Гаврилов Дмитрий
Сага об Инегельде
Дмитрий ГАВРИЛОВ
CАГА ОБ ИНЕГЕЛЬДЕ
Близ свейской границы, в местечке Несьяр жил кузнец Торвильд. Жена его умерла молодой, а своих детей у них не появилось. Жениться вторично Торвильд не захотел, предпочитая жизнь вдовца, хоть и был вовсе не стар. Так и жил он пять лет один-одинешенек. По хозяйству правда иногда помогала сестра. Да обретался у него смышленый приблудный мальчонка. Кто и откуда он - никто не знал, потому как мальчик был нем, но для простолюдина - это скорее достоинство, чем недостаток. Пацана нашли год назад на берегу - наверное, удрал с какого-то пиратского судна. На хуторе жалели горемыку, хотя приютил его именно кузнец. Найденыш работал, что называется, на побегушках. Сверстников дичился. Было свободное время - сидел на холодных камнях скалистого берега фьорда и тоскливо смотрел в море. Случалось, Торвильд с горя крепко выпивал, да так что не мог найти свою кузню - мальчик помогал благодетелю доплестись до скамьи, стаскивал с кузнеца сырые грязные и вонючие сапоги, укрывал его теплой шкурой, словом терпел все невинные обиды со стороны Торвильда со смирением истинного христианина. Но набожная сестра Торвильда прозвала-таки пацана маленьким язычником, потому как никто не видел, чтобы он клал крест Господу. Впрочем на хуторе смотрели на это сквозь пальцы, да и кузнецу было все равно. Немота оберегала мальчика от людской злобы, ибо его немощь виделась особой печатью Судьбы. Как-то раз в непогоду под вечер в дверь к Торвильду постучали: - Кого там черт принес? - буркнул кузнец, потянувшись за молотом на всякий случай. - Добрый человек, не пустишь ли ты усталого путника на ночлег? - Ну-ка, малец, посмотри! Сколько их там притаилось? Мальчик глянул сквозь затянутое мутным пузырем окошко и показал кузнецу два пальца. - Что ж ты, странник, один просишься? Товарища не зовешь? - Это верно, мой конь и вправду мне лучший друг, чем иной человек! И если по утру ты берешься его подковать, то я в долгу не останусь! - рассмеялись за дверью. Торвильд вопросительно посмотрел на немого воспитанника, тот закивал головой, подтверждая слова путника. - Ну, открывай тогда, да поживее. Не видишь, гость промок! Мальчик бросился выполнять приказание. Он с трудом отомкнул тяжелый засов, пропустив незнакомца внутрь жилища. - Спасибо, Инегельд! - услышал хозяин дома. - Будь добр, позаботься о моем благородном скакуне. - Откуда ты знаешь, что этого немого мальчишку зовут Инегельдом. - Я много чего знаю. Всяк имеет собственное имя, даже последняя тварь, а уже человек и подавно. Но ты сначала обсуши да напои гостя - потом и расспрашивай. "И что это я в самом деле?" -подивился кузнец и, вспомнив законы гостеприимства, выложил на стол угощение, которое, конечно же, не могло бы удовлетворить изысканный вкус, но голодному сей ужин показался бы богатой трапезой. Тем временем незнакомец скинул длинный с капюшоном серый плащ и развесил его у очага. Торвильд сумел, наконец, рассмотреть ночного гостя во всех деталях. То был мужчина лет сорока пяти, несомненно опытный воин, на что указывала пустая левая глазница, следствие ярой схватки. Светлозолотистые густые волосы путника стягивал металлический обруч с затейливым рисунком, кузнец вполне доверял своему взгляду мастера и был готов поклясться, что от Эльсинора до Упсалы вряд ли сыщется искусник, способный сотворить эдакое украшение. Рыжеватая правильно подстриженная борода незнакомца лопатой закрывала его бычью шею, спускаясь на могучую грудь. Широкие плечи и толстые, словно поленья, руки викинга свидетельствовали о недюжинной силе. Вместе с тем его ночной гость был из знатных, потому что пальцы его обеих рук украшали богатые перстни. По роду занятий Торвильд знал толк в камушках. Незнакомец почти ничего не ел, но пил он много, ничуть не хмелея. - Где ты был прошлой ночью? - наконец осмелился спросить кузнец, видя, что гость сыт. - В долине Медальдаль. - Ну, уж этого никак не может быть. Видать, ты, незнакомец, большой шутник! Ведь до нее неделя пути. - Может быть, но у меня хороший конь, - возразил ему резонно гость. - Тогда твоему коню пришлось бы лететь! - захохотал Торвильд. - Я ему то же самое говорил! - весело заметил странник ничуть не обидевшись. Выпили. Стукнули кружки. Выпили еще. Тут вернулся Инегельд, который, наконец, управился с чудесным скакуном и теперь во все глаза уставился на ночного гостя. Кузнец поманил хлопца к себе, тот, видя, что хозяин изрядно пьян, с опаской подошел поближе. - Так, значит, ты у нас Инегельд? - погладил Торвильд мальчугана по голове- Имя странное? - Обычное имя. Варяжское! А у венедов - Иггволодом бы прозвался,- уточнил гость. - И откуда ты все знаешь? Может, ведаешь, кто его родичи? - Отца твоего хлопца звали Ругивладом, а мать - Ольгою. Была она полонянкою, стала женою верною. - Инегельд Ругивладсон?! - рассмеялся хозяин, - Не звучит...- молвил кузнец и уронил голову на стол. Внимательно поглядев на спящего выпивоху, незнакомец вдруг усадил мальчика к себе на колено и, взяв его за тонкие ручонки, сказал то ли Инегельду, то ли себе: - Ну что, хелги? Пора начинать все сначала. Поедешь со мной? - Поеду! - улыбнулся ему ребенок. Утром ковалось Торвальду из рук вон плохо, подковы же получились такими громадными, каких никто еще не видывал. Когда же кузнец их примерил, то они оказались коню как раз в пору. Чудеса, да и только! - Пожалуй, я поверю, что с эдакими копытами он обставит любого скакуна. Но откуда ж ты приехал, незнакомец, и куда держишь путь? - Явился я с севера и пока гостил тут, в Норвегии, но думаю податься ныне обратно в Свейскую державу, а оттуда- в Хольмград. Я много ходил морем, но теперь снова надо привыкать к коню. Тебе он нравится? - Я не смыслю в хороших лошадях. - Слушай, хозяин! Мне подходит твой мальчуган. Я забираю его. - Как это так! Забираешь? - Хорошо. Назови свою цену. Я готов купить этого хлопца. - Видишь ли, человек я неразумный да неученый. Если Инегельд и вправду готов тебе служить, то ничего я с тебя не возьму, грех наживаться на убогом. Хоть на старости лет трудно мне станет без молодого помощника. - Молодец, Торвальд! - похвалил его одноглазый, снимая с указательного пальца золотой перстень с изумрудом, - Думаю, это немного скрасит твое вынужденное одиночество. Ну, зови мальчишку. Сияющий Инегельд вскоре занял место впереди незнакомца, крепко держась хрупкими пальчиками за повод. Конь укоризненно посмотрел на людей непостижимо голубыми добрыми глазами. - Не притворяйся, старина, что тебе тяжело. Все равно не поверю, усмехнулся наездник. - Где же ты собираешься быть к вечеру? - спросил кузнец. - Мне нужно на восток, я буду в Спармерке, не успеет и стемнеть, - ответил гость. - Это уж верное хвастовство, потому что туда и за семь дней не добраться...- возразил Торвальд своему чудаковатому гостю- Да, чуть не забыл! Как зовут тебя? Потому, явись отец или мать ребенка, мне надо им все рассказать. - Слышал ли ты об Одине? - Еще бы, его у нас старики часто поминают. - Теперь ты можешь его видеть. И если снова мне не веришь - так смотри! Вперед, Слейпнир! Вперед! Торвильд только рот открыл, когда его гость пришпорил коня, и Слейпнир перелетел через ограду, даже не задев ее. Между прочим колья в той ограде были восеми локтей в высоту. - А о родителях мальчика не беспокойся. Их больше нет среди живых, уж мне ли это не знать! - услышал кузнец сквозь грохот копыт. - Прощай, Торвильд! - вторил Одину чистый детский голос.
1996
CАГА ОБ ИНЕГЕЛЬДЕ
Близ свейской границы, в местечке Несьяр жил кузнец Торвильд. Жена его умерла молодой, а своих детей у них не появилось. Жениться вторично Торвильд не захотел, предпочитая жизнь вдовца, хоть и был вовсе не стар. Так и жил он пять лет один-одинешенек. По хозяйству правда иногда помогала сестра. Да обретался у него смышленый приблудный мальчонка. Кто и откуда он - никто не знал, потому как мальчик был нем, но для простолюдина - это скорее достоинство, чем недостаток. Пацана нашли год назад на берегу - наверное, удрал с какого-то пиратского судна. На хуторе жалели горемыку, хотя приютил его именно кузнец. Найденыш работал, что называется, на побегушках. Сверстников дичился. Было свободное время - сидел на холодных камнях скалистого берега фьорда и тоскливо смотрел в море. Случалось, Торвильд с горя крепко выпивал, да так что не мог найти свою кузню - мальчик помогал благодетелю доплестись до скамьи, стаскивал с кузнеца сырые грязные и вонючие сапоги, укрывал его теплой шкурой, словом терпел все невинные обиды со стороны Торвильда со смирением истинного христианина. Но набожная сестра Торвильда прозвала-таки пацана маленьким язычником, потому как никто не видел, чтобы он клал крест Господу. Впрочем на хуторе смотрели на это сквозь пальцы, да и кузнецу было все равно. Немота оберегала мальчика от людской злобы, ибо его немощь виделась особой печатью Судьбы. Как-то раз в непогоду под вечер в дверь к Торвильду постучали: - Кого там черт принес? - буркнул кузнец, потянувшись за молотом на всякий случай. - Добрый человек, не пустишь ли ты усталого путника на ночлег? - Ну-ка, малец, посмотри! Сколько их там притаилось? Мальчик глянул сквозь затянутое мутным пузырем окошко и показал кузнецу два пальца. - Что ж ты, странник, один просишься? Товарища не зовешь? - Это верно, мой конь и вправду мне лучший друг, чем иной человек! И если по утру ты берешься его подковать, то я в долгу не останусь! - рассмеялись за дверью. Торвильд вопросительно посмотрел на немого воспитанника, тот закивал головой, подтверждая слова путника. - Ну, открывай тогда, да поживее. Не видишь, гость промок! Мальчик бросился выполнять приказание. Он с трудом отомкнул тяжелый засов, пропустив незнакомца внутрь жилища. - Спасибо, Инегельд! - услышал хозяин дома. - Будь добр, позаботься о моем благородном скакуне. - Откуда ты знаешь, что этого немого мальчишку зовут Инегельдом. - Я много чего знаю. Всяк имеет собственное имя, даже последняя тварь, а уже человек и подавно. Но ты сначала обсуши да напои гостя - потом и расспрашивай. "И что это я в самом деле?" -подивился кузнец и, вспомнив законы гостеприимства, выложил на стол угощение, которое, конечно же, не могло бы удовлетворить изысканный вкус, но голодному сей ужин показался бы богатой трапезой. Тем временем незнакомец скинул длинный с капюшоном серый плащ и развесил его у очага. Торвильд сумел, наконец, рассмотреть ночного гостя во всех деталях. То был мужчина лет сорока пяти, несомненно опытный воин, на что указывала пустая левая глазница, следствие ярой схватки. Светлозолотистые густые волосы путника стягивал металлический обруч с затейливым рисунком, кузнец вполне доверял своему взгляду мастера и был готов поклясться, что от Эльсинора до Упсалы вряд ли сыщется искусник, способный сотворить эдакое украшение. Рыжеватая правильно подстриженная борода незнакомца лопатой закрывала его бычью шею, спускаясь на могучую грудь. Широкие плечи и толстые, словно поленья, руки викинга свидетельствовали о недюжинной силе. Вместе с тем его ночной гость был из знатных, потому что пальцы его обеих рук украшали богатые перстни. По роду занятий Торвильд знал толк в камушках. Незнакомец почти ничего не ел, но пил он много, ничуть не хмелея. - Где ты был прошлой ночью? - наконец осмелился спросить кузнец, видя, что гость сыт. - В долине Медальдаль. - Ну, уж этого никак не может быть. Видать, ты, незнакомец, большой шутник! Ведь до нее неделя пути. - Может быть, но у меня хороший конь, - возразил ему резонно гость. - Тогда твоему коню пришлось бы лететь! - захохотал Торвильд. - Я ему то же самое говорил! - весело заметил странник ничуть не обидевшись. Выпили. Стукнули кружки. Выпили еще. Тут вернулся Инегельд, который, наконец, управился с чудесным скакуном и теперь во все глаза уставился на ночного гостя. Кузнец поманил хлопца к себе, тот, видя, что хозяин изрядно пьян, с опаской подошел поближе. - Так, значит, ты у нас Инегельд? - погладил Торвильд мальчугана по голове- Имя странное? - Обычное имя. Варяжское! А у венедов - Иггволодом бы прозвался,- уточнил гость. - И откуда ты все знаешь? Может, ведаешь, кто его родичи? - Отца твоего хлопца звали Ругивладом, а мать - Ольгою. Была она полонянкою, стала женою верною. - Инегельд Ругивладсон?! - рассмеялся хозяин, - Не звучит...- молвил кузнец и уронил голову на стол. Внимательно поглядев на спящего выпивоху, незнакомец вдруг усадил мальчика к себе на колено и, взяв его за тонкие ручонки, сказал то ли Инегельду, то ли себе: - Ну что, хелги? Пора начинать все сначала. Поедешь со мной? - Поеду! - улыбнулся ему ребенок. Утром ковалось Торвальду из рук вон плохо, подковы же получились такими громадными, каких никто еще не видывал. Когда же кузнец их примерил, то они оказались коню как раз в пору. Чудеса, да и только! - Пожалуй, я поверю, что с эдакими копытами он обставит любого скакуна. Но откуда ж ты приехал, незнакомец, и куда держишь путь? - Явился я с севера и пока гостил тут, в Норвегии, но думаю податься ныне обратно в Свейскую державу, а оттуда- в Хольмград. Я много ходил морем, но теперь снова надо привыкать к коню. Тебе он нравится? - Я не смыслю в хороших лошадях. - Слушай, хозяин! Мне подходит твой мальчуган. Я забираю его. - Как это так! Забираешь? - Хорошо. Назови свою цену. Я готов купить этого хлопца. - Видишь ли, человек я неразумный да неученый. Если Инегельд и вправду готов тебе служить, то ничего я с тебя не возьму, грех наживаться на убогом. Хоть на старости лет трудно мне станет без молодого помощника. - Молодец, Торвальд! - похвалил его одноглазый, снимая с указательного пальца золотой перстень с изумрудом, - Думаю, это немного скрасит твое вынужденное одиночество. Ну, зови мальчишку. Сияющий Инегельд вскоре занял место впереди незнакомца, крепко держась хрупкими пальчиками за повод. Конь укоризненно посмотрел на людей непостижимо голубыми добрыми глазами. - Не притворяйся, старина, что тебе тяжело. Все равно не поверю, усмехнулся наездник. - Где же ты собираешься быть к вечеру? - спросил кузнец. - Мне нужно на восток, я буду в Спармерке, не успеет и стемнеть, - ответил гость. - Это уж верное хвастовство, потому что туда и за семь дней не добраться...- возразил Торвальд своему чудаковатому гостю- Да, чуть не забыл! Как зовут тебя? Потому, явись отец или мать ребенка, мне надо им все рассказать. - Слышал ли ты об Одине? - Еще бы, его у нас старики часто поминают. - Теперь ты можешь его видеть. И если снова мне не веришь - так смотри! Вперед, Слейпнир! Вперед! Торвильд только рот открыл, когда его гость пришпорил коня, и Слейпнир перелетел через ограду, даже не задев ее. Между прочим колья в той ограде были восеми локтей в высоту. - А о родителях мальчика не беспокойся. Их больше нет среди живых, уж мне ли это не знать! - услышал кузнец сквозь грохот копыт. - Прощай, Торвильд! - вторил Одину чистый детский голос.
1996