---------------------------------------------------------------
© Copyright перевод Виктор Вебер
Email: v_weber@go.ru
---------------------------------------------------------------
Эндрю говорит, что смысл отпуска - по=иному взглянуть на мир. Перемены
ничуть не хуже отдыха, поэтому отпуск нужен для смены обстановки, а не для
отдыха. Если ты хочешь отдохнуть, достаточно не открывать почтовый ящик,
отключить телефон и остаться дома. Это и есть настоящий отдых, в сравнении с
путешествием по Европе. Сидеть перед телевизором, положив ноги на стол,- это
отдых, взбираться по сорока двум тысячам ступеней на вершину Нотр=Дам -
тяжелая работа.
Если мы не шагали по улицам и не поднимались по лестницам, то
осматривали музеи. Для меня это обычное дело, а вот Эндрю просто меня
поразил. Бостонский музей изящных искусств один из лучших в стране, но Эндрю
не затащишь на аркане. А в Париже он пошел в Лувр, и в музей Родена, и в тот
маленький музей в Шестнадцатом округе, который славится потрясающей
коллекцией Моне. То же повторилось и в Лондоне, и в Амстердаме. К тому
времени, когда мы добрались до Мадрида, музеи уже встали у меня поперек
горла. Я знала, что не посетить Прадо - смертный грех, но ничего не смогла с
собой поделать, поэтому мы с Гарри гуляли по городу, пока мой муж водил Сью
по залам Эль Греко, Гойи, Веласкеса.
Что там говорить, путешествие меняет человека. Достаточно посмотреть на
Даттнеров. Если б мы не поехали вместе в Европу, то бы никогда не
познакомились с Гарри и Сью, и уж конечно не стали бы проводить с ними много
времени. Во=первых, мы бы никогда не встретились: каждодневная рутина не
привела бы их в Бостон, а нас - в Энид, штат Оклахома. Но они не стали бы
нашими близкими друзьями даже если бы жили на соседней улице. Попросту
говоря, они не из тех, с кем мы привыкли общаться.
Мы могли держаться вдвоем, как случается в турпоездках довольно часто,
однако, в первый же день в Лондоне договорились с Даттнерами встретиться за
обедом, а к десерту все четверо пришли к молчаливому согласию держаться все
путешествие вместе, если, конечно, не надоедим друг другу.
- Что=то в них есть, не так ли? -заметила я.
- Милые люди,- согласился Эндрю.- Не нашего круга, но так ли это важно?
Мы путешествуем. И перемены нам только в жилу.
- Тебе они нравятся, не так ли?- спросил он какое=то время спустя.
- Да, конечно. В Бостоне я бы не стала знакомиться с ними и приглашать
в дом, но...
- Он тебе нравится.
- Гарри? Я вижу, к чему ты клонишь.
- Ты права.
- И она симпатичная. Тебя к ней тянет.
- Дома я бы не взглянул на нее дважды, но здесь...
- Можешь не продолжать. Именно так я
воспринимаю и его. Ты попал в десятку.
- Так что мы будем делать?
- Не знаю. Ты полагаешь, что двумя этажами ниже они сейчас говорят о
том же?
- Меня это не удивит.
Я не знаю, говорили ли об этом Даттнеры в тот самый вечер, но такой
разговор у них определенно состоялся. Возникающие между нами энергетические
потоки все усиливались и скоро воздух разве что не потрескивал от разрядов.
Из Мадрида мы вылетели в Рим. Устали, а потому в первый вечер решили
пообедать в ресторане отеля, а не идти в город. Повара готовить умели, но
едва ли из нас мог вспомнить, что ел. Эндрю настоял на том, чтобы к кофе
заказать граппу. Оказалось, что это то же бренди, крепкое, но бесцветное.
Мужчины решили повторить, а мы со Сью никак не могли осилить первую дозу.
Гарри поднял стакан и предложил тост.
- За хороших друзей. За близкую дружбу между хорошими людьми,- а когда
все выпили, добавил.- Знаете, через пару дней мы все вернемся к привычной
жизни. Сью и Я уедем в Оклахому, вы - в Бостон, что в Массачусетсе. Энди
вновь займется инвестициями, а я - тем, чем занимаюсь. Мы обменяемся
адресами и телефонами, скажем, что не забудем друг друга и, возможно, так
оно и будет. А может, и нет. Но в одном я уверен на все сто процентов. Как
только мы выйдем из самолета в аэропорте Кеннеди, карета превратится в
тыкву, а лошади - в мышей. Вы понимаете, о чем я,- мы поняли. - И вот о чем
мы со Сью подумали. Рим - огромный город, тут масса ресторанов,
достопримечательностей. Мы подумали, что что негоже всем четверым ходить в
одни и те же места, видеть одно и то же и упустить остальное. Почему бы нам
после завтрака не разделиться и не провести день по двое,- у него
перехватило дыхание.- В одну команду войдут Сью и Энди, в другую, я и Элейн.
На весь день,- на лбу Гарри выступили капельки пота. Целый день, и вечер.
Обед... и потом.
Последовала пауза, как мне показалась, недолгая. Потом Эндрю сказал,
что идея хороша, Сью согласилась, я ей поддакнула.
- Ты же понимаешь, это фантазия, - сказал Гарри, когда мы поднялись в
наш номер. - Не реальный мир. Мы не в Бостоне и не в Оклахоме. Мы в Риме, а
тебе известна присказка: находясь в Риме, веди себя как римляне.
- Именно это и делают римляне?
- Когда приезжают в Стокгольм, наверняка,- ответил Эндрю.
Утром мы встретились с Даттнерами за завтраком. Затем, не говоря ни
слова, разделились, как и предлагал Гарри. Он и я зашагали к площади
Испании, где я купила пакетик пшеницы и покормила голубей. После чего... Так
ли важно, что было потом, какие конкретные достопримечательности мы увидели?
А вот ночь я запомнила хорошо. Нас переполняла любовь и страсть, и мы дали
им волю. Он оказался более нежным, чем я предполагала, а я - более
сдержанной. Я могла бы вспомнить все, что происходило между нами, если бы
захотела, но не думаю, что от этого воспоминания ожили бы. Потому что
происходило все это с кем=то еще. Действительно в тот момент я была
женщиной, которая делила кровать с Гарри. Но женщина эта не существовала ни
до, ни после отпуска в Европе.
Утром все поехали в аэропорт, загрузились в самолет, вылетающий в
Нью=Йорк. Помнится, я еще смотрела на других пассажиров, с которыми за три
недели обменялась максимум пятью словами. Среди них были пары, с которыми мы
могли найти куда больше общего, чем с Даттнерами. Оставалось лишь гадать,
менялся ли кто партнерами, как и мы. В аэропорте Кеннеди мы попрощались, два
часа спустя мы приземлились в Логане, еще через час прибыли домой.
Я вспомнила об этом аккурат на прошлой неделе. Эндрю вместе с Полом
Уэллсом и еще двумя парнями брали банк в Скоки, штат Иллинойс. Один из
кассиров успел подать сигнал тревоги, и полиция прибыла, когда они выходили
из банка. Завязалась перестрелка. Пола Уэллса задела пуля. Как и одного из
полицейских. Второго копа убили. Эндрю не сомневался, что уложил копа не он.
Он выстрелил пару раз, но полагал, что его пули пролетели мимо.
А когда он приехал домой, мы подумали о Гарри Даттнере. Не потому, что
оклахомский полицейский мог оказаться в Скоки, штат Иллинойс. Но вот
полицейский из Скоки мог путешествовать по Европе вместе с нами. И именно
его мог застрелить Эндрю, или он - Эндрю.
Не знаю, может я очень уж путано все объясняю. Просто в такое трудно
поверить. Что я спала с полисменом, а Эндрю - с женой полисмена. Не
следовало нам с ними сближаться. Приходится напоминать себе, чем я постоянно
и занимаюсь, что случилось это по другую сторону океана. В Европе, с
четырьмя совсем другими людьми. Мы не были самими собой, точно так же, как и
Гарри со Сью. Случилось это, сами видите, в другой вселенной, так что можно
считать, что ничего и не было.
Перевел с английского Виктор Вебер
© Copyright перевод Виктор Вебер
Email: v_weber@go.ru
---------------------------------------------------------------
Эндрю говорит, что смысл отпуска - по=иному взглянуть на мир. Перемены
ничуть не хуже отдыха, поэтому отпуск нужен для смены обстановки, а не для
отдыха. Если ты хочешь отдохнуть, достаточно не открывать почтовый ящик,
отключить телефон и остаться дома. Это и есть настоящий отдых, в сравнении с
путешествием по Европе. Сидеть перед телевизором, положив ноги на стол,- это
отдых, взбираться по сорока двум тысячам ступеней на вершину Нотр=Дам -
тяжелая работа.
Если мы не шагали по улицам и не поднимались по лестницам, то
осматривали музеи. Для меня это обычное дело, а вот Эндрю просто меня
поразил. Бостонский музей изящных искусств один из лучших в стране, но Эндрю
не затащишь на аркане. А в Париже он пошел в Лувр, и в музей Родена, и в тот
маленький музей в Шестнадцатом округе, который славится потрясающей
коллекцией Моне. То же повторилось и в Лондоне, и в Амстердаме. К тому
времени, когда мы добрались до Мадрида, музеи уже встали у меня поперек
горла. Я знала, что не посетить Прадо - смертный грех, но ничего не смогла с
собой поделать, поэтому мы с Гарри гуляли по городу, пока мой муж водил Сью
по залам Эль Греко, Гойи, Веласкеса.
Что там говорить, путешествие меняет человека. Достаточно посмотреть на
Даттнеров. Если б мы не поехали вместе в Европу, то бы никогда не
познакомились с Гарри и Сью, и уж конечно не стали бы проводить с ними много
времени. Во=первых, мы бы никогда не встретились: каждодневная рутина не
привела бы их в Бостон, а нас - в Энид, штат Оклахома. Но они не стали бы
нашими близкими друзьями даже если бы жили на соседней улице. Попросту
говоря, они не из тех, с кем мы привыкли общаться.
Мы могли держаться вдвоем, как случается в турпоездках довольно часто,
однако, в первый же день в Лондоне договорились с Даттнерами встретиться за
обедом, а к десерту все четверо пришли к молчаливому согласию держаться все
путешествие вместе, если, конечно, не надоедим друг другу.
- Что=то в них есть, не так ли? -заметила я.
- Милые люди,- согласился Эндрю.- Не нашего круга, но так ли это важно?
Мы путешествуем. И перемены нам только в жилу.
- Тебе они нравятся, не так ли?- спросил он какое=то время спустя.
- Да, конечно. В Бостоне я бы не стала знакомиться с ними и приглашать
в дом, но...
- Он тебе нравится.
- Гарри? Я вижу, к чему ты клонишь.
- Ты права.
- И она симпатичная. Тебя к ней тянет.
- Дома я бы не взглянул на нее дважды, но здесь...
- Можешь не продолжать. Именно так я
воспринимаю и его. Ты попал в десятку.
- Так что мы будем делать?
- Не знаю. Ты полагаешь, что двумя этажами ниже они сейчас говорят о
том же?
- Меня это не удивит.
Я не знаю, говорили ли об этом Даттнеры в тот самый вечер, но такой
разговор у них определенно состоялся. Возникающие между нами энергетические
потоки все усиливались и скоро воздух разве что не потрескивал от разрядов.
Из Мадрида мы вылетели в Рим. Устали, а потому в первый вечер решили
пообедать в ресторане отеля, а не идти в город. Повара готовить умели, но
едва ли из нас мог вспомнить, что ел. Эндрю настоял на том, чтобы к кофе
заказать граппу. Оказалось, что это то же бренди, крепкое, но бесцветное.
Мужчины решили повторить, а мы со Сью никак не могли осилить первую дозу.
Гарри поднял стакан и предложил тост.
- За хороших друзей. За близкую дружбу между хорошими людьми,- а когда
все выпили, добавил.- Знаете, через пару дней мы все вернемся к привычной
жизни. Сью и Я уедем в Оклахому, вы - в Бостон, что в Массачусетсе. Энди
вновь займется инвестициями, а я - тем, чем занимаюсь. Мы обменяемся
адресами и телефонами, скажем, что не забудем друг друга и, возможно, так
оно и будет. А может, и нет. Но в одном я уверен на все сто процентов. Как
только мы выйдем из самолета в аэропорте Кеннеди, карета превратится в
тыкву, а лошади - в мышей. Вы понимаете, о чем я,- мы поняли. - И вот о чем
мы со Сью подумали. Рим - огромный город, тут масса ресторанов,
достопримечательностей. Мы подумали, что что негоже всем четверым ходить в
одни и те же места, видеть одно и то же и упустить остальное. Почему бы нам
после завтрака не разделиться и не провести день по двое,- у него
перехватило дыхание.- В одну команду войдут Сью и Энди, в другую, я и Элейн.
На весь день,- на лбу Гарри выступили капельки пота. Целый день, и вечер.
Обед... и потом.
Последовала пауза, как мне показалась, недолгая. Потом Эндрю сказал,
что идея хороша, Сью согласилась, я ей поддакнула.
- Ты же понимаешь, это фантазия, - сказал Гарри, когда мы поднялись в
наш номер. - Не реальный мир. Мы не в Бостоне и не в Оклахоме. Мы в Риме, а
тебе известна присказка: находясь в Риме, веди себя как римляне.
- Именно это и делают римляне?
- Когда приезжают в Стокгольм, наверняка,- ответил Эндрю.
Утром мы встретились с Даттнерами за завтраком. Затем, не говоря ни
слова, разделились, как и предлагал Гарри. Он и я зашагали к площади
Испании, где я купила пакетик пшеницы и покормила голубей. После чего... Так
ли важно, что было потом, какие конкретные достопримечательности мы увидели?
А вот ночь я запомнила хорошо. Нас переполняла любовь и страсть, и мы дали
им волю. Он оказался более нежным, чем я предполагала, а я - более
сдержанной. Я могла бы вспомнить все, что происходило между нами, если бы
захотела, но не думаю, что от этого воспоминания ожили бы. Потому что
происходило все это с кем=то еще. Действительно в тот момент я была
женщиной, которая делила кровать с Гарри. Но женщина эта не существовала ни
до, ни после отпуска в Европе.
Утром все поехали в аэропорт, загрузились в самолет, вылетающий в
Нью=Йорк. Помнится, я еще смотрела на других пассажиров, с которыми за три
недели обменялась максимум пятью словами. Среди них были пары, с которыми мы
могли найти куда больше общего, чем с Даттнерами. Оставалось лишь гадать,
менялся ли кто партнерами, как и мы. В аэропорте Кеннеди мы попрощались, два
часа спустя мы приземлились в Логане, еще через час прибыли домой.
Я вспомнила об этом аккурат на прошлой неделе. Эндрю вместе с Полом
Уэллсом и еще двумя парнями брали банк в Скоки, штат Иллинойс. Один из
кассиров успел подать сигнал тревоги, и полиция прибыла, когда они выходили
из банка. Завязалась перестрелка. Пола Уэллса задела пуля. Как и одного из
полицейских. Второго копа убили. Эндрю не сомневался, что уложил копа не он.
Он выстрелил пару раз, но полагал, что его пули пролетели мимо.
А когда он приехал домой, мы подумали о Гарри Даттнере. Не потому, что
оклахомский полицейский мог оказаться в Скоки, штат Иллинойс. Но вот
полицейский из Скоки мог путешествовать по Европе вместе с нами. И именно
его мог застрелить Эндрю, или он - Эндрю.
Не знаю, может я очень уж путано все объясняю. Просто в такое трудно
поверить. Что я спала с полисменом, а Эндрю - с женой полисмена. Не
следовало нам с ними сближаться. Приходится напоминать себе, чем я постоянно
и занимаюсь, что случилось это по другую сторону океана. В Европе, с
четырьмя совсем другими людьми. Мы не были самими собой, точно так же, как и
Гарри со Сью. Случилось это, сами видите, в другой вселенной, так что можно
считать, что ничего и не было.
Перевел с английского Виктор Вебер