Дансени Лорд
Птичка с недобрым глазом
Лорд Дансени
Птичка с недобрым глазом
перевод Светлана Лихачева
Наблюдательные дамы и господа, что на Бонд-стрит - частые гости, безусловно, поймут мое изумление, когда, оказавшись в одном из ювелирных магазинов, я заметил, что никто не следит за мною украдкой. Скажу более: даже когда я взял в руки небольшой ограненный кристалл, дабы рассмотреть поближе, продавцы не обступили меня тесным кольцом. Я прошелся по всему магазину, из конца в конец, но никто так и не проследовал учтиво за мною по пятам.
Придя к выводу, что в ювелирном бизнесе явно произошел эпохальный переворот, я, заинтригованный до крайности, отправился к подозрительному существу преклонных лет, не то демону, не то смертному, владельцу лавки идолов в одном из переулков Сити: он держит меня в курсе всех событий на Краю Мира. В двух словах, набивая нос сушеным вереском, что заменяет ему нюхательный табак, старец сообщил мне следующие сногсшибательные сведения: мистер Нипи Танг, сын Тангоб-ринда, возвратился с Края Мира и ныне находится - вы представьте себе! - в Лондоне.
Сведения эти, скорее всего, не покажутся сногсшибательными тому, кто понятия не имеет, откуда берутся ювелирные украшения; но если я скажу, что с тех пор, как знаменитый Тангобринд пал жертвою неумолимого рока, ювелиры Вест-Энда нанимают в грабители одного только Нипи Танга и никого иного; если я скажу, что по части ловкости пальцев и проворства затянутых в чулки ног в Париже нет ему равных, - вам станет понятно, почему ювелиров Бонд-стрит более не заботило, что станется с их залежалым товаром.
В то лето в Лондоне появились, словно бы из ниоткуда, огромные бриллианты, и несколько вполне достойных внимания сапфиров. В полу-мифических королевствах далеко на Востоке чужеземные правители не досчитались на своих тюрбанах трофеев древних войн; тут и там хранители драгоценностей короны, не услышавшие поступи затянутых в чулки Танговых ног, подверглись суровому допросу, и смерть их была долгой.
Ювелиры же устроили в честь Танга скромный обед в отеле "Великолепном": окна там не открывались вот уже пять лет; там подавали вино по гинее за бутылку, что на вкус не отличалось от шампанского, и сигары по полкроны с ярлыком Гаваны. В общем и целом Танг недурно провел вечер.
Но я должен рассказать вам о событии гораздо более печальном, нежели обед в отеле. Общество требует драгоценностей; следовательно, драгоценности следует добывать. Увы, я вынужден поведать о последнем путешествии Нипи Танга.
В том году в моду вошли изумруды. Некий человек по фамилии Грин только что переплыл Ла Манш на велосипеде. Ювелиры объявили, что зеленого цвета камень особенно подойдет к случаю, и порекомендовали изумруды.
Некий ростовщик из Чипсайда, которого только что возвели в пэры, загодя поделил свои доходы на три равные части: одна предназначалась на покупку титула, загородного поместья, парка и двенадцати тысяч совершенно необходимых фазанов, вторая - на поддержание положения в обществе, третью же он поместил в заграничные банки, отчасти чтобы обвести вокруг пальца налогосборщиков собственной страны, отчасти потому, что полагал, будто Титул - штука недолговечная, и в любой момент ему все-таки придется начинать жизнь заново в каком-нибудь другом месте. В статью "поддержание положения в обществе" новоиспеченный пэр включил драгоценности для супруги: вот так случилось, что лорд Кастлнорман разместил заказ на несколько достойных изумрудов стоимостью в сто тысяч фунтов в фирме "Гросвернор и Кэмпбелл", у этих двух известных ювелиров с Бонд-стрит.
Но на складе изумруды остались в большинстве своем мелкие и засаленные, и Нипи Танг, не пробыв в Лондоне и недели, вынужден был снова отправиться в путь. Я вкратце изложу его план. Немногие о нем знали, ибо там, где бизнес построен на вымогательстве, чем меньше у вас кредиторов, тем лучше (что, разумеется, в различной степени применимо к любым обстоятельствам).
На берегу неблагонадежных морей, что зовутся Ширура Шан, растет только одно дерево, - именно в его ветвях и нигде более вьет по необходимости гнездо Птица с Недобрым Глазом. Нипи Танг владел следующими воистину достоверными сведениями: ежели птичка улетит в Фейрилэнд до того, как из трех отложенных ею яиц вылупятся птенцы, то все три яйца непременно превратятся в изумруды; но ежели птенцы успеют-таки вылупиться, дело добром не кончится.
Когда Танг помянул о пресловутых яйцах господам Гросвернору и Кэмпбеллу, те воскликнули:"Именно", - многословием эти достойные люди не отличались, - на английском языке, конечно, ибо язык сей не был для них родным.
Итак, Типи Танг отправился в путь. Он купил пурпурный билет на станции Виктория. Он проехал мимо Херн Хилл, Бромли и Бикли, и миновал станцию под названием Св. Мария Крей. В Эйнсфорде он сделал пересадку. Двинувшись по тропе через извилистую лощину, он побрел в холмы. В рощицу на вершине одного из холмов, где давно уже отцвели анемоны, вместе с Типи Тангом ворвался зыбкий аромат тимьяна и мяты, - там-то он снова отыскал знакомую тропу, уводящую к Пределу Мира, древнюю и прекрасную, словно чудо. Мало для него значили сокровенные воспоминания заветной тропы, что составляют единое целое с загадкой земли, ибо он путешествовал по делу; и воистину мало дорожил бы этими воспоминаниями я, ежели бы осмелился изложить их на бумаге. Достаточно и того, что Танг спускался по тропе вниз, удаляясь от ведомых нам полей все дальше и дальше, и по пути бормотал про себя:"Что, ежели птенцы-таки вылупятся и дело добром не кончится!" Дивные чары, что неизменно окутывают одинокие земли, огражденные меловыми холмами Кента, набирали силу по мере того, как Танг продвигался вперед. Все более и более странные картины наблюдал он по обе стороны узкой Тропы-к-Краю-Света. Не раз и не два над путником сгущались на-поенные тайнами сумерки, не раз загорались звезды, не раз и не два вставало утро, вспыхивая навстречу перезвону серебряных рогов; и вот, наконец, впереди показался эльфийский аванпост, и сверкающие вершины трех гор Фейрилэнда обозначили конец пути. Так, ступая с неимоверным трудом (ибо берега мира усыпаны острыми кристаллами), он добрался до неблагонадежных морей Ширура Шан и увидел, как волны дробят в гальку обломки упавших звезд; увидел он эти моря и услышал их гул, - гул чуждых кораблям морей, что между землею и владениями фей пенят валы под порывом могучего урагана, не входящего в число известных нам четырех ветров. Там, во мгле наводящего ужас брега, - ибо мгла косым потоком хлынула с небес, словно с недобрым умыслом, - там высилось одинокое, сучковатое, роняющее листья дерево. Место это было не из тех, где стоит задерживаться после наступления темноты, а ночь уже воцарилась над землею, раскинув сонмы звезд, и рыщущие во мраке звери ырчали1 на Нипи Танга. Там, на одной из нижних ветвей, вполне в пределах досягаемости, он ясно различил Птицу с Недобрым Глазом: она устроилась в знаменитом своем гнезде. Птичка повернула голову в сторону тех трех далеких и непостижимых гор, что виднелись на противоположном берегу неблагонадежных морей: там, в потаенных долинах среди скал раскинулся Фейрилэнд. Хотя в ведомых нам полях еще не наступила осень, здесь дело шло к середине зимы, к тому роковому моменту, когда, как отлично знал Типи Танг, вылупляются птенцы.
Неужели он просчитался и опоздал на целую минуту? Птичка как раз готовилась к отлету: она замахала крыльями и устремила взгляд в сторону Фейрилэнда. Танг, уповая на чудо, пробормотал молитву тем языческим богам, мести и гнева которых имел немало причин опасаться. Должно быть, было уже слишком поздно, или молитва оказалась слишком коротка, чтобы умилостивить богов, ибо в этот самый момент наступила середина зимы, и под гул морей Ширура Шан вылупились птенцы, и птичка унеслась прочь вместе вместе со своим недобрым глазом, и для Нипи Танга дело воистину добром не кончилось; не хватает у меня духа рассказать вам подробнее.
- Эй, - сказал лорд Кастлнорман несколько недель спустя господам Гросвернору и Кэмпбеллу, - не торопитесь вы, как я погляжу, с этими вашими изумрудами!
1 Сверьтесь со словарем, только все равно ничего не выйдет.
Птичка с недобрым глазом
перевод Светлана Лихачева
Наблюдательные дамы и господа, что на Бонд-стрит - частые гости, безусловно, поймут мое изумление, когда, оказавшись в одном из ювелирных магазинов, я заметил, что никто не следит за мною украдкой. Скажу более: даже когда я взял в руки небольшой ограненный кристалл, дабы рассмотреть поближе, продавцы не обступили меня тесным кольцом. Я прошелся по всему магазину, из конца в конец, но никто так и не проследовал учтиво за мною по пятам.
Придя к выводу, что в ювелирном бизнесе явно произошел эпохальный переворот, я, заинтригованный до крайности, отправился к подозрительному существу преклонных лет, не то демону, не то смертному, владельцу лавки идолов в одном из переулков Сити: он держит меня в курсе всех событий на Краю Мира. В двух словах, набивая нос сушеным вереском, что заменяет ему нюхательный табак, старец сообщил мне следующие сногсшибательные сведения: мистер Нипи Танг, сын Тангоб-ринда, возвратился с Края Мира и ныне находится - вы представьте себе! - в Лондоне.
Сведения эти, скорее всего, не покажутся сногсшибательными тому, кто понятия не имеет, откуда берутся ювелирные украшения; но если я скажу, что с тех пор, как знаменитый Тангобринд пал жертвою неумолимого рока, ювелиры Вест-Энда нанимают в грабители одного только Нипи Танга и никого иного; если я скажу, что по части ловкости пальцев и проворства затянутых в чулки ног в Париже нет ему равных, - вам станет понятно, почему ювелиров Бонд-стрит более не заботило, что станется с их залежалым товаром.
В то лето в Лондоне появились, словно бы из ниоткуда, огромные бриллианты, и несколько вполне достойных внимания сапфиров. В полу-мифических королевствах далеко на Востоке чужеземные правители не досчитались на своих тюрбанах трофеев древних войн; тут и там хранители драгоценностей короны, не услышавшие поступи затянутых в чулки Танговых ног, подверглись суровому допросу, и смерть их была долгой.
Ювелиры же устроили в честь Танга скромный обед в отеле "Великолепном": окна там не открывались вот уже пять лет; там подавали вино по гинее за бутылку, что на вкус не отличалось от шампанского, и сигары по полкроны с ярлыком Гаваны. В общем и целом Танг недурно провел вечер.
Но я должен рассказать вам о событии гораздо более печальном, нежели обед в отеле. Общество требует драгоценностей; следовательно, драгоценности следует добывать. Увы, я вынужден поведать о последнем путешествии Нипи Танга.
В том году в моду вошли изумруды. Некий человек по фамилии Грин только что переплыл Ла Манш на велосипеде. Ювелиры объявили, что зеленого цвета камень особенно подойдет к случаю, и порекомендовали изумруды.
Некий ростовщик из Чипсайда, которого только что возвели в пэры, загодя поделил свои доходы на три равные части: одна предназначалась на покупку титула, загородного поместья, парка и двенадцати тысяч совершенно необходимых фазанов, вторая - на поддержание положения в обществе, третью же он поместил в заграничные банки, отчасти чтобы обвести вокруг пальца налогосборщиков собственной страны, отчасти потому, что полагал, будто Титул - штука недолговечная, и в любой момент ему все-таки придется начинать жизнь заново в каком-нибудь другом месте. В статью "поддержание положения в обществе" новоиспеченный пэр включил драгоценности для супруги: вот так случилось, что лорд Кастлнорман разместил заказ на несколько достойных изумрудов стоимостью в сто тысяч фунтов в фирме "Гросвернор и Кэмпбелл", у этих двух известных ювелиров с Бонд-стрит.
Но на складе изумруды остались в большинстве своем мелкие и засаленные, и Нипи Танг, не пробыв в Лондоне и недели, вынужден был снова отправиться в путь. Я вкратце изложу его план. Немногие о нем знали, ибо там, где бизнес построен на вымогательстве, чем меньше у вас кредиторов, тем лучше (что, разумеется, в различной степени применимо к любым обстоятельствам).
На берегу неблагонадежных морей, что зовутся Ширура Шан, растет только одно дерево, - именно в его ветвях и нигде более вьет по необходимости гнездо Птица с Недобрым Глазом. Нипи Танг владел следующими воистину достоверными сведениями: ежели птичка улетит в Фейрилэнд до того, как из трех отложенных ею яиц вылупятся птенцы, то все три яйца непременно превратятся в изумруды; но ежели птенцы успеют-таки вылупиться, дело добром не кончится.
Когда Танг помянул о пресловутых яйцах господам Гросвернору и Кэмпбеллу, те воскликнули:"Именно", - многословием эти достойные люди не отличались, - на английском языке, конечно, ибо язык сей не был для них родным.
Итак, Типи Танг отправился в путь. Он купил пурпурный билет на станции Виктория. Он проехал мимо Херн Хилл, Бромли и Бикли, и миновал станцию под названием Св. Мария Крей. В Эйнсфорде он сделал пересадку. Двинувшись по тропе через извилистую лощину, он побрел в холмы. В рощицу на вершине одного из холмов, где давно уже отцвели анемоны, вместе с Типи Тангом ворвался зыбкий аромат тимьяна и мяты, - там-то он снова отыскал знакомую тропу, уводящую к Пределу Мира, древнюю и прекрасную, словно чудо. Мало для него значили сокровенные воспоминания заветной тропы, что составляют единое целое с загадкой земли, ибо он путешествовал по делу; и воистину мало дорожил бы этими воспоминаниями я, ежели бы осмелился изложить их на бумаге. Достаточно и того, что Танг спускался по тропе вниз, удаляясь от ведомых нам полей все дальше и дальше, и по пути бормотал про себя:"Что, ежели птенцы-таки вылупятся и дело добром не кончится!" Дивные чары, что неизменно окутывают одинокие земли, огражденные меловыми холмами Кента, набирали силу по мере того, как Танг продвигался вперед. Все более и более странные картины наблюдал он по обе стороны узкой Тропы-к-Краю-Света. Не раз и не два над путником сгущались на-поенные тайнами сумерки, не раз загорались звезды, не раз и не два вставало утро, вспыхивая навстречу перезвону серебряных рогов; и вот, наконец, впереди показался эльфийский аванпост, и сверкающие вершины трех гор Фейрилэнда обозначили конец пути. Так, ступая с неимоверным трудом (ибо берега мира усыпаны острыми кристаллами), он добрался до неблагонадежных морей Ширура Шан и увидел, как волны дробят в гальку обломки упавших звезд; увидел он эти моря и услышал их гул, - гул чуждых кораблям морей, что между землею и владениями фей пенят валы под порывом могучего урагана, не входящего в число известных нам четырех ветров. Там, во мгле наводящего ужас брега, - ибо мгла косым потоком хлынула с небес, словно с недобрым умыслом, - там высилось одинокое, сучковатое, роняющее листья дерево. Место это было не из тех, где стоит задерживаться после наступления темноты, а ночь уже воцарилась над землею, раскинув сонмы звезд, и рыщущие во мраке звери ырчали1 на Нипи Танга. Там, на одной из нижних ветвей, вполне в пределах досягаемости, он ясно различил Птицу с Недобрым Глазом: она устроилась в знаменитом своем гнезде. Птичка повернула голову в сторону тех трех далеких и непостижимых гор, что виднелись на противоположном берегу неблагонадежных морей: там, в потаенных долинах среди скал раскинулся Фейрилэнд. Хотя в ведомых нам полях еще не наступила осень, здесь дело шло к середине зимы, к тому роковому моменту, когда, как отлично знал Типи Танг, вылупляются птенцы.
Неужели он просчитался и опоздал на целую минуту? Птичка как раз готовилась к отлету: она замахала крыльями и устремила взгляд в сторону Фейрилэнда. Танг, уповая на чудо, пробормотал молитву тем языческим богам, мести и гнева которых имел немало причин опасаться. Должно быть, было уже слишком поздно, или молитва оказалась слишком коротка, чтобы умилостивить богов, ибо в этот самый момент наступила середина зимы, и под гул морей Ширура Шан вылупились птенцы, и птичка унеслась прочь вместе вместе со своим недобрым глазом, и для Нипи Танга дело воистину добром не кончилось; не хватает у меня духа рассказать вам подробнее.
- Эй, - сказал лорд Кастлнорман несколько недель спустя господам Гросвернору и Кэмпбеллу, - не торопитесь вы, как я погляжу, с этими вашими изумрудами!
1 Сверьтесь со словарем, только все равно ничего не выйдет.