М.: Современник, 1990
Если верить статистике, сочиненной недавно некиим гражданином (я сам ее
читал) и гласящей, что на каждую тысячу людей приходится 2 гения и два
идиота, нужно признать, что слесарь Пузырев был несомненно одним из двух
гениев. Явился этот гений Пузырев домой и сказал своей жене:
- Итак, Марья, жизненные мои ресурсы в общем и целом иссякли.
- Все-то ты пропиваешь, негодяй, - ответила ему Марья. - Что ж мы с
тобой будем жрать теперь?
- Не беспокойся, дорогая жена, - торжественно ответил Пузырев, - мы
будем с тобой жрать!
С этими словами Пузырев укусил свою нижнюю губу верхними зубами так,
что из нее полилась ручьем кровь. Затем гениальный кровопийца эту кровь стал
слизывать и глотать, пока не насосался ею, как клещ.
Затем слесарь накрылся шапкой, губу зализал и направился в больницу на
прием к доктору Порошкову.
Что с вами, голубчик? - спросил у Пузырева Порошков.
- По... мираю, гражданин доктор, - ответил Пузырев и ухватился за
косяк.
- Да что вы? - удивился доктор. - Вид у вас превосходный.
- Пре... вос... ходный? Суди вас бог за такие слова, - ответил
угасающим голосом Пузырев и стал клониться набок, как стебелек.
- Что ж вы чувствуете?
- Ут... ром... седни... кровью рвать стало... Ну, думаю, прощай...
Пу... зырев... До приятного свидания на том свете... Будешь ты в раю,
Пузырев... Прощай, говорю, Марья, жена моя... Не поминай лихом Пузырева!
- Кровью? - недоверчиво спросил врач и ухватился за живот Пузырева. -
Кровью? Гм... Кровью, вы говорите? Тут болит?
- О! - ответил Пузырев и завел глаза. - Завещание-то... успею написать?
- Товарищ Фенацетинов, - крикнул Порошков лекпому, - давайте желудочный
зонд, исследование сока будем делать.
- Что за дьявольщина! - бормотал недоумевающий Порошков, глядя в сосуд.
- Кровь! Ей-богу, кровь. Первый раз вижу. При таком прекрасном внешнем
состоянии...
- Прощай, белый свет, - говорил Пузырев, лежа на диване, - не стоять
мне более у станка, не участвовать мне в заседаниях, не выносить мне более
резолюций...
- Не унывайте, голубчик, - утешал его сердобольный Порошков.
- Что же это за болезнь такая, ядовитая? - спросил угасающий Пузырев.
- Да круглая язва желудка у вас. Но это ничего, можно поправиться, -
во-первых, будете лежать в постели, во-вторых, я вам порошки дам.
- Стоит ли, доктор, - молвил Пузырев, - не тратьте ваших уважаемых
лекарств на умирающего слесаря, они пригодятся живым... Плюньте на Пузырева,
он уже наполовину в гробу...
"Вот убивается парень!" - подумал жалостливый Порошков и накапал
Пузыреву валерианки.
На круглой язве желудка Пузырев заработал 18 р. 79 к., освобождение от
занятий и порошки. Порошки Пузырев выбросил в клозет, а 18 р. 79 к.
использовал таким образом: 79 копеек дал Марье на хозяйство, а 18 рублей
пропил...
- Денег нету опять, дорогая Марья, - говорил Пузырев, - накапай-ка ты
мне зубровки в глаза.
В тот же день на приеме у доктора Каплина появился Пузырев с
завязанными глазами. Двое санитаров вели его под руки, как архиерея. Пузырев
рыдал и говорил:
- Прощай, прощай, белый свет! Пропали мои глазыньки от занятий у
станка...
- Черт вас знает! - говорил доктор Каплин. - Я такого злого воспаления
в жизнь свою не видал. Отчего это у вас?
- Это у меня, вероятно, наследственное, дорогой доктор, - заметил
рыдающий Пузырев.
На воспалении глаз Пузырев сделал чистых 22 рубля и очки в черепаховой
оправе.
Черепаховую оправу Пузырев продал на толкучке, а 22 рубля распределил
таким образом: 2 рубля дал Марье, потом полтора рубля взял обратно,
сказавши, что отдаст их вечером, и эти полтора и остальные двадцать пропил.
Неизвестно где гениальный Пузырев спер пять порошков кофеину и все эти
пять порошков слопал сразу, отчего сердце у него стало прыгать, как лягушка.
На носилках Пузырева привезли в амбулаторию к докторше Микстуриной, и
докторша ахнула.
- У вас такой порок сердца, - говорила Микстурина, только что кончившая
университет, - что вас бы в Москву в клинику следовало свезти, там бы вас
студенты на части разорвали. Прямо даже обидно, что такой порок даром
пропадает!
Порочный Пузырев получил 48 р. и ездил на две недели в Кисловодск. 48
рублей он распределил таким образом: 8 рублей дал Марье, а остальные сорок
истратил на знакомство с какой-то неизвестной блондинкой, которая попалась
ему в поезде возле Минеральных Вод.
- Чем мне теперь заболеть, уж я и ума не приложу, - говорит сам себе
Пузырев, - не иначе, как придется мне захворать громаднейшим нарывом на
ноге.
Нарывом Пузырев заболел за 30 копеек. Он пошел и купил на эти 30 копеек
скипидару в аптеке. Затем у знакомого бухгалтера он взял напрокат шприц,
которым впрыскивают мышьяк, и при помощи этого шприца впрыснул себе скипидар
в ногу. Получилась такая штука, что Пузырев даже сам взвыл.
- Ну, теперича мы на этом нарыве рублей 50 возьмем у этих оболтусов
докторов, - думал Пузырев, ковыляя в больницу.
Но произошло несчастье.
В больнице сидела комиссия, и во главе нее сидел какой-то мрачный и
несимпатичный, в золотых очках.
- Гм, - сказал несимпатичный и просверлил Пузырева взглядом сквозь
золотые обручи, - нарыв, говоришь? Так. Снимай штаны!
Пузырев снял штаны и не успел оглянуться, как ему вскрыли нарыв.
- Гм! - сказал несимпатичный. - Так это скипидар у тебя, стало быть, в
нарыве? Как же он туда попал, объясни мне, любезный слесарь?..
- Не могу знать, - ответил Пузырев, чувствуя, что под ним разверзается
бездна.
- А я могу! - сказали несимпатичные золотые очки.
- Не погубите, гражданин доктор, - сказал Пузырев и зарыдал
неподдельными слезами без всякого воспаления.
Но его все-таки погубили.
И так ему и надо.
1925
1
Если верить статистике, сочиненной недавно некиим гражданином (я сам ее
читал) и гласящей, что на каждую тысячу людей приходится 2 гения и два
идиота, нужно признать, что слесарь Пузырев был несомненно одним из двух
гениев. Явился этот гений Пузырев домой и сказал своей жене:
- Итак, Марья, жизненные мои ресурсы в общем и целом иссякли.
- Все-то ты пропиваешь, негодяй, - ответила ему Марья. - Что ж мы с
тобой будем жрать теперь?
- Не беспокойся, дорогая жена, - торжественно ответил Пузырев, - мы
будем с тобой жрать!
С этими словами Пузырев укусил свою нижнюю губу верхними зубами так,
что из нее полилась ручьем кровь. Затем гениальный кровопийца эту кровь стал
слизывать и глотать, пока не насосался ею, как клещ.
Затем слесарь накрылся шапкой, губу зализал и направился в больницу на
прием к доктору Порошкову.
Что с вами, голубчик? - спросил у Пузырева Порошков.
- По... мираю, гражданин доктор, - ответил Пузырев и ухватился за
косяк.
- Да что вы? - удивился доктор. - Вид у вас превосходный.
- Пре... вос... ходный? Суди вас бог за такие слова, - ответил
угасающим голосом Пузырев и стал клониться набок, как стебелек.
- Что ж вы чувствуете?
- Ут... ром... седни... кровью рвать стало... Ну, думаю, прощай...
Пу... зырев... До приятного свидания на том свете... Будешь ты в раю,
Пузырев... Прощай, говорю, Марья, жена моя... Не поминай лихом Пузырева!
- Кровью? - недоверчиво спросил врач и ухватился за живот Пузырева. -
Кровью? Гм... Кровью, вы говорите? Тут болит?
- О! - ответил Пузырев и завел глаза. - Завещание-то... успею написать?
- Товарищ Фенацетинов, - крикнул Порошков лекпому, - давайте желудочный
зонд, исследование сока будем делать.
- Что за дьявольщина! - бормотал недоумевающий Порошков, глядя в сосуд.
- Кровь! Ей-богу, кровь. Первый раз вижу. При таком прекрасном внешнем
состоянии...
- Прощай, белый свет, - говорил Пузырев, лежа на диване, - не стоять
мне более у станка, не участвовать мне в заседаниях, не выносить мне более
резолюций...
- Не унывайте, голубчик, - утешал его сердобольный Порошков.
- Что же это за болезнь такая, ядовитая? - спросил угасающий Пузырев.
- Да круглая язва желудка у вас. Но это ничего, можно поправиться, -
во-первых, будете лежать в постели, во-вторых, я вам порошки дам.
- Стоит ли, доктор, - молвил Пузырев, - не тратьте ваших уважаемых
лекарств на умирающего слесаря, они пригодятся живым... Плюньте на Пузырева,
он уже наполовину в гробу...
"Вот убивается парень!" - подумал жалостливый Порошков и накапал
Пузыреву валерианки.
На круглой язве желудка Пузырев заработал 18 р. 79 к., освобождение от
занятий и порошки. Порошки Пузырев выбросил в клозет, а 18 р. 79 к.
использовал таким образом: 79 копеек дал Марье на хозяйство, а 18 рублей
пропил...
- Денег нету опять, дорогая Марья, - говорил Пузырев, - накапай-ка ты
мне зубровки в глаза.
В тот же день на приеме у доктора Каплина появился Пузырев с
завязанными глазами. Двое санитаров вели его под руки, как архиерея. Пузырев
рыдал и говорил:
- Прощай, прощай, белый свет! Пропали мои глазыньки от занятий у
станка...
- Черт вас знает! - говорил доктор Каплин. - Я такого злого воспаления
в жизнь свою не видал. Отчего это у вас?
- Это у меня, вероятно, наследственное, дорогой доктор, - заметил
рыдающий Пузырев.
На воспалении глаз Пузырев сделал чистых 22 рубля и очки в черепаховой
оправе.
Черепаховую оправу Пузырев продал на толкучке, а 22 рубля распределил
таким образом: 2 рубля дал Марье, потом полтора рубля взял обратно,
сказавши, что отдаст их вечером, и эти полтора и остальные двадцать пропил.
Неизвестно где гениальный Пузырев спер пять порошков кофеину и все эти
пять порошков слопал сразу, отчего сердце у него стало прыгать, как лягушка.
На носилках Пузырева привезли в амбулаторию к докторше Микстуриной, и
докторша ахнула.
- У вас такой порок сердца, - говорила Микстурина, только что кончившая
университет, - что вас бы в Москву в клинику следовало свезти, там бы вас
студенты на части разорвали. Прямо даже обидно, что такой порок даром
пропадает!
Порочный Пузырев получил 48 р. и ездил на две недели в Кисловодск. 48
рублей он распределил таким образом: 8 рублей дал Марье, а остальные сорок
истратил на знакомство с какой-то неизвестной блондинкой, которая попалась
ему в поезде возле Минеральных Вод.
- Чем мне теперь заболеть, уж я и ума не приложу, - говорит сам себе
Пузырев, - не иначе, как придется мне захворать громаднейшим нарывом на
ноге.
Нарывом Пузырев заболел за 30 копеек. Он пошел и купил на эти 30 копеек
скипидару в аптеке. Затем у знакомого бухгалтера он взял напрокат шприц,
которым впрыскивают мышьяк, и при помощи этого шприца впрыснул себе скипидар
в ногу. Получилась такая штука, что Пузырев даже сам взвыл.
- Ну, теперича мы на этом нарыве рублей 50 возьмем у этих оболтусов
докторов, - думал Пузырев, ковыляя в больницу.
Но произошло несчастье.
В больнице сидела комиссия, и во главе нее сидел какой-то мрачный и
несимпатичный, в золотых очках.
- Гм, - сказал несимпатичный и просверлил Пузырева взглядом сквозь
золотые обручи, - нарыв, говоришь? Так. Снимай штаны!
Пузырев снял штаны и не успел оглянуться, как ему вскрыли нарыв.
- Гм! - сказал несимпатичный. - Так это скипидар у тебя, стало быть, в
нарыве? Как же он туда попал, объясни мне, любезный слесарь?..
- Не могу знать, - ответил Пузырев, чувствуя, что под ним разверзается
бездна.
- А я могу! - сказали несимпатичные золотые очки.
- Не погубите, гражданин доктор, - сказал Пузырев и зарыдал
неподдельными слезами без всякого воспаления.
Но его все-таки погубили.
И так ему и надо.
1925
1