Рэй Бредбери
Желание
Шорох снега коснулся холодного окна. Огромный пустой дом заскрипел под порывом ветра.
– Что? – спросил я.
– Я ничего не говорил. – Чарли Симмонс, сидевший передо мной возле камина, встряхивал жареную кукурузу в большой металлической миске. – Ни слова.
– Черт возьми, Чарли, я же слышал…
Замерев, я смотрел, как снег засыпал улицы и далекие поля. Самая подходящая ночь для привидений, чтобы подкрадываться к окнам и заглядывать внутрь.
– Тебе померещилось, – сказал Чарли.
Неужели, подумал я. Есть ли голоса у природы? Существует ли язык ночи, времени и снега? Что происходит, что связывает мрак снаружи и мою душу здесь?
И снег ли шуршал на улице, или это прошлое, накопленное за долгие времена, и желания и отчаяния переговариваются на своем языке?
– Боже мой, Чарли, могу поклясться, что только что слышал, как ты сказал…
– Что сказал?
– Ты сказал: "загадай желание".
– Я так сказал?
Его смех не заставил меня обернуться; я продолжал смотреть на падающий снег, и я сказал то, что должен был произнести…
– Ты сказал: "Это особенная, прекрасная, странная ночь. Так загадай лучшее, самое дорогое и странное желание, идущее от самого сердца. И оно исполнится." Вот что я слышал, а ты сказал.
– Нет. – Я увидел, как его отражение в зеркале покачало головой, – Но, Том, ты уже полчаса стоишь, загипнотизированный снегопадом. Огонь гудит в камине. Желания не сбываются, Том. Но… – тут он замолк, но с удивлением добавил, – черт возьми, ты ведь слышал что-то? Ладно. Выпей.
В миске над огнем продолжала потрескивать кукуруза. Он налил мне вина, к которому я не притронулся. Снег продолжал равномерно падать за темным окном, невесомый, как дыхание.
– Почему? – спросил я. – Почему такое желание возникло в моей голове? Если не ты сказал эти слова, то кто?
И в самом деле, подумал я, кто мы такие? Двое писателей, поздно вечером, одни, мой друг, приглашенный на ночь, два старых приятеля, привыкшие много разговаривать и болтать о духах, испробовавшие интереса ради весь этот хлам вроде вертящихся столиков и телепатии, связанные многолетней дружбой, но всегда полные насмешек, шуток и ленивого дурачества.
Но то, что сегодня вечером происходит за окном, подумал я, прекращает наши шутки, гасит улыбки. Снег – ты только посмотри! – хоронит наш смех…
– Почему? – спросил за моей спиной Чарли, потягивая вино и глядя на красно-зелено-голубое пламя, а теперь устремив взгляд на мой затылок. – Почему желание именно в такую ночь? Ведь это рождественская ночь, верно? Через пять минут родится Христос. Он и зима будут властвовать всю неделю. Эта неделя, эта ночь утверждают, что Земля не погибнет. Зима дошла до вершины своей власти, и теперь мир движется к свету и весне. Это что-то особенное. Это невероятно.
– Да, – пробормотал я и подумал о тех древних временах, когда сердца пещерных людей умирали вместе с приходом осени и уходом солнца, и они плакали, пока мир замирал в белом оцепенении, а потом в одно прекрасное утро солнце вставало раньше, и мир был спасен снова, еще ненадолго. – Да.
– Что? – спросил я.
– Я ничего не говорил. – Чарли Симмонс, сидевший передо мной возле камина, встряхивал жареную кукурузу в большой металлической миске. – Ни слова.
– Черт возьми, Чарли, я же слышал…
Замерев, я смотрел, как снег засыпал улицы и далекие поля. Самая подходящая ночь для привидений, чтобы подкрадываться к окнам и заглядывать внутрь.
– Тебе померещилось, – сказал Чарли.
Неужели, подумал я. Есть ли голоса у природы? Существует ли язык ночи, времени и снега? Что происходит, что связывает мрак снаружи и мою душу здесь?
И снег ли шуршал на улице, или это прошлое, накопленное за долгие времена, и желания и отчаяния переговариваются на своем языке?
– Боже мой, Чарли, могу поклясться, что только что слышал, как ты сказал…
– Что сказал?
– Ты сказал: "загадай желание".
– Я так сказал?
Его смех не заставил меня обернуться; я продолжал смотреть на падающий снег, и я сказал то, что должен был произнести…
– Ты сказал: "Это особенная, прекрасная, странная ночь. Так загадай лучшее, самое дорогое и странное желание, идущее от самого сердца. И оно исполнится." Вот что я слышал, а ты сказал.
– Нет. – Я увидел, как его отражение в зеркале покачало головой, – Но, Том, ты уже полчаса стоишь, загипнотизированный снегопадом. Огонь гудит в камине. Желания не сбываются, Том. Но… – тут он замолк, но с удивлением добавил, – черт возьми, ты ведь слышал что-то? Ладно. Выпей.
В миске над огнем продолжала потрескивать кукуруза. Он налил мне вина, к которому я не притронулся. Снег продолжал равномерно падать за темным окном, невесомый, как дыхание.
– Почему? – спросил я. – Почему такое желание возникло в моей голове? Если не ты сказал эти слова, то кто?
И в самом деле, подумал я, кто мы такие? Двое писателей, поздно вечером, одни, мой друг, приглашенный на ночь, два старых приятеля, привыкшие много разговаривать и болтать о духах, испробовавшие интереса ради весь этот хлам вроде вертящихся столиков и телепатии, связанные многолетней дружбой, но всегда полные насмешек, шуток и ленивого дурачества.
Но то, что сегодня вечером происходит за окном, подумал я, прекращает наши шутки, гасит улыбки. Снег – ты только посмотри! – хоронит наш смех…
– Почему? – спросил за моей спиной Чарли, потягивая вино и глядя на красно-зелено-голубое пламя, а теперь устремив взгляд на мой затылок. – Почему желание именно в такую ночь? Ведь это рождественская ночь, верно? Через пять минут родится Христос. Он и зима будут властвовать всю неделю. Эта неделя, эта ночь утверждают, что Земля не погибнет. Зима дошла до вершины своей власти, и теперь мир движется к свету и весне. Это что-то особенное. Это невероятно.
– Да, – пробормотал я и подумал о тех древних временах, когда сердца пещерных людей умирали вместе с приходом осени и уходом солнца, и они плакали, пока мир замирал в белом оцепенении, а потом в одно прекрасное утро солнце вставало раньше, и мир был спасен снова, еще ненадолго. – Да.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента