Бондарь Александр
Двое в Купе
Александр Бондарь
Двое в Купе
Поезд тронулся. В окне замелькали огни сочинского вокзала. Николай Петрович Соколовский поставил свой чемодан в угол. Маленький черный кейс он пристроил на верней полке. Проверил замки на кейсе, для спокойствия подергал их несколько раз, потом прикрыл кейс своим плащом. После чего устроился у окошка.
Прошло около часа, и пробегающие за окном приморские пейзажи наскучили Николаю Петровичу, он решил выйти в тамбур. В окне показалось большое вокзальное здание. Поезд начал сбавлять ход. Лазаревское - прочитал Николай Петрович.
Поезд остановился, и Соколовский начал разглядывать станцию, мимо которой он проезжал уже множество раз, но на которой ни разу еще не сходил. Должно быть, симпатичное местечко, - каждый раз думал он про себя. - Хорошо бы как-нибудь побывать здесь.
Он, вдруг, увидел молодого человека, который что-то купил в привокзльном киоске и быстрым шагом возвращался к поезду.
- Сергей! - Окликнул его Николвй Петрович и махнул рукой.
Тот поднял голову.
- Николай Петрович?
Поезд в этот момент начал трогаться. Сергей быстро заскочил на подножку, придерживая руками свертки. Поезд тронулся и уже набирал ход. Сергей зашел в вагон.
- Ты, что, тоже на этом поезде едешь? - Удивился Николай Петрович, когда Сергей подошел ближе.
Это был молодой человек, лет эдак тридцати на вид, темноволосый, короткоподстриженный, в аккуратном фрайерском костюмчике. Когда-то Сергей работал под началом Соколовского в его фирме. С тех пор прошло сколько-то лет - может, три, может, четыре года; сколько точно, Николай Петрович не помнил. Сейчас они стояли, с интересом разглядывая один другого.
Сергей, улыбнувшись, развел руками.
- Так иногда бывает.
- Тоже в Москву?
- А куда еще?
- Отдыхал в Сочи?
Сергей кивнул.
- А вы?
- По делам ездил. Контракт подписывал. Мне некогда отдыхать. А, вообще-то, я в Греции отдыхаю обычно или на Кипре...
Сергей кивнул, улыбаясь.
- У каждого своя жизнь...
- Хочешь, - предложил Соколовский, - заходи ко мне. Посидим... А то скучно ехать.
- Не откажусь.
Встречу решили обмыть. На столе, в купе Николая Петровича, появилась бутылка Смирновской и два пластиковых стаканчика. А также кой-какая закуска - баночка икры, кусок сервелата. Пошел разговор. Говорили о разном: о будущих президентских выборах, о Чечне, о Югославии. Когда бутылка опустела наполовину, Николай Петрович поинтересовался:
- Ну а ты чем занимаешься?
Сергей замялся, поглядел на пустой стакан, повертел его в пальцах.
- Работаю в министерстве финансов, на небольшой должности.
- Что за должность?
Сергей почесал ухо.
- Извините, работа очень конфиденциальная, я не могу ничего рассказывать...
Он не мигая смотрел на Николая Петровича. Тот понимающе развел руками.
- Никаких проблем.
Соколовский и сам был занят довольно-таки сомнительным бизнесом и потому искренне уважал неболтливых людей. Сергей протянул руку к бутылке и не спеша наполнил стаканчики.
- Подожди. - Николай Петрович встал. - Мне в одно место пройтись нужно.
Он на секунду замялся, потом достал из-под плаща, на верхней полке, кейс и быстро вышел. Вернулся Николай Петрович минут через пять. Вид у него был спокойный и умиротворенный. Сергей сидел там же и внимательно смотрел в окно.
- Николай Петрович, - сказал он задумчиво, - я хотел с вами посоветоваться.
Он засунул бутылку в угол и откинулся назад, глядя, как за окном чернеют морские дали, отбрасывая то тут, то там сумеречные отблески августовской луны.
Николай Петрович пристроил кейс на прежнее место, снова прикрыв его плащом. Потом сел напротив Сергея, откинувшись и сложив руки на животе.
- Вы человек опытный, деловой, - Начал Сергей, - Я уважаю ваше мнение. Хочу, чтобы вы дали мне совет. Просто совет.
Николай Петрович кивнул и приготовился слушать.
- Мне по работе часто приходится делать то, что я не хочу делать. Как бы вам это сказать... - Сергей пожал плечами. - Совесть, что-ли, мешает... А делать приходится... Вы понимаете меня?
Николай Петрович кивнул.
- Понимаю. У меня было что-то похожее в твои годы. Все через это проходят.
Сергей пошарил рукой по карманам, достал пачку Marlboro. Вынул одну сигарету и запихнул ее себе в рот. Потом, вспомнив, что здесь не курят, положил сигарету на столик.
- Главное, - сказал Николай Петрович, - делать деньги. Деньги отличают мужчину от самца. Деньги делают свободным и независимым. Ведь, бедность это самое страшное, что есть в жизни. Бедность превращает тебя в червяка, на которого могут наступить нечаянно, раздавить и не заметить. Деньги поднимают тебя над миром, делают свободным. Ведь, что такое свобода? Это власть над другими. Люди - зверье, злые шакалы. Они лижут сапоги сильному и кусают слабых. Нельзя быть равным среди равных. Глупость полная. Свобода... свобода - когда другие у тебя под сапогом. Это - свобода. А дают такую свободу деньги. Что такое деньги? Долговая расписка. Чем больше ты имеешь денег, тем больше этот мир тебе должен. Вот, что главное. А грехи... грехи бегают в церковь замаливать. О грехах не думай. И еще. Ты должен понять одну очень важную вещь в этой жизни. Должен, если хочешь жить и жить нормально. Все люди в мире делятся на две неравные части - деловые и лохи. Сам решай, кем ты хочешь быть. Деловые крутятся, лохи ишачат. Деловые живут, лохи существуют. Все богатство мира, все его удовольствия - для деловых. Но создают это им лохи. Так было, и так будет. Мораль, честь, совесть - это придумали деловые. Но, что, для себя, что ли? Для лохов.
Сергей внимательно слушал. Николай Петрович продолжал:
- Еще они придумали религию. Надо было объяснить лохам, почему они никогда не будут жить, как люди, надо было примирить их с этим.
Сергей помялся.
- Но, может, религию мы лучше не будем сюда путать?
Соколовский развел руками.
- Но извини. С того света никто еще не вернулся, а Бога никто не видел. Или я, может, не прав?
Сергей пожал плечами.
- Наверное, правы.
- Так вот. - Николай Петрович нервно расстегнул верхние пуговицы на рубашке - ему стало жарко. - Все эти цари, дворяне, господа были деловые, а их слуги, лакеи, крепостные, рабы были лохи. Деловые придумали закон. Придумали для тех лохов, которые не хотели слушать религию. Всегда и везде закон охранял деловых и охранял от лохов. Лохам это все не нравилось, и они устраивали революции, которые заканчивались тем же, с чего и начинались. Отдельные умные лохи поднимались наверх и сами становились деловыми. Все оставалось по прежнему.
- Но искусство, литература, - попробовал возражать Сергей, - они, ведь, всегда учили, что зло в конце концов будет наказано, и тот, кто поступает по совести...
- Искусство - еще одно изобретение деловых. - Николай Петрович аж приподнялся на сиденье. - Еще одна ловушка для лохов. Посмотри сам: искусство, мораль, закон, религия. Все это об одном и том же. Делай хорошо и не делай плохо. Кто будет делать плохо - того накажут. Религия предупреждает, закон грозит, мораль учит, искусство уговаривает. И одно и тоже: не убивай, не кради, не лги. Так или нет? Но ты посмотри вокруг - в любой стране, в любое время правят те, кто крадет, кто убивает и кто лжет. Они живут отлично и будут жить отлично - столько, сколько будет существовать этот мир. А тот, кто соблюдает их заповеди, будет всегда жрать дерьмо. Деловой вытрет о него подошвы и прочитает проповедь, как соблюдать то, что сам он соблюдать не собирается.
Николай Петрович откинулся назад. Он утомился, но был доволен непробиваемостью своей философии. Сергей нахмурился. Хотел возразить, но возражений не оставалось. Тогда он грустно покивал головой.
- Сам решай, - Николай Петрович подвел итог, - к кому ты относишься. Если не хочешь быть лохом, забудь про честь и про совесть. Это - химера. Честь - когда у тебя есть деньги, и ты можешь купить все. Совесть... совесть... делай то, что тебе выгодно и всегда себя оправдывай - это и есть совесть.
Сергей обреченно кивнул.
- Николай Петрович, вы меня убедили. - Он поднялся с места. - Честное слово, я бы хотел найти доводы против... Но доводов у меня нет... Но, все-таки, может, есть какие-нибудь исключения? Может, есть вещи, которых лучше не делать? Пределы какие-то, границы?..
- Сергей, - Николай Петрович покачал головой, - я не знаю, чем ты там у себя в министерстве занимаешься и не хочу знать. Делай спокойно свою работу. Делай то, на чем ты имеешь деньги. Делай и забудь про совесть. Если ты умный человек, забудь.
- Хорошо. - Сергей достал из кармана револьвер с прикрученным к концу ствола звукоглушителем. - Хорошо. - Он прицелился. - Я не работаю в министерстве, Николай Петрович. Но это не важно.
Николай Петрович медленно открыл рот.
- Вы, кажется, есздили в Сочи подписывать очередной контракт? Так, кажется?
- Сергей, ты, что?..
- И тогда я знаю, что у вас в кейсе, который вы так охраняете, и даже в туалет его с собой взяли...
- Сергей, это нехорошо. Ведь мы друг друга так давно знаем...
- А что такое нехорошо? Нехорошо - это когда нет денег в кармане. Так ведь вы говорили или нет?.. Открывайте кейс! Быстро!
Николай Петрович поднялся, достал с полки кейс.
- Я не знаю шифра, - неуклюже соврал он.
Но Сергей покачал головой.
- Считаю то трех. Один...
- Хорошо, сейчас.
Дрожащими, неслушающимися пальцами Николай Петрович открыл оба замка. Сергей не ошибся. Кейс был туго набит долларовыми банкнотами.
Николай Петрович мелко дрожал. Пистолетное дуло повисло в воздухе, в трех сантиметрах от его лба. Он понял, что сейчас произойдет.
- Се-сергей, - выговорил он, заикаясь, - Б-бога побойся...
- Какого Бога, Николай Петрович? Ведь Его никто не видел. И с того света еще никто не вернулся...
У Николая Петровича в голове закружился сбивчивый хоровод самых противоречивых мыслей. Надо было что-то сказать, надо было срочно что-то сказать, но ...сказать что? Ведь он уже все сказал раньше!
Безжалостная и равнодушная пуля разнесла ему череп.
Туапсе - Торонто - автобус Северный Йорк - Торонто- Вон,
1994, 1996, 1999-2002 гг.
Двое в Купе
Поезд тронулся. В окне замелькали огни сочинского вокзала. Николай Петрович Соколовский поставил свой чемодан в угол. Маленький черный кейс он пристроил на верней полке. Проверил замки на кейсе, для спокойствия подергал их несколько раз, потом прикрыл кейс своим плащом. После чего устроился у окошка.
Прошло около часа, и пробегающие за окном приморские пейзажи наскучили Николаю Петровичу, он решил выйти в тамбур. В окне показалось большое вокзальное здание. Поезд начал сбавлять ход. Лазаревское - прочитал Николай Петрович.
Поезд остановился, и Соколовский начал разглядывать станцию, мимо которой он проезжал уже множество раз, но на которой ни разу еще не сходил. Должно быть, симпатичное местечко, - каждый раз думал он про себя. - Хорошо бы как-нибудь побывать здесь.
Он, вдруг, увидел молодого человека, который что-то купил в привокзльном киоске и быстрым шагом возвращался к поезду.
- Сергей! - Окликнул его Николвй Петрович и махнул рукой.
Тот поднял голову.
- Николай Петрович?
Поезд в этот момент начал трогаться. Сергей быстро заскочил на подножку, придерживая руками свертки. Поезд тронулся и уже набирал ход. Сергей зашел в вагон.
- Ты, что, тоже на этом поезде едешь? - Удивился Николай Петрович, когда Сергей подошел ближе.
Это был молодой человек, лет эдак тридцати на вид, темноволосый, короткоподстриженный, в аккуратном фрайерском костюмчике. Когда-то Сергей работал под началом Соколовского в его фирме. С тех пор прошло сколько-то лет - может, три, может, четыре года; сколько точно, Николай Петрович не помнил. Сейчас они стояли, с интересом разглядывая один другого.
Сергей, улыбнувшись, развел руками.
- Так иногда бывает.
- Тоже в Москву?
- А куда еще?
- Отдыхал в Сочи?
Сергей кивнул.
- А вы?
- По делам ездил. Контракт подписывал. Мне некогда отдыхать. А, вообще-то, я в Греции отдыхаю обычно или на Кипре...
Сергей кивнул, улыбаясь.
- У каждого своя жизнь...
- Хочешь, - предложил Соколовский, - заходи ко мне. Посидим... А то скучно ехать.
- Не откажусь.
Встречу решили обмыть. На столе, в купе Николая Петровича, появилась бутылка Смирновской и два пластиковых стаканчика. А также кой-какая закуска - баночка икры, кусок сервелата. Пошел разговор. Говорили о разном: о будущих президентских выборах, о Чечне, о Югославии. Когда бутылка опустела наполовину, Николай Петрович поинтересовался:
- Ну а ты чем занимаешься?
Сергей замялся, поглядел на пустой стакан, повертел его в пальцах.
- Работаю в министерстве финансов, на небольшой должности.
- Что за должность?
Сергей почесал ухо.
- Извините, работа очень конфиденциальная, я не могу ничего рассказывать...
Он не мигая смотрел на Николая Петровича. Тот понимающе развел руками.
- Никаких проблем.
Соколовский и сам был занят довольно-таки сомнительным бизнесом и потому искренне уважал неболтливых людей. Сергей протянул руку к бутылке и не спеша наполнил стаканчики.
- Подожди. - Николай Петрович встал. - Мне в одно место пройтись нужно.
Он на секунду замялся, потом достал из-под плаща, на верхней полке, кейс и быстро вышел. Вернулся Николай Петрович минут через пять. Вид у него был спокойный и умиротворенный. Сергей сидел там же и внимательно смотрел в окно.
- Николай Петрович, - сказал он задумчиво, - я хотел с вами посоветоваться.
Он засунул бутылку в угол и откинулся назад, глядя, как за окном чернеют морские дали, отбрасывая то тут, то там сумеречные отблески августовской луны.
Николай Петрович пристроил кейс на прежнее место, снова прикрыв его плащом. Потом сел напротив Сергея, откинувшись и сложив руки на животе.
- Вы человек опытный, деловой, - Начал Сергей, - Я уважаю ваше мнение. Хочу, чтобы вы дали мне совет. Просто совет.
Николай Петрович кивнул и приготовился слушать.
- Мне по работе часто приходится делать то, что я не хочу делать. Как бы вам это сказать... - Сергей пожал плечами. - Совесть, что-ли, мешает... А делать приходится... Вы понимаете меня?
Николай Петрович кивнул.
- Понимаю. У меня было что-то похожее в твои годы. Все через это проходят.
Сергей пошарил рукой по карманам, достал пачку Marlboro. Вынул одну сигарету и запихнул ее себе в рот. Потом, вспомнив, что здесь не курят, положил сигарету на столик.
- Главное, - сказал Николай Петрович, - делать деньги. Деньги отличают мужчину от самца. Деньги делают свободным и независимым. Ведь, бедность это самое страшное, что есть в жизни. Бедность превращает тебя в червяка, на которого могут наступить нечаянно, раздавить и не заметить. Деньги поднимают тебя над миром, делают свободным. Ведь, что такое свобода? Это власть над другими. Люди - зверье, злые шакалы. Они лижут сапоги сильному и кусают слабых. Нельзя быть равным среди равных. Глупость полная. Свобода... свобода - когда другие у тебя под сапогом. Это - свобода. А дают такую свободу деньги. Что такое деньги? Долговая расписка. Чем больше ты имеешь денег, тем больше этот мир тебе должен. Вот, что главное. А грехи... грехи бегают в церковь замаливать. О грехах не думай. И еще. Ты должен понять одну очень важную вещь в этой жизни. Должен, если хочешь жить и жить нормально. Все люди в мире делятся на две неравные части - деловые и лохи. Сам решай, кем ты хочешь быть. Деловые крутятся, лохи ишачат. Деловые живут, лохи существуют. Все богатство мира, все его удовольствия - для деловых. Но создают это им лохи. Так было, и так будет. Мораль, честь, совесть - это придумали деловые. Но, что, для себя, что ли? Для лохов.
Сергей внимательно слушал. Николай Петрович продолжал:
- Еще они придумали религию. Надо было объяснить лохам, почему они никогда не будут жить, как люди, надо было примирить их с этим.
Сергей помялся.
- Но, может, религию мы лучше не будем сюда путать?
Соколовский развел руками.
- Но извини. С того света никто еще не вернулся, а Бога никто не видел. Или я, может, не прав?
Сергей пожал плечами.
- Наверное, правы.
- Так вот. - Николай Петрович нервно расстегнул верхние пуговицы на рубашке - ему стало жарко. - Все эти цари, дворяне, господа были деловые, а их слуги, лакеи, крепостные, рабы были лохи. Деловые придумали закон. Придумали для тех лохов, которые не хотели слушать религию. Всегда и везде закон охранял деловых и охранял от лохов. Лохам это все не нравилось, и они устраивали революции, которые заканчивались тем же, с чего и начинались. Отдельные умные лохи поднимались наверх и сами становились деловыми. Все оставалось по прежнему.
- Но искусство, литература, - попробовал возражать Сергей, - они, ведь, всегда учили, что зло в конце концов будет наказано, и тот, кто поступает по совести...
- Искусство - еще одно изобретение деловых. - Николай Петрович аж приподнялся на сиденье. - Еще одна ловушка для лохов. Посмотри сам: искусство, мораль, закон, религия. Все это об одном и том же. Делай хорошо и не делай плохо. Кто будет делать плохо - того накажут. Религия предупреждает, закон грозит, мораль учит, искусство уговаривает. И одно и тоже: не убивай, не кради, не лги. Так или нет? Но ты посмотри вокруг - в любой стране, в любое время правят те, кто крадет, кто убивает и кто лжет. Они живут отлично и будут жить отлично - столько, сколько будет существовать этот мир. А тот, кто соблюдает их заповеди, будет всегда жрать дерьмо. Деловой вытрет о него подошвы и прочитает проповедь, как соблюдать то, что сам он соблюдать не собирается.
Николай Петрович откинулся назад. Он утомился, но был доволен непробиваемостью своей философии. Сергей нахмурился. Хотел возразить, но возражений не оставалось. Тогда он грустно покивал головой.
- Сам решай, - Николай Петрович подвел итог, - к кому ты относишься. Если не хочешь быть лохом, забудь про честь и про совесть. Это - химера. Честь - когда у тебя есть деньги, и ты можешь купить все. Совесть... совесть... делай то, что тебе выгодно и всегда себя оправдывай - это и есть совесть.
Сергей обреченно кивнул.
- Николай Петрович, вы меня убедили. - Он поднялся с места. - Честное слово, я бы хотел найти доводы против... Но доводов у меня нет... Но, все-таки, может, есть какие-нибудь исключения? Может, есть вещи, которых лучше не делать? Пределы какие-то, границы?..
- Сергей, - Николай Петрович покачал головой, - я не знаю, чем ты там у себя в министерстве занимаешься и не хочу знать. Делай спокойно свою работу. Делай то, на чем ты имеешь деньги. Делай и забудь про совесть. Если ты умный человек, забудь.
- Хорошо. - Сергей достал из кармана револьвер с прикрученным к концу ствола звукоглушителем. - Хорошо. - Он прицелился. - Я не работаю в министерстве, Николай Петрович. Но это не важно.
Николай Петрович медленно открыл рот.
- Вы, кажется, есздили в Сочи подписывать очередной контракт? Так, кажется?
- Сергей, ты, что?..
- И тогда я знаю, что у вас в кейсе, который вы так охраняете, и даже в туалет его с собой взяли...
- Сергей, это нехорошо. Ведь мы друг друга так давно знаем...
- А что такое нехорошо? Нехорошо - это когда нет денег в кармане. Так ведь вы говорили или нет?.. Открывайте кейс! Быстро!
Николай Петрович поднялся, достал с полки кейс.
- Я не знаю шифра, - неуклюже соврал он.
Но Сергей покачал головой.
- Считаю то трех. Один...
- Хорошо, сейчас.
Дрожащими, неслушающимися пальцами Николай Петрович открыл оба замка. Сергей не ошибся. Кейс был туго набит долларовыми банкнотами.
Николай Петрович мелко дрожал. Пистолетное дуло повисло в воздухе, в трех сантиметрах от его лба. Он понял, что сейчас произойдет.
- Се-сергей, - выговорил он, заикаясь, - Б-бога побойся...
- Какого Бога, Николай Петрович? Ведь Его никто не видел. И с того света еще никто не вернулся...
У Николая Петровича в голове закружился сбивчивый хоровод самых противоречивых мыслей. Надо было что-то сказать, надо было срочно что-то сказать, но ...сказать что? Ведь он уже все сказал раньше!
Безжалостная и равнодушная пуля разнесла ему череп.
Туапсе - Торонто - автобус Северный Йорк - Торонто- Вон,
1994, 1996, 1999-2002 гг.