Илья Деревянко
Царство страха
Все имена, фамилии, прозвища действующих лиц, равно как и названия улиц, городов, фирм, увеселительных заведений, общественных организаций и т. д. вымышлены. Любые совпадения случайны.
Пролог
Г. Сарафанов в средней полосе России.
26 августа 2005 г. Около полудня.
На дворе медленно умирало лето. Солнце светило ярко, но грело слабовато. Листва с деревьев еще не осыпалась, но уже вовсю готовилась стать добычей дворников – желтела, жухла, сморщивалась... Окрестные пляжи опустели. В глазах резвящейся на улицах детворы нет-нет да мелькало мрачное предчувствие нового учебного года. А в солидном здании в центре города, под потолком казенного кабинета бесновалась противная толстая муха. Она носилась туда-сюда, надрывно жужжала, с силой билась в оконное стекло и под конец нагадила прямо на кокарду большой форменной фуражки с высокой тульей, которая висела на стене. Однако хозяин фуражки (он же хозяин кабинета) не обратил ни малейшего внимания на столь вопиющую наглость. Полковник Пузырев сидел в кресле за столом и, подперев руками массивную голову, завороженно, словно кролик на удава, смотрел на лежащую перед ним бумагу...
...Труп девочки на вид семи-девяти лет обнаружен в лесопосадках в пятидесяти метрах от Н-ского шоссе. Труп полностью обнажен. Какая-либо одежда на месте преступления отсутствует. На шее потерпевшей туго затянута веревочная петля. По предварительным данным, девочка была изнасилована в извращенной форме, но уже после наступления смерти. В рот убитой засунута пробкой вверх водочная чекушка с несколькими граммами водки на дне. Посмертные изменения: падение температуры тела, трупные пятна указывают на то, что смерть наступила за 12—14 часов до начала осмотра, то есть в районе 19—21 часа 25 августа 2005 года...
Читая и перечитывая сухие строки протокола осмотра места происшествия, начальник сарафановского ОВД постепенно наливался темной дурной кровью. Сегодняшняя жертва была одиннадцатой с начала июня и практически ничем не отличалась от предыдущих. Тот же пол и возраст, то же посмертное изнасилование в извращенной форме и, наконец, та же проклятая чекушка во рту! В городе явно орудовал маньяк-убийца, причем не особо хитроумный. Свои злодеяния он совершал приблизительно в одно и то же время, в достаточно небольшом по радиусу районе. Трупы даже прятать не пытался, обязательно оставлял «фирменный знак»... И тем не менее поймать гаденыша никак не получалось. Ни единой ниточки ухватить не могли!
И это при том, что... О-о е-мое! – полковник в отчаянии вцепился пальцами в край стола. Правда, там, скорее, компетенция местного ФСБ, но отдуваться наверняка придется вместе. Так уже у нас заведено.
«Да за такое... блин!.. Да за такое, в совокупности... Можно не только погон и должностей... Головенки элементарно оторвут. В прямом смысле!» – затравленно подумал Пузырев, включил громкую связь с конференц-залом, где собрались подчиненные в ожидании его указаний, хотел сказать что-то мудрое и ценное, но вдруг неожиданно для самого себя взорвался страшным звериным воем:
Дар-р-рмоеды!!! У-р-р-роды!!! В-се-ех, на хрен!!! Все-е-ех сгною-ю-ю!!!
Западная окраина г. Сарафанова.
Сегодня глава фирмы «Тантал» Игорь Владиславович Мидасов закончил работу значительно позже обычного. Но не потому, что навалилось много дел. Просто все почему-то не клеилось, ни у него, ни у сотрудников. На решение обыденных, заурядных вопросов тратилась уйма времени. Жена Виолетта звонила уже четыре раза и настойчиво интересовалась причинами задержки супруга, хотя обычно ей было наплевать.
– Ты забросил меня, разлюбил! – при последнем разговоре театрально простонала она и, не дожидаясь ответа, швырнула трубку.
«Алкоголичка хренова! – зло подумал Мидасов. – Совсем башню от водки снесло! То ей плевать на мужа с высокой колокольни: одни подруги да пьянки на уме. А то, видите ли, в ревность ударились. Сука полоумная!» Игорь Владиславович скрипнул зубами в бессильной ярости. (Жену он любил и, невзирая ни на что, разводиться не собирался.) Усилием воли Мидасов взял себя в руки и по селекторной связи приказал начальнику службы безопасности Северину готовиться к поездке домой... Машины отъехали от офиса в половине десятого вечера. Впереди – «шестисотый» Мидасова с начальником СБ за рулем. Следом джип с четырьмя вооруженными до зубов телохранителями. Все пятеро до недавнего времени служили в СОБРе, побывали в горячих точках, цену себе знали и обходились недешево. Вместе с тем Игорь Владиславович не считал разумным экономить на охране. Последние месяцы передвигаться по городу стало отнюдь не безопасно...
Оставив позади унылые рабочие кварталы, маленький кортеж понесся по извилистому шоссе, ведущему к коттеджно-особняковому поселку, где на удалении от простых смертных с комфортом обосновалась местная элита. Поселок располагался в уютной зеленой долине, на краю соснового бора и назывался Ново-Сарафаново.
Гладкая, асфальтированная лента петляла между густыми зарослями дико растущего кустарника. Встречных машин им почему-то не попадалось. Как, впрочем, и попутных.
– Будто вымерла дорога, – хмуро проворчал Северин. – Ох и не нравятся мне такие раскла...
Бу-ух! – внезапно рвануло впереди. Метрах в десяти по ходу движения «Мерседеса» дорожное полотно вдруг вздыбилось, разорвалось, плескануло черно-бурым фонтаном. Пронзительно завизжали тормоза. По резко остановившейся головной машине забарабанили комья лежалой земли и обломки асфальта.
– Твою мать! – ругнулся Северин, проворно выхватил пистолет и... безвольно уронил на грудь простреленную голову. Потрясенный Мидасов обернулся к джипу. Его охрана была мертва. Судя по всему, их уложили бесшумными снайперскими выстрелами те трое людей в камуфляжах и собровских масках, которые бежали сейчас к «шестисотому». В руках они держали какое-то странное оружие с оптикой. То ли винтовки, то ли автоматы. Демобилизовавшийся в 1978 году Мидасов ничего подобного в жизни не видел.
– Попался, родимый! – добежав до машины, удовлетворенно пробасил первый из убийц.
– Цел, целехонек, – заметил второй.
– Покацел, – пакостно хохотнул третий.
– Вы... вы меня убьете? – отважился спросить Игорь Владиславович.
– Нет, не совсем, – немного подумав, ответил «первый». – Жить-то ты будешь, но о-очень хреново!
– Об... объясните, пожалуйста!!!
Вместо ответа коммерсанта сильно ударили по голове, и он надолго потерял сознание...
26 августа 2005 г. Около полудня.
На дворе медленно умирало лето. Солнце светило ярко, но грело слабовато. Листва с деревьев еще не осыпалась, но уже вовсю готовилась стать добычей дворников – желтела, жухла, сморщивалась... Окрестные пляжи опустели. В глазах резвящейся на улицах детворы нет-нет да мелькало мрачное предчувствие нового учебного года. А в солидном здании в центре города, под потолком казенного кабинета бесновалась противная толстая муха. Она носилась туда-сюда, надрывно жужжала, с силой билась в оконное стекло и под конец нагадила прямо на кокарду большой форменной фуражки с высокой тульей, которая висела на стене. Однако хозяин фуражки (он же хозяин кабинета) не обратил ни малейшего внимания на столь вопиющую наглость. Полковник Пузырев сидел в кресле за столом и, подперев руками массивную голову, завороженно, словно кролик на удава, смотрел на лежащую перед ним бумагу...
...Труп девочки на вид семи-девяти лет обнаружен в лесопосадках в пятидесяти метрах от Н-ского шоссе. Труп полностью обнажен. Какая-либо одежда на месте преступления отсутствует. На шее потерпевшей туго затянута веревочная петля. По предварительным данным, девочка была изнасилована в извращенной форме, но уже после наступления смерти. В рот убитой засунута пробкой вверх водочная чекушка с несколькими граммами водки на дне. Посмертные изменения: падение температуры тела, трупные пятна указывают на то, что смерть наступила за 12—14 часов до начала осмотра, то есть в районе 19—21 часа 25 августа 2005 года...
Читая и перечитывая сухие строки протокола осмотра места происшествия, начальник сарафановского ОВД постепенно наливался темной дурной кровью. Сегодняшняя жертва была одиннадцатой с начала июня и практически ничем не отличалась от предыдущих. Тот же пол и возраст, то же посмертное изнасилование в извращенной форме и, наконец, та же проклятая чекушка во рту! В городе явно орудовал маньяк-убийца, причем не особо хитроумный. Свои злодеяния он совершал приблизительно в одно и то же время, в достаточно небольшом по радиусу районе. Трупы даже прятать не пытался, обязательно оставлял «фирменный знак»... И тем не менее поймать гаденыша никак не получалось. Ни единой ниточки ухватить не могли!
И это при том, что... О-о е-мое! – полковник в отчаянии вцепился пальцами в край стола. Правда, там, скорее, компетенция местного ФСБ, но отдуваться наверняка придется вместе. Так уже у нас заведено.
«Да за такое... блин!.. Да за такое, в совокупности... Можно не только погон и должностей... Головенки элементарно оторвут. В прямом смысле!» – затравленно подумал Пузырев, включил громкую связь с конференц-залом, где собрались подчиненные в ожидании его указаний, хотел сказать что-то мудрое и ценное, но вдруг неожиданно для самого себя взорвался страшным звериным воем:
Дар-р-рмоеды!!! У-р-р-роды!!! В-се-ех, на хрен!!! Все-е-ех сгною-ю-ю!!!
* * *
Вечером того же дня.Западная окраина г. Сарафанова.
Сегодня глава фирмы «Тантал» Игорь Владиславович Мидасов закончил работу значительно позже обычного. Но не потому, что навалилось много дел. Просто все почему-то не клеилось, ни у него, ни у сотрудников. На решение обыденных, заурядных вопросов тратилась уйма времени. Жена Виолетта звонила уже четыре раза и настойчиво интересовалась причинами задержки супруга, хотя обычно ей было наплевать.
– Ты забросил меня, разлюбил! – при последнем разговоре театрально простонала она и, не дожидаясь ответа, швырнула трубку.
«Алкоголичка хренова! – зло подумал Мидасов. – Совсем башню от водки снесло! То ей плевать на мужа с высокой колокольни: одни подруги да пьянки на уме. А то, видите ли, в ревность ударились. Сука полоумная!» Игорь Владиславович скрипнул зубами в бессильной ярости. (Жену он любил и, невзирая ни на что, разводиться не собирался.) Усилием воли Мидасов взял себя в руки и по селекторной связи приказал начальнику службы безопасности Северину готовиться к поездке домой... Машины отъехали от офиса в половине десятого вечера. Впереди – «шестисотый» Мидасова с начальником СБ за рулем. Следом джип с четырьмя вооруженными до зубов телохранителями. Все пятеро до недавнего времени служили в СОБРе, побывали в горячих точках, цену себе знали и обходились недешево. Вместе с тем Игорь Владиславович не считал разумным экономить на охране. Последние месяцы передвигаться по городу стало отнюдь не безопасно...
Оставив позади унылые рабочие кварталы, маленький кортеж понесся по извилистому шоссе, ведущему к коттеджно-особняковому поселку, где на удалении от простых смертных с комфортом обосновалась местная элита. Поселок располагался в уютной зеленой долине, на краю соснового бора и назывался Ново-Сарафаново.
Гладкая, асфальтированная лента петляла между густыми зарослями дико растущего кустарника. Встречных машин им почему-то не попадалось. Как, впрочем, и попутных.
– Будто вымерла дорога, – хмуро проворчал Северин. – Ох и не нравятся мне такие раскла...
Бу-ух! – внезапно рвануло впереди. Метрах в десяти по ходу движения «Мерседеса» дорожное полотно вдруг вздыбилось, разорвалось, плескануло черно-бурым фонтаном. Пронзительно завизжали тормоза. По резко остановившейся головной машине забарабанили комья лежалой земли и обломки асфальта.
– Твою мать! – ругнулся Северин, проворно выхватил пистолет и... безвольно уронил на грудь простреленную голову. Потрясенный Мидасов обернулся к джипу. Его охрана была мертва. Судя по всему, их уложили бесшумными снайперскими выстрелами те трое людей в камуфляжах и собровских масках, которые бежали сейчас к «шестисотому». В руках они держали какое-то странное оружие с оптикой. То ли винтовки, то ли автоматы. Демобилизовавшийся в 1978 году Мидасов ничего подобного в жизни не видел.
– Попался, родимый! – добежав до машины, удовлетворенно пробасил первый из убийц.
– Цел, целехонек, – заметил второй.
– Покацел, – пакостно хохотнул третий.
– Вы... вы меня убьете? – отважился спросить Игорь Владиславович.
– Нет, не совсем, – немного подумав, ответил «первый». – Жить-то ты будешь, но о-очень хреново!
– Об... объясните, пожалуйста!!!
Вместо ответа коммерсанта сильно ударили по голове, и он надолго потерял сознание...
Глава 1
Майор ФСБ Корсаков Дмитрий Олегович, 29 лет, русский, беспартийный, не женатый
29 августа 2005 г., г. Сарафанов. Гостиница «Южная», 11 часов вечера.
– Надо начинать с маньяка! – безапелляционно заявил Ильин. – Похоже, он – ключ ко всему этому безобразию!
– А-а-а?! – изумленно разинул рот майор Сибирцев.
– Кирилл Альбертович, по-моему, вы малость того, загнули, – осторожно сказал я, а сам подумал: «Съехала крыша у нашего судмедэксперта! Ну, как можно связать воедино паскудства сексуального психопата, убийцы маленьких девочек, и нападение группы высококлассных профессионалов на взрослых, здоровых мужчин, имеющих немалый вес в обществе?! Бред да и только! Однозначно рехнулся старик. А жаль! Специалист был – днем с огнем не найдешь. Н-да-а-а-!!!»
– Вы считаете меня ненормальным? – остро глянул Ильин. – Напрасно, молодой человек! Просто вы зачастую мыслите довольно поверхностно. Не вникаете в суть вещей...
– А вы, значит, уже вникли, во всем разобрались и разложили по полочкам! – сдерзил я.
– Пока нет, – со вздохом сознался Альбертыч. – Пока я только чую. Как охотничья собака дичь. Запах, признаться, очень слабенький, но идет он именно оттуда!
«Точно спятил», – утвердился в первоначальном мнении я, но от дальнейших высказываний воздержался...
Мы втроем сидели за столом в номере сарафановской гостиницы «Южная», пили чай из Костиного термоса и заедали его сдобным печеньем. Нашему появлению здесь предшествовали два взаимосвязанных события: получение генералом Марковым срочной шифрограммы от начальника местного ФСБ полковника Сергея Ивановича Хвостова (шифрограмма поступила в субботу днем), а затем и появление в Конторе самого Хвостова. (Между прочим, в далеком прошлом однокашника Маркова по Высшей школе КГБ.) В пространном тексте шифрограммы за стандартно казенными формулировками четко просматривалось эдакое паническое «Спаси-и-и-те!!!», а пятидесятилетний полковник выглядел так, будто с минуты на минуту собирается застрелиться. И действительно, было из-за чего! В некогда тихом, провинциальном Сарафанове с начала лета творилось ТАКОЕ – хоть стой, хоть падай!
Кто-то ловко похищал крупных городских чиновников и предпринимателей, по ходу быстро и умело ликвидируя их охрану. Спустя несколько дней похищенных обязательно находили. (Обычно на городской свалке.) Находили живыми, но в ужасающем состоянии! Отрезанные половые органы, иногда полностью, иногда частично, масса других безобразных увечий и... абсолютная невменяемость, в которую бедолаг вогнали специально. В трех случаях жестокими пытками, в двух – посредством кустарно проведенной лоботамии, а в одном... Гм! Длительным, зверским изнасилованием в прямую кишку. По заключению врачей означенное изнасилование продолжалось беспрерывно не менее пяти часов!.. В общей сложности насчитывалось семь подобных эпизодов. Да, да, я не оговорился – семь. В минувшую пятницу вечером пропал глава фирмы «Тантал» господин Мидасов. На месте происшествия остались его «Мерседес», джип охраны, пятеро мертвых телохранителей и воронка от взрыва. По мнению специалистов, там сработало грамотно заложенное под полотно дороги безоболочное взрывное устройство. Сработало, когда «шестисотый» коммерсанта находился от него на расстоянии примерно десяти метров. Скорее всего, бомбу привели в действие с целью остановить обе машины. После чего по секьюрити «отработали» снайперы, а самого коммерсанта схватили под белы рученьки и уволокли в неизвестном направлении. Сценарий нападения значительно отличался от предыдущих, однако в действиях злоумышленников чувствовался все тот же дьявольский профессионализм, и я ни минуты не сомневался, что Мидасов вскоре объявится: без ума, без памяти и в непотребном виде... Кроме того, опять-таки с начала лета, в городе безнаказанно орудовал сексуальный маньяк-убийца, нападавший на маленьких девочек семи-девяти лет от роду. Последнюю его жертву нашли в ту же пятницу, но утром, в лесопосадках неподалеку от Н-ского шоссе. Жертва была уже одиннадцатой по счету, а мерзавец знай себе гулял на свободе и в ус не дул.
В результате начальник сарафановского ОВД полковник Пузырев устроил подчиненным грандиозный скандал, надорвался, схлопотал обширный инфаркт и в настоящее время отлеживался в реанимации. Сергей Иванович Хвостов, которого новое похищение травмировало ничуть не меньше, оказался покрепче милицейского коллеги. Буйствовать не стал, отпился втихую нитроглицерином и устремился за помощью в Центр, благо имел в руководстве Конторы старого знакомого. Нельзя сказать, чтобы Марков встретил бывшего сокурсника с распростертыми объятиями, но прошению о помощи внял и в тот же день отправил в Сарафанов, как он выразился, «лучшие кадры для решения проблемы», а именно: меня, майора Сибирцева и Кирилла Альбертовича. О последнем следует сказать особо. Шестидесятидвухлетний судмедэксперт Ильин пользовался в Управлении огромным уважением, а начальство (по крайней мере генерал Марков и полковник Рябов) испытывало к нему глубокое, вполне заслуженное доверие[1]. Он был не просто судмедэкспертом, но специалистом самого широкого профиля. Альбертыч мог один с успехом заменить и анестезиолога, и реаниматора при проведении наркодопроса. Мог быстро и квалифицированно оказать помощь раненому, отлично разбирался в ядах и противоядиях и так далее и тому подобное. Перечисление его достоинств займет страницы две, не меньше. Но вот сейчас старик находился явно не в себе. «Надо начинать с маньяка... Запах идет оттуда... Чую, как охотничья собака...» Бред! Натуральный бред шизофреника! Очень грустно, если не сказать больше, когда у тебя на глазах повреждаются в рассудке столь уважаемые, талантливые люди. Может, еще опомнится! Дай-то Бог!!!
Итак, нас наделили широчайшими полномочиями. Специальным приказом переподчинили нам на время разбирательства все силовые структуры города, выдали командировочные, необходимое снаряжение, казенный микроавтобус «Шеврале» с водителем и, пожелав удачи, отправили расхлебывать сарафановскую кашу...
Сразу по прибытии Хвостов представил нас местной элите: мэру Борисову с супругой, и.о. начальника ОВД подполковнику Бирюкову, председателю городского совета предпринимателей господину Студитскому... еще каким-то шишкам. Потом выделил всем, даже прапору-водителю, по комфортабельному одноместному номеру в гостинице и, ввиду позднего часа, предложил отдохнуть с дороги. А завтра с утра приниматься ловить супостатов. Правда, предлагая отдохнуть, полковник чуть не плакал с досады. Судя по всему, Хвостову хотелось начать немедленно...
– Еще чаю или расходимся по номерам да на боковую? – вывел меня из задумчивости голос Сибирцева.
– На боковую, – сказал Ильин, поднимаясь из-за стола. – Завтра рано вставать.
– Согласен, – кивнул я, продолжая сидеть на стуле. Чаепитие происходило в моем номере. После ухода товарищей я не спеша выкурил сигарету, разделся догола, принял контрастный душ, докрасна растерся махровым полотенцем, натянул спортивное трико, улегся в пахнущую свежестью постель и моментально уснул. С пистолетом под подушкой, разумеется...
– Сержант, ты чего, на измену подсел? – весело обратился ко мне командир группы. – Опусти ствол, чужих здесь нет. Всех замочили!
Я замялся в нерешительности. Лейтенант был, несомненно, прав, но... дурные предчувствия не исчезали. Напротив, усилились!
– Корсаков, опусти автомат! – требовательно повторил командир. – Своих же перестреляешь, дурень!
Я медленно, неохотно выполнил приказ, и тут вдруг все окружающее бесследно пропало, а я очутился в кромешной тьме, абсолютно один и без оружия.
– Ну как обстановочка, сержант Корсаков? Ах, извините, майор, – произнес некто со смутно знакомым голосом и полоснул ножом, целя в горло. Убийцу я, разумеется, не видел, но каким-то образом почуял начало смертоносного движения и в последний момент успел низко присесть. Остро заточенное лезвие срезало несколько волосков на макушке. Не дожидаясь повторного удара, я прыгнул вперед ему под ноги и... провалился в пустоту.
– Зря стараешься! – хохотнул «смутно знакомый» у меня за спиной. – Все козыри у нас на руках. Получи гостинца! – невидимая нога мощно саданула меня под ребра. От страшной боли внутренности завязались в тугой, пульсирующий узел. Я с силой закусил губу, стараясь удержать стоны.
– Не нравится, ха-ха. – Теперь голос доносился откуда-то сверху. – Но деваться тебе некуда. Придется играть по нашимправилам! Попробуй-ка удавочку, господин сержант-майор. – Невидимая петля туго стянула шею и резко устремилась вверх. Я оторвался от пола, захрипел в удушье, задергался, как паяц на ниточке, и... проснулся.
За окном тускло светила луна. Напротив открытой форточки слегка колыхалась тюлевая занавеска. Облизнув губы, я почувствовал солоноватый привкус крови. Прокусил-таки во сне! В комнате было тихо, мирно и уютно. Однако ощущение опасности не проходило. Нашарив под подушкой «ПСС», я до боли вслушался в тишину. Ничего подозрительного! Обыкновенные, едва различимые звуки спящей гостиницы. «Померещилось, – решил я. – Башка потихоньку течет. Не так как у Альбертыча, но все-таки... Что же касается сна... Гм! Нормальных, спокойных снов мне давным-давно не приходилось видеть! С той самой проклятой войны». Непроизвольно я вспомнил историю ликвидации банды Ачимесова. Сработали мы действительно чисто, без потерь. Получили развединформацию, пешком по горам подобрались к лагерю и напали. Внезапно, перед рассветом. Живым из «духов» не ушел никто. А вот обратно добирались с проблемами. «Вертушку» трижды обстреливали с земли. Один раз из крупнокалиберного пулемета. Но, слава Богу, обошлось. До базы с грехом пополам дотянули, обдуваемые бодрящими сквознячками из пулевых пробоин в обшивке вертолета. Я встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Затем посмотрел на часы – три пятнадцать. До утра еще далековато, а сон, как назло, отшибло начисто. Может, сходить к Альбертычу, выцыганить снотворное из аптечки? Нет! Жаль будить старика. У него и так с головой проблемы. Пусть отоспится. Или... Ага! Вот оно! У прапорщика Рубцова, перед самым отъездом в Сарафанов, случайно выпала из кармана упаковка фенозепама, которую он молниеносно подобрал и спрятал глубоко за пазуху. Реакция прапора вполне понятна. Фенозепам категорически противопоказан водителям, о чем прямо сказано в инструкции по применению. Но я тогда притворился, будто ничего не заметил. Все мы постоянно нарушаем различные инструкции (в том числе должностные), у всех у нас нервишки пошаливают, и все мы (это я про коллег) далеко не железные. Сам я, чего греха таить, нередко глотаю успокоительное. Особенно последние полтора года. Хотя прознай об этом медкомиссия...
Впрочем, я отвлекся. Короче, можно наведаться к Рубцову, вежливо разбудить и попросить оказать старшему спецгруппы (т. е. мне, родному) гуманитарную помощь в форме двух... Нет, лучше трех таблеток. Водила не откажет. Куда он на фиг денется! Я набросил поверх трико халат и вышел в коридор. Матово светили плафоны под потолком. Ярко-красная ковровая дорожка начиналась у дверей лифта, тянулась стрелой между однотипными кремовыми дверями и упиралась в огромное окно с пальмами в кадках по обе стороны. Там, рядышком, и находился номер Рубцова. Дойдя до нужной двери, я деликатно постучал. Потом машинально нажал на ручку. Незапертая дверь со скрипом отворилась, и в ноздри шибанул пряный, хорошо знакомый запах. Внутренне похолодев, я нащупал выключатель. Вспыхнувшая стеклянная люстра высветила страшную картину. Прапорщик лежал на кровати с перерезанным от уха до уха горлом и буквально плавал в собственной крови. Ковер со стены был содран, и на светлых обоях под ним красовалась выведенная кровью надпись: «УБИРАЙТЕСЬ ОТСЮДА, ПОКА НЕ ПОЗДНО!»...
29 августа 2005 г., г. Сарафанов. Гостиница «Южная», 11 часов вечера.
– Надо начинать с маньяка! – безапелляционно заявил Ильин. – Похоже, он – ключ ко всему этому безобразию!
– А-а-а?! – изумленно разинул рот майор Сибирцев.
– Кирилл Альбертович, по-моему, вы малость того, загнули, – осторожно сказал я, а сам подумал: «Съехала крыша у нашего судмедэксперта! Ну, как можно связать воедино паскудства сексуального психопата, убийцы маленьких девочек, и нападение группы высококлассных профессионалов на взрослых, здоровых мужчин, имеющих немалый вес в обществе?! Бред да и только! Однозначно рехнулся старик. А жаль! Специалист был – днем с огнем не найдешь. Н-да-а-а-!!!»
– Вы считаете меня ненормальным? – остро глянул Ильин. – Напрасно, молодой человек! Просто вы зачастую мыслите довольно поверхностно. Не вникаете в суть вещей...
– А вы, значит, уже вникли, во всем разобрались и разложили по полочкам! – сдерзил я.
– Пока нет, – со вздохом сознался Альбертыч. – Пока я только чую. Как охотничья собака дичь. Запах, признаться, очень слабенький, но идет он именно оттуда!
«Точно спятил», – утвердился в первоначальном мнении я, но от дальнейших высказываний воздержался...
Мы втроем сидели за столом в номере сарафановской гостиницы «Южная», пили чай из Костиного термоса и заедали его сдобным печеньем. Нашему появлению здесь предшествовали два взаимосвязанных события: получение генералом Марковым срочной шифрограммы от начальника местного ФСБ полковника Сергея Ивановича Хвостова (шифрограмма поступила в субботу днем), а затем и появление в Конторе самого Хвостова. (Между прочим, в далеком прошлом однокашника Маркова по Высшей школе КГБ.) В пространном тексте шифрограммы за стандартно казенными формулировками четко просматривалось эдакое паническое «Спаси-и-и-те!!!», а пятидесятилетний полковник выглядел так, будто с минуты на минуту собирается застрелиться. И действительно, было из-за чего! В некогда тихом, провинциальном Сарафанове с начала лета творилось ТАКОЕ – хоть стой, хоть падай!
Кто-то ловко похищал крупных городских чиновников и предпринимателей, по ходу быстро и умело ликвидируя их охрану. Спустя несколько дней похищенных обязательно находили. (Обычно на городской свалке.) Находили живыми, но в ужасающем состоянии! Отрезанные половые органы, иногда полностью, иногда частично, масса других безобразных увечий и... абсолютная невменяемость, в которую бедолаг вогнали специально. В трех случаях жестокими пытками, в двух – посредством кустарно проведенной лоботамии, а в одном... Гм! Длительным, зверским изнасилованием в прямую кишку. По заключению врачей означенное изнасилование продолжалось беспрерывно не менее пяти часов!.. В общей сложности насчитывалось семь подобных эпизодов. Да, да, я не оговорился – семь. В минувшую пятницу вечером пропал глава фирмы «Тантал» господин Мидасов. На месте происшествия остались его «Мерседес», джип охраны, пятеро мертвых телохранителей и воронка от взрыва. По мнению специалистов, там сработало грамотно заложенное под полотно дороги безоболочное взрывное устройство. Сработало, когда «шестисотый» коммерсанта находился от него на расстоянии примерно десяти метров. Скорее всего, бомбу привели в действие с целью остановить обе машины. После чего по секьюрити «отработали» снайперы, а самого коммерсанта схватили под белы рученьки и уволокли в неизвестном направлении. Сценарий нападения значительно отличался от предыдущих, однако в действиях злоумышленников чувствовался все тот же дьявольский профессионализм, и я ни минуты не сомневался, что Мидасов вскоре объявится: без ума, без памяти и в непотребном виде... Кроме того, опять-таки с начала лета, в городе безнаказанно орудовал сексуальный маньяк-убийца, нападавший на маленьких девочек семи-девяти лет от роду. Последнюю его жертву нашли в ту же пятницу, но утром, в лесопосадках неподалеку от Н-ского шоссе. Жертва была уже одиннадцатой по счету, а мерзавец знай себе гулял на свободе и в ус не дул.
В результате начальник сарафановского ОВД полковник Пузырев устроил подчиненным грандиозный скандал, надорвался, схлопотал обширный инфаркт и в настоящее время отлеживался в реанимации. Сергей Иванович Хвостов, которого новое похищение травмировало ничуть не меньше, оказался покрепче милицейского коллеги. Буйствовать не стал, отпился втихую нитроглицерином и устремился за помощью в Центр, благо имел в руководстве Конторы старого знакомого. Нельзя сказать, чтобы Марков встретил бывшего сокурсника с распростертыми объятиями, но прошению о помощи внял и в тот же день отправил в Сарафанов, как он выразился, «лучшие кадры для решения проблемы», а именно: меня, майора Сибирцева и Кирилла Альбертовича. О последнем следует сказать особо. Шестидесятидвухлетний судмедэксперт Ильин пользовался в Управлении огромным уважением, а начальство (по крайней мере генерал Марков и полковник Рябов) испытывало к нему глубокое, вполне заслуженное доверие[1]. Он был не просто судмедэкспертом, но специалистом самого широкого профиля. Альбертыч мог один с успехом заменить и анестезиолога, и реаниматора при проведении наркодопроса. Мог быстро и квалифицированно оказать помощь раненому, отлично разбирался в ядах и противоядиях и так далее и тому подобное. Перечисление его достоинств займет страницы две, не меньше. Но вот сейчас старик находился явно не в себе. «Надо начинать с маньяка... Запах идет оттуда... Чую, как охотничья собака...» Бред! Натуральный бред шизофреника! Очень грустно, если не сказать больше, когда у тебя на глазах повреждаются в рассудке столь уважаемые, талантливые люди. Может, еще опомнится! Дай-то Бог!!!
Итак, нас наделили широчайшими полномочиями. Специальным приказом переподчинили нам на время разбирательства все силовые структуры города, выдали командировочные, необходимое снаряжение, казенный микроавтобус «Шеврале» с водителем и, пожелав удачи, отправили расхлебывать сарафановскую кашу...
Сразу по прибытии Хвостов представил нас местной элите: мэру Борисову с супругой, и.о. начальника ОВД подполковнику Бирюкову, председателю городского совета предпринимателей господину Студитскому... еще каким-то шишкам. Потом выделил всем, даже прапору-водителю, по комфортабельному одноместному номеру в гостинице и, ввиду позднего часа, предложил отдохнуть с дороги. А завтра с утра приниматься ловить супостатов. Правда, предлагая отдохнуть, полковник чуть не плакал с досады. Судя по всему, Хвостову хотелось начать немедленно...
– Еще чаю или расходимся по номерам да на боковую? – вывел меня из задумчивости голос Сибирцева.
– На боковую, – сказал Ильин, поднимаясь из-за стола. – Завтра рано вставать.
– Согласен, – кивнул я, продолжая сидеть на стуле. Чаепитие происходило в моем номере. После ухода товарищей я не спеша выкурил сигарету, разделся догола, принял контрастный душ, докрасна растерся махровым полотенцем, натянул спортивное трико, улегся в пахнущую свежестью постель и моментально уснул. С пистолетом под подушкой, разумеется...
* * *
С каждой минутой становилось светлее. Из-за горизонта показался золотой краешек утреннего солнца. Лесные птицы, спугнутые недавним скоротечным боем, уже успокоились и вновь заливались на все лады, приветствуя наступающий рассвет. На просторной, окруженной вековыми деревьями поляне в изобилии валялись бородатые трупы в натовских камуфляжах, с зелеными повязками на головах. Всего порядка двадцати штук. Пахло пороховой гарью и кровью. Дымились забросанные гранатами блиндажи. Отряд полевого командира Ачимесова прекратил свое существование. Операция прошла успешно. ДРГ[2] спецназа ГРУ, где я проходил срочную службу в период первой чеченской войны, не потеряла ни одного человека убитым. Только ефрейтора Голубкина задело в ногу по касательной. В настоящий момент он, разрезав штанину, неспешно перевязывал поверхностную рану. Бойцы оживленно переговаривались, с интересом осматривали трофеи. Настроение в группе было приподнятое. Задание выполнено на отлично, потерь нет. «Вертушка» уже вылетела, скоро будем на базе, поедим горячего. А то сухпай, которым мы питались последние десять дней, уже поперек горла стоит. Один лишь я не разделял общей радости. Прислонившись спиной к толстому дереву и держа автомат на изготовку, я настороженно осматривал окрестности. Мне почему-то казалось, что главный враг отнюдь не уничтожен! Он притаился где-то поблизости и готовит нам хитрую, коварную ловушку...– Сержант, ты чего, на измену подсел? – весело обратился ко мне командир группы. – Опусти ствол, чужих здесь нет. Всех замочили!
Я замялся в нерешительности. Лейтенант был, несомненно, прав, но... дурные предчувствия не исчезали. Напротив, усилились!
– Корсаков, опусти автомат! – требовательно повторил командир. – Своих же перестреляешь, дурень!
Я медленно, неохотно выполнил приказ, и тут вдруг все окружающее бесследно пропало, а я очутился в кромешной тьме, абсолютно один и без оружия.
– Ну как обстановочка, сержант Корсаков? Ах, извините, майор, – произнес некто со смутно знакомым голосом и полоснул ножом, целя в горло. Убийцу я, разумеется, не видел, но каким-то образом почуял начало смертоносного движения и в последний момент успел низко присесть. Остро заточенное лезвие срезало несколько волосков на макушке. Не дожидаясь повторного удара, я прыгнул вперед ему под ноги и... провалился в пустоту.
– Зря стараешься! – хохотнул «смутно знакомый» у меня за спиной. – Все козыри у нас на руках. Получи гостинца! – невидимая нога мощно саданула меня под ребра. От страшной боли внутренности завязались в тугой, пульсирующий узел. Я с силой закусил губу, стараясь удержать стоны.
– Не нравится, ха-ха. – Теперь голос доносился откуда-то сверху. – Но деваться тебе некуда. Придется играть по нашимправилам! Попробуй-ка удавочку, господин сержант-майор. – Невидимая петля туго стянула шею и резко устремилась вверх. Я оторвался от пола, захрипел в удушье, задергался, как паяц на ниточке, и... проснулся.
За окном тускло светила луна. Напротив открытой форточки слегка колыхалась тюлевая занавеска. Облизнув губы, я почувствовал солоноватый привкус крови. Прокусил-таки во сне! В комнате было тихо, мирно и уютно. Однако ощущение опасности не проходило. Нашарив под подушкой «ПСС», я до боли вслушался в тишину. Ничего подозрительного! Обыкновенные, едва различимые звуки спящей гостиницы. «Померещилось, – решил я. – Башка потихоньку течет. Не так как у Альбертыча, но все-таки... Что же касается сна... Гм! Нормальных, спокойных снов мне давным-давно не приходилось видеть! С той самой проклятой войны». Непроизвольно я вспомнил историю ликвидации банды Ачимесова. Сработали мы действительно чисто, без потерь. Получили развединформацию, пешком по горам подобрались к лагерю и напали. Внезапно, перед рассветом. Живым из «духов» не ушел никто. А вот обратно добирались с проблемами. «Вертушку» трижды обстреливали с земли. Один раз из крупнокалиберного пулемета. Но, слава Богу, обошлось. До базы с грехом пополам дотянули, обдуваемые бодрящими сквознячками из пулевых пробоин в обшивке вертолета. Я встряхнул головой, отгоняя воспоминания. Затем посмотрел на часы – три пятнадцать. До утра еще далековато, а сон, как назло, отшибло начисто. Может, сходить к Альбертычу, выцыганить снотворное из аптечки? Нет! Жаль будить старика. У него и так с головой проблемы. Пусть отоспится. Или... Ага! Вот оно! У прапорщика Рубцова, перед самым отъездом в Сарафанов, случайно выпала из кармана упаковка фенозепама, которую он молниеносно подобрал и спрятал глубоко за пазуху. Реакция прапора вполне понятна. Фенозепам категорически противопоказан водителям, о чем прямо сказано в инструкции по применению. Но я тогда притворился, будто ничего не заметил. Все мы постоянно нарушаем различные инструкции (в том числе должностные), у всех у нас нервишки пошаливают, и все мы (это я про коллег) далеко не железные. Сам я, чего греха таить, нередко глотаю успокоительное. Особенно последние полтора года. Хотя прознай об этом медкомиссия...
Впрочем, я отвлекся. Короче, можно наведаться к Рубцову, вежливо разбудить и попросить оказать старшему спецгруппы (т. е. мне, родному) гуманитарную помощь в форме двух... Нет, лучше трех таблеток. Водила не откажет. Куда он на фиг денется! Я набросил поверх трико халат и вышел в коридор. Матово светили плафоны под потолком. Ярко-красная ковровая дорожка начиналась у дверей лифта, тянулась стрелой между однотипными кремовыми дверями и упиралась в огромное окно с пальмами в кадках по обе стороны. Там, рядышком, и находился номер Рубцова. Дойдя до нужной двери, я деликатно постучал. Потом машинально нажал на ручку. Незапертая дверь со скрипом отворилась, и в ноздри шибанул пряный, хорошо знакомый запах. Внутренне похолодев, я нащупал выключатель. Вспыхнувшая стеклянная люстра высветила страшную картину. Прапорщик лежал на кровати с перерезанным от уха до уха горлом и буквально плавал в собственной крови. Ковер со стены был содран, и на светлых обоях под ним красовалась выведенная кровью надпись: «УБИРАЙТЕСЬ ОТСЮДА, ПОКА НЕ ПОЗДНО!»...
Глава 2
Свалка за чертой города.
Десять дней спустя.
Невзирая на весьма прохладную осеннюю погоду, в воздухе роились стаи жирных мух. Не желали подыхать, сволочи, ввиду смены времени года. Нагло нарушали законы природы. Да, собственно, почему не нарушить при таких-то обильных харчах! Особо устойчивые небось и до Нового года дотянут. Скандально горланили бесчисленные чайки, непременные обитатели любой уважающей себя свалки. Не знаю, перелетные они или нет, но, судя по поведению, чайки никуда улетать не собирались. В гигантских курганах мусора деловито рылись испитые люди в живописных лохмотьях. Пахло так, хоть противогаз надевай. Правда, за последние дни я малость попривык к вони и уже не затыкал ежеминутно нос, но тем не менее... День постепенно клонился к вечеру. Завершив обход вверенного мне участка, я отправился к вагончику у ворот на аудиенцию к «шефу». Выглядел я получше вышеуказанных оборванцев, поскольку числился не простым бомжом, а «опричником»[3]
Десять дней спустя.
Невзирая на весьма прохладную осеннюю погоду, в воздухе роились стаи жирных мух. Не желали подыхать, сволочи, ввиду смены времени года. Нагло нарушали законы природы. Да, собственно, почему не нарушить при таких-то обильных харчах! Особо устойчивые небось и до Нового года дотянут. Скандально горланили бесчисленные чайки, непременные обитатели любой уважающей себя свалки. Не знаю, перелетные они или нет, но, судя по поведению, чайки никуда улетать не собирались. В гигантских курганах мусора деловито рылись испитые люди в живописных лохмотьях. Пахло так, хоть противогаз надевай. Правда, за последние дни я малость попривык к вони и уже не затыкал ежеминутно нос, но тем не менее... День постепенно клонился к вечеру. Завершив обход вверенного мне участка, я отправился к вагончику у ворот на аудиенцию к «шефу». Выглядел я получше вышеуказанных оборванцев, поскольку числился не простым бомжом, а «опричником»[3]
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента