Генри Лайон Олди. Она и ее мужчины

Генри Лайон Олди
Она и ее мужчины

   Куда плывете вы? Когда бы не Елена,
   Что Троя вам одна, ахейские мужи?

О. Мандельштам

   – Рыба! – ликуя, возвестил Тезей.
   Маленький, широкоплечий, он стоял над галькой, как победитель над трупом врага. Плоская галька; в сущности, ерунда. На одной стороне ножом выцарапана тощая рыба, на другой – солнце. Только что этот жребий решил судьбу добычи.
   – Ну и дурак, – мрачно заметил Пирифой.
   Высокий, кудрявый, он не умел проигрывать. Даже друзьям. Но долго злиться он тоже не умел. Если сразу не бросился на соперника – все, считай, мир.
   – Почему это я дурак? – обиделся Тезей.
   – Тебе в игре везет? – стал разъяснять Пирифой, указывая на злополучный жребий. – Везет. Значит, с любовью беда. Примета такая. Забирай свою замухрышку. Все равно она тебя никогда не полюбит.
   – Точно примета?
   – Точно.
   – Ничего, – махнул рукой Тезей. – Пускай не любит.
   И с вожделением посмотрел на девчонку. Елена даже в двенадцать лет – волосы торчат, коленки расцарапаны – приводила мужчин в оторопь. Толкала на подвиги. Украсть сестру бешеных братьев-Диоскуров – чем не подвиг?
   – Дурак, – повторил Пирифой, морщась. – Тебе что баба, что чурбан – все едино. Ладно, забирай. Не жалко. И поехали мне женщину добывать.
   – Поехали, – согласился Тезей. – Только завтра. Мне тут еще надо…
   Он по-прежнему не отрывал взгляда от Елены.
   – Ты не хочешь спросить, кого я выбрал?
   – Кого?
   – А вот кого…
   – Ты идиот? – спросил Тезей, услышав ответ друга. – А еще меня дураком дразнил…
   – Боишься?
   – Я?!
   – Ты!
   – Сам ты боишься! Едем! Завтра…
   С утра они уехали – в царство мертвых, за Персефоной, супругой Аида Гостеприимного. Елена, которую под конвоем отправляли в Афины – дожидаться возвращения Тезея – долго смотрела вслед героям. Она знала, что герои не вернутся.
   Разве что чудо…
   Ночью она молчала и кусала губы. Ни стона, ни вздоха. Тезея это не смущало. Ему важно было владеть. Остальное – выдумка кифаредов. Стерпится – слюбится, и все такое. Честно говоря, Тезей ожидал большего. Он уже жалел, что жребий выпал ему. Надо было поделиться. Первую ночь – он, вторую – Пирифой.
   И никуда не ехать.

* * *

   – Я тебя люблю, – сказал Менелай.
   Маленький, широкоплечий, он походил на Тезея. Лишь светлые кудри – как у Пирифоя. Казалось, двое первых похитителей вернулись, чтобы воплотиться в этом человеке. Увы, Тезей возвратился из царства мертвых лишь за тем, чтобы упасть со скалы в море.
   Пирифой встретил тень друга так же, как и проводил на свободу – сидя на камне у входа в преисподнюю. Иногда его, приклеенного к камню, навещала Персефона. Рассказывала последние сплетни, спрашивала, как Пирифой себя чувствует. Передавала привет от Тантала и Сизифа. Аид Гостеприимный полагал, что это оживляет ситуацию – и усугубляет муку.
   Жестокость? Нет, справедливость, как ее понимал Аид.
   – Я тебя люблю.
   – Хорошо, – кивнула Елена. – Я слышу.
   – А ты меня?
   Она не ответила.
   – Я твой муж, – Менелай сделал вид, что молчание жены – знак согласия. У него было прелестное качество: он все трактовал в свою пользу. – Владыка Зевс! Я до сих пор не верю своему счастью! Ты выбрала меня… А ведь в Спарте собралась уйма славных героев!