Бурак Анатолий. Практиканты

Бурак Анатолий
Практиканты

    Пародия.
 
   - Слав, я тебе сказать должен... - Смущаясь произнёс Петька, нервно затягиваясь сигаретой.
   Слава взглянул на сокурсника.
   Круг света от настольной лампы, освещавший стол, не захватывал лиц беседующих, и выражение Петькиного сталось неясным. От стальной кюветы, стоящей на электроплитке и время от времени пыхавшей белыми клубами, пахло вожделённым Джефом. Что очень согревало, если не физически, то, по крайней мере, духовно. Впрочем, в помещении было довольно жарко, так что даже такие задохлики как два интерна не рисковали замёрзнуть.
   - Ну, чего ещё? - Недовольно буркнул Славка, ожидающей своей очереди "покурить" и явно рассерженный тем, что товарищ не спешил отдавать страстно желаемый "чинарик". Но до вмятины, отмеченной спичечным коробком, оставалось ещё сантиметра полтора, и он согласился.
   - Ладно уж, давай, признавайся. - И поспешно добавил. - Надеюсь, не в вечной дружбе?
   - Я это...
   Пауза была настолько красноречивой, что Славка невольно глянул на Петьку ещё раз. Но, скрытое в тени и освещаемое лишь огоньком сигареты лицо толком не просматривалось, и он дал волю воображению.
   Оно, воображение, дорисовало потупленный взор и яркий румянец на бледных, худых щеках.
   - Я это... попробовал. - Смущённо пробормотал Петька совсем уж шёпотом.
   - Эка невидаль. - Разочарованно зевнул Славка. - Все мы попробовали.
   - Да нет... Я с мужиком попробовал. С полгода назад ширнулся клёво, и Иван Сергеевич меня таки... отбиваться сил не было.
   - Тьфу ты, чёрт! - Славка невольно отодвинулся от Сокурсника. - Тебе что, баб мало было? - Славка цедил слова медленно и еле внятно. Но, в ночной тишине всё было слышно более чем отчётливо. - Ну, ты даёш мужик! - И, поняв двусмысленность сказанной фразы, запнулся. Все же от этого старого пидора держаться подальше. Ты покурить-то оставь. - И вновь осёкся.
   С тех пор, как в прошлом году во время практики Славке пришлось поработать в тюремной больничке, он твердо усвоил, что у "опущенных" ничего брать нельзя. Иначе и сам становишься...
   Курить хотелось зверски и, лелея надежду всё же получить заветный чинарик, он с надеждой спросил.
   - Мужик, ты шутишь?
   - На панадоле он меня подловил. - Петька нервно затягивался, не замечая, что алый огонёк давно уничтожил "границу", за которой сигарета переходила в полное владение товарища.
   - Я так и знал. Сколько раз говорено было - не зарывайся. Меру знай. - Славка с сожалением следил, как тает, клубясь лёгким ароматным
   дымком последняя "кэмэлина".
   Словно спохватившись, признавшийся Петька поспешно протянул чинарик товарищу.
   - Ты... Я...
   Славка, как бы невзначай, отстранился ещё дальше.
   - Брезгуешь? - В голосе сидящего напротив послышалась обида. - Я же с тех пор осторожным стал. Ты разве не понял?
   - Ну, было что-то такое... - Неопределённо промычал Славка.
   - Правда? - Обрадовался Петька. - И воодушевлёный добавил. - Ты ведь теперь тоже... Так что бери, не стесняйся.
   Уразумение того факта, что "не знание чего-либо не освобождает от ответственности" заставило Славку побагроветь. Растерянность, в которую его повергла ужасная правда, сменилось страхом, что всё станет известно в общаге. Что-что, а гуманизм будущих эскулапов он знал хорошо. Так же, как и способность к состраданию. И не питал на этот счёт никаких иллюзий. Нет, конечно, это не смертельно. Но всё же, отношение к нему товарищей кардинально изменится. Прощайте дружеские вечеринки с пивом и Травкой. И никто не поделится лёгким наркотиком с пацаном, внезапно ставшим парией. А всё из-за этого... Мало ему было того, что у больных тырили. Нет же, в сейф полез.
   - Готово уже. - Осмелевший Петька набирал в шприц отраву и, закатав рукав стал прилаживать жгут.
   - Понимание того, что придётся отказаться и от дозы, окончательно испортило Славке настроение.
   - Кайф! - Петька блаженно откинулся и с лёгкой улыбкой взглянул на товарища. - Ну, чего сидишь? Ширяйся давай. Затем, видя нерешительность друга, добавил. - Ты что думаешь, я в говне, а ты весь в белом? Или, может, тебя не могли прихватить?
   Прихватить могли любого, и Славка это прекрасно знал. И, задумавшись над тем, как бы поступил в таком случае, он машинально надел на руку резиновое кольцо.
   Едва укол был сделан и жгут снят, Петька с довольным видом достал из кармана и покатал на ладони две маленькие ампулы.
   - А такое ты видел?
   - Видел. - Утвердительно кивнул Славка.
   - И тоже продемонстрировал парочку, как две капли воды похожую на ту, что положил на стол безалаберный Петька.
   До сих пор они не баловались тяжёлыми опиумными наркотиками, развлекаясь Самопальным Джефом и покуривая травку. Ворованные же "заводские" лекарства шли "на экспорт". Ну, а выручка, тут же обменивалась на маленькие и невинные радости.
   - У старухи Говорковой скиздил. - Констатировал Петька.
   - Откуда знаешь? - В голосе Славки сквозило недоверие, а Петька, помимо воли обрастал вовсе уж демоническими чертами. - В палате-то никого не было.
   - Так мне Анна Павловна сама рассказала. - Говорит, ничего, пусть мальчик побалуется. Но велела привести тебя к ней. А иначе стуканёт руководителю практики.
   - Зачем я ей?
   - Ну... это... - Петька на минуту замялся но, вспомнив, что стеснятся ему, вроде как уже поздновато, продолжил. - Я ей демонстрирую... Ну, сам понимаешь... А она мне стекляшки отдаёт. Говорит, ей без надобности.
   Славке от этих слов вдруг стало как-то не по себе. Может, он испугался? Кого же? Этой сексуально озабоченной бабульки? Если хочет посмотреть - так пожалуйста, в чём вопрос.
   Принятая "доза" заставила примириться с прохудившейся действительностью, но, всё же, было неуютно. За окном шумел ветер, навевая тоску, и непроглядная ночная темень не добавляла его звучанию очарованья. В сложившейся ситуёвине ерепениться глупо, но сосёт что-то внутри... Тянет...
   - Ну, не тяни кота за яйца. - Поторопил товарища совсем уж осмелевший Петька. - Идёшь, "или как"?
   Петька не успел ответить, а в следующий момент за дверью послышались чьи-то неуверенные шаги. Кто-то брёл, подволакивая ноги, и подстёгнутое дозой воображение дорисовало картину: старика, опирающегося одной рукой за стену, а другой придерживающего на груди халат.
   Действия во время шухера были доведены до автоматизма. И, не проронив ни слова, словно заговорщики со стажем - да так оно и было в какой-то мере - по быстрому убрали следы импровизированной вечеринки.
   Дверь, медленно и без стука открылась, впуская седенького старичка в больничных шлёпанцах на босу ногу.
   - Милые, голова болит, - жалобно прогундосил он. Да и брюхо пучит. - И, видя что двое практикантов настороженно смотрят на него, добавил. - Пилюлю бы мне.
   - Ага, счас, только надвое разломаю. Чтоб ты, дед, не перепутал. - Начал заводится Славка, который "де юре" являлся сегодня хозяином положения. Петька припёрся по случаю субботнего вечера. Или, может быть, так и было задумано? Ширнуться на халяву, разговорчик этот завести...
   Вконец замордованные прелестями бесплатной медицины ходячие больные разбежались по домам. Даже не транспортабельные, но имеющие родню "с колёсами" предпочли провести выходные дома.
   И в ревматологическом отделении остался лишь Дед Михей, у которого из родных осталась только жена спившегося племянника. Особа маргинального вида и соответствующего поведения.
   "После того, как дед завещание написала, гуляет "девушка молодая, незамужняя" на полную", - Злобно подумал Славка. А ты ютись тут в общаге. Да и после окончания, вряд ли что нибудь лучше коммуналки дадут.
   "Жениться разве что, да в Примы пойти". - Мелькнула мысль но, представив в качестве супруги дедову племяшку, враз перекрестился.
   - Дай таблетку, злыдень! - Дед начал нетерпеливо теребить за рукав.
   - А, может, укольчик? - Елейно ласковым голоском вкрадчиво поинтересовался Славка.
   И то дело. У них ещё малёк осталось на донышке. Пусть старик побалуется.
   - Совсем сбрендил? - Прошипел побледневший Петька. - У старого хрыча и давления-то нет. Загнётся ещё, а отвечать кому?
   - Укольчик сделай. - Загундосил старик, уловив каким-то мистическим чутьём знакомое слово.
   Славка тяжело поднялся с табурета.
   Доза ещё не выветрилась из головы и, застилая глаза розовым, заставляла качаться старикана и ходить ходуном стены. Хорошо! Во всём теле разливалась Лёгкость и хотелось летать. Душа же пела, но старый хрыч, наступивший лебединой этой сонате на горло, по-прежнему маячил перед глазами, вынуждая к каким-то действиям.
   - Не вздумай. - Ещё раз предостерёг Петька.
   - Остынь, чувак. - Отмахнулся Славка и достал из кармана халата ключ. Открыв шкафчик с медикаментами, и помня что, "в чашке яд - лекарство в ложке" наугад схватил одну из упаковок. Авось не отравится дед. Мысленно пожелав, чтоб в этой захватывающей лотерее настырному старичку выпал Пурген.
   "Зря Петька осторожничает". - Посетовал он. - "Да я для деда и морфия б не пожалел, лишь бы отстал".
   Трясущейся рукой дедуся положил таблетку на язык и, поискав глазами и ничего более подходящего не найдя, схватил кювету с остатками Джефа и запил лекарство.
   Онемевшие от такого развития событий Интеры изумлённо пялились на враз приободрившегося старца.
   - Ой, соколики, спасибо вам. Ведь всё как рукой сняло! Как рукой, дай Бог вам здоровья, дай Бог, - Дед поставил кювету на плитку и, расправив плечи, направился восвояси, по-прежнему гнусавя под нос.
   Славка оглянулся и обнаружил, что не замечает Петьки. В дверь выйти он никак не мог. Окно же на пятом этаже... Разве что, и впрямь, полетать решил.
   - Ты чё разлёгся, урод? - Споткнувшись об валяющегося на полу Петьку рассвирепел он.
   - От урода слышу. - Давясь беззвучным хохотом, еле смог выговорить он.
   Схватив за шиворот несерьёзного Петьку, он рывком поднял его на ноги. И, глядя в ухмыляющуюся рожу, разжал руки, с громким стуком уронив товарища обратно. Хорошо ведь человеку. Пусть побалдеет.
   - Ты чего? - Насуплено пробормотал обормот. И невдомёк обормоту бормочущему было, что являет он собой живой пример, называемый умными людьми звучным словом Аллитерация. Да и не до филологических тонкостей ему сейчас, поскольку ушибся здорово.
   - Так смотрю, хорошо же челу. Нехай, думаю, оттянется по полной.
   Петька, недовольно сопя, встал и, запахнув халат, буркнул.
   - Ну, пошли, что ли?
   Идти Славке никуда не хотелось. Но и отказываться, рискуя репутацией и перспективой вылететь с третьего курса, он не стал.
   Коридор, в обычные дни пробегаемый за пару шагов в этот раз показался изумительно длинным. Не коридор, а просто тоннель какой-то. Да ещё единственная, к тому же мигающая лампочка навевала тоску. Казалось, в воздухе вот вот раздастся зуд, похожий на скрежетание напильником по стеклу. Половицы противно скрипели и, в довершение ко всему, на одном из этажей со звоном хлопала форточка. И впрямь, что-то внешний мир разгулялся. Ох, не к добру.
   У выхода на лестницу парни наткнулись на облезлую больничную достопримечательность. Крысу Маньку. Как тот Митридат, она по очереди перепробовала все яды, которыми потчевали её сердобольные санитары, и осталась равнодушна к этим изыскам. Негурманистая какая-то зверюга попалась. Но к ней привыкли и даже нашли применение. В одомашненную любимицу кидали на меткость башмаки все, кому не лень. И, само собой, делались ставки.
   - Забьём? - С энтузиазмом предложил Петька.
   Но Манька, словно насмехаясь, шмыгнул прочь.
   - Не судьба. - Вздохнул Славка, и робко предложил. - Может, подождём?
   - Пошли. Никуда она не денется, - сказал Петька, спускаясь по лестнице.
   - Погоди, там же дежурные есть, - наконец-то придумал отмазку Славка.
   - А мы осторожно, - сделав вид, что не расслышал надежды в его голосе, заверил Петька, - вот увидишь, никто и не заметит.
   Они спустились на этаж ниже, где света было ещё меньше, и темноту разгоняла лишь стоящая вдалеке настольная лампа.
   Там должен был сидеть врач, - в этом отделении лечились, или, вернее, жили старики, нуждающиеся в постоянном уходе. Отделение геронтологии правильнее было бы назвать филиалом дома престарелых.
   - Смотри, Иван Сергеевич. Пишет что-то, наверное, диссертацию. Заметит нас и так вставит, что на всю жизнь запомнится. - Выделяя интонацией "вставит" прошептал Славка. - К старухе в палату не пройти.
   - "Записки гомосека" он пишет. И вообще, это в тебе скромность проснулась, да? - Ехидно заметил Бывалый Петька, крепко взял под руку товарища и повёл вперёд.
   - Прощай, аспирантура - вздохнул тот и, мысленно добавив "здравствуй жопа Новый Год", зажмурился. При чём тут Новый Год было не понятно, но слово не воробей. Пусть даже и сказанное про себя.
   Здесь было гораздо холоднее, чем наверху. Казалось, шальной ветерок скользил по тебе, норовя отморозить уши, и, забравшись в штаны, старался пощекотать что нибудь посущественней.
   "Гадость-то какая, бля. Будто в жопу без мыла". - Пронеслось в голове. Снова хлопнула форточка.
   - Не стесняйся, соколик. - Звонкий вкрадчивый голос совсем не был похож на старческий, однако Славка почему-то продолжал стоять с закрытыми глазами.
   "Накормить, напоить, потом в печь усадить", - бухало в голове.
   В просторной палате на восемь человек была занята всего одна койка. На ней полулежала - полусидела иссушенная временем смуглокожая старушка.
   Годы, превратившие её кожу в древний пергамент, хорошенько поработали и над лицом. Длинный нос нависал над верхней губой, густые седые брови торчали клочками, напоминая то ли репейник, то ли чертополох. Костлявые кривые руки в нетерпении тормошили одеяло.
   Славка мгновенно вспотел, и стало нечем дышать.
   - Ну что стоишь, как красна девица. - Больно ткнул в бок Петька. - Заждалась уже бабка, не видишь?
   Но Славка будто и не слышал. Не мог он в такое поверить.
   "Не со мной, не со мной", - застучало в голове. - "Вот, Киркорова бы сюда". "Нет в жизни счастья". - Посетовал Славка. И мысленно взвыл. - "Ну за что"?
   Да, он воришка, и с успеваемостью у него не всё хорошо. Преподам грубит, опять же. Но так за это расплачиваться? Но, представив себе декана, который, по слухам был тоже... он мысленно вздрогнул. Лучше уж с Женщиной. Пусть даже и такой изрядно побывавшей в употреблении. Да и вообще, не съест же она его. Ну, глянет. Вон, на стриптизёров в клубах каждый день смотрят. И ничего. Один даже на Королёвой женился.
   Успокаивая себя и подавляя желание плюнуть в старческую рожу, он стал расстёгивать ремень.
   Случайно иль нет, за окном сверкнула молния, и сразу загремело, но Славка этого не услышал, так как будто растворился в еле различимом шёпоте. "М-мальчик... М-молоденький...".
   Он ощутил сухонькие руки, с необычной силой и проворством ставшие расстёгивать ширинку.
   Мгновение - и он стоит у изголовья кровати с глупой полуулыбкой на лице.
   Далеко-далеко на пятом этаже, забившись под плинтус, жалобно скулила крыса Манька. Непонятно зачем проснувшийся старик, негнущимися пальцами достал из под подушки потрёпанный томик "Дракулы" и, плотоядно облизнувшись, открыл на тринадцатой странице.
   Костлявые бабкины пальцы тискали, царапали твёрдые Славкины ягодицы, оставляя за собой тонкие глубокие царапины. Он почувствовал, как по ногам заструилась что-то тёплое. Старуха облизала пальцы, при этом расточительно уронив на простыню несколько капель.
   Петька же окончательно съехал с катушек. Заскакал по палате, заламывая руки и рвя на себе волосы. Притормозив на минутку, он вдруг кинулся к кровати и припал губами к этим красным солоноватым пятнышкам. Но, так как их было не много, он, следуя за старухиными руками, вдруг впился зубами в податливую плоть.
   "Не поцелуй, однако". - Взвыл Славка.
   Ему почудилось, что он, будто после хорошего "прихода" летит над городом, за три года ставшим родным. Маленькие деревянные домики сверху казались похожими на игрушечные. Так хорошо, так легко и красиво...
   Вдруг он потяжелел и камнем понёсся вниз.
   "Во гады. Гнилую дурь подсунули". - Возмутился разум, попавший в узы гравитации.
   Домики разбежались в стороны, открывая бездонный провал. С рваных его краёв торчали, будто только что выдернутые кем-то из земли корни деревьев, вздыбленные пласты разломанного асфальта, и туда его затягивало, как в воронку. Извернувшись, уцепилась за длинный корень, и повис.
   "Помогите!" - хотел крикнуть он, но рот не открывался. Получилось мычание.
   Скоро почудилось, что кроме них в палате есть кто-то ещё. Собравшись с силами, он начал карабкаться и выбрался наверх. Голос стал громче, он шёл из деревянной хибары, что была неподалёку, и притягивал к себе. Он пополз вперёд - подняться на ноги не было сил.
   Вот, уже внутри.
   Дедок, тот самый старый маразматик из его отделения, стоит у порога, только сейчас в глазах его светится застарелая ненависть.
   - Ах ты, карга старая... - В остервенении он лупил томиком "Дракулы" по бабкиной голове. Сколько раз было говорено - Это моя территория. Проваливай в свой Урюпинск, там и живи.
   Мир схлопнулся в линию.
   Он тотчас прозрел. И остолбенел от ужаса. Ещё бы - с левой ягодицы прямо Петьке в рот стекали алые струйки. Старуха давила своей костлявой рукой, и ручейки становились толще... Да ещё дед этот, видно решив, что опоздает, вонзил клыки в правую половину жопы.
   Не в силах справится с происходящим, Славка непроизвольно дёрнулся и оглушительно Пёрднул.
   Не выдержавшие газовой атаки дегустаторы враз, закашлявшись, отпрянули от Славкиной филейной части. Петька от неожиданности снова повалился на пол, а Старик жутко захохотал.
   Проведя по заднице рукой, Славка почувствовал, что ранки зарубцевались. А остатки алых ручейков проворно слизала бабка, зыркая при этом глазами и корча рожи.
   Затем веки её медленно, как бы с неохотой, закрылись. Черты заострились: нос стал ещё длинней, подбородок теперь торчал кверху... Она сложила руки на груди и сделалась недвижной, похожей на мумию, виденную в музее.
   Славка застегнул штаны и без страха дотронулся до её лица. Бабка была холодна, как вчерашний мертвец и черства, будто хлеб позавчерашний.
 
   Петька мирно и безмятежно - когда успел! - спал на полу. Славка пнул его ногой в бок и, переступив через бывшего друга, шагнул прочь.
   - Ты куда это? - Донёсся до него Петькин голос. - И что это за дед?
   - Тут и самому жрать нечего. - Бубнил себе под нос старикан, отползая к дверям. А ещё эта дура старая...
   - Дед припёрся на обед. - Улыбнулся Славка. - Смотри, кажись, бабуля концы отдала. Ничего, она не жилец была, я точно знаю. Ты что, не помнишь, как меня сюда притащил?
   - Не-ет... - растерянно пробормотал Петька.
   Они тихо вышли из палаты, благополучно прокрались мимо посапывающего дежурного врача и поднялись наверх.
   У входа в отделение, словно приглашая метнуть в неё ботинок, неподвижно сидела Манька.
   - Будто и не было ничего, - прошептал Славка и провёл по заднице рукой. Он знал, что всё уже зажило, но вдруг появилась "фантомная боль".
   "Какая Фантомная, дурень". - Успокоил он себя. - "Жопу то не откусили".
   Он уложил Петьку на кушетку, и тот сразу засопел. В уголках губ виднелась запёкшаяся кровь. Петька достал ватку, смочил спиртом и тщательно всё стёр.
   Затем вышел в коридор, снова ставший коротеньким и уютным. Чуть-чуть постоял, осваиваясь с новыми чувствами. По крыше стучал дождь, но раздражения это не вызывало.
   Ноги сами привели его к давешнему деду. Тот спал, шамкая почему-то
   беззубым ртом. Впрочем, рядом, на тумбочке, лежала вставная челюсть с гипертрофированными титановыми клыками. Старик сладко улыбался, и ему явно снилась не манная каша.
   Славка поправил подушку и зачем-то погладил дедову голову с редкими седыми волосиками. Уходя, заметил под кроватью что-то. Поднял. Небольшой, но тяжёлый томик в истёртом переплёте. Хотел было положить деду под голову, но подумал: "Перебьётся. Мне больше надо". И, взяв книгу под мышку, отправился в комнату дежурных.
 
   6 сентября (число-то какое, блин) 2004 г.
   13ч.00мин. - 16ч.20мин.