Чапек Карел
Купон (1)
Карел Чапек
Купон (1)
В тот жаркий августовский день на Стршелецком острове было очень людно. Минке и Пепику пришлось сесть к столику, где уже сидел какой-то человек с толстыми унылыми усами.
- Разрешите? - спросил Пепик. Человек молча кивнул. "Противный! - подумала Минка. - Надо же, торчит тут, за нашим столиком!" И она немедленно с осанкой герцогини уселась на стул, который Пепик вытер платком, затем взяла пудреницу и припудрила нос, чтобы он, боже упаси, не заблестел в такую жару. Когда Минка вынимала пудреницу, из сумочки выпала смятая бумажка. Усатый человек нагнулся и поднял ее.
- Спрячьте это, барышня, - скучным голосом сказал он.
Минка покраснела, во-первых, потому, что к ней обратился незнакомый мужчина, а во-вторых, потому, что ей стало досадно, что она покраснела.
- Спасибо, - сказала она и повернулась к Пепику. - Это купон из магазина, помнишь, где я покупала чулки.
- Вы даже не знаете, барышня, как может пригодиться такой купон, - меланхолически заметил сосед по столику.
Пепик счел своим рыцарским долгом вмешаться.
- К чему беречь всякие дурацкие бумажки? - объявил он, не глядя на соседа. - Их набираются полные карманы.
- Это не беда, - сказал усатый. - Иной раз такой купон окажется поважнее... чего хотите.
На лице у Минки появилось напряженное выражение. (Противный тип, пристает с разговорами. И почему только мы не сели за другой столик!)
Пепик решил прекратить этот обмен мнениями.
- Почему поважнее? - сказал он ледяным тоном и нахмурил брови. ("Как это ему идет!", - восхитилась Минка.)
- Может быть уликой, - проворчал противный и прибавил, как бы представляясь: - Я, видите ли, служу в полиции, моя фамилия Соучек. У нас недавно был такой случай... - Он махнул рукой. - Иногда человек даже не знает, что у него в карманах...
- Какой случай? - не удержался Пепик. (Минка заметила, что на нее уставился парень с соседнего столика. "Погоди же, Пепа, я отучу тебя вести разговоры с посторонними!")
- Ну, с той девушкой, что нашли около Розптил, отозвался усатый и замолк, видно не собираясь продолжать разговор.
Минка вдруг живо заинтересовалась, наверное потому, что речь шла о девушке.
- С какой девушкой? - воскликнула она.
- Ну, с той, которую там нашли, - уклончиво ответил сыщик Соучек и, немного смутившись, вытащил из кармана сигарету. И тут произошло неожиданное: Пепик быстро сунул руку в карман, чиркнул своей зажигалкой и поднес ее соседу по столику.
- Благодарю вас, - сказал тот, явно польщенный. - Видите ли, я говорю о трупе женщины, которую жнецы нашли в поле, между Розптилами и Крчью, - объяснил он, как бы в знак признательности и расположения.
- Я ничего о ней не слыхала, - глаза у Минки расширились. - Пепик, помнишь, как мы с тобой ездили в Крчь?.. А что случилось с этой женщиной?
- Задушена, - сухо сказал Соучек. - Так и лежала с веревкой на шее. Не стану при барышне рассказывать, как она выглядела. Сами понимаете, дело было в июле... а она там пролежала почти два месяца... - Сыщик поморщился и выпустил клуб дыма. - Вы и понятия не имеете, как выглядит такой труп. Родная мать не узнает. А мух сколько!.. - Соучек меланхолически покачал головой. - Эх, барышня, когда у человека на лице уже нет кожи, тут не до наружности! Попробуй-ка, опознай такое тело. Пока целы нос и глаза, это еще возможно, а вот если оно пролежало больше месяца на солнце...
- А метки на белье? - тоном знатока спросил Пепик.
- Какие там метки! - проворчал Соучек. - Девушки обычно не метят белье, потому что думают: все равно выйду замуж и сменю фамилию. У той убитой не было ни одной метки, что вы!
- А сколько ей было лет? - участливо осведомилась Минка.
- Доктор сказал, что примерно двадцать пять. Он определяет по зубам и по другим признакам. Судя по одежде, это была фабричная работница или служанка. Скорее всего служанка, потому что на ней была деревенская рубашка. А кроме того, будь она работница, ее давно бы уже хватились, ведь работницы встречаются ежедневно на работе и нередко живут вместе. А служанка уйдет от хозяев, и никто ею больше не поинтересуется, не узнает, куда она делась. Странно, не правда ли? Вот мы и решили, что если ее никто два месяца не искал, то верней всего это служанка. Но самое главное купон.
- Какой купон? - живо осведомился Пепик, который несомненно ощущал в себе склонности стать сыщиком, канадским лесорубом, капитаном дальнего плавания или еще какой-нибудь героической фигурой, и его лицо приняло подобающее случаю энергичное и сосредоточенное выражение.
- Дело в том, - продолжал Соучек, задумчиво уставясь в пол, - что у этой девушки не было решительно никаких вещей. Убийца забрал все сколько-нибудь ценное. Только в левой руке она зажала кожаную ручку от сумочки, которая валялась неподалеку во ржи. Видно, преступник пытался вырвать ее, но, увидев, что ручка оборвалась, бросил сумочку в рожь, прежде, конечно, все из нее вынув. В этой сумочке между складками застрял и трамвайный билет седьмого маршрута и купон из посудного магазина на сумму в пятьдесят пять крон. Больше мы на трупе ничего не нашли.
- А веревка на шее? - сказал Пепик. - Это могла быть улика.
Сыщик покачал головой.
- Обрывок обыкновеннейшей веревки для белья не может навести на след. Нет, у нас решительно ничего не было, кроме трамвайного билета и купона. Ну, мы, конечно, оповестили через газеты, что найден труп женщины, лет двадцати пяти, в серой юбке и полосатой блузке. Если два месяца назад у кого-нибудь ушла служанка, подходящая под это описание, просьба сообщить в полицию. Сообщений мы получили около сотни. Дело в том, что в мае служанки чаще всего меняют места, бог весть почему...
Все эти сообщения оказались бесполезными. А сколько возни было с проверкой! - меланхолически продолжал Соучек. - Целый день пробегаешь, пока выяснишь, что какая-нибудь гусыня, служившая раньше в Дейвице, теперь нанялась к хозяйке, обитающей в Вршовице или в Коширже. А в конце концов оказывается, что все это зря: гусыня жива да еще смеется над тобой... Ага, играют чудесную вещь! - с удовольствием заметил он, покачивая головой в такт мелодии из "Валькирий" Вагнера, которую оркестр исполнял, как говорится, не щадя сил. - Грустная музыка, а? Люблю грустную музыку. Потому и хожу на похороны всех значительных людей - ловить карманников.
- Но убийца должен был оставить хоть какие-нибудь следы? - сказал Пепик.
- Видите вон того ферта? - вдруг живо спросил Соучек. Он работает по церковным кружкам. Хотел бы я знать, что ему здесь нужно... Нет, убийца не оставил никаких следов... Но если найдена убитая девушка, то можно головой ручаться, что ее прикончил любовник. Так всегда бывает, - задумчиво сказал сыщик. - Вы, барышня, не пугайтесь... Так что мы могли бы найти убийцу, но прежде надо было опознать тело. В этом-то и была вся загвоздка.
- Но ведь у полиции есть свои методы... - неуверенно заметил Пепик.
- Вот именно, - вяло согласился сыщик. - Метод тут примерно такой, как при поисках одной горошины в мешке гороха: прежде всего необходимо терпение, молодой человек. Я, знаете ли, люблю читать уголовные романы, где описано, как сыщик пользуется лупой и всякое такое. Но что я тут мог увидеть с помощью лупы? Разве поглядеть, как резвятся черви на теле этой несчастной девушки... извините, барышня! Терпеть не могу разговоров о методе. Наша работа это не то, что читать роман и стараться угадать, как он кончится. Скорее она похожа на такое занятие: дали вам книгу и говорят: "Господин Соучек, прочтите от корки до корки и отметьте все страницы, где имеется слово "хотя". Вот какая это работа, понятно? Тут не поможет ни метод, ни смекалка, надо читать и читать, а в конце концов окажется, что во всей книге нет ни одного "хотя". Или приходится бегать по всей Праге и выяснять местожительство сотни Андул и Марженок для того, чтобы потом "криминалистическим путем" обнаружить, что ни одна из них не убита. Вот о чем надо писать романы, проворчал Соучек, - а не об украденном жемчужном ожерелье царицы Савской. Потому что это по крайней мере солидная работа, молодой человек!
- Ну и как же вы расследовали это убийство? осведомился Пепик, заранее уверенный, что он-то взялся бы за дело иначе.
- Как расследовали? - задумчиво повторил сыщик. - Надо было начать хоть с чего- нибудь, так мы сперва взялись за трамвайный билет. Маршрут номер семь. Допустим, стало быть, убитая служанка, - если только она была служанкой, жила вблизи тех мест, где проходит семерка. Это, правда, не обязательно, она могла проезжать там и случайно, но для начала надо принять хоть какую-нибудь версию, иначе не сдвинешься с места. Оказалось, однако, что семерка идет через всю Прагу: из Бржевнова, через Малую Страну и Новое Место на Жижков. Опять ничего не получается. Тогда мы взялись за купон. Из него хотя бы было ясно, что некоторое время назад эта девушка купила в посудном магазине товара на пятьдесят пять крон. Пошли мы в тот магазин...
- И там ее вспомнили! - воскликнула Минка.
- Что вы, барышня! - проворчал Соучек. - Куда там! Но наш полицейский комиссар, Мейзлик, спросил у них, какой товар мог стоить пятьдесят пять крон. "Разный, - говорят ему, - смотря по тому, сколько было предметов. Но есть один предмет, который стоит ровно пятьдесят пять крон: это английский чайничек на одну персону". - "Так дайте мне такой чайничек, - сказал наш Мейзлик, - но чтоб такой хлам так дорого стоил..."
Потом он вызвал меня и говорит: "Вот что, Соучек, это дело как раз для вас. Допустим, эта девушка - служанка. Служанки то и дело бьют хозяйскую посуду. Когда это случается в третий раз, хозяйка обычно говорит ей: "Купите-ка теперь на свои деньги, растяпа!" И служанка идет и покупает за свой счет предмет, который она разбила. За пятьдесят пять крон там был только этот английский чайничек. "Чертовски дорогая штука", - заметил я. "Вот в том-то и дело, - говорит Мейзлик. - Прежде всего это объясняет нам, почему служанка сохранила купон: для нее это были большие деньги, и она, видимо, надеялась, что хозяйка когда-нибудь возместит ей расход. Во-вторых, учтите вот что: это чайничек на одну персону. Стало быть девушка служила у одинокой особы и подавала в этом чайничке утренний чай. Эта одинокая особа, по-видимому, старая дева, - ведь холостяк едва ли купит себе такой красивый и дорогой чайничек. Холостякам все равно из чего пить, не так ли? Вернее всего это какая-нибудь одинокая квартирантка; старые девы, снимающие комнату, страшно любят красивые безделушки и часто покупают ненужные и слишком дорогие вещи".
- Это верно, - воскликнула Минка. - Вот и у меня, Пепик, есть красивая вазочка...
- Вот видите, - сказал Соучек. - Но купона от нее вы не сохранили... Потом комиссар и говорит мне: "Итак, Соучек, будем продолжать наши рассуждения. Все это очень спорно, но надо же с чего-то начать. Согласитесь, что особа, которая может выбросить пятьдесят пять крон за чайничек, не станет жить на Жижкове. (Это он имел в виду трамвайный билет с семерки.) Во внутренней Праге почти нет комнат, сдающихся внаем, а на Малой Стране никто не пьет чай, только кофе. Так что, по-моему, наиболее вероятен квартал между Градчанами и Дейвице, если уж придерживаться того трамвайного маршрута. "Я почти готов утверждать, - сказал мне Мейзлик, - что старая дева, которая пьет чай из такого английского чайничка, наверняка поселилась бы в одном из домиков с палисадником. Это, знаете ли, Соучек, современный английский стиль!.."
У нашего комиссара Мейзлика, скажу я вам, иной раз бывают несуразные идеи. "Вот что, Соучек, - говорит он, возьмите-ка этот чайничек и поспрошайте в том квартале, где снимают комнаты состоятельные барышни. Если у одной из них найдется такая штука, справьтесь, не было ли у ее хозяйки до мая молодой служанки. Все это чертовски сомнительно, но попытаться следует. Идите, папаша, поручаю это дело вам".
Я, знаете ли, не люблю этакие гаданья на кофейной гуще. Порядочный сыщик - не звездочет и не ясновидец. Сыщику нельзя слишком полагаться на умозаключения. Иной раз, правда, угадаешь, но чисто случайно, и это не настоящая работа. Трамвайный билет и чайничек это все-таки вещественные доказательства, а все остальное только... гипотеза, - продолжал Соучек, не без смущения произнеся это ученое слово. - Ну, я взялся за дело по-своему: стал ходить в этом квартале из дома в дом и спрашивать, нет ли у них такого чайничка. И представьте себе, в тридцать седьмом домике служанка говорит: "О-о, как раз такой чайничек есть у нашей квартирантки!" Тогда я сказал, чтобы она доложила обо мне хозяйке.
Хозяйка, вдова генерала, сдавала две комнаты. У одной из ее квартиранток, некоей барышни Якоубковой, учительницы английского языка, был точно такай английский чайничек. "Сударыня, - говорю я хозяйке, - не было ли у вас служанки, которая взяла расчет в мае?" - "Была, - отвечает она, - ее звали Маня, а фамилии я не помню". - "А не разбила ли она чайничек у вашей квартирантки?" - "Разбила, и ей пришлось на свои деньги купить новый. А откуда вы об этом знаете?" "Э-э, сударыня, нам все известно..."
Тут все пошло как по маслу: первым делом я разыскал подружку этой Мани, тоже служанку. У каждой служанки всегда есть подружка, причем только одна, но уж от нее нет секретов. У этой подружки я узнал, что убитую звали Мария Паржизекова и она родом из Држевича. Но важнее всего для меня было, кто кавалер этой Марженки. Узнаю, что она гуляла с каким-то Франтой. Кто он был и откуда, подружка не знала, но вспомнила, что однажды, когда они были втроем в "Эдене", какой-то хлюст крикнул Франте: "Здорово, Ферда!" У нас в полиции есть такой Фрибз, специалист по всяческим кличкам и фальшивым именам. Вызвали его для консультации, и он тотчас сказал: "Франта, он же Ферда, это Кроутил из Кошнрже. Его настоящая фамилия Пастыржик. Господин комиссар, я схожу забрать его, только надо идти вдвоем". Ну, пошел я с Фрибой, хоть это была и не моя работа. Загребли мы того Франту у его любовницы, он даже схватился за пистолет, сволочь... Потом отдали в работу комиссару Матичке. Бог весть, как Матичке это удается, но за шестнадцать часов он добился своего: Франта, или Пастыржик, сознался, что задушил на меже Марию Паржизекову и выкрал у нее две сотни крон, которые она получила, взяв расчет у хозяйки. Он обещал ей жениться, они все так делают... - хмуро добавил Соучек.
Минка вздрогнула.
- Пепа, - сказала она, - это ужасно!
- Теперь-то не так ужасно, - серьезно возразил сыщик. Ужасно было, когда мы стояли там, над ней, в поле, и не нашли ничего другого, кроме трамвайного билета и купона. Только две пустяковые бумажки. И все-таки мы отомстили за Марженку! Да, говорю вам, ничего не выбрасывайте. Ничего! Самая ничтожная вещь может навести на след или быть уликой. Человек не знает, что у него в кармане нужное и что ненужное.
Минка сидела, глядя в одну точку глазами, полными слез. В горячей ладони она все еще нервно сжимала смятый купон. Но вот она в беззаветном порыве обернулась к своему Пепику, разжала руку и бросила купон на землю...
Пепик не видел этого, он смотрел на звезды. Но полицейский сыщик Соучек заметил и усмехнулся грустно и понимающе.
1928
1) - Купон - В некоторых магазинах довоенной Чехословакии с целью привлечения покупателей выдавались "купоны", на которых была указана стоимость покупки. Покупатель, набравший товаров на определенную сумму, получал от фирмы недорогой подарок - "премию".
Купон (1)
В тот жаркий августовский день на Стршелецком острове было очень людно. Минке и Пепику пришлось сесть к столику, где уже сидел какой-то человек с толстыми унылыми усами.
- Разрешите? - спросил Пепик. Человек молча кивнул. "Противный! - подумала Минка. - Надо же, торчит тут, за нашим столиком!" И она немедленно с осанкой герцогини уселась на стул, который Пепик вытер платком, затем взяла пудреницу и припудрила нос, чтобы он, боже упаси, не заблестел в такую жару. Когда Минка вынимала пудреницу, из сумочки выпала смятая бумажка. Усатый человек нагнулся и поднял ее.
- Спрячьте это, барышня, - скучным голосом сказал он.
Минка покраснела, во-первых, потому, что к ней обратился незнакомый мужчина, а во-вторых, потому, что ей стало досадно, что она покраснела.
- Спасибо, - сказала она и повернулась к Пепику. - Это купон из магазина, помнишь, где я покупала чулки.
- Вы даже не знаете, барышня, как может пригодиться такой купон, - меланхолически заметил сосед по столику.
Пепик счел своим рыцарским долгом вмешаться.
- К чему беречь всякие дурацкие бумажки? - объявил он, не глядя на соседа. - Их набираются полные карманы.
- Это не беда, - сказал усатый. - Иной раз такой купон окажется поважнее... чего хотите.
На лице у Минки появилось напряженное выражение. (Противный тип, пристает с разговорами. И почему только мы не сели за другой столик!)
Пепик решил прекратить этот обмен мнениями.
- Почему поважнее? - сказал он ледяным тоном и нахмурил брови. ("Как это ему идет!", - восхитилась Минка.)
- Может быть уликой, - проворчал противный и прибавил, как бы представляясь: - Я, видите ли, служу в полиции, моя фамилия Соучек. У нас недавно был такой случай... - Он махнул рукой. - Иногда человек даже не знает, что у него в карманах...
- Какой случай? - не удержался Пепик. (Минка заметила, что на нее уставился парень с соседнего столика. "Погоди же, Пепа, я отучу тебя вести разговоры с посторонними!")
- Ну, с той девушкой, что нашли около Розптил, отозвался усатый и замолк, видно не собираясь продолжать разговор.
Минка вдруг живо заинтересовалась, наверное потому, что речь шла о девушке.
- С какой девушкой? - воскликнула она.
- Ну, с той, которую там нашли, - уклончиво ответил сыщик Соучек и, немного смутившись, вытащил из кармана сигарету. И тут произошло неожиданное: Пепик быстро сунул руку в карман, чиркнул своей зажигалкой и поднес ее соседу по столику.
- Благодарю вас, - сказал тот, явно польщенный. - Видите ли, я говорю о трупе женщины, которую жнецы нашли в поле, между Розптилами и Крчью, - объяснил он, как бы в знак признательности и расположения.
- Я ничего о ней не слыхала, - глаза у Минки расширились. - Пепик, помнишь, как мы с тобой ездили в Крчь?.. А что случилось с этой женщиной?
- Задушена, - сухо сказал Соучек. - Так и лежала с веревкой на шее. Не стану при барышне рассказывать, как она выглядела. Сами понимаете, дело было в июле... а она там пролежала почти два месяца... - Сыщик поморщился и выпустил клуб дыма. - Вы и понятия не имеете, как выглядит такой труп. Родная мать не узнает. А мух сколько!.. - Соучек меланхолически покачал головой. - Эх, барышня, когда у человека на лице уже нет кожи, тут не до наружности! Попробуй-ка, опознай такое тело. Пока целы нос и глаза, это еще возможно, а вот если оно пролежало больше месяца на солнце...
- А метки на белье? - тоном знатока спросил Пепик.
- Какие там метки! - проворчал Соучек. - Девушки обычно не метят белье, потому что думают: все равно выйду замуж и сменю фамилию. У той убитой не было ни одной метки, что вы!
- А сколько ей было лет? - участливо осведомилась Минка.
- Доктор сказал, что примерно двадцать пять. Он определяет по зубам и по другим признакам. Судя по одежде, это была фабричная работница или служанка. Скорее всего служанка, потому что на ней была деревенская рубашка. А кроме того, будь она работница, ее давно бы уже хватились, ведь работницы встречаются ежедневно на работе и нередко живут вместе. А служанка уйдет от хозяев, и никто ею больше не поинтересуется, не узнает, куда она делась. Странно, не правда ли? Вот мы и решили, что если ее никто два месяца не искал, то верней всего это служанка. Но самое главное купон.
- Какой купон? - живо осведомился Пепик, который несомненно ощущал в себе склонности стать сыщиком, канадским лесорубом, капитаном дальнего плавания или еще какой-нибудь героической фигурой, и его лицо приняло подобающее случаю энергичное и сосредоточенное выражение.
- Дело в том, - продолжал Соучек, задумчиво уставясь в пол, - что у этой девушки не было решительно никаких вещей. Убийца забрал все сколько-нибудь ценное. Только в левой руке она зажала кожаную ручку от сумочки, которая валялась неподалеку во ржи. Видно, преступник пытался вырвать ее, но, увидев, что ручка оборвалась, бросил сумочку в рожь, прежде, конечно, все из нее вынув. В этой сумочке между складками застрял и трамвайный билет седьмого маршрута и купон из посудного магазина на сумму в пятьдесят пять крон. Больше мы на трупе ничего не нашли.
- А веревка на шее? - сказал Пепик. - Это могла быть улика.
Сыщик покачал головой.
- Обрывок обыкновеннейшей веревки для белья не может навести на след. Нет, у нас решительно ничего не было, кроме трамвайного билета и купона. Ну, мы, конечно, оповестили через газеты, что найден труп женщины, лет двадцати пяти, в серой юбке и полосатой блузке. Если два месяца назад у кого-нибудь ушла служанка, подходящая под это описание, просьба сообщить в полицию. Сообщений мы получили около сотни. Дело в том, что в мае служанки чаще всего меняют места, бог весть почему...
Все эти сообщения оказались бесполезными. А сколько возни было с проверкой! - меланхолически продолжал Соучек. - Целый день пробегаешь, пока выяснишь, что какая-нибудь гусыня, служившая раньше в Дейвице, теперь нанялась к хозяйке, обитающей в Вршовице или в Коширже. А в конце концов оказывается, что все это зря: гусыня жива да еще смеется над тобой... Ага, играют чудесную вещь! - с удовольствием заметил он, покачивая головой в такт мелодии из "Валькирий" Вагнера, которую оркестр исполнял, как говорится, не щадя сил. - Грустная музыка, а? Люблю грустную музыку. Потому и хожу на похороны всех значительных людей - ловить карманников.
- Но убийца должен был оставить хоть какие-нибудь следы? - сказал Пепик.
- Видите вон того ферта? - вдруг живо спросил Соучек. Он работает по церковным кружкам. Хотел бы я знать, что ему здесь нужно... Нет, убийца не оставил никаких следов... Но если найдена убитая девушка, то можно головой ручаться, что ее прикончил любовник. Так всегда бывает, - задумчиво сказал сыщик. - Вы, барышня, не пугайтесь... Так что мы могли бы найти убийцу, но прежде надо было опознать тело. В этом-то и была вся загвоздка.
- Но ведь у полиции есть свои методы... - неуверенно заметил Пепик.
- Вот именно, - вяло согласился сыщик. - Метод тут примерно такой, как при поисках одной горошины в мешке гороха: прежде всего необходимо терпение, молодой человек. Я, знаете ли, люблю читать уголовные романы, где описано, как сыщик пользуется лупой и всякое такое. Но что я тут мог увидеть с помощью лупы? Разве поглядеть, как резвятся черви на теле этой несчастной девушки... извините, барышня! Терпеть не могу разговоров о методе. Наша работа это не то, что читать роман и стараться угадать, как он кончится. Скорее она похожа на такое занятие: дали вам книгу и говорят: "Господин Соучек, прочтите от корки до корки и отметьте все страницы, где имеется слово "хотя". Вот какая это работа, понятно? Тут не поможет ни метод, ни смекалка, надо читать и читать, а в конце концов окажется, что во всей книге нет ни одного "хотя". Или приходится бегать по всей Праге и выяснять местожительство сотни Андул и Марженок для того, чтобы потом "криминалистическим путем" обнаружить, что ни одна из них не убита. Вот о чем надо писать романы, проворчал Соучек, - а не об украденном жемчужном ожерелье царицы Савской. Потому что это по крайней мере солидная работа, молодой человек!
- Ну и как же вы расследовали это убийство? осведомился Пепик, заранее уверенный, что он-то взялся бы за дело иначе.
- Как расследовали? - задумчиво повторил сыщик. - Надо было начать хоть с чего- нибудь, так мы сперва взялись за трамвайный билет. Маршрут номер семь. Допустим, стало быть, убитая служанка, - если только она была служанкой, жила вблизи тех мест, где проходит семерка. Это, правда, не обязательно, она могла проезжать там и случайно, но для начала надо принять хоть какую-нибудь версию, иначе не сдвинешься с места. Оказалось, однако, что семерка идет через всю Прагу: из Бржевнова, через Малую Страну и Новое Место на Жижков. Опять ничего не получается. Тогда мы взялись за купон. Из него хотя бы было ясно, что некоторое время назад эта девушка купила в посудном магазине товара на пятьдесят пять крон. Пошли мы в тот магазин...
- И там ее вспомнили! - воскликнула Минка.
- Что вы, барышня! - проворчал Соучек. - Куда там! Но наш полицейский комиссар, Мейзлик, спросил у них, какой товар мог стоить пятьдесят пять крон. "Разный, - говорят ему, - смотря по тому, сколько было предметов. Но есть один предмет, который стоит ровно пятьдесят пять крон: это английский чайничек на одну персону". - "Так дайте мне такой чайничек, - сказал наш Мейзлик, - но чтоб такой хлам так дорого стоил..."
Потом он вызвал меня и говорит: "Вот что, Соучек, это дело как раз для вас. Допустим, эта девушка - служанка. Служанки то и дело бьют хозяйскую посуду. Когда это случается в третий раз, хозяйка обычно говорит ей: "Купите-ка теперь на свои деньги, растяпа!" И служанка идет и покупает за свой счет предмет, который она разбила. За пятьдесят пять крон там был только этот английский чайничек. "Чертовски дорогая штука", - заметил я. "Вот в том-то и дело, - говорит Мейзлик. - Прежде всего это объясняет нам, почему служанка сохранила купон: для нее это были большие деньги, и она, видимо, надеялась, что хозяйка когда-нибудь возместит ей расход. Во-вторых, учтите вот что: это чайничек на одну персону. Стало быть девушка служила у одинокой особы и подавала в этом чайничке утренний чай. Эта одинокая особа, по-видимому, старая дева, - ведь холостяк едва ли купит себе такой красивый и дорогой чайничек. Холостякам все равно из чего пить, не так ли? Вернее всего это какая-нибудь одинокая квартирантка; старые девы, снимающие комнату, страшно любят красивые безделушки и часто покупают ненужные и слишком дорогие вещи".
- Это верно, - воскликнула Минка. - Вот и у меня, Пепик, есть красивая вазочка...
- Вот видите, - сказал Соучек. - Но купона от нее вы не сохранили... Потом комиссар и говорит мне: "Итак, Соучек, будем продолжать наши рассуждения. Все это очень спорно, но надо же с чего-то начать. Согласитесь, что особа, которая может выбросить пятьдесят пять крон за чайничек, не станет жить на Жижкове. (Это он имел в виду трамвайный билет с семерки.) Во внутренней Праге почти нет комнат, сдающихся внаем, а на Малой Стране никто не пьет чай, только кофе. Так что, по-моему, наиболее вероятен квартал между Градчанами и Дейвице, если уж придерживаться того трамвайного маршрута. "Я почти готов утверждать, - сказал мне Мейзлик, - что старая дева, которая пьет чай из такого английского чайничка, наверняка поселилась бы в одном из домиков с палисадником. Это, знаете ли, Соучек, современный английский стиль!.."
У нашего комиссара Мейзлика, скажу я вам, иной раз бывают несуразные идеи. "Вот что, Соучек, - говорит он, возьмите-ка этот чайничек и поспрошайте в том квартале, где снимают комнаты состоятельные барышни. Если у одной из них найдется такая штука, справьтесь, не было ли у ее хозяйки до мая молодой служанки. Все это чертовски сомнительно, но попытаться следует. Идите, папаша, поручаю это дело вам".
Я, знаете ли, не люблю этакие гаданья на кофейной гуще. Порядочный сыщик - не звездочет и не ясновидец. Сыщику нельзя слишком полагаться на умозаключения. Иной раз, правда, угадаешь, но чисто случайно, и это не настоящая работа. Трамвайный билет и чайничек это все-таки вещественные доказательства, а все остальное только... гипотеза, - продолжал Соучек, не без смущения произнеся это ученое слово. - Ну, я взялся за дело по-своему: стал ходить в этом квартале из дома в дом и спрашивать, нет ли у них такого чайничка. И представьте себе, в тридцать седьмом домике служанка говорит: "О-о, как раз такой чайничек есть у нашей квартирантки!" Тогда я сказал, чтобы она доложила обо мне хозяйке.
Хозяйка, вдова генерала, сдавала две комнаты. У одной из ее квартиранток, некоей барышни Якоубковой, учительницы английского языка, был точно такай английский чайничек. "Сударыня, - говорю я хозяйке, - не было ли у вас служанки, которая взяла расчет в мае?" - "Была, - отвечает она, - ее звали Маня, а фамилии я не помню". - "А не разбила ли она чайничек у вашей квартирантки?" - "Разбила, и ей пришлось на свои деньги купить новый. А откуда вы об этом знаете?" "Э-э, сударыня, нам все известно..."
Тут все пошло как по маслу: первым делом я разыскал подружку этой Мани, тоже служанку. У каждой служанки всегда есть подружка, причем только одна, но уж от нее нет секретов. У этой подружки я узнал, что убитую звали Мария Паржизекова и она родом из Држевича. Но важнее всего для меня было, кто кавалер этой Марженки. Узнаю, что она гуляла с каким-то Франтой. Кто он был и откуда, подружка не знала, но вспомнила, что однажды, когда они были втроем в "Эдене", какой-то хлюст крикнул Франте: "Здорово, Ферда!" У нас в полиции есть такой Фрибз, специалист по всяческим кличкам и фальшивым именам. Вызвали его для консультации, и он тотчас сказал: "Франта, он же Ферда, это Кроутил из Кошнрже. Его настоящая фамилия Пастыржик. Господин комиссар, я схожу забрать его, только надо идти вдвоем". Ну, пошел я с Фрибой, хоть это была и не моя работа. Загребли мы того Франту у его любовницы, он даже схватился за пистолет, сволочь... Потом отдали в работу комиссару Матичке. Бог весть, как Матичке это удается, но за шестнадцать часов он добился своего: Франта, или Пастыржик, сознался, что задушил на меже Марию Паржизекову и выкрал у нее две сотни крон, которые она получила, взяв расчет у хозяйки. Он обещал ей жениться, они все так делают... - хмуро добавил Соучек.
Минка вздрогнула.
- Пепа, - сказала она, - это ужасно!
- Теперь-то не так ужасно, - серьезно возразил сыщик. Ужасно было, когда мы стояли там, над ней, в поле, и не нашли ничего другого, кроме трамвайного билета и купона. Только две пустяковые бумажки. И все-таки мы отомстили за Марженку! Да, говорю вам, ничего не выбрасывайте. Ничего! Самая ничтожная вещь может навести на след или быть уликой. Человек не знает, что у него в кармане нужное и что ненужное.
Минка сидела, глядя в одну точку глазами, полными слез. В горячей ладони она все еще нервно сжимала смятый купон. Но вот она в беззаветном порыве обернулась к своему Пепику, разжала руку и бросила купон на землю...
Пепик не видел этого, он смотрел на звезды. Но полицейский сыщик Соучек заметил и усмехнулся грустно и понимающе.
1928
1) - Купон - В некоторых магазинах довоенной Чехословакии с целью привлечения покупателей выдавались "купоны", на которых была указана стоимость покупки. Покупатель, набравший товаров на определенную сумму, получал от фирмы недорогой подарок - "премию".