Лоуренс Блок
Сувенир на память
Он заехал за ней в общежитие. Она уже поджидала его, с двумя чемоданами и дорожной сумкой. Вещи он помог уложить в багажник, подождал, пока она, сев рядом с ним, застегнет ремень безопасности, а потом плавно тронулся с места.
– Какое счастье, что я еду домой, – воскликнула она. – Я уж боялась, что сломаюсь на одном из экзаменов.
– Однако, сдали все.
– Сдала. Хороший у вас автомобиль. Это что, «плимут»?
– Совершенно верно.
– И почти новый.
– Ему два года. Через пару месяцев стукнет три.
– Все равно, новый. Радио работает?
Он включил радио.
– Найдите, что вам нравится.
– За рулем-то вы. Какую музыку вы предпочитаете?
– Мне без разницы.
Она нашла блюз, повернулась к нему, спросила, сойдет ли такая музыка. Он кивнул.
– Я, наверное, скоро засну. Прошлую ночь не сомкнула глаз и совсем вымоталась. Вы не против?
– Разумеется, спите.
– Вам-то хотелось поговорить, чтобы скоротать время.
– Ничего страшного.
Они выехали на автостраду, и девушка закрыла глаза. Автомобиль мчался вперед, оставляя позади милю за милей. Повезло ей, подумала она. Она повесила объявление на доске у кафетерия: "ПРОШУ ПОДВЕЗТИ ДО ЧИКАГО ПО ОКОНЧАНИЮ СЕМЕСТРА". И уже решила, что никто не откликнется, когда раздался телефонный звонок. Дорога обошлась ей в половину стоимости бензина.
Она то проваливалась в глубокий сон, то просто дремала, когда внезапно он выключил радио. Она открыла глаза, увидела, что уже стемнело. И они съехали с автострады.
– Я спала.
– Как бревно. Как вы думаете, откуда пошло это выражение?
– Не знаю. Никогда не задумывалась. Где мы?
– Едем в Чикаго.
– Почему не по автостраде?
– Меня она вгоняет в сон. Слишком много машин, слишком мало достопримечательностей. И полным-полно патрульных. Сейчас конец месяца, а им надо выполнять норму по штрафам.
– Понятно.
– Сельские дороги мне нравятся больше. Особенно ночью. Вы не боитесь, не так ли?
– С чего мне бояться?
– Знаете, некоторых пугают открытые пространства.
– Только не меня.
– Как я понимаю, вы ничего не боитесь, так?
Она посмотрела на него. Глаза не отрываются от дороги, руки крепко держат руль.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы в машине, неизвестно где, бог знает с кем.
– Вы – студент.
– Неужели? Вы же не знаете этого наверняка. Да, я представился вам студентом. Возраст у меня подходящий, но это не значит, что я и впрямь студент.
– У вас на окне наклейка нашего университета.
– Чтобы достать ее, не обязательно посещать лекции, – она не отрывала глаз от его лица, он по-прежнему смотрел на дорогу. – Объявление повесили вы, – напомнил он. – Я позвонил вам. Назвался, сказал, что студент и еду в Чикаго по окончанию семестра, но я не давал вам номера своего телефона и вы не знаете, где я живу. Вы проверяли мои слова, выясняли, учится ли в университете человек с именем и фамилией, которые я вам назвал?
– Послушайте, прекратите!
– Прекратить что?
– Вы пытаетесь нагнать на меня страха.
– Но вы не боитесь, не так ли?
– Нет, но…
– Но уже задумываетесь, а не пора ли испугаться. Вы наедине с мужчиной, которого знать не знаете, ночью, на пустынной дороге, и вы начинаете осознавать, что не контролируете ситуацию. Вы абсолютно беззащитны, не так ли?
– Хватит.
– Ладно, извините меня. Я не хотел вас волновать.
– Я не волнуюсь.
– Вот и хорошо. Я защищаю диплом по психологии и иногда применяю полученные знания на практике. Ничего более, но, если я вас напугал, прошу меня извинить.
– Все нормально.
– Я прощен?
– Нечего тут прощать.
– Это справедливо, – он зевнул.
– Вы устали? Может, мне сесть за руль?
– Нет, нет. Мне проще вести машину самому. Я очень нервничаю, если за рулем сидит кто-то еще.
– И мой отец такой же.
– Это свойственно многим мужчинам. Могу я попросить вас об услуге. Достаньте мне из бардачка одну вещь.
– Какую?
– Рядом с фонариком. Кожаный мешочек. Можете передать его мне?
Она достала мешочек из черной кожи, перевязанный кожаной же лентой. Передала ему. Он взвесил мешочек на руке.
– Как вы думаете, что в нем?
– Понятия не имею.
– А вы подумайте. Попытайтесь догадаться.
– Не знаю.
– Наркотики?
– Возможно.
– Наркотиков в нем нет. Не употребляю. И не одобряю.
– Это хорошо.
Он положил мешочек на приборный щиток.
– Раньше вы немного испугались.
– Чуть-чуть.
– Но теперь не боитесь.
– Нет.
– Почему нет?
– Ну, потому что…
– Между прочим, ничего не изменилось. Ситуация та же самая. Вы наедине с незнакомцем в безлюдном месте, вы ничего не знаете о мужчине, который сидит рядом с вами, вы ничего не сможете сделать, если я чего-то от вас захочу. У вас вот сумочка. Часом, в ней нет пистолета?
– Разумеется, нет.
– Ну что вы так удивляетесь. Многие носят с собой пистолеты. А как насчет баллончика с газом? Выводит нападающего из строя, но лишь на короткое время. Есть у вас такой баллончик?
– Вы же знаете, что нет.
– Откуда мне знать? Я же не рылся в вашей сумочке. Но я готов поверить вам на слово. Итак, ни пистолета, ни баллончика. А пилка для ногтей? Или щепотка перца, чтобы бросить мне в глаза?
– У меня есть пилка для ногтей.
– Уже что-то. Сможете распилить меня пополам, хотя на это уйдет много времени. Получается, вы совершенно беззащитны, так?
– Хватит.
– Но это правда? Попытайся я…
– Попытайся что?
– Хотите, чтобы я сказал? Пожалуйста. Я могу остановить машину, наброситься на вас и изнасиловать, а вы ничего не сможете сделать, так?
– Я буду сопротивляться.
– И чего вы этим добьетесь? Я лишь причиню вам боль, а силы у нас неравные. Лучше вам отдаться добровольно и попытаться получить удовольствие.
– Послушайте, может действительно хватит?
– Хватит чего?
– Вы прекрасно знаете, о чем я. Хватит меня пугать.
– А вам страшно, так?
– Послушайте, я же сказала вам…
– Я знаю, что вы мне сказали. Может, вам пора привыкать к мысли, что ваши желания мне не указ?
– Мне это надоело. По-моему, нам пора расстаться. Остановите машину и дайте мне выйти.
– Неужели вы хотите, чтобы я остановил машину?
– Я…
– Разумеется, выскакивать из машины на скорости пятьдесят миль в час идея не из лучших, но вы в безопасности, пока мы едем, не правда ли? Если я захочу что-то с вами сделать, сначала мне придется остановить машину.
– Почему вы хотите…
– Изнасиловать вас? Я – мужчина, вы – женщина. Очень симпатичная. Достаточно веская причина.
– Достаточно ли?
– Ну, не знаю. Вы так не думаете?
– Я думаю, что вы не слишком любезны со мной.
– Да, – кивнул он, – полагаю, не слишком. Вы перепугались, так?
– Перестаньте.
– Почему вы не можете просто ответить на мой вопрос? «Перестаньте», «хватит». Что мешает вам признаться в испуге?
– Не знаю.
– И все же вы испугались. Не так ли?
– Вы пытаетесь напугать меня.
– Да, и небезуспешно. Вы в ужасе, не так ли? Имеете на это полное право. Я хочу сказать, вероятность того, что вас изнасилуют, очень велика. Вам это уже ясно. Вы осознаете собственную беспомощность. Я могу сделать все, что хочу, а вы – ничего.
– Вас накажут, – предупредила она.
– Они не будут знать, кого наказывать.
– Я им скажу.
– Вы даже не знаете моего имени.
– Вы студент.
– Вы в этом уверены?
– Я смогу назвать им ваши приметы. Описать ваш автомобиль, запомнить номерной знак.
– Может, автомобиль краденый.
– Готова спорить, что нет. Я помогу полиции составить ваш фоторобот. Вы не уйдете от наказания.
– М-м-м-м, полагаю, что вы правы.
– Так что заканчивайте ваши игры.
– Вы действительно сможете описать меня. Да, придется вас убить.
– Что вы такое говорите!
– Почему нет? Это лучший выход, опять же, занятие из приятных. Иначе столько людей этим бы не занимались.
– Хватит!
– Хватит, хватит, хватит. Телосложение у вас хрупкое. Готов спорить, убить вас можно без особых трудов.
– Зачем убивать меня?
– Почему нет?
– Полиция будет вас искать. Убийцы не остаются безнаказанными.
– Вы шутите? Безнаказанных убийц хоть пруд пруди. А полиция знать-то не будет, кого искать.
– Вы обязательно оставите какие-нибудь улики. Вас найдут по сперме.
– Может, я воспользуюсь презервативом.
– Все равно они что-то да найдут.
– Улики помогут вынести мне обвинительный приговор после того, как меня поймают. Но поимке они никак не способствуют. А я не собираюсь ловиться в их сети. До сих пор поймать меня им не удалось.
– Что?
– Неужто вы думаете, что вы у меня первая?
Она закрыла глаза, несколько раз глубоко вдохнула. Сердце ее билось, как барабан. Наконец, она заговорила.
– Хорошо, вы меня напугали. Полагаю, этого вы и добивались.
– Частично.
– Теперь вы удовлетворены?
– Этого я сказать не могу. И вообще, я нашел бы другое слово. А удовлетворен я буду лишь после того, как изнасилую вас, задушу и спрячу в какой-нибудь канаве. Что же касается улик, то их еще можно найти на свежем трупе. А прятать я умею. Поднаторел. Если вас и найдут, то через несколько месяцев.
– О, вы не сможете так поступить со мной…
– Я, конечно, буду вас помнить. Оставлю себе ваш мизинец.
– Мизинец?
– С левой руки. Я из тех сентиментальных идиотов, которым нравится оставлять сувенир на память. Мизинец я отрежу уже потом. Вы ничего не почувствуете.
– Боже мой, да вы псих!
– Вы действительно так думаете? А может, это шутка?
– Если шутка, то не смешная.
– Тут есть, о чем поспорить. Если это не шутка и я говорю серьезно, обязательно ли мне быть психом? Какое из моих намерений указывает на то, что я свихнулся? Желание изнасиловать вас? Убить? Или отрезать мизинец на левой руке?
– Не делайте этого?
– Сувенир на память – обычное дело. Чтобы потом я мог вас вспомнить.
– Пожалуйста. Пожалуйста.
– А теперь я повторю вопрос, который уже задавал вам. Что, по-вашему, в этом мешочке?
– В мешочке?
Он снял мешочек с приборного щитка, подержал на ладони.
– Догадайтесь, что в нем, и получите приз.
– Господи! Меня сейчас вырвет.
– Хотите посмотреть?
Она отпрянула.
– Как угодно, – он положил мешочек на приборный щиток. – Наш разговор подвел вас к выводу, что в мешочке хранится что-то ужасное. Там могут быть речные ракушки, желуди или орешки, но вы так не думаете, не правда ли? По-моему, пора съехать с дороги и остановиться.
– Нет!
– Вы хотите, чтобы мы ехали дальше?
– Да.
– Тогда снимайте свитер, – она уставилась на него. – Выбирайте сами. Или вы снимаете свитер, или я нажимаю на педаль тормоза. Ну же. Снимайте.
– Зачем вы заставляете меня это делать?
– Некоторые люди заставляют других рыть себе могилы. Причина та же. Экономия времени и сил. Сначала расстегните ремень безопасности, так вам будет легче. Очень хорошо, очень. Вы в ужасе, не так ли? Произнесите вслух.
– Я в ужасе.
– Вы перепуганы до смерти. Скажите вслух.
– Я перепугана до смерти.
– А теперь, я думаю, нам пора искать стоянку.
– Нет! – воскликнула она.
Ногой она надавила на его ногу, стоящую на педали газа, рукой крутанула руль вправо, автомобиль занесло, раздался удар, потом все стихло.
Она пришла в себя как от толчка. Болела голова, болело плечо, в горле стоял вкус крови. Но она была жива. Господи, жива!
Крышу и стойки изрядно помяло. Он сидел за рулем, привязанный ремнем безопасности, с головой, повернутой под неестественным углом. Изо рта сочилась кровь. Широко раскрытые глаза смотрели в никуда.
Дверца не открывалась. Ей удалось опустить стекло и вылезти наружу. Она едва не потеряла сознание, когда вставала, но успела опереться об автомобиль. Посмотрела в окно и увидела кожаный мешочек.
Помимо своей воли потянулась к нему, взяла.
Развязывать его не обязательно, сказала она себе.
Глубоко вдохнула. Потянула за ленту.
Внутри она нашла флакон с таблетками аспирина, пачку крекера, коробочку с тонизирующими пастилками, несколько монет по двадцать пять центов и маникюрные ножницы. Посмотрев на свою добычу, покачала головой.
Но он заставил ее снять свитер. И она стояла по пояс голая.
Свитер она не нашла. Оставалось только гадать, куда он подевался при аварии. Ей удалось открыть заднюю дверцу, и тут же в кабине зажглась лампочка. Она нашла сумочку, отлетевшую к заднему сидению.
Достала из багажника чемоданы, из одного вынула футболку, надела. Продолжала рыться в чемоданах, пока не вытащила перочинный ножик с перламутровой рукояткой и тремя лезвиями.
Отрезала мизинец на его левой руке. Сил пришлось потратить немало, но и спешить ей было некуда. По этой дороге ночью не ездили.
Отрезав мизинец, она убрала ножик в сумочку. Вытряхнула из мешочка содержимое, положила в него мизинец и засунула мешочек в свою сумочку. С сумочкой через плечо вышла к дороге и зашагала по ней, навстречу будущему.
– Какое счастье, что я еду домой, – воскликнула она. – Я уж боялась, что сломаюсь на одном из экзаменов.
– Однако, сдали все.
– Сдала. Хороший у вас автомобиль. Это что, «плимут»?
– Совершенно верно.
– И почти новый.
– Ему два года. Через пару месяцев стукнет три.
– Все равно, новый. Радио работает?
Он включил радио.
– Найдите, что вам нравится.
– За рулем-то вы. Какую музыку вы предпочитаете?
– Мне без разницы.
Она нашла блюз, повернулась к нему, спросила, сойдет ли такая музыка. Он кивнул.
– Я, наверное, скоро засну. Прошлую ночь не сомкнула глаз и совсем вымоталась. Вы не против?
– Разумеется, спите.
– Вам-то хотелось поговорить, чтобы скоротать время.
– Ничего страшного.
Они выехали на автостраду, и девушка закрыла глаза. Автомобиль мчался вперед, оставляя позади милю за милей. Повезло ей, подумала она. Она повесила объявление на доске у кафетерия: "ПРОШУ ПОДВЕЗТИ ДО ЧИКАГО ПО ОКОНЧАНИЮ СЕМЕСТРА". И уже решила, что никто не откликнется, когда раздался телефонный звонок. Дорога обошлась ей в половину стоимости бензина.
Она то проваливалась в глубокий сон, то просто дремала, когда внезапно он выключил радио. Она открыла глаза, увидела, что уже стемнело. И они съехали с автострады.
– Я спала.
– Как бревно. Как вы думаете, откуда пошло это выражение?
– Не знаю. Никогда не задумывалась. Где мы?
– Едем в Чикаго.
– Почему не по автостраде?
– Меня она вгоняет в сон. Слишком много машин, слишком мало достопримечательностей. И полным-полно патрульных. Сейчас конец месяца, а им надо выполнять норму по штрафам.
– Понятно.
– Сельские дороги мне нравятся больше. Особенно ночью. Вы не боитесь, не так ли?
– С чего мне бояться?
– Знаете, некоторых пугают открытые пространства.
– Только не меня.
– Как я понимаю, вы ничего не боитесь, так?
Она посмотрела на него. Глаза не отрываются от дороги, руки крепко держат руль.
– Что вы хотите этим сказать?
– Вы в машине, неизвестно где, бог знает с кем.
– Вы – студент.
– Неужели? Вы же не знаете этого наверняка. Да, я представился вам студентом. Возраст у меня подходящий, но это не значит, что я и впрямь студент.
– У вас на окне наклейка нашего университета.
– Чтобы достать ее, не обязательно посещать лекции, – она не отрывала глаз от его лица, он по-прежнему смотрел на дорогу. – Объявление повесили вы, – напомнил он. – Я позвонил вам. Назвался, сказал, что студент и еду в Чикаго по окончанию семестра, но я не давал вам номера своего телефона и вы не знаете, где я живу. Вы проверяли мои слова, выясняли, учится ли в университете человек с именем и фамилией, которые я вам назвал?
– Послушайте, прекратите!
– Прекратить что?
– Вы пытаетесь нагнать на меня страха.
– Но вы не боитесь, не так ли?
– Нет, но…
– Но уже задумываетесь, а не пора ли испугаться. Вы наедине с мужчиной, которого знать не знаете, ночью, на пустынной дороге, и вы начинаете осознавать, что не контролируете ситуацию. Вы абсолютно беззащитны, не так ли?
– Хватит.
– Ладно, извините меня. Я не хотел вас волновать.
– Я не волнуюсь.
– Вот и хорошо. Я защищаю диплом по психологии и иногда применяю полученные знания на практике. Ничего более, но, если я вас напугал, прошу меня извинить.
– Все нормально.
– Я прощен?
– Нечего тут прощать.
– Это справедливо, – он зевнул.
– Вы устали? Может, мне сесть за руль?
– Нет, нет. Мне проще вести машину самому. Я очень нервничаю, если за рулем сидит кто-то еще.
– И мой отец такой же.
– Это свойственно многим мужчинам. Могу я попросить вас об услуге. Достаньте мне из бардачка одну вещь.
– Какую?
– Рядом с фонариком. Кожаный мешочек. Можете передать его мне?
Она достала мешочек из черной кожи, перевязанный кожаной же лентой. Передала ему. Он взвесил мешочек на руке.
– Как вы думаете, что в нем?
– Понятия не имею.
– А вы подумайте. Попытайтесь догадаться.
– Не знаю.
– Наркотики?
– Возможно.
– Наркотиков в нем нет. Не употребляю. И не одобряю.
– Это хорошо.
Он положил мешочек на приборный щиток.
– Раньше вы немного испугались.
– Чуть-чуть.
– Но теперь не боитесь.
– Нет.
– Почему нет?
– Ну, потому что…
– Между прочим, ничего не изменилось. Ситуация та же самая. Вы наедине с незнакомцем в безлюдном месте, вы ничего не знаете о мужчине, который сидит рядом с вами, вы ничего не сможете сделать, если я чего-то от вас захочу. У вас вот сумочка. Часом, в ней нет пистолета?
– Разумеется, нет.
– Ну что вы так удивляетесь. Многие носят с собой пистолеты. А как насчет баллончика с газом? Выводит нападающего из строя, но лишь на короткое время. Есть у вас такой баллончик?
– Вы же знаете, что нет.
– Откуда мне знать? Я же не рылся в вашей сумочке. Но я готов поверить вам на слово. Итак, ни пистолета, ни баллончика. А пилка для ногтей? Или щепотка перца, чтобы бросить мне в глаза?
– У меня есть пилка для ногтей.
– Уже что-то. Сможете распилить меня пополам, хотя на это уйдет много времени. Получается, вы совершенно беззащитны, так?
– Хватит.
– Но это правда? Попытайся я…
– Попытайся что?
– Хотите, чтобы я сказал? Пожалуйста. Я могу остановить машину, наброситься на вас и изнасиловать, а вы ничего не сможете сделать, так?
– Я буду сопротивляться.
– И чего вы этим добьетесь? Я лишь причиню вам боль, а силы у нас неравные. Лучше вам отдаться добровольно и попытаться получить удовольствие.
– Послушайте, может действительно хватит?
– Хватит чего?
– Вы прекрасно знаете, о чем я. Хватит меня пугать.
– А вам страшно, так?
– Послушайте, я же сказала вам…
– Я знаю, что вы мне сказали. Может, вам пора привыкать к мысли, что ваши желания мне не указ?
– Мне это надоело. По-моему, нам пора расстаться. Остановите машину и дайте мне выйти.
– Неужели вы хотите, чтобы я остановил машину?
– Я…
– Разумеется, выскакивать из машины на скорости пятьдесят миль в час идея не из лучших, но вы в безопасности, пока мы едем, не правда ли? Если я захочу что-то с вами сделать, сначала мне придется остановить машину.
– Почему вы хотите…
– Изнасиловать вас? Я – мужчина, вы – женщина. Очень симпатичная. Достаточно веская причина.
– Достаточно ли?
– Ну, не знаю. Вы так не думаете?
– Я думаю, что вы не слишком любезны со мной.
– Да, – кивнул он, – полагаю, не слишком. Вы перепугались, так?
– Перестаньте.
– Почему вы не можете просто ответить на мой вопрос? «Перестаньте», «хватит». Что мешает вам признаться в испуге?
– Не знаю.
– И все же вы испугались. Не так ли?
– Вы пытаетесь напугать меня.
– Да, и небезуспешно. Вы в ужасе, не так ли? Имеете на это полное право. Я хочу сказать, вероятность того, что вас изнасилуют, очень велика. Вам это уже ясно. Вы осознаете собственную беспомощность. Я могу сделать все, что хочу, а вы – ничего.
– Вас накажут, – предупредила она.
– Они не будут знать, кого наказывать.
– Я им скажу.
– Вы даже не знаете моего имени.
– Вы студент.
– Вы в этом уверены?
– Я смогу назвать им ваши приметы. Описать ваш автомобиль, запомнить номерной знак.
– Может, автомобиль краденый.
– Готова спорить, что нет. Я помогу полиции составить ваш фоторобот. Вы не уйдете от наказания.
– М-м-м-м, полагаю, что вы правы.
– Так что заканчивайте ваши игры.
– Вы действительно сможете описать меня. Да, придется вас убить.
– Что вы такое говорите!
– Почему нет? Это лучший выход, опять же, занятие из приятных. Иначе столько людей этим бы не занимались.
– Хватит!
– Хватит, хватит, хватит. Телосложение у вас хрупкое. Готов спорить, убить вас можно без особых трудов.
– Зачем убивать меня?
– Почему нет?
– Полиция будет вас искать. Убийцы не остаются безнаказанными.
– Вы шутите? Безнаказанных убийц хоть пруд пруди. А полиция знать-то не будет, кого искать.
– Вы обязательно оставите какие-нибудь улики. Вас найдут по сперме.
– Может, я воспользуюсь презервативом.
– Все равно они что-то да найдут.
– Улики помогут вынести мне обвинительный приговор после того, как меня поймают. Но поимке они никак не способствуют. А я не собираюсь ловиться в их сети. До сих пор поймать меня им не удалось.
– Что?
– Неужто вы думаете, что вы у меня первая?
Она закрыла глаза, несколько раз глубоко вдохнула. Сердце ее билось, как барабан. Наконец, она заговорила.
– Хорошо, вы меня напугали. Полагаю, этого вы и добивались.
– Частично.
– Теперь вы удовлетворены?
– Этого я сказать не могу. И вообще, я нашел бы другое слово. А удовлетворен я буду лишь после того, как изнасилую вас, задушу и спрячу в какой-нибудь канаве. Что же касается улик, то их еще можно найти на свежем трупе. А прятать я умею. Поднаторел. Если вас и найдут, то через несколько месяцев.
– О, вы не сможете так поступить со мной…
– Я, конечно, буду вас помнить. Оставлю себе ваш мизинец.
– Мизинец?
– С левой руки. Я из тех сентиментальных идиотов, которым нравится оставлять сувенир на память. Мизинец я отрежу уже потом. Вы ничего не почувствуете.
– Боже мой, да вы псих!
– Вы действительно так думаете? А может, это шутка?
– Если шутка, то не смешная.
– Тут есть, о чем поспорить. Если это не шутка и я говорю серьезно, обязательно ли мне быть психом? Какое из моих намерений указывает на то, что я свихнулся? Желание изнасиловать вас? Убить? Или отрезать мизинец на левой руке?
– Не делайте этого?
– Сувенир на память – обычное дело. Чтобы потом я мог вас вспомнить.
– Пожалуйста. Пожалуйста.
– А теперь я повторю вопрос, который уже задавал вам. Что, по-вашему, в этом мешочке?
– В мешочке?
Он снял мешочек с приборного щитка, подержал на ладони.
– Догадайтесь, что в нем, и получите приз.
– Господи! Меня сейчас вырвет.
– Хотите посмотреть?
Она отпрянула.
– Как угодно, – он положил мешочек на приборный щиток. – Наш разговор подвел вас к выводу, что в мешочке хранится что-то ужасное. Там могут быть речные ракушки, желуди или орешки, но вы так не думаете, не правда ли? По-моему, пора съехать с дороги и остановиться.
– Нет!
– Вы хотите, чтобы мы ехали дальше?
– Да.
– Тогда снимайте свитер, – она уставилась на него. – Выбирайте сами. Или вы снимаете свитер, или я нажимаю на педаль тормоза. Ну же. Снимайте.
– Зачем вы заставляете меня это делать?
– Некоторые люди заставляют других рыть себе могилы. Причина та же. Экономия времени и сил. Сначала расстегните ремень безопасности, так вам будет легче. Очень хорошо, очень. Вы в ужасе, не так ли? Произнесите вслух.
– Я в ужасе.
– Вы перепуганы до смерти. Скажите вслух.
– Я перепугана до смерти.
– А теперь, я думаю, нам пора искать стоянку.
– Нет! – воскликнула она.
Ногой она надавила на его ногу, стоящую на педали газа, рукой крутанула руль вправо, автомобиль занесло, раздался удар, потом все стихло.
Она пришла в себя как от толчка. Болела голова, болело плечо, в горле стоял вкус крови. Но она была жива. Господи, жива!
Крышу и стойки изрядно помяло. Он сидел за рулем, привязанный ремнем безопасности, с головой, повернутой под неестественным углом. Изо рта сочилась кровь. Широко раскрытые глаза смотрели в никуда.
Дверца не открывалась. Ей удалось опустить стекло и вылезти наружу. Она едва не потеряла сознание, когда вставала, но успела опереться об автомобиль. Посмотрела в окно и увидела кожаный мешочек.
Помимо своей воли потянулась к нему, взяла.
Развязывать его не обязательно, сказала она себе.
Глубоко вдохнула. Потянула за ленту.
Внутри она нашла флакон с таблетками аспирина, пачку крекера, коробочку с тонизирующими пастилками, несколько монет по двадцать пять центов и маникюрные ножницы. Посмотрев на свою добычу, покачала головой.
Но он заставил ее снять свитер. И она стояла по пояс голая.
Свитер она не нашла. Оставалось только гадать, куда он подевался при аварии. Ей удалось открыть заднюю дверцу, и тут же в кабине зажглась лампочка. Она нашла сумочку, отлетевшую к заднему сидению.
Достала из багажника чемоданы, из одного вынула футболку, надела. Продолжала рыться в чемоданах, пока не вытащила перочинный ножик с перламутровой рукояткой и тремя лезвиями.
Отрезала мизинец на его левой руке. Сил пришлось потратить немало, но и спешить ей было некуда. По этой дороге ночью не ездили.
Отрезав мизинец, она убрала ножик в сумочку. Вытряхнула из мешочка содержимое, положила в него мизинец и засунула мешочек в свою сумочку. С сумочкой через плечо вышла к дороге и зашагала по ней, навстречу будущему.