Екимов Борис
Звездочка ясная
Борис Екимов
"ЗВЕЗДОЧКА ЯСНАЯ..."
Семейные альбомы. Толстые фолианты, битком набитые фотографиями. Нынче они понемногу из жизни уходят, как старый век. В нашей семье у каждого был свой альбом. Его еще в детстве дарили. Понемногу он полнился. Листаешь, перебираешь фотографии - и видишь воочию свою жизнь: от голопузого малыша до времен последних. Свою жизнь и тех, кто рядом был: родные, друзья детства, потом взрослой жизни.
Прежде - я это хорошо помню - каждое воскресенье все вместе смотрели семейный альбом, осторожно переворачивая его картонные листы. Выберется свободный час, кто-то предлагает: "Давайте альбом поглядим". Гостям обязательно альбом показывали. Но в своем кругу - лучше.
В горнице садимся вокруг стола. Альбом - посередине. Подолгу глядим. Каждая фотография - это жизнь, дни ее, память. Младшие то и дело спрашивают: "Кто это? А это?" Иногда просто какое-то имя скажут. А порою текут рассказы. Истории порой удивительные. Вот одна из них, о Зине Поповой.
Подруги моей матери далеких тридцатых годов - стриженые рабфаковки да студентки. Мать училась на рабочем факультете, а потом - в институте. Одна из близких подруг - Зина Попова. С нею вместе росли в Самаринском Затоне, что возле Сретенска, в Забайкалье. Вместе росли, окончили школу, потом учились в Иркутске, правда в разных институтах. Мать моя - в пушном, Зина Попова - в юридическом.
Надпись на фотографии: "Тоня! Как крепка память о днях, проведенных в детстве..."
Со снимка глядит милая молодая женщина с коротко стриженными легкими волосами. Она красива. Мать моя и сейчас говорит: "Она такая красивая была". Высокий гладкий лоб, прикрытый легкой прядью. Большие глаза, прямые брови, мягкий овал лица. Даже сейчас с фотографии словно лучится ее теплый взгляд.
- Она такая хорошая была, такая добрая, - вспоминает мать. - Так она много пережила в детстве.
Далекое Забайкалье. Город Сретенск на быстрой реке Шилке. В двух ли, трех верстах от него, по реке выше, Самаринский Затон - малое селенье на устье Самаринского ручья. Десяток-другой домов и семей. Одни - крестьянствуют, другие - работают в судоремонтной мастерской. А у Зины Поповой отец и старший брат воровали скот в окрестных деревнях. После одной из краж, спасаясь, они убежали в Китай. До границы - рукой подать. И порядки тогда были иные. Сбежали они и сгинули.
Осталась Зина Попова с матерью и младшей сестренкой. Жили в отчаянной бедности. Зарабатывали на хлеб тем, что латали мешки для склада. Мать моя помнит: "Толстые мешки, грубые. Иголки большие. У Зины всегда были пальцы исколоты, даже напухали. Платили им мало. За молоком мы вместе с Зиной всегда ходили. Я - с бидоном, она - с кружечкой. Немножко они молока покупали, лишь чай забелить".
Зина Попова была красивой смладу, но косил у нее правый глаз. Ее дразнили: "Косой заяц". А еще "воровкой", из-за отца и брата. Здесь усердствовал ее одноклассник Блинов - "общественник-активист", как их тогда называли, то есть активный комсомолец.
- Эту воровку надо из школы гнать! - усердствовал Блинов. - В комсомол таких не принимаем. Отец и брат - враги!
В комсомол ее, конечно, не взяли. Но училась Зина хорошо, была отличницей. С младшими ребятишками возилась. Они любили ее, ходили за ней гурьбой. Даже дома: она на полу сидит, мешки штопает, а ребятишки - вокруг. Она им что-то рассказывает, песни вместе поют. А тот же "активист" Блинов ее на собраниях разоблачает: "Эксплуатирует детский труд!"
В клубе она была заводилой. У нее голос красивый. Хорошо пела. Мать моя и теперь помнит песни ее.
Ванька - слесарь на заводе
Полюбил глаза одни.
Темной ночью на свободе
Повстречалися они.
Звездочка ясная,
Звездочка красная
Им улыбалась с высоты.
- А потом этот Ванька-слесарь в Красную Армию пошел и вернулся с наградой. - Мать не помнит всех слов и объясняет: - А конец такой: "Звездочка ясная, звездочка красная горела на его груди". Такие вот тогда песни были.
Зина Попова заканчивала учебу в школе, и тут ей повезло: приехал в Сретенск глазной врач, который сумел сделать ей операцию - и косоглазия как не бывало. Стала Зина вовсе красавицей, какой и глядит сейчас с фотографии.
Она на "отлично" закончила школу и поступила в юридический институт в Иркутске. Там ею тоже были довольны: умная головка. А из Самаринского Затона во все концы, и конечно в институт, пишет и пишет "активист" Блинов: "Она враг. У нее связь с заграницей. Она не должна в институте учиться". Но там, в институте, видят ее, ценят и не дают в обиду.
Зина продолжает учиться, а потом встречает любимого. Она его звала не Иваном, не Ваней, а только Ванбюшкой. "Мой Ванбюшка... Мы с Ванбюшкой..."
- Они были такие красивые, - вспоминает моя мать, - и так друг друга любили. Все на них любовались. Такая пара...
Институт был закончен. И была свадьба с Ванюшкой. Все горькое осталось далеко позади: бедное детство, косоглазие, обидные прозвища.
Началась новая жизнь, в которой, словно в песне,
Звездочка ясная,
Звездочка красная
Ей улыбалась с высоты.
Где-то в тридцать пятом или тридцать шестом году, когда мать моя уже работала на Севере, Зину Попову арестовали как врага народа. Больше о ней никто не слышал. Осталась лишь фотография в альбоме матери: красивая молодая женщина с доброй, какой-то лучезарной улыбкой. Скоро не будет и фотографии.
"ЗВЕЗДОЧКА ЯСНАЯ..."
Семейные альбомы. Толстые фолианты, битком набитые фотографиями. Нынче они понемногу из жизни уходят, как старый век. В нашей семье у каждого был свой альбом. Его еще в детстве дарили. Понемногу он полнился. Листаешь, перебираешь фотографии - и видишь воочию свою жизнь: от голопузого малыша до времен последних. Свою жизнь и тех, кто рядом был: родные, друзья детства, потом взрослой жизни.
Прежде - я это хорошо помню - каждое воскресенье все вместе смотрели семейный альбом, осторожно переворачивая его картонные листы. Выберется свободный час, кто-то предлагает: "Давайте альбом поглядим". Гостям обязательно альбом показывали. Но в своем кругу - лучше.
В горнице садимся вокруг стола. Альбом - посередине. Подолгу глядим. Каждая фотография - это жизнь, дни ее, память. Младшие то и дело спрашивают: "Кто это? А это?" Иногда просто какое-то имя скажут. А порою текут рассказы. Истории порой удивительные. Вот одна из них, о Зине Поповой.
Подруги моей матери далеких тридцатых годов - стриженые рабфаковки да студентки. Мать училась на рабочем факультете, а потом - в институте. Одна из близких подруг - Зина Попова. С нею вместе росли в Самаринском Затоне, что возле Сретенска, в Забайкалье. Вместе росли, окончили школу, потом учились в Иркутске, правда в разных институтах. Мать моя - в пушном, Зина Попова - в юридическом.
Надпись на фотографии: "Тоня! Как крепка память о днях, проведенных в детстве..."
Со снимка глядит милая молодая женщина с коротко стриженными легкими волосами. Она красива. Мать моя и сейчас говорит: "Она такая красивая была". Высокий гладкий лоб, прикрытый легкой прядью. Большие глаза, прямые брови, мягкий овал лица. Даже сейчас с фотографии словно лучится ее теплый взгляд.
- Она такая хорошая была, такая добрая, - вспоминает мать. - Так она много пережила в детстве.
Далекое Забайкалье. Город Сретенск на быстрой реке Шилке. В двух ли, трех верстах от него, по реке выше, Самаринский Затон - малое селенье на устье Самаринского ручья. Десяток-другой домов и семей. Одни - крестьянствуют, другие - работают в судоремонтной мастерской. А у Зины Поповой отец и старший брат воровали скот в окрестных деревнях. После одной из краж, спасаясь, они убежали в Китай. До границы - рукой подать. И порядки тогда были иные. Сбежали они и сгинули.
Осталась Зина Попова с матерью и младшей сестренкой. Жили в отчаянной бедности. Зарабатывали на хлеб тем, что латали мешки для склада. Мать моя помнит: "Толстые мешки, грубые. Иголки большие. У Зины всегда были пальцы исколоты, даже напухали. Платили им мало. За молоком мы вместе с Зиной всегда ходили. Я - с бидоном, она - с кружечкой. Немножко они молока покупали, лишь чай забелить".
Зина Попова была красивой смладу, но косил у нее правый глаз. Ее дразнили: "Косой заяц". А еще "воровкой", из-за отца и брата. Здесь усердствовал ее одноклассник Блинов - "общественник-активист", как их тогда называли, то есть активный комсомолец.
- Эту воровку надо из школы гнать! - усердствовал Блинов. - В комсомол таких не принимаем. Отец и брат - враги!
В комсомол ее, конечно, не взяли. Но училась Зина хорошо, была отличницей. С младшими ребятишками возилась. Они любили ее, ходили за ней гурьбой. Даже дома: она на полу сидит, мешки штопает, а ребятишки - вокруг. Она им что-то рассказывает, песни вместе поют. А тот же "активист" Блинов ее на собраниях разоблачает: "Эксплуатирует детский труд!"
В клубе она была заводилой. У нее голос красивый. Хорошо пела. Мать моя и теперь помнит песни ее.
Ванька - слесарь на заводе
Полюбил глаза одни.
Темной ночью на свободе
Повстречалися они.
Звездочка ясная,
Звездочка красная
Им улыбалась с высоты.
- А потом этот Ванька-слесарь в Красную Армию пошел и вернулся с наградой. - Мать не помнит всех слов и объясняет: - А конец такой: "Звездочка ясная, звездочка красная горела на его груди". Такие вот тогда песни были.
Зина Попова заканчивала учебу в школе, и тут ей повезло: приехал в Сретенск глазной врач, который сумел сделать ей операцию - и косоглазия как не бывало. Стала Зина вовсе красавицей, какой и глядит сейчас с фотографии.
Она на "отлично" закончила школу и поступила в юридический институт в Иркутске. Там ею тоже были довольны: умная головка. А из Самаринского Затона во все концы, и конечно в институт, пишет и пишет "активист" Блинов: "Она враг. У нее связь с заграницей. Она не должна в институте учиться". Но там, в институте, видят ее, ценят и не дают в обиду.
Зина продолжает учиться, а потом встречает любимого. Она его звала не Иваном, не Ваней, а только Ванбюшкой. "Мой Ванбюшка... Мы с Ванбюшкой..."
- Они были такие красивые, - вспоминает моя мать, - и так друг друга любили. Все на них любовались. Такая пара...
Институт был закончен. И была свадьба с Ванюшкой. Все горькое осталось далеко позади: бедное детство, косоглазие, обидные прозвища.
Началась новая жизнь, в которой, словно в песне,
Звездочка ясная,
Звездочка красная
Ей улыбалась с высоты.
Где-то в тридцать пятом или тридцать шестом году, когда мать моя уже работала на Севере, Зину Попову арестовали как врага народа. Больше о ней никто не слышал. Осталась лишь фотография в альбоме матери: красивая молодая женщина с доброй, какой-то лучезарной улыбкой. Скоро не будет и фотографии.