Эллисон Харлан
Голос в раю
ХАРЛАН ЭЛЛИСОН
ГОЛОС В РАЮ
перевод Е. Доброхотовой
Последний мужчина на Земле брел по развалинам Кливленда, что в штате Огайо. Город и прежде не отличался весельем или живописностью, а теперь, подобно Детройту, Рангуну, Минску и Иокогаме, превратился в яростно развороченный конструктор из досок и кирпича, перекрученных стальных балок и оплавленного стекла.
Мужчина пробирался в обход груды пепла - бывшего Памятника солдатам и матросам на бывшей Центральной площади, - когда его красные от слез по погибшему человечеству глаза различили то, чего не видели ни в Бейруте, ни в Венеции, ни в Лондоне - человеческое движение.
Он бросился бегом через рытвины взорванной авеню Эвклида. В голове звучали небесные хоры. Женщина!
Она его заметила, и в самом ее силуэте он угадал ту же ликующую радость. Поняла! Она протянула к нему руки, побежала. Они плыли друг к другу, словно в замедленном балете. Раз он споткнулся, но тут же вскочил. Они обежали смятые жестянки автомобилей и встретились перед искореженным остовом, который прежде - казалось, геологические эпохи назад - был зданием компании "Май".
- Я - последний мужчина! - выговорил он. Слова сами рвались наружу. Последний, самый-самый последний. Все погибли, все, кроме нас. Я последний мужчина, ты - последняя женщина, мы должны соединиться и продолжить человеческий род... и на этот раз у нас все будет правильно... без войн, без злобы, без нетерпимости, только доброта... у нас получится, вот увидишь... все будет хорошо, светлый новый сияющий мир на месте смерти и разрушения!
Под слоем копоти ее измученное лицо лучилось неземной красотой.
- Да, да, - сказала она. - Я люблю тебя, ведь мы только и остались, ты и я.
Он коснулся ее руки:
- Я люблю тебя. Как тебя зовут?
Она слегка покраснела.
- Ева. А тебя?
- Берни, - ответил он.
ГОЛОС В РАЮ
перевод Е. Доброхотовой
Последний мужчина на Земле брел по развалинам Кливленда, что в штате Огайо. Город и прежде не отличался весельем или живописностью, а теперь, подобно Детройту, Рангуну, Минску и Иокогаме, превратился в яростно развороченный конструктор из досок и кирпича, перекрученных стальных балок и оплавленного стекла.
Мужчина пробирался в обход груды пепла - бывшего Памятника солдатам и матросам на бывшей Центральной площади, - когда его красные от слез по погибшему человечеству глаза различили то, чего не видели ни в Бейруте, ни в Венеции, ни в Лондоне - человеческое движение.
Он бросился бегом через рытвины взорванной авеню Эвклида. В голове звучали небесные хоры. Женщина!
Она его заметила, и в самом ее силуэте он угадал ту же ликующую радость. Поняла! Она протянула к нему руки, побежала. Они плыли друг к другу, словно в замедленном балете. Раз он споткнулся, но тут же вскочил. Они обежали смятые жестянки автомобилей и встретились перед искореженным остовом, который прежде - казалось, геологические эпохи назад - был зданием компании "Май".
- Я - последний мужчина! - выговорил он. Слова сами рвались наружу. Последний, самый-самый последний. Все погибли, все, кроме нас. Я последний мужчина, ты - последняя женщина, мы должны соединиться и продолжить человеческий род... и на этот раз у нас все будет правильно... без войн, без злобы, без нетерпимости, только доброта... у нас получится, вот увидишь... все будет хорошо, светлый новый сияющий мир на месте смерти и разрушения!
Под слоем копоти ее измученное лицо лучилось неземной красотой.
- Да, да, - сказала она. - Я люблю тебя, ведь мы только и остались, ты и я.
Он коснулся ее руки:
- Я люблю тебя. Как тебя зовут?
Она слегка покраснела.
- Ева. А тебя?
- Берни, - ответил он.