Булычев Кир
Платье рэкетира (Новое платье рэкетира)
Кир Булычев
Платье рэкетира
Др. назв.: Новое платье рэкетира
Цикл - "Гусляр"
Все началось с того, что Колю Гаврилова бросила Тамарка по прозвищу Томи-Томи, финалистка городского конкурса "Лучший бюст", и ушла к лавочнику Ахмету. Любопытно, что Ахмет раньше был Василием, жил на Пролетарской, но не мог пробиться в люди, так как не имел связей и друзей. Объявив себя Ахметом, он хотя и вызвал к себе настороженное отношение соседей, но зато нашел друзей в области. Видя, как гибнет ее сын, мать Гаврилова пришла к профессору Минцу, который все еще обитал в доме № 16 по Пушкинской улице. Профессор, к сожалению, состарился, что не повлияло на его научный гений, но резко ослабило тормоза и ограничители. Раньше, прежде чем изобрести что-нибудь, профессор трижды отмерял, а потом, может, даже и не резал (хотя, если вспомнить, и тогда случались накладки). Теперь же профессор потерял способность предвидеть, чем закончится очередное его вторжение в цивилизацию. - Лев Христофорович, - взмолилась госпожа Гаврилова, что она в последние годы проделывала не раз. - Помогите! Профессор повернул к Гавриловой крутолобую лысую голову и спросил: - Опять Николай? - Нет ему дороги в новой жизни! - возопила Гаврилова. - Погибнет, как есть погибнет! Гаврилов, как и все жильцы дома, для Льва Христофоровича не чужой. Сколько лет вместе прожито, сколько бед пережито! - Ничего не понимаю, - удивился профессор. - Ведь паренек, кажется, вполне приличный. - Да вот как раз такой никому не нужен, - всхлипнула Гаврилова. - Попрошу конкретнее, - помрачнел Минц. - Вы тут сидите в своей изоляции, - сказала Гаврилова, - а не видите, кто у нас правит миром. Негодяи у нас правят миром! Бандиты и капиталисты. - А раньше? - спросил профессор. - А раньше правили душевные люди, - ответила Гаврилова. - Если что - в райком! А теперь только вы и остались. - Чего же вы хотите? - спросил Минц, задумываясь над тем, зачем же раньше, чуть что, Гаврилова бегала в райком? - Дайте Коле шанс! Сделайте так, чтобы перестал он дорогу уступать, извиняться, милость к падшим проявлять. - А как же я узнаю, какие качества ему мешают, а какие помогают? - А мы пойдем вместе гулять, - предложила Гаврилова, - и как только я увижу лишнее качество, вы его тут же уберете. - То есть блокирую? - идея показалась профессору интересной. К сожалению, если профессору идея покажется интересной, он забывает о ее моральном аспекте. И, как назло, он недавно смастерил биоблокатор, правда, с целью лечения шизофрении. В политике. - Вот именно! - согласилась Гаврилова и побежала одеваться. Коля собрался послушно, благо все равно делать было нечего - он лежал на диване и предавался тоске и унынию. Он думал о том, что жизнь прошла зря, что он не сделал в ней ничего красивого, а наступающая смерть закономерный итог. Профессор Минц представляет в науке искреннюю школу. Эта школа говорит больному или подопытному всю правду. Так что Лев Христофорович уже у подъезда сообщил Гаврилову: - Сейчас мы с тобой будем избавляться от лишних качеств и чувств, потому что твоя мать считает их вредными. - А как избавимся, - сказала Гаврилова, - сходим в кафе, угостим Льва Христофоровича мороженым и начнем новую жизнь. В этот момент мимо пробегал котенок. Имени у него не было, но Колю он знал и выделял. Коля, увидев представителя бродячей природы, полез в карман за припасенной котлетой. - Лев Христофорович, видите! - закричала Гаврилова. - Немедленно уберите! Гаврилов отыскал кусок котлеты, завернутый в бумажку, котенок кинулся к нему и встал на задние лапки, опершись передними о колины ноги. В этот момент Минц вытащил свой блокатор и нажал кнопку. Эффект был мгновенным. Гаврилов больше не видел котенка. Глаза его потухли, и он сделал шаг к воротам, стряхнув по пути зверька. Но, к счастью, котенок этого не заметил, потому что пытался развернуть бумажку с котлетой. Минц остановился, нагнулся, несмотря на свой тугой живот, и помог котенку. А с улицы уже несся призыв госпожи Гавриловой: - Лев Христофорович, скорее! Выйдя за ворота, Лев Христофорович увидел, как Коля бережно перевязывает галстуком надломленную ветку липы. - Идиот! - кричала ему любящая мать. - Ну кто тебя после этого уважать будет! Профессор Минц был иного мнения, но в нем зрело желание показать этой наивной женщине, что человека любят именно за слабости, поэтому он не стал возражать и отключил в Коле чувство жалости. Подопытный рванул за конец галстука, ветвь окончательно обломилась, а Коля на ходу принялся прилаживать деталь туалета на свойственное ей место. И тут они встретили Тамарку по прозвищу Томи-Томи, которая шла по улице вся в слезах, потому что потерпела жизненное крушение. Несколько минут назад Ахмет поменял ее на Риммку, которая была старше Ахмета лет на десять и бюстом уступала Томи-Томи, зато была умела в любви и соблазнении мужчин. - Оу, Николя! - кинулась она к бывшему возлюбленному.
Платье рэкетира
Др. назв.: Новое платье рэкетира
Цикл - "Гусляр"
Все началось с того, что Колю Гаврилова бросила Тамарка по прозвищу Томи-Томи, финалистка городского конкурса "Лучший бюст", и ушла к лавочнику Ахмету. Любопытно, что Ахмет раньше был Василием, жил на Пролетарской, но не мог пробиться в люди, так как не имел связей и друзей. Объявив себя Ахметом, он хотя и вызвал к себе настороженное отношение соседей, но зато нашел друзей в области. Видя, как гибнет ее сын, мать Гаврилова пришла к профессору Минцу, который все еще обитал в доме № 16 по Пушкинской улице. Профессор, к сожалению, состарился, что не повлияло на его научный гений, но резко ослабило тормоза и ограничители. Раньше, прежде чем изобрести что-нибудь, профессор трижды отмерял, а потом, может, даже и не резал (хотя, если вспомнить, и тогда случались накладки). Теперь же профессор потерял способность предвидеть, чем закончится очередное его вторжение в цивилизацию. - Лев Христофорович, - взмолилась госпожа Гаврилова, что она в последние годы проделывала не раз. - Помогите! Профессор повернул к Гавриловой крутолобую лысую голову и спросил: - Опять Николай? - Нет ему дороги в новой жизни! - возопила Гаврилова. - Погибнет, как есть погибнет! Гаврилов, как и все жильцы дома, для Льва Христофоровича не чужой. Сколько лет вместе прожито, сколько бед пережито! - Ничего не понимаю, - удивился профессор. - Ведь паренек, кажется, вполне приличный. - Да вот как раз такой никому не нужен, - всхлипнула Гаврилова. - Попрошу конкретнее, - помрачнел Минц. - Вы тут сидите в своей изоляции, - сказала Гаврилова, - а не видите, кто у нас правит миром. Негодяи у нас правят миром! Бандиты и капиталисты. - А раньше? - спросил профессор. - А раньше правили душевные люди, - ответила Гаврилова. - Если что - в райком! А теперь только вы и остались. - Чего же вы хотите? - спросил Минц, задумываясь над тем, зачем же раньше, чуть что, Гаврилова бегала в райком? - Дайте Коле шанс! Сделайте так, чтобы перестал он дорогу уступать, извиняться, милость к падшим проявлять. - А как же я узнаю, какие качества ему мешают, а какие помогают? - А мы пойдем вместе гулять, - предложила Гаврилова, - и как только я увижу лишнее качество, вы его тут же уберете. - То есть блокирую? - идея показалась профессору интересной. К сожалению, если профессору идея покажется интересной, он забывает о ее моральном аспекте. И, как назло, он недавно смастерил биоблокатор, правда, с целью лечения шизофрении. В политике. - Вот именно! - согласилась Гаврилова и побежала одеваться. Коля собрался послушно, благо все равно делать было нечего - он лежал на диване и предавался тоске и унынию. Он думал о том, что жизнь прошла зря, что он не сделал в ней ничего красивого, а наступающая смерть закономерный итог. Профессор Минц представляет в науке искреннюю школу. Эта школа говорит больному или подопытному всю правду. Так что Лев Христофорович уже у подъезда сообщил Гаврилову: - Сейчас мы с тобой будем избавляться от лишних качеств и чувств, потому что твоя мать считает их вредными. - А как избавимся, - сказала Гаврилова, - сходим в кафе, угостим Льва Христофоровича мороженым и начнем новую жизнь. В этот момент мимо пробегал котенок. Имени у него не было, но Колю он знал и выделял. Коля, увидев представителя бродячей природы, полез в карман за припасенной котлетой. - Лев Христофорович, видите! - закричала Гаврилова. - Немедленно уберите! Гаврилов отыскал кусок котлеты, завернутый в бумажку, котенок кинулся к нему и встал на задние лапки, опершись передними о колины ноги. В этот момент Минц вытащил свой блокатор и нажал кнопку. Эффект был мгновенным. Гаврилов больше не видел котенка. Глаза его потухли, и он сделал шаг к воротам, стряхнув по пути зверька. Но, к счастью, котенок этого не заметил, потому что пытался развернуть бумажку с котлетой. Минц остановился, нагнулся, несмотря на свой тугой живот, и помог котенку. А с улицы уже несся призыв госпожи Гавриловой: - Лев Христофорович, скорее! Выйдя за ворота, Лев Христофорович увидел, как Коля бережно перевязывает галстуком надломленную ветку липы. - Идиот! - кричала ему любящая мать. - Ну кто тебя после этого уважать будет! Профессор Минц был иного мнения, но в нем зрело желание показать этой наивной женщине, что человека любят именно за слабости, поэтому он не стал возражать и отключил в Коле чувство жалости. Подопытный рванул за конец галстука, ветвь окончательно обломилась, а Коля на ходу принялся прилаживать деталь туалета на свойственное ей место. И тут они встретили Тамарку по прозвищу Томи-Томи, которая шла по улице вся в слезах, потому что потерпела жизненное крушение. Несколько минут назад Ахмет поменял ее на Риммку, которая была старше Ахмета лет на десять и бюстом уступала Томи-Томи, зато была умела в любви и соблазнении мужчин. - Оу, Николя! - кинулась она к бывшему возлюбленному.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента