Андрей Днепровский-Безбашенный
Аннигиляция
(перетекание массы в энергию)
Колхозный ассенизатор Петька давно уже стал задумываться, для чего живёт человек...?
– Есть, для того, что бы жить, или жить, для того, что бы есть...? Уж больно много у человека остаётся после еды, этих самых... отходов жизнедеятельности организма – во время откачки фекалий подолгу размышлял над проблемой Петька.
Впрочем, во время откачки он думал не только об этом. Он думал ещё о летающих тарелках, в его душе шевелилось смутное подозрение, что они всё-таки существуют.
К своей работе Петька относился чутко, трогательно и насмешливо. Можно сказать, он где-то даже любил свою работу, несмотря на то, что никакая баня его не брала и воздух от Петьки, всегда был тяжелый, с каким-то очень, своеобразным привкусом.
В свободное от работы время, он, как и большинство деревенских жителей сидел и тупел у телевизора.
Петька давно собирался пригласить к себе в гости школьного учителя физики, с которым они дружили ещё с самой школы, да всё было некогда. То работа в колхозе, то хозяйство, куры, гуси, утки, свиньи...
Но вот, час Х настал, где Петька под конец задушевной беседы упился с учителем... Так, во что там упиваются ассенизаторы...? Да. Вы совершенно правильно догадались, в это самое, в г...о.
А пока Егорыч, как звали учителя физики, довольный сидел на лавочке рядом с Петькой в предчувствии задушевной беседы.
Егорыч по своей натуре был человеком ровным и спокойным, он обладал редкой способностью, легко разъяснять даже самые невероятные вещи. Он был молодцом, жил грамотно и физически правильно, что не сделает, то почти вовремя, и никогда не выдрючивался.
Первая рюмка крепкой деревенской самогонки была запальной для их вдохновлённой беседы. Петька с Егорычем стали контачить, так сказать, входить в новый эмоциональный контакт сообразно новому состоянию души. Их мысли стали коптить вселенную, стремительно пронизывая несуществующую ось времени, а литровая бутылка потихонечку стала ополовиневаться.
Был прекрасный летний деревенский вечер, вокруг благоухали запахи разнотравья, правда, слегка перебиваемые своеобразным таким духом...
– Слышь? Петька? Чем тут у тебя воняет...? – повёл носом физик в сторону своего товарища, начав буравить его вопросительным взглядом.
– Степан Егорыч, да что вы на меня так смотрите, вы же на мне дыру протрёте, пахнуло откуда-то... Вы луком закусывайте, он говорят, разные запахи отбивает...
– Ну вот, на чем мы с тобой остановились, ах да, на парниковом эффекте и таянии ледников – закусив луком вторую ударную..., неприятно поморщился физик. – Всё равно, несёт тут какой-то гадостью, даже твой лук не помогает – снова поморщился физик.
– Это я сегодня ездил от столовой фикалью откачивать, там вчера жестокий банкет был, ну, сами понимаете, там вчерась человек триста передовиков было, канализации не хватило, аж через край полилось... Да всё такое вонючее... – брезгливо передёрнуло Петьку. – Я даже противогаз надевал. На, ещё луковицей закуси... – протянул он учителю луковицу.
– Ну ладно, слушай дальше... Никакого всемирного потопа – не будет! Я тут как-то в ведро лёд положил, и... ни-че-го... Лёд растаял, а объём не увеличился. Закон физики. Так что если льды и начнут таять, то уровень океана если и поднимется, то только самую малость... – твёрдо заключил учитель.
Беседа шла по всему стволу наболевших проблем. Солнышко тем временем подходило к закату, а бутылка ополовинелась.
– А теперь вплотную подойдём к тарелкам с точки зрения физики. Не знаю, как там на самом деле, но если они, летающие тарелки могут парить безинерционным полётом, то есть без разгона набирать сумасшедшую скорость да ещё с острыми углами, а не траекториями – я делаю такой вывод: У них нет массы! И не просто почти нет, как у частицы фотона, а нету совсем. То есть, масса у них напрочь отсутствует.
– Ба... А как же это они, без массы...? – открыл рот Петька, на секунду представив себе полное отсутствие массы у тела.
– Знашь, Петьк, с этой массой прямо беда... Вот садишься ты к примеру на свой автомобиль и едешь... Вот, что ты этим к примеру делаешь? Правильно... Ты везёшь свою задницу, то есть свою массу. И самолёты, и пароходы, поезда и автомобили, всё это существует именно для того, что бы человек перевозил себя дорогого, или же то, что для него требуется. Всё это имеет массу. А у них... – ткнул пальцем в небо учитель – Таковая отсут...Йк... ствует... – икнул физик.
Петька сидел внимательно и заворожено слушая, представляя себе полное отсутствие массы. Он представил себя в виде отражения в зеркале, которое вдруг отделилось и полетело в совершенно не известном ему направлении... Но от представленного ему вдруг стало страшно, да так страшно – страшнее денежной реформы. Петька увлёкся размышлениями, крепко задумался, забылся, вдруг громко и неожиданно протяжно рванув воздух.
– Птрррру-у-у-у-у...у-у-у... – вырвались наружу плоды жизнедеятельности его организма.
– Фу ты... бестия! – досадливо замахал руками учитель. – С тобой тут о серьёзных вещах говоришь, а ты... Воздух, понимаешь ли, портишь... Это называется аннигиляция – сказал физик.
– То, что я воздух загрязняю... – ещё больше удивился Петька.
– Да нет! То, что перетекает из массы в энергию... Мы же об этом с тобой говорим? Вот смотри, допустим наша цивилизация ушла далеко вперёд...! – махнул вдоль грядок рукой Егорыч.
– Эт... С нашим колхозом-то...? – косо посмотрел на него Петька.
– Да при чем тут колхоз? Я так, в общих чертах... – жестом обвёл круг физик.
– Ну, если в общих... – протянул Петька.
– Ну, что тогда будет...?
– А что...? – слегка тормозил Петька.
– Человек начнёт совершенствоваться... Для начала он избавит себя от еды... там... – показал учитель в сторону Петькиного огорода, который рос у него почему-то как на дрожжах.
– Уж не сливает ли на него Петька свои фекалии из машины...? – подумал про себя физик – А я тут лук у него жру с грядок...
– Да нет, не сливаю... – прочитал его мысли Петька – Просто семена импортные и почва плодородная, вот всё и прёт в гору.
– Так вот, наше бренное тело существует только для того – продолжил Егорыч – Что бы обслуживать разум, то есть – мозг, который в свою очередь обслуживает тело, дабы уберечь самого себя родимого.
– То есть... Есть, что бы жить – а жить, что бы есть... – высказал свои давние предположения Петька.
– Ну да, типа того... Представляешь, сколько всего для этого нужно? Пахать, сеять, скот держать, воздухом дышать, температуру определённую иметь, воду пить, отходы, пардон, куда-то девать, над чем ты и трудишься... – ткнул физик пальцами в грудь Петьку. – Спать, а если тело заболеет, напьётся или расшибётся...? Потомство оставлять и учить... А там ещё целая куча разных проблем, и всё это для того, что бы мозгу в голове было комфортно. А если мозгу будет плохо, опять будут проблемы... – Уразумел? – не твёрдым взглядом уставился физик на уже почти обнулившуюся бутылку.
– Урзумел... – кивнул ему Петька.
– Ну вот... – Мы малость с тобой отвлеклись. – Чел начнёт сначала избавлять себя от еды, найдёт заменители... Стало быть пахать и сеять – не надо. Потом от воды и воздуха, а потом и вовсе от массы... Так останется только один разум... – рукой махнул в воздухе физик.
– А с бабой-то как...? – икнул Петька.
– С какой бабой...? Чудак человек, когда будет придумано всё, что только можно будет придумать, и изобретено всё, что только можно изобрести. Будут одни только сгустки энергии, которые образовались из массы...
– Как это всё скучно...? – протянул Петька. – Ни бабу тебе потискать, ни самогонкой расслабиться... Ни выспаться по человечески, ни на рыбалку сходить... – зевнул он.
– Опять ты про бабу... Я же тебе сказал, одни только сгустки энергии... Которые живут не где-то там далеко, а среди нас. Они могут материализоваться в любое тело, как одушевлённое, так и неодушевлённое. А те, что по небу летают, просто обыкновенные хулиганы, а хулиганы потому, что нарушают пространственно временной континуум. И никто к нам сюда на край вселенной не прилетит опять потому, что мы здесь ни-ко-му не нужны со своими природными богатствами, которые опять же нужны только телу. А прилетят, разве что на экскурсию... Они мгновенно могут перемещаться в любую точку вселенной, а если они соберутся вместе, это будет уже аномалия в виде разных туманностей. Чтобы существовала вселенная, той массы, что есть не достаточно, вот её то и дополняет эта энергия... – поровну разлил физик остатки самогонки.
Над деревней ласковое солнышко уже закатилось за горизонт, в небе засияли яркие звёзды, среди которых особенно выделялось созвездие Ориона.
Созвездие Ориона, как раз и было то самое созвездие, которое им больше всего нравилось... Они сидели и им любовались, до этого момента они ещё что-то видели...
Литровая бутылка самогонки была обнулена полностью, худощавый Петька поднялся с лавочки, его сильно качнуло, он зацепился рукой за дверную ручку, колени его подогнулись, но разум пока работал... и Петька, ещё движимый разумом медленно пополз на веранду по направлению к кровати.
Егорыч в отличие от Петьки хоть и обладал большей массой и разумом, но всё рано, вместо калитки впёрся в деревянный туалет на улице. Он долго не мог понять, куда он попал, потом, когда провалился ногой в круглое отверстие, понял, что он не совсем там, куда ему надо. Он сосредоточился, разобрался, вытащил ногу и дал задний ход, наступил на Петькину собаку, зацепился и завалил поленницу, долго матерился, но таки, опять движимый человеческим разумом, нашел калитку и взял курс в нужном ему направлении к дому, по дороге размышляя про аннигиляцию и сожалея о том, что на данный момент тело его плохо слушается, и если бы у него не было массы, то он давно бы уже был дома.
Андрей Днепровский-Безбашенный.
25 января 2007 г.
– Есть, для того, что бы жить, или жить, для того, что бы есть...? Уж больно много у человека остаётся после еды, этих самых... отходов жизнедеятельности организма – во время откачки фекалий подолгу размышлял над проблемой Петька.
Впрочем, во время откачки он думал не только об этом. Он думал ещё о летающих тарелках, в его душе шевелилось смутное подозрение, что они всё-таки существуют.
К своей работе Петька относился чутко, трогательно и насмешливо. Можно сказать, он где-то даже любил свою работу, несмотря на то, что никакая баня его не брала и воздух от Петьки, всегда был тяжелый, с каким-то очень, своеобразным привкусом.
В свободное от работы время, он, как и большинство деревенских жителей сидел и тупел у телевизора.
Петька давно собирался пригласить к себе в гости школьного учителя физики, с которым они дружили ещё с самой школы, да всё было некогда. То работа в колхозе, то хозяйство, куры, гуси, утки, свиньи...
Но вот, час Х настал, где Петька под конец задушевной беседы упился с учителем... Так, во что там упиваются ассенизаторы...? Да. Вы совершенно правильно догадались, в это самое, в г...о.
А пока Егорыч, как звали учителя физики, довольный сидел на лавочке рядом с Петькой в предчувствии задушевной беседы.
Егорыч по своей натуре был человеком ровным и спокойным, он обладал редкой способностью, легко разъяснять даже самые невероятные вещи. Он был молодцом, жил грамотно и физически правильно, что не сделает, то почти вовремя, и никогда не выдрючивался.
Первая рюмка крепкой деревенской самогонки была запальной для их вдохновлённой беседы. Петька с Егорычем стали контачить, так сказать, входить в новый эмоциональный контакт сообразно новому состоянию души. Их мысли стали коптить вселенную, стремительно пронизывая несуществующую ось времени, а литровая бутылка потихонечку стала ополовиневаться.
Был прекрасный летний деревенский вечер, вокруг благоухали запахи разнотравья, правда, слегка перебиваемые своеобразным таким духом...
– Слышь? Петька? Чем тут у тебя воняет...? – повёл носом физик в сторону своего товарища, начав буравить его вопросительным взглядом.
– Степан Егорыч, да что вы на меня так смотрите, вы же на мне дыру протрёте, пахнуло откуда-то... Вы луком закусывайте, он говорят, разные запахи отбивает...
– Ну вот, на чем мы с тобой остановились, ах да, на парниковом эффекте и таянии ледников – закусив луком вторую ударную..., неприятно поморщился физик. – Всё равно, несёт тут какой-то гадостью, даже твой лук не помогает – снова поморщился физик.
– Это я сегодня ездил от столовой фикалью откачивать, там вчера жестокий банкет был, ну, сами понимаете, там вчерась человек триста передовиков было, канализации не хватило, аж через край полилось... Да всё такое вонючее... – брезгливо передёрнуло Петьку. – Я даже противогаз надевал. На, ещё луковицей закуси... – протянул он учителю луковицу.
– Ну ладно, слушай дальше... Никакого всемирного потопа – не будет! Я тут как-то в ведро лёд положил, и... ни-че-го... Лёд растаял, а объём не увеличился. Закон физики. Так что если льды и начнут таять, то уровень океана если и поднимется, то только самую малость... – твёрдо заключил учитель.
Беседа шла по всему стволу наболевших проблем. Солнышко тем временем подходило к закату, а бутылка ополовинелась.
– А теперь вплотную подойдём к тарелкам с точки зрения физики. Не знаю, как там на самом деле, но если они, летающие тарелки могут парить безинерционным полётом, то есть без разгона набирать сумасшедшую скорость да ещё с острыми углами, а не траекториями – я делаю такой вывод: У них нет массы! И не просто почти нет, как у частицы фотона, а нету совсем. То есть, масса у них напрочь отсутствует.
– Ба... А как же это они, без массы...? – открыл рот Петька, на секунду представив себе полное отсутствие массы у тела.
– Знашь, Петьк, с этой массой прямо беда... Вот садишься ты к примеру на свой автомобиль и едешь... Вот, что ты этим к примеру делаешь? Правильно... Ты везёшь свою задницу, то есть свою массу. И самолёты, и пароходы, поезда и автомобили, всё это существует именно для того, что бы человек перевозил себя дорогого, или же то, что для него требуется. Всё это имеет массу. А у них... – ткнул пальцем в небо учитель – Таковая отсут...Йк... ствует... – икнул физик.
Петька сидел внимательно и заворожено слушая, представляя себе полное отсутствие массы. Он представил себя в виде отражения в зеркале, которое вдруг отделилось и полетело в совершенно не известном ему направлении... Но от представленного ему вдруг стало страшно, да так страшно – страшнее денежной реформы. Петька увлёкся размышлениями, крепко задумался, забылся, вдруг громко и неожиданно протяжно рванув воздух.
– Птрррру-у-у-у-у...у-у-у... – вырвались наружу плоды жизнедеятельности его организма.
– Фу ты... бестия! – досадливо замахал руками учитель. – С тобой тут о серьёзных вещах говоришь, а ты... Воздух, понимаешь ли, портишь... Это называется аннигиляция – сказал физик.
– То, что я воздух загрязняю... – ещё больше удивился Петька.
– Да нет! То, что перетекает из массы в энергию... Мы же об этом с тобой говорим? Вот смотри, допустим наша цивилизация ушла далеко вперёд...! – махнул вдоль грядок рукой Егорыч.
– Эт... С нашим колхозом-то...? – косо посмотрел на него Петька.
– Да при чем тут колхоз? Я так, в общих чертах... – жестом обвёл круг физик.
– Ну, если в общих... – протянул Петька.
– Ну, что тогда будет...?
– А что...? – слегка тормозил Петька.
– Человек начнёт совершенствоваться... Для начала он избавит себя от еды... там... – показал учитель в сторону Петькиного огорода, который рос у него почему-то как на дрожжах.
– Уж не сливает ли на него Петька свои фекалии из машины...? – подумал про себя физик – А я тут лук у него жру с грядок...
– Да нет, не сливаю... – прочитал его мысли Петька – Просто семена импортные и почва плодородная, вот всё и прёт в гору.
– Так вот, наше бренное тело существует только для того – продолжил Егорыч – Что бы обслуживать разум, то есть – мозг, который в свою очередь обслуживает тело, дабы уберечь самого себя родимого.
– То есть... Есть, что бы жить – а жить, что бы есть... – высказал свои давние предположения Петька.
– Ну да, типа того... Представляешь, сколько всего для этого нужно? Пахать, сеять, скот держать, воздухом дышать, температуру определённую иметь, воду пить, отходы, пардон, куда-то девать, над чем ты и трудишься... – ткнул физик пальцами в грудь Петьку. – Спать, а если тело заболеет, напьётся или расшибётся...? Потомство оставлять и учить... А там ещё целая куча разных проблем, и всё это для того, что бы мозгу в голове было комфортно. А если мозгу будет плохо, опять будут проблемы... – Уразумел? – не твёрдым взглядом уставился физик на уже почти обнулившуюся бутылку.
– Урзумел... – кивнул ему Петька.
– Ну вот... – Мы малость с тобой отвлеклись. – Чел начнёт сначала избавлять себя от еды, найдёт заменители... Стало быть пахать и сеять – не надо. Потом от воды и воздуха, а потом и вовсе от массы... Так останется только один разум... – рукой махнул в воздухе физик.
– А с бабой-то как...? – икнул Петька.
– С какой бабой...? Чудак человек, когда будет придумано всё, что только можно будет придумать, и изобретено всё, что только можно изобрести. Будут одни только сгустки энергии, которые образовались из массы...
– Как это всё скучно...? – протянул Петька. – Ни бабу тебе потискать, ни самогонкой расслабиться... Ни выспаться по человечески, ни на рыбалку сходить... – зевнул он.
– Опять ты про бабу... Я же тебе сказал, одни только сгустки энергии... Которые живут не где-то там далеко, а среди нас. Они могут материализоваться в любое тело, как одушевлённое, так и неодушевлённое. А те, что по небу летают, просто обыкновенные хулиганы, а хулиганы потому, что нарушают пространственно временной континуум. И никто к нам сюда на край вселенной не прилетит опять потому, что мы здесь ни-ко-му не нужны со своими природными богатствами, которые опять же нужны только телу. А прилетят, разве что на экскурсию... Они мгновенно могут перемещаться в любую точку вселенной, а если они соберутся вместе, это будет уже аномалия в виде разных туманностей. Чтобы существовала вселенная, той массы, что есть не достаточно, вот её то и дополняет эта энергия... – поровну разлил физик остатки самогонки.
Над деревней ласковое солнышко уже закатилось за горизонт, в небе засияли яркие звёзды, среди которых особенно выделялось созвездие Ориона.
Созвездие Ориона, как раз и было то самое созвездие, которое им больше всего нравилось... Они сидели и им любовались, до этого момента они ещё что-то видели...
Литровая бутылка самогонки была обнулена полностью, худощавый Петька поднялся с лавочки, его сильно качнуло, он зацепился рукой за дверную ручку, колени его подогнулись, но разум пока работал... и Петька, ещё движимый разумом медленно пополз на веранду по направлению к кровати.
Егорыч в отличие от Петьки хоть и обладал большей массой и разумом, но всё рано, вместо калитки впёрся в деревянный туалет на улице. Он долго не мог понять, куда он попал, потом, когда провалился ногой в круглое отверстие, понял, что он не совсем там, куда ему надо. Он сосредоточился, разобрался, вытащил ногу и дал задний ход, наступил на Петькину собаку, зацепился и завалил поленницу, долго матерился, но таки, опять движимый человеческим разумом, нашел калитку и взял курс в нужном ему направлении к дому, по дороге размышляя про аннигиляцию и сожалея о том, что на данный момент тело его плохо слушается, и если бы у него не было массы, то он давно бы уже был дома.
Андрей Днепровский-Безбашенный.
25 января 2007 г.