Кир Булычев
Возвышение Удалова
Водевиль в одном действии с прологом
Пролог
Корнелий Удалов шел полем, отягощенный ведром с грибами. Грибы были незавидные, большей частью сыроежки и даже валуи, два подберезовика, один белый, но червивый, найденный на тропинке, где он лежал ножкой кверху — видно, какой-то более удачливый грибник нашел его, разочаровался и выбросил. Человек, который ходил по грибы, а несет домой банальную мелочь, склонен размышлять о тщете жизни и о том, что время бежит слишком быстро, а мы так и не научились тратить его с пользой. Он понимает, что ему уже за сорок, а главного в жизни еще не сделано и даже не выяснено, что в жизни главное. Такого человека обязательно начинают преследовать оводы и кусать комары, его печет солнце, а на лысину ему прыгают кузнечики. Конечно, неплохо бы идти лесом, но человеку обязательно надо пересечь клеверное поле, тяжелое и рыхлое после недавнего дождя. И поэтому человек мечтает о тени, о квасе в холодильнике и думает о том, что никогда больше не пойдет в лес…
И в этот момент раздался грохот, потрясший всю вселенную, заставивший сжаться листья на деревьях и замолкнуть певчих птиц. Нечто громадное, сверкающее, окутанное паром и неземным огнем рухнуло точно посреди поля и оказалось шаром из обугленного металла. Шар достигал четырех метров в диаметре и, очевидно, был космическим кораблем — либо советским, либо американским, либо неземного происхождения.
Пока Удалов стоял неподвижно, размышляя о превратностях судьбы и радуясь тому, что эта чушка не упала ему на голову, в шаре открылся люк и из него поочередно вышли три инопланетных пришельца, отличительной чертой которых было наличие трех ног. Пришельцы повертели зелеными головами, оглядывая местность, и, никого не заметив, побежали к лесу.
— Стойте! — закричал Удалов. — Стойте! Я не причиню вам зла! Я ваш брат по разуму!
Однако пришельцы либо не захотели, либо не смогли понять успокаивающих слов Удалова. Они мчались к лесу так, что только магнитные подковки сверкали на их каблуках.
Удалов испугался, лег на землю и немного полежал, прижав щеку к траве. Он решил, что пришельцы сбежали потому, что их корабль сейчас взорвется. Удалов лежал и ни о чем не думал, а корабль все не взрывался и стоял посреди поля с открытой дверью.
Уставши ждать смерти, Удалов поднялся, смахнул с колен цветы клевера и раздавленных муравьев и медленно направился к инопланетному кораблю. В нем пробудился дух исследователя. Перед дверью он задержался и спросил:
— Здесь кто остался, чтобы войти со мной в контакт?
Нельзя сказать, что он ожидал ответа — спросил только для того, чтобы проявить вежливость.
Ответа не последовало. Удалов поставил на землю ведро с грибами и вошел в космический корабль. Внутри было полутемно, и Удалову пришлось с минуту привыкать к полумраку. Потом он разглядел приборы и руль, которым управлялся корабль, а также койки космонавтов и их личные вещи, забытые в ходе бегства. Удалов присел на стульчик и задумался, что же делать дальше. Видно, придется идти в город и сообщить о космическом корабле куда надо.
По кораблю, где в тесноте и неудобстве жили космонавты, были разбросаны детали одежды, посуда и всякие мелочи. Удалов нашел там голубую каскетку с кометой вместо звездочки и примерил ее. Каскетка пришлась впору. И когда Удалов заглянул в зеркальце, висевшее над рулем, собственный вид ему очень понравился. Затем он поднял с койки хороший инопланетный бинокль и выглянул наружу, чтобы проверить его силу. Бинокль оказался сильным. В него Удалов увидел, как к кораблю, подпрыгивая на кочках, несется зеленый газик, в котором сидят люди в штатском. Когда газик подъехал поближе, Удалов узнал среди пассажиров автомашины лично товарища Батыева, председателя гуслярского исполкома, в просторечье главгора.
Удалов приветственно поднял руку. Машина затормозила, и пассажиры вышли из нее, пораженные редким зрелищем. Они надеялись, что упавший космический корабль — наш, советский и они смогут первыми, раньше партии и правительства, прижать к своей груди смелых космонавтов. Но на корабле не было опознавательных знаков, и по форме он был подозрительным.
И тут приехавшие увидели, что в двери корабля стоит человек в голубой не нашей каскеточке с изображением кометы и с большим иностранным биноклем на груди. Человек этот был невысокого роста, плотный, и весь его остальной костюм изобличал в нем местного жителя — грибника или рыболова.
— Пупыкин, ты что здесь делаешь? — спросил заместитель Батыева по имени Семен Карась.
Он хотел сказать «Удалов», потому что был давно знаком с Корнелием Ивановичем, но в растерянности назвал его именем директора бани Пупыкина, который ничем на Удалова не был похож.
— Пупыкин? — спросил человек в сером пиджаке, которого Удалов уже встречал на совещаниях. Он достал синюю книжечку и записал в нее несколько слов.
От леса бежали деревенские дети с полевыми цветами и кричали:
— Слава космонавтам!
— Я не Пупыкин, — сказал Удалов.
— Он не Пупыкин? — спросил человек в сером пиджаке.
— Постыдились бы, товарищи, — сказал Батыев. — Внешнее сходство не должно вводить в заблуждение.
— Я и сам вижу, что не Пупыкин, — сказал Карась. — Я против света смотрел.
— Откуда будете? — спросил Батыев.
Он не получил ответа, потому что Удалов был растерян и молчал. Молчание Удалова смутило Батыева. Человек в сером пиджаке снова достал из кармана синюю книжку, раскрыл ее и спросил на иностранном языке:
— Ар ю американ?* Не дождавшись ответа, он задал другой вопрос:
— Вот из йор таск? Ар ю э спай?* *
— Здравствуйте, коли не шутите, — сказал Удалов, спрыгивая на землю и протягивая руку товарищам из горисполкома. — Не узнали, что ли? Удалов я, из стройконторы. Корнелий Иванович Удалов.
Его слова были заглушены звонкими криками пионеров и школьников, которые приветствовали космического героя.
Сквозь детские голоса до Удалова, отличавшегося острым слухом, донеслись слова человека в сером пиджаке, сказанные на ухо Батыеву:
— Допускаю, что он может быть из КНР. Там производят опыты. Нельзя спускать с него глаз. Ясно?
Батыев отступил на шаг. Он смотрел на Удалова с неприязнью.
Удалов надвинулся на Батыева, и тот отступил еще на шаг. Удалов повернулся к Семе Карасю, но между ними втиснулась группа школьников, которые нагрузили Удалова букетами цветов, а один из детей защелкал аппаратом, фотографируя прибытие Удалова из космоса.
Человек в сером пиджаке неуловимым движением протянул руку к мальчику с фотоаппаратом и изъял камеру. Мальчик было заплакал, но человек в сером пиджаке сказал строго:
— Аппарат получишь обратно. Мамку пришлешь, ясно?
Мальчик пошел через поле к лесу, одинокий и грустный, но никто из его товарищей не заметил этой маленькой трагедии. Не заметил и Удалов, который пытался в этот момент пробиться сквозь букеты к Семену Карасю и кричал ему:
— Не Пупыкин я, не Пупыкин! Пупыкин в бане, а я Удалов!
— Я и сам вижу, что не Пупыкин, — сознался Карась. — Какой ты Пупыкин? Пупыкин же в бане. Он и ростом выше.
— А Удалов? — спросил Корнелий Иванович.
— Удалов стройконторой заведует, — сказал Семен Иванович. — Какой ты Удалов?.. Удалов ростом пониже будет.
Батыеву надоело ждать на ветру.
— Попрошу в машину, — сказал он. — Разрешите… подвиньтесь… вот сюда… попрошу…
Человек в сером пиджаке выяснил, кто из детей отличники учебы и поведения, и составил из них охрану космического корабля.
Удалова посадили между человеком в сером пиджаке и самим товарищем Батыевым, и соседи сильно сжали Удалова локтями. Карась сидел рядом с шофером.
— Трогай, — сказал Батыев шоферу.
— А грибы мои? — спросил Удалов.
— Грибы?
— Ведро тут стояло, с грибами. Сыроежки, правда…
Человек в сером пиджаке изогнулся, рука его странным образом вытянулась метра на три, быстрыми движениями обшарила землю, не задевая при этом детей, и нашла ведро с грибами. Но Удалову ведро не отдали, поставили рядом с шофером.
Машина взвыла и поскакала по кочкам. Дети кричали вслед: «Слава героям-космонавтам!» и расходились по местам, чтобы охранять корабль. Те же, кто плохо учился или плохо вел себя в школе, остались в стороне и смотрели на корабль издали.
Пока газик несся к городу, гудя и разгоняя встречный транспорт, человек в сером пиджаке достал из кармана ножичек и начал тихо перепиливать ремешок, на котором висел бинокль. В это время товарищ Батыев по договоренности с ним отвлекал внимание Удалова, показывая ему окрестности и делясь успехами.
— Поглядите налево, — говорил он. — Вы видите богатые колхозные поля, засеянные злаками и овощами. Несмотря на неблагоприятные климатические условия, мы в этом году намерены перевыполнить планы по производству кукурузы на силос, а также по откорму крупного рогатого скота. Некоторые отдельные враги ставят под сомнение возможности нашего района в деле производства бобовых. Но поглядите направо…
— Ш-шшш, — сказал человек в сером, — направо смотреть нельзя.
Удалов знал, что направо смотреть можно, потому что там строилось здание свинарника под его, Удалова, руководством. Но человек в сером, наверное, не знал, что это здание свинарника, а потому на всякий случай запретил смотреть. Его можно было понять. Сегодня ты свинарник, а завтра — объект.
— Можно, — сказал Удалов. — Смотрите, это свинарник.
Тут же человек в сером свободной рукой вежливо, но энергично прикрыл Удалову рот.
Так они и ехали дальше. Человек в сером пилил ремешок и, когда уставал, обыскивал карманы Удалова со своей стороны. Батыев достал из кармана газету и начал читать Удалову статью о международном положении, медленно, но верно произнося отдельные длинные и трудные слова. Жесткая ладонь человека в сером на всякий случай лежала на губах Удалова, и потому тот не мог сказать Батыеву, что эту статью он уже читал и, хоть очень благодарен за внимание, предпочел бы послушать про спорт.
— Куда его? — спросил Батыев, когда машина въехала в город. — К вам?
— Ни в коем случае, — сказал человек в сером. — Все будет официально. Может быть, его на наших менять будем. Может, из Москвы позвонят. К тебе поместим.
— Ко мне нельзя, — возразил Батыев. — Я номенклатура.
— Тогда к товарищу Карасю, — не стал спорить тот, что был в сером пиджаке. С ним тоже не спорили.
Удалова провели в кабинет Карася. Они быстро шли коридором, впереди Карась, за ним Удалов, сзади человек в сером, который не оставлял попыток перепилить ремешок, а совсем сзади милиционер Селькин, которого взяли с площади.
И в этот момент раздался грохот, потрясший всю вселенную, заставивший сжаться листья на деревьях и замолкнуть певчих птиц. Нечто громадное, сверкающее, окутанное паром и неземным огнем рухнуло точно посреди поля и оказалось шаром из обугленного металла. Шар достигал четырех метров в диаметре и, очевидно, был космическим кораблем — либо советским, либо американским, либо неземного происхождения.
Пока Удалов стоял неподвижно, размышляя о превратностях судьбы и радуясь тому, что эта чушка не упала ему на голову, в шаре открылся люк и из него поочередно вышли три инопланетных пришельца, отличительной чертой которых было наличие трех ног. Пришельцы повертели зелеными головами, оглядывая местность, и, никого не заметив, побежали к лесу.
— Стойте! — закричал Удалов. — Стойте! Я не причиню вам зла! Я ваш брат по разуму!
Однако пришельцы либо не захотели, либо не смогли понять успокаивающих слов Удалова. Они мчались к лесу так, что только магнитные подковки сверкали на их каблуках.
Удалов испугался, лег на землю и немного полежал, прижав щеку к траве. Он решил, что пришельцы сбежали потому, что их корабль сейчас взорвется. Удалов лежал и ни о чем не думал, а корабль все не взрывался и стоял посреди поля с открытой дверью.
Уставши ждать смерти, Удалов поднялся, смахнул с колен цветы клевера и раздавленных муравьев и медленно направился к инопланетному кораблю. В нем пробудился дух исследователя. Перед дверью он задержался и спросил:
— Здесь кто остался, чтобы войти со мной в контакт?
Нельзя сказать, что он ожидал ответа — спросил только для того, чтобы проявить вежливость.
Ответа не последовало. Удалов поставил на землю ведро с грибами и вошел в космический корабль. Внутри было полутемно, и Удалову пришлось с минуту привыкать к полумраку. Потом он разглядел приборы и руль, которым управлялся корабль, а также койки космонавтов и их личные вещи, забытые в ходе бегства. Удалов присел на стульчик и задумался, что же делать дальше. Видно, придется идти в город и сообщить о космическом корабле куда надо.
По кораблю, где в тесноте и неудобстве жили космонавты, были разбросаны детали одежды, посуда и всякие мелочи. Удалов нашел там голубую каскетку с кометой вместо звездочки и примерил ее. Каскетка пришлась впору. И когда Удалов заглянул в зеркальце, висевшее над рулем, собственный вид ему очень понравился. Затем он поднял с койки хороший инопланетный бинокль и выглянул наружу, чтобы проверить его силу. Бинокль оказался сильным. В него Удалов увидел, как к кораблю, подпрыгивая на кочках, несется зеленый газик, в котором сидят люди в штатском. Когда газик подъехал поближе, Удалов узнал среди пассажиров автомашины лично товарища Батыева, председателя гуслярского исполкома, в просторечье главгора.
Удалов приветственно поднял руку. Машина затормозила, и пассажиры вышли из нее, пораженные редким зрелищем. Они надеялись, что упавший космический корабль — наш, советский и они смогут первыми, раньше партии и правительства, прижать к своей груди смелых космонавтов. Но на корабле не было опознавательных знаков, и по форме он был подозрительным.
И тут приехавшие увидели, что в двери корабля стоит человек в голубой не нашей каскеточке с изображением кометы и с большим иностранным биноклем на груди. Человек этот был невысокого роста, плотный, и весь его остальной костюм изобличал в нем местного жителя — грибника или рыболова.
— Пупыкин, ты что здесь делаешь? — спросил заместитель Батыева по имени Семен Карась.
Он хотел сказать «Удалов», потому что был давно знаком с Корнелием Ивановичем, но в растерянности назвал его именем директора бани Пупыкина, который ничем на Удалова не был похож.
— Пупыкин? — спросил человек в сером пиджаке, которого Удалов уже встречал на совещаниях. Он достал синюю книжечку и записал в нее несколько слов.
От леса бежали деревенские дети с полевыми цветами и кричали:
— Слава космонавтам!
— Я не Пупыкин, — сказал Удалов.
— Он не Пупыкин? — спросил человек в сером пиджаке.
— Постыдились бы, товарищи, — сказал Батыев. — Внешнее сходство не должно вводить в заблуждение.
— Я и сам вижу, что не Пупыкин, — сказал Карась. — Я против света смотрел.
— Откуда будете? — спросил Батыев.
Он не получил ответа, потому что Удалов был растерян и молчал. Молчание Удалова смутило Батыева. Человек в сером пиджаке снова достал из кармана синюю книжку, раскрыл ее и спросил на иностранном языке:
— Ар ю американ?* Не дождавшись ответа, он задал другой вопрос:
— Вот из йор таск? Ар ю э спай?* *
— Здравствуйте, коли не шутите, — сказал Удалов, спрыгивая на землю и протягивая руку товарищам из горисполкома. — Не узнали, что ли? Удалов я, из стройконторы. Корнелий Иванович Удалов.
Его слова были заглушены звонкими криками пионеров и школьников, которые приветствовали космического героя.
Сквозь детские голоса до Удалова, отличавшегося острым слухом, донеслись слова человека в сером пиджаке, сказанные на ухо Батыеву:
— Допускаю, что он может быть из КНР. Там производят опыты. Нельзя спускать с него глаз. Ясно?
Батыев отступил на шаг. Он смотрел на Удалова с неприязнью.
Удалов надвинулся на Батыева, и тот отступил еще на шаг. Удалов повернулся к Семе Карасю, но между ними втиснулась группа школьников, которые нагрузили Удалова букетами цветов, а один из детей защелкал аппаратом, фотографируя прибытие Удалова из космоса.
Человек в сером пиджаке неуловимым движением протянул руку к мальчику с фотоаппаратом и изъял камеру. Мальчик было заплакал, но человек в сером пиджаке сказал строго:
— Аппарат получишь обратно. Мамку пришлешь, ясно?
Мальчик пошел через поле к лесу, одинокий и грустный, но никто из его товарищей не заметил этой маленькой трагедии. Не заметил и Удалов, который пытался в этот момент пробиться сквозь букеты к Семену Карасю и кричал ему:
— Не Пупыкин я, не Пупыкин! Пупыкин в бане, а я Удалов!
— Я и сам вижу, что не Пупыкин, — сознался Карась. — Какой ты Пупыкин? Пупыкин же в бане. Он и ростом выше.
— А Удалов? — спросил Корнелий Иванович.
— Удалов стройконторой заведует, — сказал Семен Иванович. — Какой ты Удалов?.. Удалов ростом пониже будет.
Батыеву надоело ждать на ветру.
— Попрошу в машину, — сказал он. — Разрешите… подвиньтесь… вот сюда… попрошу…
Человек в сером пиджаке выяснил, кто из детей отличники учебы и поведения, и составил из них охрану космического корабля.
Удалова посадили между человеком в сером пиджаке и самим товарищем Батыевым, и соседи сильно сжали Удалова локтями. Карась сидел рядом с шофером.
— Трогай, — сказал Батыев шоферу.
— А грибы мои? — спросил Удалов.
— Грибы?
— Ведро тут стояло, с грибами. Сыроежки, правда…
Человек в сером пиджаке изогнулся, рука его странным образом вытянулась метра на три, быстрыми движениями обшарила землю, не задевая при этом детей, и нашла ведро с грибами. Но Удалову ведро не отдали, поставили рядом с шофером.
Машина взвыла и поскакала по кочкам. Дети кричали вслед: «Слава героям-космонавтам!» и расходились по местам, чтобы охранять корабль. Те же, кто плохо учился или плохо вел себя в школе, остались в стороне и смотрели на корабль издали.
Пока газик несся к городу, гудя и разгоняя встречный транспорт, человек в сером пиджаке достал из кармана ножичек и начал тихо перепиливать ремешок, на котором висел бинокль. В это время товарищ Батыев по договоренности с ним отвлекал внимание Удалова, показывая ему окрестности и делясь успехами.
— Поглядите налево, — говорил он. — Вы видите богатые колхозные поля, засеянные злаками и овощами. Несмотря на неблагоприятные климатические условия, мы в этом году намерены перевыполнить планы по производству кукурузы на силос, а также по откорму крупного рогатого скота. Некоторые отдельные враги ставят под сомнение возможности нашего района в деле производства бобовых. Но поглядите направо…
— Ш-шшш, — сказал человек в сером, — направо смотреть нельзя.
Удалов знал, что направо смотреть можно, потому что там строилось здание свинарника под его, Удалова, руководством. Но человек в сером, наверное, не знал, что это здание свинарника, а потому на всякий случай запретил смотреть. Его можно было понять. Сегодня ты свинарник, а завтра — объект.
— Можно, — сказал Удалов. — Смотрите, это свинарник.
Тут же человек в сером свободной рукой вежливо, но энергично прикрыл Удалову рот.
Так они и ехали дальше. Человек в сером пилил ремешок и, когда уставал, обыскивал карманы Удалова со своей стороны. Батыев достал из кармана газету и начал читать Удалову статью о международном положении, медленно, но верно произнося отдельные длинные и трудные слова. Жесткая ладонь человека в сером на всякий случай лежала на губах Удалова, и потому тот не мог сказать Батыеву, что эту статью он уже читал и, хоть очень благодарен за внимание, предпочел бы послушать про спорт.
— Куда его? — спросил Батыев, когда машина въехала в город. — К вам?
— Ни в коем случае, — сказал человек в сером. — Все будет официально. Может быть, его на наших менять будем. Может, из Москвы позвонят. К тебе поместим.
— Ко мне нельзя, — возразил Батыев. — Я номенклатура.
— Тогда к товарищу Карасю, — не стал спорить тот, что был в сером пиджаке. С ним тоже не спорили.
Удалова провели в кабинет Карася. Они быстро шли коридором, впереди Карась, за ним Удалов, сзади человек в сером, который не оставлял попыток перепилить ремешок, а совсем сзади милиционер Селькин, которого взяли с площади.
Действие
Секретарша Карася, Мария Пахомовна, давнишняя приятельница удаловской жены Ксении, увидела это шествие, но не разобралась в его значении.
— Корнелий Иванович, здравствуй, — сказала она. — Грибов набрал?
— Корнелий Иванович, здравствуй, — сказала она. — Грибов набрал?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента