Кир Булычев
Сапфировый венец
Глава 1
НАДПИСЬ НА ЧЕРЕПАХЕ
Пашка Гераскин всегда жалеет, что не родился Наполеоном. Он уже нашел у себя несколько наполеоновских достоинств. Он умеет заниматься сразу несколькими делами. Например, если он пишет сочинение, то обязательно при том слушает последние известия и дышит по системе йогов.
Вы думаете, он притворяется? Нет, ужас в том, как говорила мне Алиса Селезнева, которая сидит с ним за соседним столом, что Пашка сам верит чепухе, которую придумывает про себя. А это уже опасно.
Ведь в сочинении, которое он создал, слушая последние известия и дыша по системе йогов, было больше ошибок, чем слов. Но Пашка, конечно же, объяснил свои ошибки тем, что его отвлекала Алиса, которая все спрашивала, который час. И еще ему мешал Джавад Рахимов с заднего стола, у которого насморк, а самое главное – в словаре, которому так верит наша учительница, слишком много опечаток, а уж об учебных компьютерах и говорить не приходится – сирианцы, которые готовят вторжение на Землю, запустили в них супервирус. Мы все будем писать с ошибками, и тогда сирианцы нас поработят.
– Это еще почему? – в отчаянии воскликнула Каролина Павловна, классная руководительница 6-го класса «Б», в ужасе зажмуриваясь, чтобы не видеть Пашкиных изобретений на экране компьютера.
– Потому что они запутаются в вывесках. Они думают, что надо читать «Добро пожаловать», а у нас всюду будет написано «Бобрам пожаловаться».
– Все! – сказала Каролина. – Гераскин, ты получил свою заслуженную двойку, и, если у тебя больше нет оправданий, уходи из класса. Твоей талантливой головке пора отдохнуть, чтобы не треснуть от напряжения.
– Это плодотворная идея, – согласился Пашка. – Но если я уйду, то буду чувствовать себя негодяем.
– Почему же?
– Потому что вы не узнаете о том, что я услышал в новостях.
– Что? – воскликнули хором Маша и Наташа Белые – самые любопытные девочки на свете.
– Найдена морская черепаха, которой, по крайней мере, триста лет, длиной почти полтора метра.
– Ну и что? – удивился Аркаша Сапожков. – В морских заповедниках такие черепахи не редкость. Ведь уже скоро сто лет как их никто не убивает.
– Но на этой черепахе, – добавил Пашка, – есть надпись.
– Какая надпись? – спросила Алиса.
– Очень простая: «SOS!»
– А что это значит? – спросила Наташа Белая.
– Спасите наши души, – ответил Джавад Рахимов. – Это каждый моряк знает. Мало ли кто и что написал на панцире?
– Там есть и еще какие-то слова, – сказал Пашка, – сейчас их расшифровывают в Институте фундаментальных наук.
– Ну и пускай расшифровывают, – сказала Каролина Павловна. – Это не должно тебе, Гераскин, мешать учиться русскому языку.
– Вот именно! – Пашка даже подпрыгнул. – Дело в том, что надпись на панцире морской черепахи сделана на русском языке!
И вот тогда все замолчали. Это была самая настоящая сенсация.
Вы думаете, он притворяется? Нет, ужас в том, как говорила мне Алиса Селезнева, которая сидит с ним за соседним столом, что Пашка сам верит чепухе, которую придумывает про себя. А это уже опасно.
Ведь в сочинении, которое он создал, слушая последние известия и дыша по системе йогов, было больше ошибок, чем слов. Но Пашка, конечно же, объяснил свои ошибки тем, что его отвлекала Алиса, которая все спрашивала, который час. И еще ему мешал Джавад Рахимов с заднего стола, у которого насморк, а самое главное – в словаре, которому так верит наша учительница, слишком много опечаток, а уж об учебных компьютерах и говорить не приходится – сирианцы, которые готовят вторжение на Землю, запустили в них супервирус. Мы все будем писать с ошибками, и тогда сирианцы нас поработят.
– Это еще почему? – в отчаянии воскликнула Каролина Павловна, классная руководительница 6-го класса «Б», в ужасе зажмуриваясь, чтобы не видеть Пашкиных изобретений на экране компьютера.
– Потому что они запутаются в вывесках. Они думают, что надо читать «Добро пожаловать», а у нас всюду будет написано «Бобрам пожаловаться».
– Все! – сказала Каролина. – Гераскин, ты получил свою заслуженную двойку, и, если у тебя больше нет оправданий, уходи из класса. Твоей талантливой головке пора отдохнуть, чтобы не треснуть от напряжения.
– Это плодотворная идея, – согласился Пашка. – Но если я уйду, то буду чувствовать себя негодяем.
– Почему же?
– Потому что вы не узнаете о том, что я услышал в новостях.
– Что? – воскликнули хором Маша и Наташа Белые – самые любопытные девочки на свете.
– Найдена морская черепаха, которой, по крайней мере, триста лет, длиной почти полтора метра.
– Ну и что? – удивился Аркаша Сапожков. – В морских заповедниках такие черепахи не редкость. Ведь уже скоро сто лет как их никто не убивает.
– Но на этой черепахе, – добавил Пашка, – есть надпись.
– Какая надпись? – спросила Алиса.
– Очень простая: «SOS!»
– А что это значит? – спросила Наташа Белая.
– Спасите наши души, – ответил Джавад Рахимов. – Это каждый моряк знает. Мало ли кто и что написал на панцире?
– Там есть и еще какие-то слова, – сказал Пашка, – сейчас их расшифровывают в Институте фундаментальных наук.
– Ну и пускай расшифровывают, – сказала Каролина Павловна. – Это не должно тебе, Гераскин, мешать учиться русскому языку.
– Вот именно! – Пашка даже подпрыгнул. – Дело в том, что надпись на панцире морской черепахи сделана на русском языке!
И вот тогда все замолчали. Это была самая настоящая сенсация.
Глава 2
ДВЕСТИ ПЯТЬДЕСЯТ ЛЕТ НАЗАД
– Алиса, – сказал Пашка после урока. – Я знаю, какие у тебя связи!
– Не подлизывайся, – ответила Алиса. – Говори прямо – что тебе нужно.
– На черепаху посмотреть. Я думаю, что быстрее всех расшифрую надпись на черепахе. Давно что-то я не делал выдающихся научных открытий.
– Даже не знаю, как тебе помочь, – вздохнула Алиса.
– Знаешь! – расхохотался Пашка. – По глазам догадался, что ты намылилась в Институт фундаментальных наук на черепаху посмотреть! Ты же обожаешь тайны.
Алиса не стала запираться. Оказывается, и на самом деле она уже провидеофонила в институт своей подружке Магдалине, самому младшему научному сотруднику.
Магдалина ждала их у входа.
Пашке она не удивилась. Она была с ним знакома. Если ты знаком с Алисой, значит, и Пашку знаешь. Таков мировой закон.
С Алисой Магдалина просто поздоровалась, потому что никаких каверз от нее не ждала. А Пашке сказала:
– Умоляю, ничего не трогай руками.
– Не могу обещать, – честно ответил Пашка. – Я пришел к вам сделать открытие. Может, понадобится и трогать.
– Не бойся, Магда, – сказала Алиса. – Я за ним пригляжу.
– Ну, на твою ответственность!
Черепаха медленно плавала в мелком бассейне, который занимал половину комнаты. Над ней жужжали приборы, к ней были прикреплены датчики, а вокруг бассейна стояли ученые с умными и не очень умными лицами.
– Так, – сказал Пашка. – Попрошу пропустить меня в воду.
– Зачем? – спросила Магдалина.
– Будем читать.
– Молодой человек, – сказал профессор Малатеста Иван Трофимович. – Если вам хочется почитать, взгляните на стену.
На стене, на белом экране, была видна черепашья спина: ее панцирь был похож на дыню с заостренными концами. Очень смутно, расплывшимися буквами, наискосок панциря было выцарапано вот что:
«Спасите, мы попали в пленъ к пиратамъ, насъ замуровали в пещере».
– И все? – спросил Пашка.
– Совершенно все, – ответила Магдалина.
– А почему так плохо видно?
– Молодой человек, надпись была сделана по крайней мере двести лет назад. Черепаха тогда была еще молодой. Она выросла с тех пор в три раза. Еще чудо, что мы смогли угадать и восстановить надпись.
– С чего вы решили, что двести? – спросил Пашка. – Я этого не наблюдаю!
– Пашка, ты посмотри на слово «пленъ», – сказала Алиса.
– Смотрю и вижу элементарную ошибку, – сказал Пашка. – Слово плен пишется без твердого знака.
– После революции 1917 года! – произнес профессор Малатеста.
– Я это и хотел сказать, – буркнул Пашка, для которого признать свою ошибку – катастрофа.
– А когда выцарапана надпись? – спросила Алиса.
– Дети, помолчите, – рассердился профессор. – Неужели вы не видите, что люди работают?
Черепаха медленно развернулась и поплыла к профессору, загребая толстыми чешуйчатыми лапами с когтями на концах.
Голова у нее заканчивалась большим костяным клювом, а глаза были маленькими, неподвижными, но очень внимательными.
– Она разумная? – шепотом спросила Алиса у Магдалины.
– Для себя самой она достаточно разумная, – сказала Магда, – а вообще-то не очень умная. Плавает, кушает и откладывает яйца в песок.
– Надо бы мне с ней всерьез поговорить, – сказал Пашка. – Что она ест? Капусту?
– Ты лучше у меня спроси, – сказала Магдалина, – а вдруг черепаха уже в чем-то созналась?
– Когда это случилось? – спросил Пашка. – Для меня это важно.
– Конечно, важно, – улыбнулся профессор, который слышал этот разговор. – Но нам удалось узнать.
– Без меня? – удивился Пашка.
Он не просто нахал, подумала Алиса. Он – искренний нахал. Он думает, что поступает правильно, что он хорошо воспитан и никогда в жизни не вел себя нахально.
Ему легко жить на свете, потому что он не сомневается в своих талантах, смелости и даже остроумии.
– К сожалению, – сказала Магдалина, – мы тебя не дождались.
– А как вам удалось это сделать?
Профессор обернулся к Алисе, будто хотел сказать: «Этот мальчик все и без меня знает, а вот тебе, Алиса, может быть интересно».
– Панцирь черепахи – как ствол дерева, – произнес он. – Пока черепаха живет, он растет, на него нарастают все новые и новые слои костной ткани. Мы смоделировали на компьютере ситуацию, когда эту надпись выцарапали. Затем точно вычислили срок, прошедший с того времени. Ты меня понимаешь?
Алиса кивнула, а Пашка сказал:
– Это и ежу понятно. А у меня был вариант попроще, но гениальней.
– Поделись с нами, – попросил профессор.
– Мы заглядываем в мозг черепахи и изучаем ее язык.
– Черепахи молчат! – вмешалась Магдалина.
– Те-ле-па-ти-чески! – воскликнул Пашка. – И так же телепатически спрашиваем: а сколько лет назад на тебе выцарапали надпись?
– А она качает головой и показывает тебе язык! – сказала Алиса.
Пашка обиделся и замолчал. Он не придумал еще, что же делать с черепахой, если она не захочет с ним разговаривать.
– Извините, что вас перебили, – обратилась Алиса к профессору. – Так когда сделана эта надпись?
– В 1852 году, – сказал профессор.
– Четверть тысячелетия назад! – сказала Магдалина. – И пленники погибли.
– А что мы еще знаем? – спросила Алиса.
– Если ты заглянешь вместе со мной в лабораторию, – сказал профессор, – то увидишь, где это произошло.
Конечно же, Алиса побежала за длинноногим профессором Малатестой в лабораторию, а через три секунды за ними бросился Пашка. Он не желал оставаться в стороне от событий.
В лаборатории профессор подвел Алису к экрану, исчерченному разноцветными полосками.
– Каждая полоска, – сказал он, – соответствует тому или иному элементу или минералу, а ширина полоски показывает, сколько его в веществе, то есть в микрочастицах, которые остались в процарапанных углублениях. Кстати, надпись вырезали гвоздем, медным гвоздем.
– А разве бывают медные гвозди? – спросил Пашка.
– Раньше их использовали в море, – сказал профессор, – медь порой долговечней железа.
– Но ведь черепаха потом плавала, загорала на берегу, – сказал Пашка, – уж точно, все частицы смылись.
– Все – это слишком громкое слово. Всегда что-то остается. Вопрос лишь в том, как его отыскать.
– И что же вы нашли?
– Не буду сейчас забивать ваши светлые головки специальными терминами и знаниями, но нам удалось найти место на Земле, где минералы встречаются именно в таком сочетании.
– Быстрей, профессор! – прикрикнул на Малатесту Пашка. – Нам бы там побывать.
– Зачем, если не секрет? – спросил профессор.
– Неужели вам непонятно? – Пашка окинул присутствующих презрительным взором. – Это же пиратская пещера!
– И что? – спросила Магдалина.
Алиса хорошо знала Пашку Гераскина. И уже догадалась, куда катятся шарики и ролики в его беспокойной головке.
Но пускай он сам скажет. А он не сказал – он прокричал, протрубил, прогудел как труба:
– В пиратской пещере лежат пиратские сокровища! Дайте мне координаты, и мы их достанем!
– Пашенька, – сказала Алиса. – Мне кажется, что ты забыл о главном.
– Я никогда ни о чем главном не забываю. И если я забыл, значит, оно не главное.
– В 1852 году кто-то выцарапал на панцире черепахи русские слова.
– А что в этом удивительного? Ведь не башкирские и не мордовские.
– Я вас не понял, – произнес профессор.
– Все так понятно! Ни Башкирия, ни Мордовия не имеют выхода к морю. А Россия имеет.
– Скажите, пожалуйста, – попросила Алиса, – а где была та пещера?
Профессор включил экран и показал почти в центре Тихого океана точку небольшого острова.
– Остров Хуан де Пальма, – прочел Пашка. – Я там не был. Но вот тут, – и он показал на остров Пасхи, – я был, и не раз. А это всего в тысяче миль. Возьму флаер и долечу за два часа.
– Никуда ты один не полетишь. Во-первых, этот остров – заповедник. А во-вторых, ты не знаешь, где там находится пещера.
– Найду, он же маленький!
– Не такой уж маленький для одинокого мальчика. Двенадцать квадратных миль скал и кустарника, болот и водопадов.
– А как же тогда быть? – удивился Пашка. Он-то думал, что вот-вот увидит сундуки с золотыми дублонами.
– Если очень хочется, – сказал профессор, – то присоединяйся к нам. Мы вылетаем на Хуан де Пальму через шестнадцать минут.
– Что же вы раньше молчали! – рассердился Пашка. – Мне надо еще камеру взять и свою старую надежную лопату.
– Нет, нам еще лопат не хватало! – воскликнула Магдалина, и все засмеялись.
Кроме Пашки, который открыл записную книжку и уставился в ее экранчик.
– Не подлизывайся, – ответила Алиса. – Говори прямо – что тебе нужно.
– На черепаху посмотреть. Я думаю, что быстрее всех расшифрую надпись на черепахе. Давно что-то я не делал выдающихся научных открытий.
– Даже не знаю, как тебе помочь, – вздохнула Алиса.
– Знаешь! – расхохотался Пашка. – По глазам догадался, что ты намылилась в Институт фундаментальных наук на черепаху посмотреть! Ты же обожаешь тайны.
Алиса не стала запираться. Оказывается, и на самом деле она уже провидеофонила в институт своей подружке Магдалине, самому младшему научному сотруднику.
Магдалина ждала их у входа.
Пашке она не удивилась. Она была с ним знакома. Если ты знаком с Алисой, значит, и Пашку знаешь. Таков мировой закон.
С Алисой Магдалина просто поздоровалась, потому что никаких каверз от нее не ждала. А Пашке сказала:
– Умоляю, ничего не трогай руками.
– Не могу обещать, – честно ответил Пашка. – Я пришел к вам сделать открытие. Может, понадобится и трогать.
– Не бойся, Магда, – сказала Алиса. – Я за ним пригляжу.
– Ну, на твою ответственность!
Черепаха медленно плавала в мелком бассейне, который занимал половину комнаты. Над ней жужжали приборы, к ней были прикреплены датчики, а вокруг бассейна стояли ученые с умными и не очень умными лицами.
– Так, – сказал Пашка. – Попрошу пропустить меня в воду.
– Зачем? – спросила Магдалина.
– Будем читать.
– Молодой человек, – сказал профессор Малатеста Иван Трофимович. – Если вам хочется почитать, взгляните на стену.
На стене, на белом экране, была видна черепашья спина: ее панцирь был похож на дыню с заостренными концами. Очень смутно, расплывшимися буквами, наискосок панциря было выцарапано вот что:
«Спасите, мы попали в пленъ к пиратамъ, насъ замуровали в пещере».
– И все? – спросил Пашка.
– Совершенно все, – ответила Магдалина.
– А почему так плохо видно?
– Молодой человек, надпись была сделана по крайней мере двести лет назад. Черепаха тогда была еще молодой. Она выросла с тех пор в три раза. Еще чудо, что мы смогли угадать и восстановить надпись.
– С чего вы решили, что двести? – спросил Пашка. – Я этого не наблюдаю!
– Пашка, ты посмотри на слово «пленъ», – сказала Алиса.
– Смотрю и вижу элементарную ошибку, – сказал Пашка. – Слово плен пишется без твердого знака.
– После революции 1917 года! – произнес профессор Малатеста.
– Я это и хотел сказать, – буркнул Пашка, для которого признать свою ошибку – катастрофа.
– А когда выцарапана надпись? – спросила Алиса.
– Дети, помолчите, – рассердился профессор. – Неужели вы не видите, что люди работают?
Черепаха медленно развернулась и поплыла к профессору, загребая толстыми чешуйчатыми лапами с когтями на концах.
Голова у нее заканчивалась большим костяным клювом, а глаза были маленькими, неподвижными, но очень внимательными.
– Она разумная? – шепотом спросила Алиса у Магдалины.
– Для себя самой она достаточно разумная, – сказала Магда, – а вообще-то не очень умная. Плавает, кушает и откладывает яйца в песок.
– Надо бы мне с ней всерьез поговорить, – сказал Пашка. – Что она ест? Капусту?
– Ты лучше у меня спроси, – сказала Магдалина, – а вдруг черепаха уже в чем-то созналась?
– Когда это случилось? – спросил Пашка. – Для меня это важно.
– Конечно, важно, – улыбнулся профессор, который слышал этот разговор. – Но нам удалось узнать.
– Без меня? – удивился Пашка.
Он не просто нахал, подумала Алиса. Он – искренний нахал. Он думает, что поступает правильно, что он хорошо воспитан и никогда в жизни не вел себя нахально.
Ему легко жить на свете, потому что он не сомневается в своих талантах, смелости и даже остроумии.
– К сожалению, – сказала Магдалина, – мы тебя не дождались.
– А как вам удалось это сделать?
Профессор обернулся к Алисе, будто хотел сказать: «Этот мальчик все и без меня знает, а вот тебе, Алиса, может быть интересно».
– Панцирь черепахи – как ствол дерева, – произнес он. – Пока черепаха живет, он растет, на него нарастают все новые и новые слои костной ткани. Мы смоделировали на компьютере ситуацию, когда эту надпись выцарапали. Затем точно вычислили срок, прошедший с того времени. Ты меня понимаешь?
Алиса кивнула, а Пашка сказал:
– Это и ежу понятно. А у меня был вариант попроще, но гениальней.
– Поделись с нами, – попросил профессор.
– Мы заглядываем в мозг черепахи и изучаем ее язык.
– Черепахи молчат! – вмешалась Магдалина.
– Те-ле-па-ти-чески! – воскликнул Пашка. – И так же телепатически спрашиваем: а сколько лет назад на тебе выцарапали надпись?
– А она качает головой и показывает тебе язык! – сказала Алиса.
Пашка обиделся и замолчал. Он не придумал еще, что же делать с черепахой, если она не захочет с ним разговаривать.
– Извините, что вас перебили, – обратилась Алиса к профессору. – Так когда сделана эта надпись?
– В 1852 году, – сказал профессор.
– Четверть тысячелетия назад! – сказала Магдалина. – И пленники погибли.
– А что мы еще знаем? – спросила Алиса.
– Если ты заглянешь вместе со мной в лабораторию, – сказал профессор, – то увидишь, где это произошло.
Конечно же, Алиса побежала за длинноногим профессором Малатестой в лабораторию, а через три секунды за ними бросился Пашка. Он не желал оставаться в стороне от событий.
В лаборатории профессор подвел Алису к экрану, исчерченному разноцветными полосками.
– Каждая полоска, – сказал он, – соответствует тому или иному элементу или минералу, а ширина полоски показывает, сколько его в веществе, то есть в микрочастицах, которые остались в процарапанных углублениях. Кстати, надпись вырезали гвоздем, медным гвоздем.
– А разве бывают медные гвозди? – спросил Пашка.
– Раньше их использовали в море, – сказал профессор, – медь порой долговечней железа.
– Но ведь черепаха потом плавала, загорала на берегу, – сказал Пашка, – уж точно, все частицы смылись.
– Все – это слишком громкое слово. Всегда что-то остается. Вопрос лишь в том, как его отыскать.
– И что же вы нашли?
– Не буду сейчас забивать ваши светлые головки специальными терминами и знаниями, но нам удалось найти место на Земле, где минералы встречаются именно в таком сочетании.
– Быстрей, профессор! – прикрикнул на Малатесту Пашка. – Нам бы там побывать.
– Зачем, если не секрет? – спросил профессор.
– Неужели вам непонятно? – Пашка окинул присутствующих презрительным взором. – Это же пиратская пещера!
– И что? – спросила Магдалина.
Алиса хорошо знала Пашку Гераскина. И уже догадалась, куда катятся шарики и ролики в его беспокойной головке.
Но пускай он сам скажет. А он не сказал – он прокричал, протрубил, прогудел как труба:
– В пиратской пещере лежат пиратские сокровища! Дайте мне координаты, и мы их достанем!
– Пашенька, – сказала Алиса. – Мне кажется, что ты забыл о главном.
– Я никогда ни о чем главном не забываю. И если я забыл, значит, оно не главное.
– В 1852 году кто-то выцарапал на панцире черепахи русские слова.
– А что в этом удивительного? Ведь не башкирские и не мордовские.
– Я вас не понял, – произнес профессор.
– Все так понятно! Ни Башкирия, ни Мордовия не имеют выхода к морю. А Россия имеет.
– Скажите, пожалуйста, – попросила Алиса, – а где была та пещера?
Профессор включил экран и показал почти в центре Тихого океана точку небольшого острова.
– Остров Хуан де Пальма, – прочел Пашка. – Я там не был. Но вот тут, – и он показал на остров Пасхи, – я был, и не раз. А это всего в тысяче миль. Возьму флаер и долечу за два часа.
– Никуда ты один не полетишь. Во-первых, этот остров – заповедник. А во-вторых, ты не знаешь, где там находится пещера.
– Найду, он же маленький!
– Не такой уж маленький для одинокого мальчика. Двенадцать квадратных миль скал и кустарника, болот и водопадов.
– А как же тогда быть? – удивился Пашка. Он-то думал, что вот-вот увидит сундуки с золотыми дублонами.
– Если очень хочется, – сказал профессор, – то присоединяйся к нам. Мы вылетаем на Хуан де Пальму через шестнадцать минут.
– Что же вы раньше молчали! – рассердился Пашка. – Мне надо еще камеру взять и свою старую надежную лопату.
– Нет, нам еще лопат не хватало! – воскликнула Магдалина, и все засмеялись.
Кроме Пашки, который открыл записную книжку и уставился в ее экранчик.
Глава 3
ПЕЩЕРА НА ОСТРОВЕ
Долетели туда на институтском флаере с посадкой в Кито, это город в Перу. Там взяли на борт молодого робота Фернандо из службы заповедника. Робот был разговорчивым, он целый час рассказывал о фауне острова Хуан де Пальма, но, оказалось, не подозревал, что на острове есть пещера.
Зато морских черепах, точно таких же, как старушка с надписью на панцире, у берегов острова встречается немало, объяснил он. Только обычно не такие большие. Да и надписи на панцирях встречаются. Даже сейчас порой заберется в заповедник турист, увидит, как по берегу топает такая черепаха, достанет ножик и давай себе царапать!
– Может, и ваша надпись, – сказал молодой робот, – фальшивка. Какой-нибудь турист захотел пошутить, вот и пошутил.
– Вы не правы, – вежливо возразил профессор Малатеста. – Анализ показывает, что надписи двести пятьдесят лет.
Зато морских черепах, точно таких же, как старушка с надписью на панцире, у берегов острова встречается немало, объяснил он. Только обычно не такие большие. Да и надписи на панцирях встречаются. Даже сейчас порой заберется в заповедник турист, увидит, как по берегу топает такая черепаха, достанет ножик и давай себе царапать!
– Может, и ваша надпись, – сказал молодой робот, – фальшивка. Какой-нибудь турист захотел пошутить, вот и пошутил.
– Вы не правы, – вежливо возразил профессор Малатеста. – Анализ показывает, что надписи двести пятьдесят лет.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента