Быт. Тяжкое слово. Почти как: бык. Выношу его только, когда за ним
следует: кочевников. Быт, это - дуб, и под дубом (в круг) скамья, и на
скамье дед, который вчера был внук, и внук, который завтра будет дед -
Бытовой дуб и дубовый быт-- Добротно, душно, неизбывно. Почти что забываешь,
что дуб, как древо, посвященное Зевесу, чаще других удостаивается его
милости: молнии. И, когда мы это совсем забываем, в последнюю секунду, на
выручку, - молнией в наши дубовые лбы: Байрон, Гейне, Пастернак.
---
Первое, что в круговой поруке пастернаковских первизн нас поражает:
быт. Обилие его, подробность его - и: "прозаичность" его. Не только приметы
дня: часа!
- Распахиваю. - "Памяти Демона".
...От окна на аршин,
Пробирая шерстинки бурнуса,
Клялся льдами вершин:
- Спи, подруга, лавиной вернуся!
Дальше, в стихотворении "Сестра моя Жизнь":
... Что в грозу лиловы глаза и газоны,
И пахнет сырой резедой горизонт.
Что в мае, когда поездов расписанье
Камышинской веткой читаешь в купе...
(Намеренно привожу и сопутствующие строки: установить соседство.)
Дальше, про плетень:
Он незабвенен тем еще,
Что пылью припухал,
Что ветер лускал семечки,
Сорил по лопухам...
Дальше, про ветер:
Ветер розу пробует
Приподнять по просьбе
Губ, волос и обуви,
Подолов и прозвищ.
Дальше, про дачу:
Все еще нам лес - передней,
Лунный жар за елью - печью,
Все, как стираный передник,
Туча сохнет и лепечет.
Дальше, о степи:
Туман отовсюду нас морем обстиг,
В волчцах волочась за чулками...
- Одну секунду? - "Набор слов, все ради повторяющегося "ча"... Но,
господа, неужели ни с кем из вас этого не было: репья, вгрызающиеся в чулки?
Особенно в детстве, когда мы все в коротком. Да, здесь вместо репей: волчец.
Но разве "волчец" не лучше? (По хищности, цепкости, волчиной своей сути?)
Дальше:
На желобах,
Как рукава сырых рубах,
Мертвели ветки...
(здесь же):
В запорошенной тишине,
Намокшей, как шинель.
(Это стихотворение "Еще более душный рассвет" - руки горят привести его
здесь целиком, как - вообще - изодрав в клочья эти размышления по поводу
пустить по книжным рынкам Запада самое "Сестру мою Жизнь". - Увы, рук -
мало!) Дальше:
У мельниц - вид села рыбачьего.
Седые сети и корветы...
Затем, в чайной:
Но текут и по ночам
Мухи с дюжин, пар и порций,
С крученого паныча,
С мутной книжки стихотворца,
Будто это бред с пера...
Подъезжая к Киеву:
Под Киевом - пески
И выплеснутый чай,
Присохший к жарким лбам,
Пылающим по классам...
(Чай, уже успевший превратиться в пот и просохнуть. - Поэзия Умыслов! -
"Пылающим по классам", - в III жарче всего! В этом четверостишии все
советское "за хлебом".) "У себя дома":
С солнца спадает чалма:
Время менять полотенце,
(-Мокнет на днище ведра).
В городе - говор мембран,
Шарканье клумб и кукол...
Дальше, о веках спящей:
Милый, мертвый фартук
И висок пульсирующий ...
Спи, Царица Спарты,
Рано еще, сыро еще.
(Веко: фартук, чтобы не запылился праздник: прекрасный праздник глаз!)
Дальше, в стихах "Лето":
Топтался дождик у дверей,
И пахло винной пробкой.
Так пахла пыль. Так пах бурьян.
И, если разобраться,
Так пахли прописи дворян
О равенстве и братстве.
(Молодым вином: грозой! Не весь ли в этом "Serment du jeu de paume".)*
__________________ * "Клятва игры в мяч" (фр.)
И, наконец, господа, последняя цитата, где уже кажется вся разгадка на
Пастернака и быт:
И когда к колодцу рвется
Смерч тоски, то - мимоходом
Буря хвалит домоводство.
- Что тебе еще угодно?
Да ничего! Большего, кажется, сам Бог не вправе требовать с бури!
Теперь осмыслим. - Наличность быта, кажется, доказана. Теперь - что с
ним делать? Верней, что с ним делает Пастернак, и что он - с Пастернаком?
Во-первых, Пастернак его зорко видит: схватит и отпустит. Быт для Пастернака
- что земля для шага: секунды придерж и отрывание. Быт у него (проверьте по
цитатам) почти всегда в движении: мельница, вагон, бродячий запах бродящего
вина, говор мембран, шарканье клумб, выхлестнутый чай- ведь не за уши
притягиваю! - проверьте: даже сон у него в движении: пульсирующий висок.
Быта, как косности, как обстановки, как дуба (дубовая, по объявлению,
столовая, столь часто подменяемая поэтами - павловскими и екатерининскими
палисандрами) - быта, как дуба, вы не найдете вовсе. Его быт на свежем
воздухе. Не оседлый: в седле.
Теперь о прозаизме. Многое тут можно было бы сказать - рвется! - но
уступим дорогу еще более рвущемуся из меня: самому Пастернаку:
...Он видит, как свадьбы справляют вокруг,
Как спаивают, просыпаются,
Как общелягушечью эту икру
Зовут, обрядив ее, - паюсной.
Как жизнь, как жемчужную шутку Ватто
Умеют обнять табакеркою,
И мстят ему, может быть, только за то,
Что там, где кривят и коверкают,
Где лжет и кадит, ухмыляясь, комфорт,
Где трутнями трутся и ползают...
Прозаизм Пастернака, кроме природной зоркости, это святой отпор Жизни -
эстетству: топору - табакерке. - Ценнее ценного. Где на протяжении 136
страниц вы найдете хоть одну эстетствующую запятую? Он так же свободен от
"обще-поэтических" лун-струн, как от "крайне- индивидуальных" зубочисток
эстетства. За сто верст на круг обойден этой двойной пошлостью. Он человечен
- durch*. Ничего, кроме жизни, и любое средство - лучшее. И - не табакерку
Ватто он топчет, сей бытовой титаненок, а ту жизнь, которую можно вместить в
табакерку. ____________________ * Насквозь (нем.)
Пастернак и Маяковский. Нет, Пастернак страшней. Одним его
"Послесловием" с головой покрыты все 150 миллионов - Маяковского.
Смотрите конец:
И всем, чем дышалось оврагам века,
Всей тьмой ботанической ризницы,
Пахнет по тифозной тоске тюфяка
И хаосом зарослей брызнется.
Вот оно - Возмездие! Хаосом зарослей - по разлагающемуся тюфяку
эстетства!
Что перед Гангом - декрет и штык!
Быт для Пастернака - удерж, не более чем земля - примета (прикрепа)
удержать (удержаться). Ибо исконный соблазн таких душ - несомненно - во всей
осиянности: Гибель.
Не о дне вселенском, предвещаемом денницей, не о белом дне, среди
которого все ясно, но о стихии дня (света).
Есть другой день: злой (ибо слеп), действенный (ибо слеп),
безответственный (ибо слеп) - дань нашей бренности, дань- день: сегодня.
-Терпимый лишь потому, что еще вчера был завтра и завтра уже будет вчера: из
бренности - в навек: под веки.
Летний день 17-го года жарок: в лоск - под топотом спотыкающегося
фронта. Как же встретил Пастернак эту лавину из лавин - Революцию?
Достоверных примет семнадцатого года в книге мало, при зорчайшем
вслушивании, при учитывании тишайших умыслов - три, четыре, пять таких
примет.
Начнемте. (В стихотворении "Образец"):
...Белые годы за пояс
Один такой заткнет.
Все жили в сушь и впроголодь,
В борьбе ожесточась.
И никого не трогало,
Что чудо жизни - с час.
Затем, в стихотворении "Распад":
...И где привык сдаваться глаз
На милость засухи степной,
Она, туманная, взвилась
Революцьонною копной...
И - в том же стихотворении - дальше:
... И воздух степи всполошен:
Он чует, он впивает дух
Солдатских бунтов и зарниц,
Он замер, обращаясь в слух,
Ложится - слышит: обернись! (не о себе ли?).
Еще, в стихотворении "Свисток милиционера" (с естественно отсутствующим
милиционером):
...за оградою
Север злодейств сереет...
Еще три строчки из стихотворения "Душная ночь":
...В осиротелой и бессонной
Сырой, всемирной широте
С постов спасались бегством стоны...
Стихотворение Керенскому "Весенний дождь" со следующими изумительными
строками:
В чьем это сердце вся кровь его - быстро
Хлынула к славе, схлынув со щек...
- Я бы истолковала магией над молодостью слова: Энтузиазм, - отнюдь не
политическим пристрастием.
- И все. - Из приведенных гадательностей ясно одно: Пастернак не
прятался от Революции в те или иные интеллигентские подвалы. (Не подвал в
Революции - только площадь в поле!) Встреча была. - Увидел он ее впервые -
Там где-то - в маревах - взметнувшейся копной, услышал - в стонущем бегстве
дорог. Далась она ему (дошла), как все в его жизни - через природу.
Слово Пастернака о Революции, как слово самой Революции о себе -
впереди. Летом 17-го года он шел с ней в шаг: вслушивался.
Дождь. - Что прежде всего встает, в дружественности созвучий? - Даждь.-
А за "даждь" - так естественно: Бог.
Даждь Бог - чего? - дождя! В самом имени славянского солнца уже просьба
о дожде. Больше: дождь в нем уже как бы дарован. Как дружно! Как кратко!
(Ваши учителя, Пастернак!) И, поворотом лба - в прошедшее десятилетие. Кто у
нас писал природу? Не хочу ворошить имен (отрываться, думать о других), но -
молниеносным пробегом - никто, господа. Писали - и много, и прекрасно
(Ахматова первая) о себе в природе, так естественно - когда Ахматова! -
затмевая природу, писали о природе в себе (уподобляя, уподобляясь), писали о
событиях в природе, отдельных ее ликах и часах, но как изумительно ни
писали, все - о, никто - ее: самое: в упор.
И вот: Пастернак. И задумчивость встает: еще кто кого пишет.
Разгадка: пронзаемость. Так дает пронзить себя листу, лучу, - что уже
не он, а: лист, луч. - Перерождение. - Чудо. - От лермонтовской лавины до
Лебедянского лопуха - все налицо, без пропуску, без промаху. Но страстнее
трав, зорь, вьюг - возлюбил Пастернака: дождь. (Ну и надождил же он поэту! -
Вся книга плывет!) Но какой не-осенний, не мелкий, не дождичек - дождь!
Дождь-джигит, а не дождичек!
Начнемте:
Сестра моя Жизнь - и сегодня в разливе
Расшиблась весенним дождем обо всех...
Дальше: "Плачущий сад" (изумительное от первой строки до последней.
Руки грызу себе, что приходится разрывать).
Ужасный! Капнет и вслушается,
Все он ли один на свете.
(Мнет ветку в окне как кружевце)
Или есть свидетель (Пропуск:)
Ни звука. И нет соглядатаев.
В пустынности удостоверясь,
Берется за старое - скатывается
По кровле, за желоб, и через...
(Упираю: одиночество дождя, а не человека под дождем!) Дальше:
"Зеркало".
...Так после дождя проползают слизни
Глазами статуй в саду.
Шуршит вода по ушам...
А вот совсем очаровательное:
У капель - тяжесть запонок,
И сад слепит, как плес,
Обрызганный, закапанный
Мильоном синих слез...
Дальше, в стихотворении "Дождь":
Снуй шелкопрядом тутовым
И бейся об окно.
Окутывай, опутывай,
Еще не всклянь темно!..
(и, пропускаю:)
Теперь бежим сощипывать,
Как стон со ста гитар,
Омытый мглою липовой
Садовый Сен-Готард.
Дальше - (руки вправду будут изгрызаны!)
На чашечку с чашечки скатываясь,
Скользнула по двум, и в обеих -
Огромною каплей агатовою
Повисла, сверкает, робеет.
Пусть ветер, по таволге веющий,
Ту капельку мучит и плющит,
Цела, не дробится, - их две еще
Целующихся и пьющих...
Дальше, начало стихотворения "Весенний дождь":
Усмехнулся черемухе, всхлипнул, смочил
Лак экипажей, деревьев трепет...
Дальше: ("Болезни земли")
Вот и ливень. Блеск водобоязни,
Вихрь, обрывки бешеной слюны...
Четверостишие из стихотворения "Наша гроза":
У кадок пьют еще грозу
Из сладких шапок изобилья.
И клевер бурен и багров
В бордовых брызгах маляров.
Через несколько страниц:
Дождь пробьет крыло дробинкой...
Дальше: (начало стихотворения "Душная ночь", одного из несказаннейших в
книге)
Накрапывало, - но не гнулись
И травы в грозовом мешке.
Лишь пыль глотала дождь в пилюлях.
Железо в тихом порошке.
Селенье не ждало целенья,
Был мрак, как обморок, глубок...
и - давайте уже подряд:
За ними в бегстве слепли следом
Косые капли...
...Дождик кутал
Ниву тихой переступью...
Накрапывало. Налегке
Шли пыльным рынком тучи...
Грянул ливень всем плетнем...
Мареной и лимоном
Обрызгана листва...
...Дождь в мозгу
Шумел, не отдаваясь мыслью...* _____________________ * Курсив мой
(примеч. М. Цветаевой).
(потому-то и дождь (жизнь!), а не размышления по поводу!) и - на
последней странице книги:
...в дождь каждый лист
Рвется в степь-
Господа, вы теперь знаете про Пастернака и дождь. Так же у Пастернака:
с росой, с листвой, с зарей, с землей, с травой...- Кстати, попутное
наблюдение: разительное отсутствие в кругу пастернаковской природы -
животного царства: ни клыка, ни рога. Чешуя лишь проскальзывает. Даже птица
редка. Мироздание точно ограничилось для него четвертым днем. - Допонять.
Додумать. -
Но вернемся к траве, верней шагнем за поэтом:
...во мрак, за калитку
В степь, в запах сонных лекарств...
(мяты, ромашки, шалфея)
Шалфея? Да, господа, шалфея. Поэт: как Бог, как ребенок, как нищий, не
брезгует ничем. И не их ли это - Бога, ребенка, нищего - ужас:
И через дорогу за тын перейти
Нельзя, не топча мирозданья.
Ответственность каждого шага, содрогающееся: не нарушить! - и какое
огромное - в безысходности своей - сознание власти! - Если бы поэт уже не
сказал этого о Боге, я бы сказала это о самом поэте: тот -
...тому ничто не мелко...
Земные приметы, его гениальное "Великий Бог Деталей":
...Ты спросишь, кто велит,
Чтоб август был велик,
Кому ничто не мелко,
Кто погружен в отделку
Кленового листа,
И с дней Экклезиаста
Не покидая поста
За теской алебастра?
Ты спросишь, кто велит,
Чтоб губы астр и далий
Сентябрьские - страдали?
Чтоб мелкий лист ракит
С седых кариатид
Слетел ни сырость плит
Осенних госпиталей?
Ты спросишь, кто велит?
- Всесильный Бог деталей,
Всесильный Бог любви,
Ягайлов и Ядвиг...
У Пастернака нет вопросов: только ответы. "Если я так ответил, кто-то
где-то очевидно об этом спросил, может быть я сам во сне, прошлой ночью, а
может быть еще только в завтрашнем сне спрошу..." Вся книга - утверждение,
за всех и за все. Есмь! И - как мало о себе в упор! Себя не помнящий...
О Пастернаке и мысли. Думает? Нет. Есть мысль? Да. Но вне его волевого
жеста: это она в нем работает, роет подземные ходы, и вдруг - световым
взрывом - наружу. Откровение. Озарение. (Изнутри.)
...Но мы умрем со спертостью
Тех розысков в груди...
В этом двустишии может быть главная трагедия всей пастернаковской
породы: невозможность растратить: приход трагически превышает расход:
И сады, и пруды, и ограды,
И кипящее белыми воплями
Мирозданье - лишь страсти разряды,
Человеческим сердцем накопленной...
И, беспомощней и проще:
Куда мне радость деть свою?
В стихи? В графленую осьмину?
(А еще говорят: нищие духом!)
...Будто в этот час пора
Разлететься всем пружинам
Где? В каких местах? В каком
Дико мыслящемся крае?
Знаю только: в сушь и в гром
Перед грозой, в июле. - знаю (Не взрыв?)
Как в неге прояснялась мысль!
Безукоризненно. Как стон.
Как пеной, в полночь, с трех сторон
Внезапно озаренный мыс. (Не озарение?) И - последнее -
Как усыпительна жизнь.
Как откровенья бессонны!
- Пастернак, когда вы спите?
Кончаю. В отчаянии. Ничего не сказала. Ничего - ни о чем - ибо передо
мной: Жизнь, и я таких слов не знаю.
... И только ветру связать,
Что ломится в жизнь, и ломается в призме.
И радо играть в слезах...
Это не отзыв: попытка выхода, чтобы не захлебнуться. Единственный
современник, на которого мне не хватило грудной клетки.
Так о современниках не пишут. Каюсь. Исключительно ревность Ремесла,
дабы не уступить через какое-нибудь пятидесятилетие первому бойкому перу -
этого кровного своего славословья.
Господа, эта книга - для всех. И надо, чтоб ее все знали, эта книга для
душ то, что Маяковский для тел: разряжение в действии. Не только целебна -
как те его сонные травы - чудотворна.
Только доверчиво, не сопротивляясь, в полной кротости: или снесет или
спасет! Простое чудо доверия: деревом, псом, ребенком в дождь!
- И никто не захочет стреляться, и никто не захочет расстреливать...
... И вдруг пахнуло выпиской
Из тысячи больниц!
Берлин, 3-7 июля 1922
Впервые - в журнале "Эпопея" (Берлин, 1922, э 3).
Летом 1922 г. М. Цветаева получила от Б. Пастернака только что вышедший
сборник его стихов "Сестра моя - жизнь" (М.: Изд-во Гржебина.1922), под
впечатлением от которого в короткий срок ею была написана статья "моя первая
статья в жизни - и боевая" (Русский Берлин 1921-1923. Париж. 1983 г., с.
158).
..это его первая книга (1917 г.). - Цветаева ошибается, первая книга Б.
Пастернака "Близнец в тучах" вышла в 1914г.
"Тишина, ты лучшее..." - из стихотворения Б. Пастернака "Звезды летом".
... чудаковатый ли колпак марбургского философа - в 1912 г в
Марбургском университете Б. Пастернак слушал курс лекций по философии.
"Какое, милые, у нас..." - из стихотворения "Про эти стихи" (1917)
... из тех юнцов, некогда громоздивших Пелион на Оссу.- Братья От и
Эфиальт (греч. миф.), добиваясь любви богинь Геры и Артемиды, решили
подняться на небо, поставив горы Олимп, Пелион и Оссу одна на другую.
"Он незабвенен тем еще..." - из стихотворения "Образец".
"Ветер розу пробует..." - из стихотворения "Звезды летом".
"Все еще нам лес - передней..." - из стихотворения "Меin Liеbсhеn was
willst du nосh mеhr?" ("Любимая, что тебе еще угодно?" - нем.)
"Туман отовсюду нас морем обстиг." - из стихотворения "Степь"
"На желобах..." - из стихотворения "Еще более душный рассвет"
"У мельниц - вид села рыбачьего." - из стихотворения "Мучкап"
"Но текут и по ночам..." - из стихотворения "Мухи Мучкапской чайной".
"Под Киевом - пески..." - из стихотворения "Как усыпительна жизнь!..".
"Милый, мертвый фартук..." - из стихотворения "Елене".
"И когда к колодцу рвется..." - из стихотворения "Меin Liebсhеn was
willst du nосh mеhr?"
".. Он видит, как свадьбы справляют вокруг. " - из стихотворения
"Любимая - жуть! Когда любит поэт...".
"И - не табакерку Ватто он топчет..." - у Б. Пастернака "Как жизнь, как
жемчужную шутку Ватто // Умеют обнять табакеркою" (из стихотворения "Любимая
- жуть! Когда любит поэт..."). Ватто Антуан (1684-1721) - французский
художник.
"И всем, чем дышалось оврагам века..." - из того же стихотворения
"Свисток милиционера." - у Б. Пастернака стихотворение называется "Свистки
милиционеров". Стихотворение Керенскому. - Очевидно, из-за строк: "Это не
ночь, не дождь и не хором // Рвущееся: "Керенский, ура!"" ("Весенний дождь",
1917).
"Сестра моя Жизнь - и сегодня в разливе..." - начальные строки
стихотворения без названия.
"У капель - тяжесть запонок..." - из стихотворения "Ты в ветре, веткой
пробующем...".
Сен-Готард - перевал в Альпах.
"На чашечку с чашечки скатываясь." - из стихотворения "Душистою веткою
машучи...".
"Дождь пробьет крыло дробинкой..." - из стихотворения "Меin Liеbсhеn
was du willst nосh mеhr?"
"За ними в бегстве слепли следом..." - из стихотворения "Душная ночь".
"Дождик кутал... " - из стихотворения "Елене".
"Накрапывало. Налегке..." - из стихотворения "Еще более душный
рассвет".
"Грянул ливень всем плетнем..." - из стихотворения "Гроза моментальная
навек".
"Мареной и лимоном..." - из стихотворения "Давай ронять слова".
"Дождь в мозгу..." - из стихотворения "Имелось"
". .в дождь каждый лист... " - из стихотворения "Конец". ". .во мрак,
за калитку." - из стихотворения "Зеркало".
"И через дорогу за тын перейти..." - из стихотворения "Степь".
"...Кому ничто не мелко" и "... Ты спросишь, кто велит .. ."- из
стихотворения "Давай ронять слова...".
"...Кому ничто не мелко" и ".. Ты спросишь, кто велит..." - из
стихотворения "Давай ронять слова...".
".. Но мы умрем со спертостью..." - из стихотворения "Образец"
"И сады, и пруды, и ограды..." - из стихотворения "Определение
творчества".
"Куда мне радость деть свою?..." - из стихотворения "Наша гроза "
"...Будто в этот час пора..." - из стихотворения "Мухи Мучкапской
чайной".
"Как в неге прояснялась мысль!..." - из стихотворения "Попытка душу
разлучить...".
"Как усыпительна жизнь..." - из стихотворения "Как усыпительна
жизнь!..".
". И только ветру связать..." - из стихотворения "Зеркало "
".. И вдруг пахнуло выпиской..." - из стихотворения " Дождь"
следует: кочевников. Быт, это - дуб, и под дубом (в круг) скамья, и на
скамье дед, который вчера был внук, и внук, который завтра будет дед -
Бытовой дуб и дубовый быт-- Добротно, душно, неизбывно. Почти что забываешь,
что дуб, как древо, посвященное Зевесу, чаще других удостаивается его
милости: молнии. И, когда мы это совсем забываем, в последнюю секунду, на
выручку, - молнией в наши дубовые лбы: Байрон, Гейне, Пастернак.
---
Первое, что в круговой поруке пастернаковских первизн нас поражает:
быт. Обилие его, подробность его - и: "прозаичность" его. Не только приметы
дня: часа!
- Распахиваю. - "Памяти Демона".
...От окна на аршин,
Пробирая шерстинки бурнуса,
Клялся льдами вершин:
- Спи, подруга, лавиной вернуся!
Дальше, в стихотворении "Сестра моя Жизнь":
... Что в грозу лиловы глаза и газоны,
И пахнет сырой резедой горизонт.
Что в мае, когда поездов расписанье
Камышинской веткой читаешь в купе...
(Намеренно привожу и сопутствующие строки: установить соседство.)
Дальше, про плетень:
Он незабвенен тем еще,
Что пылью припухал,
Что ветер лускал семечки,
Сорил по лопухам...
Дальше, про ветер:
Ветер розу пробует
Приподнять по просьбе
Губ, волос и обуви,
Подолов и прозвищ.
Дальше, про дачу:
Все еще нам лес - передней,
Лунный жар за елью - печью,
Все, как стираный передник,
Туча сохнет и лепечет.
Дальше, о степи:
Туман отовсюду нас морем обстиг,
В волчцах волочась за чулками...
- Одну секунду? - "Набор слов, все ради повторяющегося "ча"... Но,
господа, неужели ни с кем из вас этого не было: репья, вгрызающиеся в чулки?
Особенно в детстве, когда мы все в коротком. Да, здесь вместо репей: волчец.
Но разве "волчец" не лучше? (По хищности, цепкости, волчиной своей сути?)
Дальше:
На желобах,
Как рукава сырых рубах,
Мертвели ветки...
(здесь же):
В запорошенной тишине,
Намокшей, как шинель.
(Это стихотворение "Еще более душный рассвет" - руки горят привести его
здесь целиком, как - вообще - изодрав в клочья эти размышления по поводу
пустить по книжным рынкам Запада самое "Сестру мою Жизнь". - Увы, рук -
мало!) Дальше:
У мельниц - вид села рыбачьего.
Седые сети и корветы...
Затем, в чайной:
Но текут и по ночам
Мухи с дюжин, пар и порций,
С крученого паныча,
С мутной книжки стихотворца,
Будто это бред с пера...
Подъезжая к Киеву:
Под Киевом - пески
И выплеснутый чай,
Присохший к жарким лбам,
Пылающим по классам...
(Чай, уже успевший превратиться в пот и просохнуть. - Поэзия Умыслов! -
"Пылающим по классам", - в III жарче всего! В этом четверостишии все
советское "за хлебом".) "У себя дома":
С солнца спадает чалма:
Время менять полотенце,
(-Мокнет на днище ведра).
В городе - говор мембран,
Шарканье клумб и кукол...
Дальше, о веках спящей:
Милый, мертвый фартук
И висок пульсирующий ...
Спи, Царица Спарты,
Рано еще, сыро еще.
(Веко: фартук, чтобы не запылился праздник: прекрасный праздник глаз!)
Дальше, в стихах "Лето":
Топтался дождик у дверей,
И пахло винной пробкой.
Так пахла пыль. Так пах бурьян.
И, если разобраться,
Так пахли прописи дворян
О равенстве и братстве.
(Молодым вином: грозой! Не весь ли в этом "Serment du jeu de paume".)*
__________________ * "Клятва игры в мяч" (фр.)
И, наконец, господа, последняя цитата, где уже кажется вся разгадка на
Пастернака и быт:
И когда к колодцу рвется
Смерч тоски, то - мимоходом
Буря хвалит домоводство.
- Что тебе еще угодно?
Да ничего! Большего, кажется, сам Бог не вправе требовать с бури!
Теперь осмыслим. - Наличность быта, кажется, доказана. Теперь - что с
ним делать? Верней, что с ним делает Пастернак, и что он - с Пастернаком?
Во-первых, Пастернак его зорко видит: схватит и отпустит. Быт для Пастернака
- что земля для шага: секунды придерж и отрывание. Быт у него (проверьте по
цитатам) почти всегда в движении: мельница, вагон, бродячий запах бродящего
вина, говор мембран, шарканье клумб, выхлестнутый чай- ведь не за уши
притягиваю! - проверьте: даже сон у него в движении: пульсирующий висок.
Быта, как косности, как обстановки, как дуба (дубовая, по объявлению,
столовая, столь часто подменяемая поэтами - павловскими и екатерининскими
палисандрами) - быта, как дуба, вы не найдете вовсе. Его быт на свежем
воздухе. Не оседлый: в седле.
Теперь о прозаизме. Многое тут можно было бы сказать - рвется! - но
уступим дорогу еще более рвущемуся из меня: самому Пастернаку:
...Он видит, как свадьбы справляют вокруг,
Как спаивают, просыпаются,
Как общелягушечью эту икру
Зовут, обрядив ее, - паюсной.
Как жизнь, как жемчужную шутку Ватто
Умеют обнять табакеркою,
И мстят ему, может быть, только за то,
Что там, где кривят и коверкают,
Где лжет и кадит, ухмыляясь, комфорт,
Где трутнями трутся и ползают...
Прозаизм Пастернака, кроме природной зоркости, это святой отпор Жизни -
эстетству: топору - табакерке. - Ценнее ценного. Где на протяжении 136
страниц вы найдете хоть одну эстетствующую запятую? Он так же свободен от
"обще-поэтических" лун-струн, как от "крайне- индивидуальных" зубочисток
эстетства. За сто верст на круг обойден этой двойной пошлостью. Он человечен
- durch*. Ничего, кроме жизни, и любое средство - лучшее. И - не табакерку
Ватто он топчет, сей бытовой титаненок, а ту жизнь, которую можно вместить в
табакерку. ____________________ * Насквозь (нем.)
Пастернак и Маяковский. Нет, Пастернак страшней. Одним его
"Послесловием" с головой покрыты все 150 миллионов - Маяковского.
Смотрите конец:
И всем, чем дышалось оврагам века,
Всей тьмой ботанической ризницы,
Пахнет по тифозной тоске тюфяка
И хаосом зарослей брызнется.
Вот оно - Возмездие! Хаосом зарослей - по разлагающемуся тюфяку
эстетства!
Что перед Гангом - декрет и штык!
Быт для Пастернака - удерж, не более чем земля - примета (прикрепа)
удержать (удержаться). Ибо исконный соблазн таких душ - несомненно - во всей
осиянности: Гибель.
Не о дне вселенском, предвещаемом денницей, не о белом дне, среди
которого все ясно, но о стихии дня (света).
Есть другой день: злой (ибо слеп), действенный (ибо слеп),
безответственный (ибо слеп) - дань нашей бренности, дань- день: сегодня.
-Терпимый лишь потому, что еще вчера был завтра и завтра уже будет вчера: из
бренности - в навек: под веки.
Летний день 17-го года жарок: в лоск - под топотом спотыкающегося
фронта. Как же встретил Пастернак эту лавину из лавин - Революцию?
Достоверных примет семнадцатого года в книге мало, при зорчайшем
вслушивании, при учитывании тишайших умыслов - три, четыре, пять таких
примет.
Начнемте. (В стихотворении "Образец"):
...Белые годы за пояс
Один такой заткнет.
Все жили в сушь и впроголодь,
В борьбе ожесточась.
И никого не трогало,
Что чудо жизни - с час.
Затем, в стихотворении "Распад":
...И где привык сдаваться глаз
На милость засухи степной,
Она, туманная, взвилась
Революцьонною копной...
И - в том же стихотворении - дальше:
... И воздух степи всполошен:
Он чует, он впивает дух
Солдатских бунтов и зарниц,
Он замер, обращаясь в слух,
Ложится - слышит: обернись! (не о себе ли?).
Еще, в стихотворении "Свисток милиционера" (с естественно отсутствующим
милиционером):
...за оградою
Север злодейств сереет...
Еще три строчки из стихотворения "Душная ночь":
...В осиротелой и бессонной
Сырой, всемирной широте
С постов спасались бегством стоны...
Стихотворение Керенскому "Весенний дождь" со следующими изумительными
строками:
В чьем это сердце вся кровь его - быстро
Хлынула к славе, схлынув со щек...
- Я бы истолковала магией над молодостью слова: Энтузиазм, - отнюдь не
политическим пристрастием.
- И все. - Из приведенных гадательностей ясно одно: Пастернак не
прятался от Революции в те или иные интеллигентские подвалы. (Не подвал в
Революции - только площадь в поле!) Встреча была. - Увидел он ее впервые -
Там где-то - в маревах - взметнувшейся копной, услышал - в стонущем бегстве
дорог. Далась она ему (дошла), как все в его жизни - через природу.
Слово Пастернака о Революции, как слово самой Революции о себе -
впереди. Летом 17-го года он шел с ней в шаг: вслушивался.
Дождь. - Что прежде всего встает, в дружественности созвучий? - Даждь.-
А за "даждь" - так естественно: Бог.
Даждь Бог - чего? - дождя! В самом имени славянского солнца уже просьба
о дожде. Больше: дождь в нем уже как бы дарован. Как дружно! Как кратко!
(Ваши учителя, Пастернак!) И, поворотом лба - в прошедшее десятилетие. Кто у
нас писал природу? Не хочу ворошить имен (отрываться, думать о других), но -
молниеносным пробегом - никто, господа. Писали - и много, и прекрасно
(Ахматова первая) о себе в природе, так естественно - когда Ахматова! -
затмевая природу, писали о природе в себе (уподобляя, уподобляясь), писали о
событиях в природе, отдельных ее ликах и часах, но как изумительно ни
писали, все - о, никто - ее: самое: в упор.
И вот: Пастернак. И задумчивость встает: еще кто кого пишет.
Разгадка: пронзаемость. Так дает пронзить себя листу, лучу, - что уже
не он, а: лист, луч. - Перерождение. - Чудо. - От лермонтовской лавины до
Лебедянского лопуха - все налицо, без пропуску, без промаху. Но страстнее
трав, зорь, вьюг - возлюбил Пастернака: дождь. (Ну и надождил же он поэту! -
Вся книга плывет!) Но какой не-осенний, не мелкий, не дождичек - дождь!
Дождь-джигит, а не дождичек!
Начнемте:
Сестра моя Жизнь - и сегодня в разливе
Расшиблась весенним дождем обо всех...
Дальше: "Плачущий сад" (изумительное от первой строки до последней.
Руки грызу себе, что приходится разрывать).
Ужасный! Капнет и вслушается,
Все он ли один на свете.
(Мнет ветку в окне как кружевце)
Или есть свидетель (Пропуск:)
Ни звука. И нет соглядатаев.
В пустынности удостоверясь,
Берется за старое - скатывается
По кровле, за желоб, и через...
(Упираю: одиночество дождя, а не человека под дождем!) Дальше:
"Зеркало".
...Так после дождя проползают слизни
Глазами статуй в саду.
Шуршит вода по ушам...
А вот совсем очаровательное:
У капель - тяжесть запонок,
И сад слепит, как плес,
Обрызганный, закапанный
Мильоном синих слез...
Дальше, в стихотворении "Дождь":
Снуй шелкопрядом тутовым
И бейся об окно.
Окутывай, опутывай,
Еще не всклянь темно!..
(и, пропускаю:)
Теперь бежим сощипывать,
Как стон со ста гитар,
Омытый мглою липовой
Садовый Сен-Готард.
Дальше - (руки вправду будут изгрызаны!)
На чашечку с чашечки скатываясь,
Скользнула по двум, и в обеих -
Огромною каплей агатовою
Повисла, сверкает, робеет.
Пусть ветер, по таволге веющий,
Ту капельку мучит и плющит,
Цела, не дробится, - их две еще
Целующихся и пьющих...
Дальше, начало стихотворения "Весенний дождь":
Усмехнулся черемухе, всхлипнул, смочил
Лак экипажей, деревьев трепет...
Дальше: ("Болезни земли")
Вот и ливень. Блеск водобоязни,
Вихрь, обрывки бешеной слюны...
Четверостишие из стихотворения "Наша гроза":
У кадок пьют еще грозу
Из сладких шапок изобилья.
И клевер бурен и багров
В бордовых брызгах маляров.
Через несколько страниц:
Дождь пробьет крыло дробинкой...
Дальше: (начало стихотворения "Душная ночь", одного из несказаннейших в
книге)
Накрапывало, - но не гнулись
И травы в грозовом мешке.
Лишь пыль глотала дождь в пилюлях.
Железо в тихом порошке.
Селенье не ждало целенья,
Был мрак, как обморок, глубок...
и - давайте уже подряд:
За ними в бегстве слепли следом
Косые капли...
...Дождик кутал
Ниву тихой переступью...
Накрапывало. Налегке
Шли пыльным рынком тучи...
Грянул ливень всем плетнем...
Мареной и лимоном
Обрызгана листва...
...Дождь в мозгу
Шумел, не отдаваясь мыслью...* _____________________ * Курсив мой
(примеч. М. Цветаевой).
(потому-то и дождь (жизнь!), а не размышления по поводу!) и - на
последней странице книги:
...в дождь каждый лист
Рвется в степь-
Господа, вы теперь знаете про Пастернака и дождь. Так же у Пастернака:
с росой, с листвой, с зарей, с землей, с травой...- Кстати, попутное
наблюдение: разительное отсутствие в кругу пастернаковской природы -
животного царства: ни клыка, ни рога. Чешуя лишь проскальзывает. Даже птица
редка. Мироздание точно ограничилось для него четвертым днем. - Допонять.
Додумать. -
Но вернемся к траве, верней шагнем за поэтом:
...во мрак, за калитку
В степь, в запах сонных лекарств...
(мяты, ромашки, шалфея)
Шалфея? Да, господа, шалфея. Поэт: как Бог, как ребенок, как нищий, не
брезгует ничем. И не их ли это - Бога, ребенка, нищего - ужас:
И через дорогу за тын перейти
Нельзя, не топча мирозданья.
Ответственность каждого шага, содрогающееся: не нарушить! - и какое
огромное - в безысходности своей - сознание власти! - Если бы поэт уже не
сказал этого о Боге, я бы сказала это о самом поэте: тот -
...тому ничто не мелко...
Земные приметы, его гениальное "Великий Бог Деталей":
...Ты спросишь, кто велит,
Чтоб август был велик,
Кому ничто не мелко,
Кто погружен в отделку
Кленового листа,
И с дней Экклезиаста
Не покидая поста
За теской алебастра?
Ты спросишь, кто велит,
Чтоб губы астр и далий
Сентябрьские - страдали?
Чтоб мелкий лист ракит
С седых кариатид
Слетел ни сырость плит
Осенних госпиталей?
Ты спросишь, кто велит?
- Всесильный Бог деталей,
Всесильный Бог любви,
Ягайлов и Ядвиг...
У Пастернака нет вопросов: только ответы. "Если я так ответил, кто-то
где-то очевидно об этом спросил, может быть я сам во сне, прошлой ночью, а
может быть еще только в завтрашнем сне спрошу..." Вся книга - утверждение,
за всех и за все. Есмь! И - как мало о себе в упор! Себя не помнящий...
О Пастернаке и мысли. Думает? Нет. Есть мысль? Да. Но вне его волевого
жеста: это она в нем работает, роет подземные ходы, и вдруг - световым
взрывом - наружу. Откровение. Озарение. (Изнутри.)
...Но мы умрем со спертостью
Тех розысков в груди...
В этом двустишии может быть главная трагедия всей пастернаковской
породы: невозможность растратить: приход трагически превышает расход:
И сады, и пруды, и ограды,
И кипящее белыми воплями
Мирозданье - лишь страсти разряды,
Человеческим сердцем накопленной...
И, беспомощней и проще:
Куда мне радость деть свою?
В стихи? В графленую осьмину?
(А еще говорят: нищие духом!)
...Будто в этот час пора
Разлететься всем пружинам
Где? В каких местах? В каком
Дико мыслящемся крае?
Знаю только: в сушь и в гром
Перед грозой, в июле. - знаю (Не взрыв?)
Как в неге прояснялась мысль!
Безукоризненно. Как стон.
Как пеной, в полночь, с трех сторон
Внезапно озаренный мыс. (Не озарение?) И - последнее -
Как усыпительна жизнь.
Как откровенья бессонны!
- Пастернак, когда вы спите?
Кончаю. В отчаянии. Ничего не сказала. Ничего - ни о чем - ибо передо
мной: Жизнь, и я таких слов не знаю.
... И только ветру связать,
Что ломится в жизнь, и ломается в призме.
И радо играть в слезах...
Это не отзыв: попытка выхода, чтобы не захлебнуться. Единственный
современник, на которого мне не хватило грудной клетки.
Так о современниках не пишут. Каюсь. Исключительно ревность Ремесла,
дабы не уступить через какое-нибудь пятидесятилетие первому бойкому перу -
этого кровного своего славословья.
Господа, эта книга - для всех. И надо, чтоб ее все знали, эта книга для
душ то, что Маяковский для тел: разряжение в действии. Не только целебна -
как те его сонные травы - чудотворна.
Только доверчиво, не сопротивляясь, в полной кротости: или снесет или
спасет! Простое чудо доверия: деревом, псом, ребенком в дождь!
- И никто не захочет стреляться, и никто не захочет расстреливать...
... И вдруг пахнуло выпиской
Из тысячи больниц!
Берлин, 3-7 июля 1922
Впервые - в журнале "Эпопея" (Берлин, 1922, э 3).
Летом 1922 г. М. Цветаева получила от Б. Пастернака только что вышедший
сборник его стихов "Сестра моя - жизнь" (М.: Изд-во Гржебина.1922), под
впечатлением от которого в короткий срок ею была написана статья "моя первая
статья в жизни - и боевая" (Русский Берлин 1921-1923. Париж. 1983 г., с.
158).
..это его первая книга (1917 г.). - Цветаева ошибается, первая книга Б.
Пастернака "Близнец в тучах" вышла в 1914г.
"Тишина, ты лучшее..." - из стихотворения Б. Пастернака "Звезды летом".
... чудаковатый ли колпак марбургского философа - в 1912 г в
Марбургском университете Б. Пастернак слушал курс лекций по философии.
"Какое, милые, у нас..." - из стихотворения "Про эти стихи" (1917)
... из тех юнцов, некогда громоздивших Пелион на Оссу.- Братья От и
Эфиальт (греч. миф.), добиваясь любви богинь Геры и Артемиды, решили
подняться на небо, поставив горы Олимп, Пелион и Оссу одна на другую.
"Он незабвенен тем еще..." - из стихотворения "Образец".
"Ветер розу пробует..." - из стихотворения "Звезды летом".
"Все еще нам лес - передней..." - из стихотворения "Меin Liеbсhеn was
willst du nосh mеhr?" ("Любимая, что тебе еще угодно?" - нем.)
"Туман отовсюду нас морем обстиг." - из стихотворения "Степь"
"На желобах..." - из стихотворения "Еще более душный рассвет"
"У мельниц - вид села рыбачьего." - из стихотворения "Мучкап"
"Но текут и по ночам..." - из стихотворения "Мухи Мучкапской чайной".
"Под Киевом - пески..." - из стихотворения "Как усыпительна жизнь!..".
"Милый, мертвый фартук..." - из стихотворения "Елене".
"И когда к колодцу рвется..." - из стихотворения "Меin Liebсhеn was
willst du nосh mеhr?"
".. Он видит, как свадьбы справляют вокруг. " - из стихотворения
"Любимая - жуть! Когда любит поэт...".
"И - не табакерку Ватто он топчет..." - у Б. Пастернака "Как жизнь, как
жемчужную шутку Ватто // Умеют обнять табакеркою" (из стихотворения "Любимая
- жуть! Когда любит поэт..."). Ватто Антуан (1684-1721) - французский
художник.
"И всем, чем дышалось оврагам века..." - из того же стихотворения
"Свисток милиционера." - у Б. Пастернака стихотворение называется "Свистки
милиционеров". Стихотворение Керенскому. - Очевидно, из-за строк: "Это не
ночь, не дождь и не хором // Рвущееся: "Керенский, ура!"" ("Весенний дождь",
1917).
"Сестра моя Жизнь - и сегодня в разливе..." - начальные строки
стихотворения без названия.
"У капель - тяжесть запонок..." - из стихотворения "Ты в ветре, веткой
пробующем...".
Сен-Готард - перевал в Альпах.
"На чашечку с чашечки скатываясь." - из стихотворения "Душистою веткою
машучи...".
"Дождь пробьет крыло дробинкой..." - из стихотворения "Меin Liеbсhеn
was du willst nосh mеhr?"
"За ними в бегстве слепли следом..." - из стихотворения "Душная ночь".
"Дождик кутал... " - из стихотворения "Елене".
"Накрапывало. Налегке..." - из стихотворения "Еще более душный
рассвет".
"Грянул ливень всем плетнем..." - из стихотворения "Гроза моментальная
навек".
"Мареной и лимоном..." - из стихотворения "Давай ронять слова".
"Дождь в мозгу..." - из стихотворения "Имелось"
". .в дождь каждый лист... " - из стихотворения "Конец". ". .во мрак,
за калитку." - из стихотворения "Зеркало".
"И через дорогу за тын перейти..." - из стихотворения "Степь".
"...Кому ничто не мелко" и "... Ты спросишь, кто велит .. ."- из
стихотворения "Давай ронять слова...".
"...Кому ничто не мелко" и ".. Ты спросишь, кто велит..." - из
стихотворения "Давай ронять слова...".
".. Но мы умрем со спертостью..." - из стихотворения "Образец"
"И сады, и пруды, и ограды..." - из стихотворения "Определение
творчества".
"Куда мне радость деть свою?..." - из стихотворения "Наша гроза "
"...Будто в этот час пора..." - из стихотворения "Мухи Мучкапской
чайной".
"Как в неге прояснялась мысль!..." - из стихотворения "Попытка душу
разлучить...".
"Как усыпительна жизнь..." - из стихотворения "Как усыпительна
жизнь!..".
". И только ветру связать..." - из стихотворения "Зеркало "
".. И вдруг пахнуло выпиской..." - из стихотворения " Дождь"