Екатерина Неволина. День вечного кошмара

Екатерина Неволина
День вечного кошмара

Глава 1
Легенда о пионерском лагере

   «Всё читаешь по губам, учись по глазам», – старательно выводил женский голосок. Музыка была и вправду настолько громкой, что разговаривать не имело никакого смысла – вот так по губам читать и научишься.
   В зал набилось так много народа, что Юре пришлось протискиваться через толпу, чтобы добраться до Динки. Она вместе с ближайшими подружками тусила возле самой сцены. Юрка заметил ее издали и, как всегда, когда он смотрел на нее, у него на секунду даже перехватило дыхание. Она казалась очень красивой, возможно слишком красивой для того, чтобы быть его девушкой. Ее темные волосы лежали очень ровно – если он не ошибается, такая прическа называется каре; глаза выразительные, медово-карие, непередаваемого теплого оттенка, гладкая загорелая кожа, стройная фигура. К тому же Динка умудрялась одеваться как-то особенно ярко и притягательно. Юрка не знал, в чем секрет, но замечал, что она нравится далеко не ему одному. Многие мальчишки, взять хотя бы его друга Серегу, буквально не сводили с нее глаз. И тем не менее Динка выбрала его – Юру.
   Она всегда выглядела королевой, но не строила из себя недотрогу-гордячку, как некоторые девчонки, на которых на самом деле и смотреть-то не хочется – ни кожи ни рожи. Юрка даже начал подозревать, что чем красивее девчонка, тем она раскованнее, а уродины, наверное, стесняются и напускают на себя лишнее: мол, это не меня никто не выбирает, это я сама не хочу, потому как гордая. Динка не такая. С ней и поговорить по-человечески можно. Почти как с мальчишкой.
   А еще она была очень сильной и смелой, но Юрка частенько мечтал о том, чтобы они вместе попали в какую-нибудь действительно очень трудную ситуацию и он смог бы ее спасти, как герой приключенческого романа. Иногда, хотя это и было ужасным ребячеством, он представлял себя капитаном пиратов – в камзоле с кружевами и треуголке, как у Джека-Воробья. Он стоял бы на палубе, держа в одной руке тяжелый пистолет, а в другой – верную шпагу, и сражался с целой толпой взбунтовавшегося сброда, а Динка была бы у него за спиной – в бархатном платье с лентами. Он бы дрался как лев и уничтожил всех негодяев… Нет, так, пожалуй, слишком кроваво… Пусть негодяи лучше разбегутся сами, видя, что его никак не победить, а Динка подойдет к нему и скажет: «Спасибо тебе, мой герой!» А потом поцелует…
   На этом воображение иссякало, и Юрка вспоминал, что он – вовсе не капитан пиратов, а обычный московский школьник, к тому же, если говорить уж совсем честно, не самая популярная в классе личность и, наверное, самый бледный персонаж из их троицы.
   Наконец Юра подобрался к кружку танцующих, и Динка его заметила.
   – Давай выйдем! – прокричал он, сопровождая слова жестом и надеясь, что она все-таки расслышит. Ну или поймет, а по губам или по глазам – это уже без разницы.
   Динка – вот умница! – поняла. Кивнула и стала выбираться из кружка цепляющихся за нее девчонок. Подумаешь – верная свита! Обойдутся пока без своей королевы.
   Юрка взял теплую Динкину руку и потянул девочку к выходу из зала.
   И вот они оказались на улице, дверь захлопнулась, отсекая громкую музыку, а в лицо подул легкий ветерок.
   Они стояли рядом. Она – такая красивая, и он – совершенно обычный, невысокий, в потрепанных широких джинсах и светло-бежевой футболке с трансформерами. Юрка был самым маленьким в классе, и с Динкой, особенно когда она надевала туфли на каблучках, они оказывались почти одного роста… В общем, Юра гордился своей девушкой и хотел бы соответствовать. Наверное, тринадцать лет – удачный возраст для того, чтобы, наконец, повзрослеть.
   – Дин, пойдем посидим немного, – предложил Юра, – а то тебя без подружек вообще не застать.
   – Пойдем, – легко согласилась Динка. Она вообще была легкой девчонкой.
   Летний лагерь, где они отдыхали уже вторую неделю – с самого начала июля, – находился неподалеку от моря. Он располагал собственным пляжем и территорией, усаженной высокими деревьями, среди которых нашлась даже шелковица с медово-сладкими белыми ягодами. Юрка впервые попробовал такие здесь, на юге.
   Ночь была удивительно хороша и романтична. Где-то нежно стрекотали цикады, над головой сияла луна в окружении верных спутниц-звезд, пахло морем и медом. К тому же рядом с ним была Динка, и Юра чувствовал себя самым счастливым человеком на свете.
   Но тут дверь снова открылась, выплюнув сгусток громкой музыки, и на крыльце показался Сережа. Он быстро огляделся и, заметив Юрку и Динку, все еще держащихся за руки, недовольно скривился, но все же подошел к ним.
   Мог бы не подходить. А лучше – вообще остаться в зале и танцевать в свое удовольствие. Нет, заметил Динку и не утерпел, пришел – специально, чтобы Юра не остался с ней вдвоем.
   Так они в основном и ходили треугольником – с самого начала смены: Юрка, Серый и Динка. Все бы ничего, если бы при этом Серега не являлся лучшим Юркиным другом. Ему даже морду не набьешь. Не по-дружески как-то. Хотя, если подумать, разве пытаться увести у приятеля девушку – это по-дружески?..
   – Вот вы где, – мрачно заметил Серый. Он вообще сегодня целый день был словно сам не свой. – А я вышел свежим воздухом подышать.
   – Не хочешь подышать где-нибудь в другом месте? – все-таки осведомился Юрка, но, разумеется, получил предсказуемый ответ: «Не хочу».
   И вот они, снова втроем, дошли до скамейки, расположенной в тенистой аллее. Ближайший фонарь перегорел, и они находились в полной темноте. Разговор не клеился. Все трое сидели рядом, но далекие друг от друга, словно звезды на небе.
   – Эй, чего молчим? У вас тут что, поминки? – неожиданно послышался мальчишеский голос, и из темноты вынырнул толстый Егор.
   Кажется, Динка даже обрадовалась его появлению.
   – А ты развесели нас, – предложила она, по-королевски предлагая Егору место рядом с собой.
   Егор, не чувствуя ни малейшей неловкости, тут же плюхнулся на скамейку.
   – Вот видите, – тут же принялся болтать он, обратившись к Юре и Сереге, – как ценно в рыцаре умение развеселить даму. А вы сидите сычи сычами. Кстати, а знаете ужасную историю про мрачного рыцаря? Так вот, давным-давно, лет пятьсот назад…
   – Ты лучше о чем-нибудь посовременней, – вдруг перебил его Серый. – Например, ту историю о заброшенном лагере.
   – А, – отмахнулся Егор, – ну это же все знают.
   – Я не знаю, – неожиданно поддержала Серегу Дина. – Расскажи, ты прикольно рассказываешь!
   Юра нахмурился. Хорошая девчонка Динка, только вот слишком общительная. Лучше бы им отвязаться от Егора и Серого и посидеть немного вдвоем. Просто держась за руки и глядя на звезды. Даже разговаривать не нужно.
   Рассказывать Егор любил, так что просить его дважды не приходилось.
   – Давным-давно, – начал он таинственно приглушенным голосом, – еще в прежние времена, был у моря пионерский лагерь. Каждое лето приезжали туда школьники из разных городов. Лагерь как лагерь, ничего особенного. Но однажды в нем погиб один мальчишка. Теперь уже никто не помнит, как именно. Но суть не в том. Главное – погиб. Вот после этого-то и стала происходить там всякая чертовщина. Вот, скажем, готовит повар салат – и непременно порежется. И это еще в лучшем случае, а то вообще оттяпает себе палец. Полезет кто-нибудь на стул, чтобы открыть форточку, а стул под ним обязательно сломается. В общем, ни дня без крови не обходилось…
   Егор помолчал, видимо, для того, чтобы создать у слушателей напряжение.
   Ребятам и вправду стало несколько не по себе. То ли сказался талант рассказчика, то ли дело было в темноте южной ночи, придающей особый колорит любой страшной истории.
   – И вот однажды, – снова заговорил Егор, – дошло до того, что пропал ребенок. Вот был – и исчез, словно сквозь землю провалился. Искали его, значит, искали, да так и не нашли. И тут уж всякий понял, что в лагере нечисто. А тут как раз пионерская организация распалась. Лагерь закрыли, а вскоре и вовсе сровняли с лицом земли. Однако на том самом месте больше ничего строить не стали. Кто же будет на проклятом месте строить?!..
   – А мальчика так и не нашли? – спросила Динка, покачивая длинной ногой так, что и Юра, и Серега завороженно засмотрелись, позабыв и о рассказе, и о рассказчике.
   – В том-то и дело, что нет. Как в воду канул! – торжественно провозгласил Егор.
   – А может, он сбежал? Или в море утонул? Говорят, такое иногда случается, – предположила Динка.
   – А прежние случаи?! Просто так неприятности не происходят! Говорю же: в самом лагере нечисто! – стал горячиться Егор, который, как и все рассказчики, терпеть не мог, когда в его словах сомневались.
   – Ну да, – вяло согласилась Динка. – Это, понятно, со всякой мистикой связано. Но неприятности-то все мелкие. Если не считать пропавшего мальчика.
   – Как это – мелкие?! Отрубленный палец – это тебе что, ерунда?! – возмутился Егор. – Но самое главное… – он снова сделал эффектную паузу, чтобы привлечь к своим словам внимание, – самое главное, что там и после этого люди пропадали!
   Ребята помолчали.
   – А я знаю, где этот лагерь, – вдруг подал голос Серый.
   – Врешь?! – ахнул Егор.
   – Не вру. Он, между прочим, совсем неподалеку. Минут двадцать отсюда. Там еще забор такой высокий. Я вчера видел, – заявил Серега, глядя куда-то в пространство. – Хотите покажу?
   – Хочу! – тут же загорелась Динка.
   Юре идея не понравилась. Скорее всего, чушь и выдумки, и зачем туда тащиться? А если вдруг не чушь – идти к заброшенному лагерю тем более не стоит. Ну кому охота, чтобы у тебя отрезали палец «в лучшем случае». Только Динку, похоже, не переубедить. Девчонки, что с них взять: любопытство – вторая натура, даже у самых лучших.
   – Я не пойду, – тут же заявил Егор, словно озвучивая Юркины мысли.
   Динка недобро нахмурилась.
   – Типа ты только рассказывать храбрый, а как до дела доходит – так в кусты? – спросила она, глядя на Егора в упор, и Юра порадовался, что отказался идти Егор, а не он сам. Слишком недавно Динка стала выделять его из прочих мальчишек в их классе, чтобы рисковать ее расположением по пустякам. Бог с ним, уж лучше пойти.
   – Нам сейчас территорию все равно покидать нельзя, – заявил Егор, встав со скамейки. – Лично я предпочитаю разумные пути. Вот будет у нас завтра днем свободное время – тогда и сходим!
   – Да ладно, Дин, оставь их в покое, – вмешался Серый, – если никто не хочет с нами, мы и вдвоем сходим. Ведь так?
   Этого Юрка снести уже не мог. А еще другом называется!
   – Я пойду, я не отказывался, – сухо сказал он.
   – Молодец! Я знала, что на тебя можно рассчитывать! – разулыбалась Динка.
   Все-таки у нее волшебная улыбка. Она похожа на радугу, которая появляется на небе после дождя, – такая же легкая и нереальная. Глядишь на нее, и сердце начинает биться быстрее, хочется сделать какую-нибудь глупость, как десятилетнему. Например, попрыгать на одной ножке, скорчить рожу или глупо рассмеяться.
   – Ну и идите. Если встретите призрака, не забудьте передать привет! А я лучше потусуюсь, – заявил Егор, направляясь по освещенной фонарями аллее к залу, где шумела дискотека.
   – Призрак приветы от трусов не принимает! – закричала ему вслед Динка и посмотрела на ребят: – Ну что, идем?

* * *

   Покинуть территорию летнего лагеря не составляло труда: у ребят была давно примечена прекрасная дырка в ограде – там отсутствовал всего один металлический прут, чем пользовалась наверняка уже не одна смена.
   Троица шла к заброшенному лагерю молча. Юра думал о том, как сложатся дальнейшие отношения с Динкой. Серега сосредоточенно глядел себе под ноги. Все-таки сегодня у него было особенно мрачное настроение. Дина тоже размышляла о чем-то своем, а догадаться, о чем думают девчонки, совершенно невозможно. Проще на Марс попасть.
   Путь лежал в незнакомую часть побережья. За все время, что они отдыхали у моря, Юра там ни разу не побывал, – да и центр курортного поселка, где кипела бурная жизнь и сновало множество отдыхающих, лежал как раз в противоположной стороне. Здесь же царила тишина, только стрекот кузнечиков. И неяркий свет фонарей, едва освещающих дорогу и бросающих вокруг длинные пугающие тени.
   – Сейчас придем. Недолго осталось, – сообщил Серый и пнул ногой неизвестно откуда взявшуюся консервную банку. Та, громыхая, улетела в кусты.
   Ну точно, места совершенно дикие. Кто знает, а вдруг здесь есть социально опасные элементы? Зря они пошли. Случись вдруг что, сумеет ли он защитить Динку?.. Юра попытался напрячь руку. Зря он не уделял большого внимания спорту. Вон и физрук их, Игорь Алексеевич, все ругался. «Эх, – говорил он, – молодое поколение! Мало каши ели! Повис, как сосиска, на турнике!..» Кстати, сам Юрка никогда не видел висящих на турнике сосисок, поэтому находил это сравнение неуклюжим и неуместным. Но разве с физруком поспоришь – учитель! Мама у Юры тоже учительница, преподает в их школе русский и литературу, и бабушка Зоя была учительницей до тех пор, пока не вышла на пенсию. Вот поэтому с него в школе всегда больше всех и спрашивают. Чуть что: «Ай-яй-яй! А еще из такой интеллегентной семьи!» Ну и сразу маме, понятно, докладывают: «Елена Андреевна, ваш отпрыск опять отличился…» Получается, что тем, у кого родители в школе не работают, повезло: им по всяким пустякам звонить и жаловаться не будут, а раз мама прямо под боком – почему бы не наябедничать! Дурное дело нехитрое.
   В этот момент Дина взяла его за руку. Наверное, ей тоже страшно идти по полутемной пустой улице, и она искала у него поддержки. Юра почувствовал, как вместе с теплом ее руки в тело перетекает храбрость. Конечно, он защитит ее. Чего бы ни стоило!
   – Пришли, – хмуро бросил Серега. Он немного обогнал их и теперь шел впереди, даже не оглядываясь, должно быть, для того, чтобы не видеть Динкину руку.
   Компания остановилась перед старыми металлическими воротами. Картина и вправду жуткая. Прямо перед ними на земле валялся огромный бюст пионера в буденновке. Нос у пионера отколот, а на лице застыло выражение сосредоточенного торжества. Слепые, невидящие глаза смотрели куда-то вдаль, будто видели там нечто особенное. От ворот к месту, где когда-то раньше стояли жилые корпуса, вела широкая заасфальтированная дорожка, по краям которой красовались несколько опрокинутых каменных тумб. Наверное, на них раньше стояли бюсты. Например, этого ужасного пионера с отколотым носом. А дальше… Дальше ничего – только руины. Все это в свете луны смотрелось особенно тревожно и даже угрожающе.
   – Вот здесь можно через забор перелезть. Я вчера лазил, – сказал Серега. Он стоял у самых ворот и по-прежнему не оборачивался к друзьям.
   – Уф, какой страшилище! – Динка взглянула на бюст и сильнее сжала Юрину руку. – А что, там и вправду, как Егор рассказывал, всякие ужасы происходят?
   – Конечно, неправда. Я же говорю, что лазил туда вчера и, как видишь, живой и невредимый, – ответил Серый, и Юра удивился, до чего у него холодный и глухой голос.
   – Вот и славно, – вступил в разговор он, – значит, нам туда лезть совершенно не обязательно.
   – Если боишься, мог бы с нами и не ходить. Мы бы вдвоем справились, – Серый обернулся и смерил Юру презрительным взглядом.
   – А зачем туда лазить? Сам же говоришь, что ничего интересного нет! – вскипел Юра.
   – Я сказал, что ужасного нет, а вот интересное… Кое-что я как раз обнаружил. Ну, кто храбрый – за мной!
   Серега поставил ногу на бурую от старой ржавчины ограду и одним ловким движением перемахнул через нее.
   – Ну вот, видите, ничего плохого со мной не случилось! – крикнул он им с другой стороны.
   – Ладно уж, пойдем посмотрим, что он там отыскал, – Динка лениво потянулась и тоже ступила на бордюр, и, опершись на Сережину руку, перелезла через ограду.
   В какой-то миг Юра хотел остановить ее. Он даже открыл рот, чтобы крикнуть: «Не ходи! Не надо!» – но отчего-то замешкался. Даже знал отчего. Ужасно не хотелось выглядеть в Динкиных глазах трусом. Здесь, в летнем лагере, ему наконец представился шанс доказать, что он вовсе не хлюпик, и избавиться от позорного клейма маменькиного сынка, которое прилепилось к нему в классе. Да, он не любил рисковать, неохотно участвовал во всяких школьных проделках, прекрасно зная, кому достанется в первую очередь, но он вовсе не хлюпик и не размазня. И все это поймут.
   – Эй, привидения, вам Егор Смирнов привет передавал! – крикнул он в напряженную тишину заброшенного лагеря и вслед за своими приятелями тоже перемахнул через забор.

Глава 2
Добро пожаловать
в другую реальность!

   Громкий трубный звук заставил Юрку буквально подскочить на месте. Вокруг происходило нечто совершенно невероятное. По только что пустой дорожке, ведущей к корпусам заброшенного лагеря, бежали какие-то ребята, да и сами корпуса чудесным образом восстали из руин.
   «Не может быть!» – прошептал Юрка и огляделся.
   За спиной возвышались все те же металлические ворота, по бокам которых стояли две небольшие колонны, на которых красовались бюсты пионеров в буденновках, подозрительно похожие на тот бюст с отбитым носом, который Юра видел раньше лежащим на земле. Однако сейчас нос у статуи был в полном порядке.
   Юра зажмурился, надеясь, что стоит снова открыть глаза, и наваждение отступит. Вот сейчас…
   – Эй, что стоишь-то? Не слышишь: отбой! «Спа-а-ать, спа-а-ать, по пала-а-атам! Пии-ааанераа-ам и важа-а-атым!!!» – фальшиво пропел знакомый голос.
   Юрка открыл глаза. Перед ним стоял Серега.
   – Ну, пойдем же, а то беда, если Лена застукает нас после отбоя! – сказал он, глядя прямо в удивленные Юркины глаза.
   – Это что, розыгрыш? – спросил Юра друга, мимоходом отмечая правдоподобность декораций.
   – Какой розыгрыш?! Уже десять часов! Отбой! Ты что, горна не слышал? – в свою очередь удивился приятель.
   – Горна? Какого горна? Это вы с Егором придумали, да? – спросил Юрка с надеждой, тем не менее прекрасно осознавая, что осуществить подобную мистификацию не под силу двум тринадцатилетним подросткам.
   – Пионерский горн, чурбан! Ты что, с осины рухнул?! Давай, соображай быстрее! Все уже по палатам разбежались. Черт, а вот и Лена. Труба! Сейчас нам по полной влетит!
   Двор и вправду опустел, а к ним приближалась высокая девушка в темной юбке и белой рубашке, под воротником которой был повязан… самый настоящий пионерский галстук! Ну точь-в-точь такой, как в старых фильмах! Как про Алису Селезневу, которую они с ребятами смотрели еще в Москве, незадолго до отъезда в лагерь! Девушка удивительно напоминала Юрке кого-то очень знакомого… Только вот кого?..
   – Вы что, отбоя не слышали? – спросила она, нахмурившись, до боли знакомым голосом. – Как не стыдно свой отряд подводить! Ну-ка марш в кровати! И без звука!
   В этот момент Юрка вдруг осознал, кого именно она ему напоминает.
   – Мама? – осторожно спросил он, окончательно удостоверившись, что все происходящее видится ему в кошмаре – мама была лет… намного моложе и гораздо, гораздо тоньше.
   – Ты чего, мальчик, тю-тю? – ласково поинтересовалась девушка, покрутив пальцем у виска. – Тебя в лазарет отправить?
   – Елена Андреевна! – протяжным голосом заныл Серый. – Перегрелся он немного, вот и бредит!
   – А я думаю, что это вы придумали специально, чтобы дисциплину не соблюдать. Вот пожалуюсь директору лагеря, вас завтра на линейке пропесочат, а еще купания лишат, – пообещала девушка и добавила: – Хватит мне комедии разыгрывать! Оба спать! И живо! А кого поймаю с зубной пастой, уши сразу же откручу!
   С этими словами она повернулась и пошла по аллее, постукивая каблучками.
   – Бред! – выдохнул Юра. – Какой же бред!
   – Ты чего, она ж и вправду нажалуется! – Серый выглядел по-настоящему обеспокоенным. – Ну пойдем, пойдем скорее!
   Он с силой потянул Юрку за руку в сторону белеющих в полутьме корпусов. Тех самых, которые, как точно знал Юрка, в это время лежали в руинах, а значит, являлись игрой воображения.
   Они прошли по воображаемой аллее между воображаемых бюстов, вошли в воображаемую дверь и очутились в воображаемой комнате человек на двенадцать. В комнате стояли кровати с высокими железными спинками, а на кроватях лежали и сидели мальчишки, которым, судя по виду, тоже было лет по тринадцать.
   – Порядок, это не Ленка! – крикнул кто-то при виде их.
   Вообще мальчишки вели себя слишком шумно для воображаемых.
   Юра сел на кровать, натужно скрипнувшую и ощутимо прогнувшуюся под ним. Картинка казалась ему слишком яркой и пугающе реальной.
   Мальчишки тем временем продолжили болтовню, причем в одной части комнаты с удовольствием смаковали подробности похода на девчонок с зубной пастой (совершенно дикая для Юры вещь – разве он сам пошел бы мазать, скажем, Динку?! Зачем?), в другой рассказывали одну из популярных страшилок, которую Юрка читал в книжке ужастиков Успенского. Обескураженный всем этим, он сидел на продавленной кровати и вдруг заметил темноволосого мальчишку. Даже удивительно, как он пропустил его в самый первый момент. Теперь этот мальчик отчетливо выделялся среди своих товарищей. Он лежал на своей кровати, закинув руки за голову, и, не принимая участия в обсуждении, смотрел на Юрку. Беседа обтекала его, словно морские волны огромный валун. Юрка не мог сказать, что именно в нем такого уж особенного, но что-то определенно было.
   – Кто это? – тихо спросил он Серегу, расположившегося на соседней кровати.
   – Ну ты даешь! Совсем, видно, перегрелся сегодня. С начала смены вместе, а будто и не узнаешь? – присвистнул тот. – Может, тебе лучше все-таки того… в медпункт?
   – Не надо мне в медпункт. И вообще, что это, розыгрыш? Не понял фишки, – начал злиться Юра.
   – Какая фишка? При чем здесь фишка? Ты что, в настольные игры резаться собрался? – переспросил Серый, и в глазах его было такое искреннее недоумение, что Юрка только рукой махнул.
   – Та-ак! – послышался строгий голос, и дверь неожиданно распахнулась. – И кто здесь не спит? Кому в чулан захотелось?
   – Атас! Ленка! – вихрем пронеслось по комнате, и все мальчишки нырнули под одеяла.
   – А тебе что, отдельное приглашение требуется? Все-таки желаешь посетить чулан? – спросила ехидно девушка, до дрожи напоминавшая Юрке его маму.
   Он затряс головой, силясь прогнать наваждение, но совершенно тщетно.
   – Ладно, – пробормотал мальчик, устраиваясь на противно визжащей кровати, – это только ночной кошмар. Вот проснусь утром, обязательно расскажу Дине и Серому, какая мне чушь приснилась. Обхохочутся.
   С этой мыслью он провалился в глубокий тяжелый сон – как будто рухнул в колодец.
   Казалось, глаза только-только сомкнулись, как Юрку разбудил громкий противный звук.
   Юра открыл глаза. О ужас! Он находился в той самой комнате. Вчера, в полутьме, он почти не разглядел ее, зато теперь мог в полной мере оценить и унылые грязно-белые стены, и ряд железных кроватей с облупившейся краской, и уродливые деревянные тумбочки рядом с каждой из них. Каземат или больничная палата – никак не иначе!
   Тем временем в комнате уже кипела жизнь.
   – Вставай, уже семь тридцать, на гимнастику опоздаешь! – крикнул ему Серый, прыгавший на одной ноге, пытаясь не запутаться в своих излюбленных широченных штанах защитного цвета, в которых он вчера красовался на дискотеке. Идти в таких на гимнастику (кстати, а это вообще зачем?!) казалось верхом маразма.
   – Какая гимнастика! Какие семь тридцать? Ну пошутили – и ладно, – пробормотал Юра, смутно догадываясь, что вчерашний кошмар не закончился, а напротив – плавно перетек в сегодняшний, и, похоже, ситуация только ухудшилась.
   – Утренняя, какая еще? Ты что, горна не слышал? – Серегины попытки увенчались успехом и он, ужасно довольный собой, сел на кровать и принялся натягивать кроссовки с разноцветными шнурками, в правом ботинке – синими, а в левом – ярко-салатовыми.
   – Это реалити-шоу?! – догадался Юра. – Интересно, где здесь камера?
   – Че выпендриваешься! – шикнул на него один из мальчишек, одетый уж совсем странно – в тонкие обвисшие на коленках спортивные штаны уныло-синего цвета и растянутую трикотажную майку. – Иностранца из себя корчишь? Привет мишке!
   – Какому мишке?
   – Олимпийскому!
   Похоже, они говорили на совершенно разных языках. Объяснить происходящее с логической точки зрения было невозможно. Такое ощущение, будто мир вывернулся наизнанку. В любом случае сон как рукой сняло.
   – Все, убегаю, а то к умывальникам уже, должно быть, не протолкнуться! – объявил Серый и действительно выскочил из комнаты.
   Юра встал и натянул на себя джинсы и кроссовки.
   В это время прямо перед его носом завязалась небольшая потасовка.
   В дверях столкнулись двое ребят.
   – А ты, урод, что под ногами болтаешься?! – закричал рыжий, весь усыпанный веснушками мальчик и отвесил другому звонкую затрещину, но тут же сам растянулся на полу под громкий гогот оставшихся в комнате – оппонент подставил ему подножку.
   Сущие дети. Юрка пожал плечами и вышел вслед за остальными на улицу.
   Там, на большой спортивной площадке, уже толпился народ. И вдруг он увидел ее! Динка! Совершенно такая же, как обычно, немного заспанная, но все равно невероятно, сумасшедше красивая! Как и вчера на дискотеке (или это было не вчера? Он уже совершенно запутался в том, что происходит), на ней были короткие белые брючки и черный с желтым орнаментом топ.
   – Дина! – кинулся он к ней, хватая за руку. – Ну хоть ты скажи, что это за цирк?
   Но она удивленно взглянула на него и отстранилась.
   – Ты это чего, белены объелся? – спросила она, отступая еще на шаг.
   Несколько девчонок смотрели на них разинув рты… А еще – тот самый мальчишка, которого он заметил вчера. Нехорошие глаза у него. Слишком пронзительные, что ли…
   – Дин, – от отчаяния Юра не знал, что делать, – я понимаю, что это игра, только мне не смешно. Совсем не смешно, честное слово! Ну хоть подмигни мне, что ли!
   Она нахмурилась.
   – Хватит работать под дурачка. Пошутил – и ладно. Все, некогда мне с тобой болтать. Сейчас зарядка начнется.
   – Эй, Динка, привет! – Серый помахал рукой, и она радостно ему улыбнулась, тут же повернувшись спиной к Юрке и словно забыв о его существовании.
   Наверное, это параллельная вселенная, где всё перевернулось с ног на голову. Здесь, на территории давно заброшенного лагеря, до сих пор кипит жизнь, выстраиваются на зарядку пионеры былых времен, а Динка проходит мимо него и дружит с Серегой.
   Юра стоял посреди площадки, его толкали локтями, оттесняя куда-то…
   Мимо прошла вожатая Лена.
   – Ну где же Соколов? – бормотала она под нос. – Вечно с ним одни неприятности…
   Жизнь, кипящая вокруг, казалась обыденной и… совершенно нереальной.
   Мир расшатался, и скверней всего – восстановлению, похоже, не подлежал. Оставалось надеяться, что это мерзкая шутка вроде того же реалити-шоу, но были предположения и похуже: а что, если он провалился в прошлое?.. Нет, невероятно, ведь Дина и Серый тоже здесь, и окружающее, насколько он видел, не вызывает у них ни малейших сомнений, как будто так все и должно быть. Оставались еще версии: затяжной кошмарный сон, похищение инопланетянами, жуками-мутантами или… что уж тут таить, собственное сумасшествие. Вдруг он, Юрка, сошел с ума? Вон и Серега смотрит на него косо, как на чокнутого.
   «Вдох глубокий, руки шире, не спешите, три, четыре, бодрость духа, грация и пластика. Общеукрепляющая, утром отрезвляющая, если жив пока еще, гимнастика»^[1] – зазвучал хрипловатый голос из подвешенного на столбе странного устройства.
   – Ну и девайс! – с восхищением пробормотал под нос Юрка, становясь среди прочих.
   Началась зарядка. Приседания, наклоны, подскоки, словно они находились на уроке физкультуры или в спортивно-оздоровительном лагере…
   «Садисты, – думал Юра, выполняя десятое приседание, – знала бы мама, куда я попаду, никогда бы не отпустила меня в этот дурацкий лагерь».
   Мама у Юры была хоть и строгая, зато заботливая, и сейчас он отдал бы всё – даже новенький ноут, подаренный недавно на день рождения, лишь бы снова – сейчас же! – очутиться рядом с ней, дома.

* * *

   – Никуда ты не поедешь! Я не отпущу тебя – и всё! – говорила мама, меряя шагами комнату. – Я на детские лагеря в свое время нагляделась достаточно, чтобы даже не сомневаться: нельзя тебе туда!
   Так Юра и предполагал. Мама вообще не отпускала его от себя. Но поехать в лагерь хотелось. Нет, было жизненно необходимо. Все потому, что туда собиралась Дина. Последние полгода они с другом Серегой из кожи лезли, чтобы обратить на себя ее внимание, и как раз теперь, когда ему удалось расположить Дину к себе, мама пыталась удержать его дома.
   – Мам, ну сейчас же все по-другому, – возражал Юрка.
   – Никаких по-другому. Даже не обсуждается, – мама села в кресло и демонстративно взяла в руки книжку в мягкой обложке. Знали бы ее ученики, что их строгая литераторша читает на досуге!..
   Это была Вопиющая Несправедливость. В его годы она небось не сидела дома, пришпиленная к юбке собственной мамы, а от него хочет, чтобы он неотлучно торчал возле нее. В этот момент Юрка отчетливо представил, что Серый-то в летний лагерь поедет – уж его-то точно отпустят! А там море, солнце, дискотеки… Вполне возможно, что в этой легкомысленной атмосфере Динка (и сама легкомысленная, как многие девчонки) возьмет и переметнется к Сереге. А он, Юра, будет торчать в Москве. Один-одинешенек – вместе с матерью и ее глупыми романами!
   И тут он в первый раз решился на необычайный, отчаянный поступок. Встав перед матерью, он взял из ее рук книгу.
   – Мам, я хочу, чтобы ты меня выслушала, – сказал мальчик, глядя прямо в лицо опешившей от неожиданной дерзости матери, – меня и так призирают в классе, считая маменькиным сынком и хлюпиком. Мне тринадцать лет, а ты обращаешься со мной, словно с семилетним. Почему ты всегда возишь меня с собой? Почему я не могу никуда поехать с друзьями?
   – А что нужно, чтобы тебя уважали в классе? Наверное, пить, курить и материться? – спросила мама строгим учительским голосом.
   – Я не делаю этого и не буду, – возразил Юра, не понимая, почему взрослые всегда впадают в крайности, – но все мои друзья едут в лагерь, и я хочу хотя бы раз поехать с ними! Да, я хочу быть таким, как все. Ходить на дискотеки так поздно, как мне хочется, тусить с друзьями и ездить с ними на отдых. Ты же меня даже в поход с классом не отпустила! Надо мной же смеются! Ты что, хочешь, чтобы из меня получился закомплексованный урод?