мы в них; "душары" - они такие, они всегда друг с другом договорятся; все, о выводе войск заговорили, ну ее к хренам, эту войну, пора домой собираться.
Была лишь малая толика людей, которые в грядущее примирение никак не поверила. И оказалась права.
Военные действия не прекратились. Афганские партизаны не успокоились. Наиболее хитрые из них днем потрясали белыми флагами, а по ночам со стороны других - "неродных" - кишлаков совершали нападения на советские военные базы. Более наглые в открытую стали проводить караваны с оружием прямо под носом у советских постов, совершенно свободно появляться вблизи них, обвешенные с ног до головы оружием, словно новогодняя елка на той же самой заставе, размахивать руками и орать: "Шурави, джик-джик кардан, скоро голову резать буду!"
Старослужащие солдаты заходились от злобы, офицеры рвали и метали, но поделать ничего не могли: "Отставить стрелять! Ты че, очумел, боец? Не знаешь, что перемирие в этом районе!"
- Какое перемирие, товстарлей? - таращил глаза часовой на командира.
- Хрен его знает! Вон, в соседний кишлак сволочь всякая из штаба армии понаехала, договор, говорят, о каком-то мире будут подписывать, оружие у "духов" покупать станут.
- Какое такое оружие?
- Да старье всякое. А что душарам переживать, они вон уже три каравана рядом с заставой провели.
Короче говоря, неразбериха образовалась полная. Не только солдаты, но и их командиры не знали, кто враг, а кто только на день "перемиривающийся". И если раньше были хоть какие-то "правила игры", то теперь они исчезли полностью, и пулю можно было получить уже из-за любого угла. Тем более что справедливого возмездия она, как правило, не вызывала: политика национального примирения ...
В итоге эта самая политика привела к тому, что посты, отдельные полки и батальоны превратились в обороняющиеся крепости и жестоко огрызались огнем только после отчаянных атак на них или же на их транспортные колонны. Это сродни тому, если подойдет к детине - тяжеловесу боксер-мухач и начнет того часто-часто садить по морде кулаками, подпрыгивая. А здоровяк бьет лишь тогда, когда у него все лицо в крови. Да и то с оглядкой бьет, боясь, что накажут.
В конечном счете, так называемая политика национального примирения привела к ситуации, когда "духовские" джипы с установленными на них крупнокалиберными пулеметами стали в открытую не только ездить по дорогам, но и "шмонать" советские бронетранспортеры: "Эй, командир, кого везешь? Афганская партия есть? Афганский военный есть? Показывай!"
Были случаи, когда находили в чреве боевых машин укрывшихся афганских активистов, извлекали оттуда, утаскивали в горы. И все на бэтээре прекрасно понимали, зачем. Но вмешиваться было нельзя - примирение.
Между тем и средь "духов" не вышло никакого мира. Сначала, объединившись, они стали наносить массированные удары по правительственным афганским войскам. Затем ближе к окончательному выводу Советской Армии, различные оппозиционные партии насмерть сцепились друг с другом. Вчерашние друзья стали непримиримыми врагами, стремящимися любой ценой захватить контроль над теми территориями, которые неуклонно уходили из-под влияния Советской Армии и центрального правительства в Кабуле.
На моих глазах отряды легендарного Ахмад Шаха Масуда выбивали с севера сторонников Гульбетдина Хекматияра. А на востоке страны последнего теснили группировки Раббани, Халеса, Гилани.
Далее - по нарастающей и закономерно: афганские таджики стенкой на пуштунов, последние, состоящие из множества племен, - друг против друга. А помимо них в Афганистане проживают еще узбеки, хазарейцы, сикхи и т. д. и т. п. Короче говоря, кровавая каша после ухода советских только заварилась, и конца-края ей не видно.
По сути дела, сегодня Афган уже фактически не является единым государством, а американцы, спохватившись, судорожно бросились выкупать у моджахедов свои отданные когда-то бесплатно "стингеры", ибо стали они перепродаваться афганцами в Иран и на Ближний Восток. А сами афганские бойцы, особенно те, чье детство и юность прошли под знаком войны, свое партизанское прошлое оставлять не хотят и легко подаются кто в Югославию, кто в Таджикистан, кто в Азербайджан, а кто и в Иран или Чечню. Все-таки воевать гораздо проще, нежели ковырять киркой пересохшую землю да таскать на горбу воду из арыка.
Война в Афгане не прекратилась с началом национального примирения, а, напротив, как квашня, поползла во все стороны.
Никак не оправдываю афганскую авантюру СССР. То была грязная война под лживыми лозунгами. Но это совершенно не означает, будто наши противники там были сплошь истыми моджахедами, что в переводе на русский означает "человек, ведущий священную войну против неверных". Отнюдь: и друг друга различные группировки советскому командованию закладывали; и грабежами мирных многие промышляли; и власть над соседними кишлачишками захватывали.
К чему так долго все это вспоминаю? Лишь к тому, что все происходящее ныне в Чечне до боли напоминает мне первый этап примирения в Афгане. Ну, буквально все: и апелляция к местным старикам (общепринятое заблуждение тогдашней советской, а ныне российской власти. На Востоке, по моим наблюдениям, авторитетом пользуется тот, кто имеет либо стальную, несгибаемую силу, либо огромные деньги, на которые эту самую силу можно купить. Лабазанов, вон, молодой еще человек, а ему никто не указ); и создание липово-опереточных отрядов местной самообороны; и долгие разглагольствования о каких-то там выборах; и постоянные победные реляции в средствах массовой информации типа - "широко шагает примирение по Чечне" и т. д. и т. п.
Сходство с Афганом до мелочей. Вплоть до того, что нередко ни афганцы, ни чеченцы Корана толком не знают, а подавляющая масса вообще его даже отрывочно не читала. Это сродни нашей Библии: в каждом доме практически есть, да почти никто даже до середины не дополз.
Безусловно, нынешняя ситуация в Чечне - трагедия России, спровоцированная ее руководством и Джохаром Дудаевым. Но в отличие от последнего Кремль совершенно не представляет, куда идет и в каком направлении. А жаль - подобный опыт в недалекой советской истории уже был.
20. 9. 1995 год
Второй раз в одну воду
Хорошо помню политику национального примирения в Афгане. Все начиналось, разворачивалось и заканчивалось на моих глазах.
Сначала безумная радость в 40-й армии по поводу предстоящего примирения: ну, наконец-то они в нас стрелять не будут, а мы в них; "душары" - они такие, они всегда друг с другом договорятся; все, о выводе войск заговорили, ну ее к хренам, эту войну, пора домой собираться.
Была лишь малая толика людей, которые в грядущее примирение никак не поверила. И оказалась права.
Военные действия не прекратились. Афганские партизаны не успокоились. Наиболее хитрые из них днем потрясали белыми флагами, а по ночам со стороны других - "неродных" - кишлаков совершали нападения на советские военные базы. Более наглые в открытую стали проводить караваны с оружием прямо под носом у советских постов, совершенно свободно появляться вблизи них, обвешенные с ног до головы оружием, словно новогодняя елка на той же самой заставе, размахивать руками и орать: "Шурави, джик-джик кардан, скоро голову резать буду!"
Старослужащие солдаты заходились от злобы, офицеры рвали и метали, но поделать ничего не могли: "Отставить стрелять! Ты че, очумел, боец? Не знаешь, что перемирие в этом районе!"
- Какое перемирие, товстарлей? - таращил глаза часовой на командира.
- Хрен его знает! Вон, в соседний кишлак сволочь всякая из штаба армии понаехала, договор, говорят, о каком-то мире будут подписывать, оружие у "духов" покупать станут.
- Какое такое оружие?
- Да старье всякое. А что душарам переживать, они вон уже три каравана рядом с заставой провели.
Короче говоря, неразбериха образовалась полная. Не только солдаты, но и их командиры не знали, кто враг, а кто только на день "перемиривающийся". И если раньше были хоть какие-то "правила игры", то теперь они исчезли полностью, и пулю можно было получить уже из-за любого угла. Тем более что справедливого возмездия она, как правило, не вызывала: политика национального примирения ...
В итоге эта самая политика привела к тому, что посты, отдельные полки и батальоны превратились в обороняющиеся крепости и жестоко огрызались огнем только после отчаянных атак на них или же на их транспортные колонны. Это сродни тому, если подойдет к детине - тяжеловесу боксер-мухач и начнет того часто-часто садить по морде кулаками, подпрыгивая. А здоровяк бьет лишь тогда, когда у него все лицо в крови. Да и то с оглядкой бьет, боясь, что накажут.
В конечном счете, так называемая политика национального примирения привела к ситуации, когда "духовские" джипы с установленными на них крупнокалиберными пулеметами стали в открытую не только ездить по дорогам, но и "шмонать" советские бронетранспортеры: "Эй, командир, кого везешь? Афганская партия есть? Афганский военный есть? Показывай!"
Были случаи, когда находили в чреве боевых машин укрывшихся афганских активистов, извлекали оттуда, утаскивали в горы. И все на бэтээре прекрасно понимали, зачем. Но вмешиваться было нельзя - примирение.
Между тем и средь "духов" не вышло никакого мира. Сначала, объединившись, они стали наносить массированные удары по правительственным афганским войскам. Затем ближе к окончательному выводу Советской Армии, различные оппозиционные партии насмерть сцепились друг с другом. Вчерашние друзья стали непримиримыми врагами, стремящимися любой ценой захватить контроль над теми территориями, которые неуклонно уходили из-под влияния Советской Армии и центрального правительства в Кабуле.
На моих глазах отряды легендарного Ахмад Шаха Масуда выбивали с севера сторонников Гульбетдина Хекматияра. А на востоке страны последнего теснили группировки Раббани, Халеса, Гилани.
Далее - по нарастающей и закономерно: афганские таджики стенкой на пуштунов, последние, состоящие из множества племен, - друг против друга. А помимо них в Афганистане проживают еще узбеки, хазарейцы, сикхи и т. д. и т. п. Короче говоря, кровавая каша после ухода советских только заварилась, и конца-края ей не видно.
По сути дела, сегодня Афган уже фактически не является единым государством, а американцы, спохватившись, судорожно бросились выкупать у моджахедов свои отданные когда-то бесплатно "стингеры", ибо стали они перепродаваться афганцами в Иран и на Ближний Восток. А сами афганские бойцы, особенно те, чье детство и юность прошли под знаком войны, свое партизанское прошлое оставлять не хотят и легко подаются кто в Югославию, кто в Таджикистан, кто в Азербайджан, а кто и в Иран или Чечню. Все-таки воевать гораздо проще, нежели ковырять киркой пересохшую землю да таскать на горбу воду из арыка.
Война в Афгане не прекратилась с началом национального примирения, а, напротив, как квашня, поползла во все стороны.
Никак не оправдываю афганскую авантюру СССР. То была грязная война под лживыми лозунгами. Но это совершенно не означает, будто наши противники там были сплошь истыми моджахедами, что в переводе на русский означает "человек, ведущий священную войну против неверных". Отнюдь: и друг друга различные группировки советскому командованию закладывали; и грабежами мирных многие промышляли; и власть над соседними кишлачишками захватывали.
К чему так долго все это вспоминаю? Лишь к тому, что все происходящее ныне в Чечне до боли напоминает мне первый этап примирения в Афгане. Ну, буквально все: и апелляция к местным старикам (общепринятое заблуждение тогдашней советской, а ныне российской власти. На Востоке, по моим наблюдениям, авторитетом пользуется тот, кто имеет либо стальную, несгибаемую силу, либо огромные деньги, на которые эту самую силу можно купить. Лабазанов, вон, молодой еще человек, а ему никто не указ); и создание липово-опереточных отрядов местной самообороны; и долгие разглагольствования о каких-то там выборах; и постоянные победные реляции в средствах массовой информации типа - "широко шагает примирение по Чечне" и т. д. и т. п.
Сходство с Афганом до мелочей. Вплоть до того, что нередко ни афганцы, ни чеченцы Корана толком не знают, а подавляющая масса вообще его даже отрывочно не читала. Это сродни нашей Библии: в каждом доме практически есть, да почти никто даже до середины не дополз.
Безусловно, нынешняя ситуация в Чечне - трагедия России, спровоцированная ее руководством и Джохаром Дудаевым. Но в отличие от последнего Кремль совершенно не представляет, куда идет и в каком направлении. А жаль - подобный опыт в недалекой советской истории уже был.
20. 9. 1995 год