Андрей Днепровский-Безбашенный
Впечатлительный
(сон в руку, кровь в жилу...)
Севостьяну корячился конкретный вагон неприятностей. Он потухший сидел за столом у дознавателя и думал, как ему быть дальше. Его мысли были холодные как лёд, от которых вокруг сразу стали наметаться сугробы...
Он мог бы и не оказаться сейчас в милиции и занимался своими делами, если бы... говорят, что если бы их не было, этих – если бы, то жить было бы не так интересно. В общем, далее всё по порядку.
По пути домой у поста ГИБ2Д он чуть, чуть не правильно перестроился и постовой его как бы слегка притормозил. Севостьян стал доказывать инспектору, что тот не совсем прав, инспектору это не очень понравилось и он..., глянул на фоторобот серийного маньяка-убийцы, который был приклеен на стекле его машины. Инспектор сравнил его с Севостьяном... Впрочем, если бы Севостьян так рьяно бы не отстаивал свои позиции, то инспектор мог бы и не посмотреть милицейскую ориентировку, но он её посмотрел... С ориентировочного листа смотрела небритая физиономия неопределённого очертания, по которой до выяснения обстоятельств задержать можно было кого угодно. А Севостьян был и вправду небритый, как-то недосуг ему было побриться на даче.
Может быть, не надо было бы Севостьяну так рьяно доказывать свою правоту, разойтись бы ему с инспектором по хорошему, но он твёрдо считал себя правым...
Так он оказался в убойном отделе в качестве подозреваемого по очень тяжелым статьям. И не просто тяжелым, а таким тяжеленным и неприподъёмным, что ему срочно пришлось шевелить мозгами в нужном направлении. Потянула судьба индейка на себя одеяло, намереваясь Севостьяна слегка загарпунить...
Душа жалкого дрожала и трепетала перед его величеством – неизвестностью. А ведь ещё вечером, он, преподаватель канаво-копательного института расслаблялся с друзьями под водочку-с до тех пор, пока не рухнул на диван как спиленное дерево под мерцающие блики экрана телевизора, который отрабатывал их до самого утра так никем и не выключенный. Вчера была пятница, а с понедельника Севостьян должен был заступать на новую должность с солидным повышением, от чего он вдруг почувствовал себя крутым. Вознесясь на крыльях он ощутил себя круче варёных яиц и выше Эвереста. Как говорится, стал великим и могучим, выше неба, выше тучи, совсем позабыв о степени простого человеческого счастья, что возможно и послужило спором с инспектором...
А так, в душе он был человеком глубоко порядочным, хотя и придерживался мутно-монархических взглядов.
А тут ещё этот сон..., с четверга на пятницу, где ему приснилось, что его по недоразумению забрали в милицию. А до этого он не верил, что сны с четверга на пятницу иногда имеют такую возможность – как сбываться... Сейчас он сидел и потел, и так пропотел, что его рубашку, казалось бы, никакая стиральная машинка уже не отстирает.
А теперь... А что теперь? Теперь уже было поздно. Теперь он с тоской смотрел из окна милицейского кабинета, где в лужах после дождя растекались звёзды, а яркая луна в ночном небе так сильно давила ему на грудь, что ни вздохнуть, ни охнуть ему было невмоготу...
Дознаватель немного поковырявшись пальцем в носу сурово нахмурил брови и, стукнув кулаком по столу сердито изрёк: – А ну, быстро говори правду такой ты разэтакий!?
– А что такое, правда...? – подумал про себя Севостьян. – Правда, это такая штука, которую иногда просто опасно говорить... – молча ответил он самому себе.
Что бы совесть его не мучила, он привязал её в лесу крепкой верёвкой к дереву и забыл о ней как о смерти, что бы она его больше никогда не доставала...
– Алябдябдя... – вдруг обратился к нему дознаватель абракадаброй.
– Что, что...? – переспросил его Севостьян.
– Да так... ничего... это я просто к слову сказал.
– От вас несёт запутанными грехами... Сознайтесь и вам сразу же станет легче – посмотрел дознаватель ему в глаза, насквозь проткнув своим взглядом.
– О Господи, что же это со мной жизнь сделала... – из последних сил взмолился про себя Севостьян.
Тут тишину кабинета громом взорвал резкий телефонный звонок.
– Слушаю вас! – встал дознаватель из-за стола во вторую хореографическую позицию носками врозь.
Звонил его начальник.
– Как там твой подозреваемый? Колется... или не колется? – спрашивал суровый голос на том конце провода.
– Так... в общем, никак... Как всегда разбираю людской хлам... – замялся в ответ следователь.
– Похож он на маньяка... или же не похож...? – с ударением на вторую гласную переспросил начальник.
– Ну... так.... С уликами-то сами понимаете, у нас только один размытый фоторобот...
– А где его взяли?
– Да, с поста ГАИ поступил от того бдительного сержанта, что нам всё время подозрительных присылает. Бдительный он у нас очень, всё ему злостные преступники мерещатся...
– Ну, чем черт не шутит, попробуй, покрути его аккуратненько, может быть, чистосердягу напишет, да смотри у меня там, не переусердствуй как прошлый раз, со своими приёмами... – лениво зевнул начальник на том конце провода и положил трубу.
– Есть! – послушно ответил следователь, когда из трубки уже послышались длинные гудки.
Дознаватель тоже положил трубку, затем сел и стал думать, как бы ему аккуратненько так поступить... Ну, без мордобоя и всего такого прочего... А то вдруг это не он, тогда ещё дров наломаешь, с уликами-то – беда. Своих печатей на месте преступления то он не оставил... – нервно закурил дознаватель.
– Гражданин начальник, можно мне водички попить? – пересохшим горлом спросил подозреваемый.
– Можно! – налил ему стакан воды из графина следователь.
У Севостьяна в горле пересохло, и он залпом осушил стакан.
И тут у дознавателя мгновенно созрел план, который он стал претворять в действие.
– Да задолбал ты меня своим кочевряженьем!!! Убил людей, изнасиловал и дурку валяешь!!! – врезал он кулаком по столу. – Ты сейчас выпил не воду, а яд! Сознаешься, дам тебе противоядие, а не сознаешься, то ровно через тридцать минут отдашь концы, туда тебе и дорога!!! Я бы таких как ты прямо на месте расстреливал!!! – вдруг заорал на Севостьяна гражданин начальник, от чего бедолага тут же подавился воздухом, перед глазами у него поплыли желтенькие такие круги с метлячками.
– Пиши всё, как было!!! – топнул ногой дознаватель, от нервного перенапряжения схватившись руками за сердце.
Не очень это гуманный был метод, но уж что тут поделаешь.... Это был метод из разряда – Взять на пушку!
Следователю было от чего хвататься рукою за сердце. Работа у него была нервная, отпуск ему давно уже не давали, да и жена всё время зудела.
Тут воздух кабинета опять пронзил телефонный звонок.
– Да! – нервно схватил трубку следователь.
На этот раз звонили опера из отдела, которые только что привезли к ним маньяка.
– Слушай, Серёга, мы тут только что настоящего маньяка взяли прямо с поличным, дуй быстро сюда, потом с делами там разберёшься...
– Я ща, на одну минутку... – бросил следователь подозреваемому, на радостях пулей вылетев в коридор.
А Севостьян оставшись в одно лицо в тишине кабинета, сидел и мерковал, что ему делать, всё больше и больше ощущая, как его надежды разбиваются об обстоятельства... А последнее обстоятельство у него так и вообще торчало, как кость в подошве.
Ему вдруг стало казаться, как в коридоре кто-то бьёт копытом, и что на нём сошелся клином весь белый свет. Он сидел и проклинал всё на свете, и то перестроение у поста, и то, что как дурак доказывал свою правоту инспектору, благодаря чему здесь оказался...
А часы на стене тем временем тихо тикали отсчитывая секунды в обратную сторону. Время сейчас для него было дороже денег и всех на свете золотых монет.
– Вот оно, лекарство от холода и тоски, потихонечку уже начинает действовать...
Сердце Севостьяна судорожно забилось в непонятном упоении, и он стал уже представлять себе свои позорные похороны...
– Да, отжил я своё похоже, и отберёзил, если же следователь ко времени не вернётся... – продолжал судорожно потеть Севостьян.
С острасткой поглядывая на часы, он взял чистый листок бумаги и написал – Сознаюсь во всех грехах на свете...
А следователь тем временем и вправду насмерть забыл о задержанном. Увлёкся он настоящей работой и совсем забыл о противоядии...
И вот уже осталось пятнадцать минут, потом десять, а следователя всё не было. Душа Севостьяна не выдержала и он, в надежде найти следователя вышел из кабинета, воочию почувствовав, как ему стало становиться плохо...
В коридоре никого не было, и Севостьян стал открывать все двери по очереди, но они все были закрыты. Открытой оказалась только дверь начальника убойного отдела, за которой тот прибывал в тихом раздумье.
– Противоядие! Умоляю вас, я во всём сознался, дайте мне противоядие, а то я умру! – с порога заголосил Севостьян, что вызвало на лице начальника гримасу дикого недоразумения.
Начальник сидел и совершенно ничего не понимал, но тут же, переключившись мыслями, он стал кропотливо вникать в суть происходящего.
– Какое такое на хрен... противоядие! – в диких непонятках вдруг взбеленился начальник.
– Вы что тут из меня дурака делаете!!? – Ты кто!!? – уставился на Севостьяна начальник
– Я маньяк! Я сейчас умру, дайте мне срочно противоядие!!?
– Меня сейчас следователь допрашивал и дал яд!!! Умоляю вас, дайте противоядие...
Начальник ещё пару секунд сидел в недоумении, а потом во всю мощь заорал по селектору.
– Кравцова ко мне!!!
Через минуту запыхавшийся Кравцов пулей влетел в дверь кабинета.
– Что тут у тебя происходят за фокусы!!? Какие такие яды с противоядиями!!? Я тебя за это с работы выгоню к чертовой матери!!! – вулканом ревел начальник.
– Да я ему только стакан воды из графина налил... Константин Сергеевич... А он такой впечатлительный оказался... – разводил руками Кравцов.
– Неси сюда графин!!!
Едва за собой закрыв дверь, Кравцов тут же открыл её снова, застыв с проёме с графином в руке.
– Идиот!!! – продолжал грозно реветь начальник.
– Константин Сергеевич, это же простая вода... – налив себе стакан, тут же осушил его следователь.
– Хотите, попробуйте... – налив другой протянул он начальнику.
– Не надо!!! – решительным жестом отказался начальник.
Севостьян совершенно ничего не понимая ещё минуту стоял, а потом со словами – Время вышло... – как подкошенный рухнул на пол.
– Давай ему срочно противоядие, а то он и вправду умрёт – кивнул начальник в сторону лежащего.
– Да нет у меня никакого противоядия... Ну, это же просто такой приём...
– Фильмов у меня насмотрелся!!! Шерлоком Холмсом себя почувствовал!!! Давай ему хоть чего-нибудь!!! А я потом с тобой разберусь...
– Водки ему дай, что ли да поболее... После такого стресса-то, сам понимаешь...
– Да нет у меня здесь водки! – взмолился Кравцов.
– Яд значит, у тебя есть, а противоядия – нет!!! – открывал сейф начальник, доставая оттуда бутылку водки.
– Слышь, друг, на тебе противоядие... – поднял голову Севостьяна следователь.
– Как же ты так? Кравцов!
– Да забыл я о нём, об этом задержанном Константин Сергеевич, тут, понимаете ли, настоящего маньяка поймали...
– Ну, то, что поймали – это хорошо! А этого давай отпаивай противоядием, пока концы не отдал этот твой впечатлительный.
Севостьян жадно хватал ртом водку, истинно веря в то, что это и есть самое настоящее противоядие. В его душе вдруг наступило радостное пробуждение, всё слетело у него камнем с души...
А до этого таким впечатлительным он как-то и не был...
Андрей Днепровский-Безбашенный.
15 июля 2006 г.
Он мог бы и не оказаться сейчас в милиции и занимался своими делами, если бы... говорят, что если бы их не было, этих – если бы, то жить было бы не так интересно. В общем, далее всё по порядку.
По пути домой у поста ГИБ2Д он чуть, чуть не правильно перестроился и постовой его как бы слегка притормозил. Севостьян стал доказывать инспектору, что тот не совсем прав, инспектору это не очень понравилось и он..., глянул на фоторобот серийного маньяка-убийцы, который был приклеен на стекле его машины. Инспектор сравнил его с Севостьяном... Впрочем, если бы Севостьян так рьяно бы не отстаивал свои позиции, то инспектор мог бы и не посмотреть милицейскую ориентировку, но он её посмотрел... С ориентировочного листа смотрела небритая физиономия неопределённого очертания, по которой до выяснения обстоятельств задержать можно было кого угодно. А Севостьян был и вправду небритый, как-то недосуг ему было побриться на даче.
Может быть, не надо было бы Севостьяну так рьяно доказывать свою правоту, разойтись бы ему с инспектором по хорошему, но он твёрдо считал себя правым...
Так он оказался в убойном отделе в качестве подозреваемого по очень тяжелым статьям. И не просто тяжелым, а таким тяжеленным и неприподъёмным, что ему срочно пришлось шевелить мозгами в нужном направлении. Потянула судьба индейка на себя одеяло, намереваясь Севостьяна слегка загарпунить...
Душа жалкого дрожала и трепетала перед его величеством – неизвестностью. А ведь ещё вечером, он, преподаватель канаво-копательного института расслаблялся с друзьями под водочку-с до тех пор, пока не рухнул на диван как спиленное дерево под мерцающие блики экрана телевизора, который отрабатывал их до самого утра так никем и не выключенный. Вчера была пятница, а с понедельника Севостьян должен был заступать на новую должность с солидным повышением, от чего он вдруг почувствовал себя крутым. Вознесясь на крыльях он ощутил себя круче варёных яиц и выше Эвереста. Как говорится, стал великим и могучим, выше неба, выше тучи, совсем позабыв о степени простого человеческого счастья, что возможно и послужило спором с инспектором...
А так, в душе он был человеком глубоко порядочным, хотя и придерживался мутно-монархических взглядов.
А тут ещё этот сон..., с четверга на пятницу, где ему приснилось, что его по недоразумению забрали в милицию. А до этого он не верил, что сны с четверга на пятницу иногда имеют такую возможность – как сбываться... Сейчас он сидел и потел, и так пропотел, что его рубашку, казалось бы, никакая стиральная машинка уже не отстирает.
А теперь... А что теперь? Теперь уже было поздно. Теперь он с тоской смотрел из окна милицейского кабинета, где в лужах после дождя растекались звёзды, а яркая луна в ночном небе так сильно давила ему на грудь, что ни вздохнуть, ни охнуть ему было невмоготу...
Дознаватель немного поковырявшись пальцем в носу сурово нахмурил брови и, стукнув кулаком по столу сердито изрёк: – А ну, быстро говори правду такой ты разэтакий!?
– А что такое, правда...? – подумал про себя Севостьян. – Правда, это такая штука, которую иногда просто опасно говорить... – молча ответил он самому себе.
Что бы совесть его не мучила, он привязал её в лесу крепкой верёвкой к дереву и забыл о ней как о смерти, что бы она его больше никогда не доставала...
– Алябдябдя... – вдруг обратился к нему дознаватель абракадаброй.
– Что, что...? – переспросил его Севостьян.
– Да так... ничего... это я просто к слову сказал.
– От вас несёт запутанными грехами... Сознайтесь и вам сразу же станет легче – посмотрел дознаватель ему в глаза, насквозь проткнув своим взглядом.
– О Господи, что же это со мной жизнь сделала... – из последних сил взмолился про себя Севостьян.
Тут тишину кабинета громом взорвал резкий телефонный звонок.
– Слушаю вас! – встал дознаватель из-за стола во вторую хореографическую позицию носками врозь.
Звонил его начальник.
– Как там твой подозреваемый? Колется... или не колется? – спрашивал суровый голос на том конце провода.
– Так... в общем, никак... Как всегда разбираю людской хлам... – замялся в ответ следователь.
– Похож он на маньяка... или же не похож...? – с ударением на вторую гласную переспросил начальник.
– Ну... так.... С уликами-то сами понимаете, у нас только один размытый фоторобот...
– А где его взяли?
– Да, с поста ГАИ поступил от того бдительного сержанта, что нам всё время подозрительных присылает. Бдительный он у нас очень, всё ему злостные преступники мерещатся...
– Ну, чем черт не шутит, попробуй, покрути его аккуратненько, может быть, чистосердягу напишет, да смотри у меня там, не переусердствуй как прошлый раз, со своими приёмами... – лениво зевнул начальник на том конце провода и положил трубу.
– Есть! – послушно ответил следователь, когда из трубки уже послышались длинные гудки.
Дознаватель тоже положил трубку, затем сел и стал думать, как бы ему аккуратненько так поступить... Ну, без мордобоя и всего такого прочего... А то вдруг это не он, тогда ещё дров наломаешь, с уликами-то – беда. Своих печатей на месте преступления то он не оставил... – нервно закурил дознаватель.
– Гражданин начальник, можно мне водички попить? – пересохшим горлом спросил подозреваемый.
– Можно! – налил ему стакан воды из графина следователь.
У Севостьяна в горле пересохло, и он залпом осушил стакан.
И тут у дознавателя мгновенно созрел план, который он стал претворять в действие.
– Да задолбал ты меня своим кочевряженьем!!! Убил людей, изнасиловал и дурку валяешь!!! – врезал он кулаком по столу. – Ты сейчас выпил не воду, а яд! Сознаешься, дам тебе противоядие, а не сознаешься, то ровно через тридцать минут отдашь концы, туда тебе и дорога!!! Я бы таких как ты прямо на месте расстреливал!!! – вдруг заорал на Севостьяна гражданин начальник, от чего бедолага тут же подавился воздухом, перед глазами у него поплыли желтенькие такие круги с метлячками.
– Пиши всё, как было!!! – топнул ногой дознаватель, от нервного перенапряжения схватившись руками за сердце.
Не очень это гуманный был метод, но уж что тут поделаешь.... Это был метод из разряда – Взять на пушку!
Следователю было от чего хвататься рукою за сердце. Работа у него была нервная, отпуск ему давно уже не давали, да и жена всё время зудела.
Тут воздух кабинета опять пронзил телефонный звонок.
– Да! – нервно схватил трубку следователь.
На этот раз звонили опера из отдела, которые только что привезли к ним маньяка.
– Слушай, Серёга, мы тут только что настоящего маньяка взяли прямо с поличным, дуй быстро сюда, потом с делами там разберёшься...
– Я ща, на одну минутку... – бросил следователь подозреваемому, на радостях пулей вылетев в коридор.
А Севостьян оставшись в одно лицо в тишине кабинета, сидел и мерковал, что ему делать, всё больше и больше ощущая, как его надежды разбиваются об обстоятельства... А последнее обстоятельство у него так и вообще торчало, как кость в подошве.
Ему вдруг стало казаться, как в коридоре кто-то бьёт копытом, и что на нём сошелся клином весь белый свет. Он сидел и проклинал всё на свете, и то перестроение у поста, и то, что как дурак доказывал свою правоту инспектору, благодаря чему здесь оказался...
А часы на стене тем временем тихо тикали отсчитывая секунды в обратную сторону. Время сейчас для него было дороже денег и всех на свете золотых монет.
– Вот оно, лекарство от холода и тоски, потихонечку уже начинает действовать...
Сердце Севостьяна судорожно забилось в непонятном упоении, и он стал уже представлять себе свои позорные похороны...
– Да, отжил я своё похоже, и отберёзил, если же следователь ко времени не вернётся... – продолжал судорожно потеть Севостьян.
С острасткой поглядывая на часы, он взял чистый листок бумаги и написал – Сознаюсь во всех грехах на свете...
А следователь тем временем и вправду насмерть забыл о задержанном. Увлёкся он настоящей работой и совсем забыл о противоядии...
И вот уже осталось пятнадцать минут, потом десять, а следователя всё не было. Душа Севостьяна не выдержала и он, в надежде найти следователя вышел из кабинета, воочию почувствовав, как ему стало становиться плохо...
В коридоре никого не было, и Севостьян стал открывать все двери по очереди, но они все были закрыты. Открытой оказалась только дверь начальника убойного отдела, за которой тот прибывал в тихом раздумье.
– Противоядие! Умоляю вас, я во всём сознался, дайте мне противоядие, а то я умру! – с порога заголосил Севостьян, что вызвало на лице начальника гримасу дикого недоразумения.
Начальник сидел и совершенно ничего не понимал, но тут же, переключившись мыслями, он стал кропотливо вникать в суть происходящего.
– Какое такое на хрен... противоядие! – в диких непонятках вдруг взбеленился начальник.
– Вы что тут из меня дурака делаете!!? – Ты кто!!? – уставился на Севостьяна начальник
– Я маньяк! Я сейчас умру, дайте мне срочно противоядие!!?
– Меня сейчас следователь допрашивал и дал яд!!! Умоляю вас, дайте противоядие...
Начальник ещё пару секунд сидел в недоумении, а потом во всю мощь заорал по селектору.
– Кравцова ко мне!!!
Через минуту запыхавшийся Кравцов пулей влетел в дверь кабинета.
– Что тут у тебя происходят за фокусы!!? Какие такие яды с противоядиями!!? Я тебя за это с работы выгоню к чертовой матери!!! – вулканом ревел начальник.
– Да я ему только стакан воды из графина налил... Константин Сергеевич... А он такой впечатлительный оказался... – разводил руками Кравцов.
– Неси сюда графин!!!
Едва за собой закрыв дверь, Кравцов тут же открыл её снова, застыв с проёме с графином в руке.
– Идиот!!! – продолжал грозно реветь начальник.
– Константин Сергеевич, это же простая вода... – налив себе стакан, тут же осушил его следователь.
– Хотите, попробуйте... – налив другой протянул он начальнику.
– Не надо!!! – решительным жестом отказался начальник.
Севостьян совершенно ничего не понимая ещё минуту стоял, а потом со словами – Время вышло... – как подкошенный рухнул на пол.
– Давай ему срочно противоядие, а то он и вправду умрёт – кивнул начальник в сторону лежащего.
– Да нет у меня никакого противоядия... Ну, это же просто такой приём...
– Фильмов у меня насмотрелся!!! Шерлоком Холмсом себя почувствовал!!! Давай ему хоть чего-нибудь!!! А я потом с тобой разберусь...
– Водки ему дай, что ли да поболее... После такого стресса-то, сам понимаешь...
– Да нет у меня здесь водки! – взмолился Кравцов.
– Яд значит, у тебя есть, а противоядия – нет!!! – открывал сейф начальник, доставая оттуда бутылку водки.
– Слышь, друг, на тебе противоядие... – поднял голову Севостьяна следователь.
– Как же ты так? Кравцов!
– Да забыл я о нём, об этом задержанном Константин Сергеевич, тут, понимаете ли, настоящего маньяка поймали...
– Ну, то, что поймали – это хорошо! А этого давай отпаивай противоядием, пока концы не отдал этот твой впечатлительный.
Севостьян жадно хватал ртом водку, истинно веря в то, что это и есть самое настоящее противоядие. В его душе вдруг наступило радостное пробуждение, всё слетело у него камнем с души...
А до этого таким впечатлительным он как-то и не был...
Андрей Днепровский-Безбашенный.
15 июля 2006 г.