---------------------------------------------------------------
© Copyright Игорь Гергенредер
Email: igor.hergenroether@epost.de
Date: 25 Jun 2001
---------------------------------------------------------------
Из книги сказов "Пинской - неизменно Пинской!"
Пинской узнал, как действуют в советской стране дельцы-теневики. И
таким же заделался. Стал по Уралу одним из первых. Создает подпольные цеха,
управляет трестами, которых нет, а он от министерств получает на них
огромные капиталы. Купается в деньгах и ведет блестящую жизнь. Каждое утро у
его изголовья стоят и издают аромат горные синие тюльпаны: накануне вечером
их срезают на Памире и самолетом доставляют в Свердловск.
Одет Пинской всегда с иголочки, обувается он в ботинки на высоком
каблуке, чтобы быть выше своих ста семидесяти трех. Этот темно-русый мужчина
с синими глазами носит косую челку с зачесом налево и бакенбарды, его
шелковистые усики словно проведены тонкой кисточкой, под носом свежевыбрит
треугольничек вершиной кверху.
Жены виднейших начальников втихаря крутят с ним. Пинского приглашает на
чай и на польский банчок начальник военного округа. Но, однако, какая-то
часть души у Пинского остается незапятнанной. Глядь, он идет с базара, а два
здоровенных носильщика прут за ним дорогие фрукты. Пинской раздает их плохо
одетым детям, ведь им недоступно даже яблоко.
Однажды, после раздачи фруктов, зашел он на главпочтамт - кто-то
прислал должок. Пинской протянул в окошко бланк перевода, а кассирша,
молоденькая девушка, сидит заплаканная. Он к ней в своей неизменно изящной
манере:
- Могу я чем-то помочь, Ирочка?
Та отсчитывает ему деньги и не отвечает.
- Ирочка, я перед вами ни в чем не провинился. А кто провинился - я
хочу знать!
- Не спрашивайте меня, Константин Павлович!
Он смотрит на часы:
- Через семь минут у вас перерыв. Я подожду - и мы поговорим.
Девушка смахивает слезы и говорит "нет". Пинской с улыбкой и с отзвуком
металла:
- Никаких увиливаний!
Дождался ее и приглашает обедать, хоть она и нервно упрямится. Привел в
заведение, закрытое для других, здесь жарятся цыплята табака: вкусный запах
дразнит и возбуждает. Пинской полил цыпленка соусом ткемали с базиликом и
красным перцем, заставил девушку выпить сухого вина и буквально кладет ей в
рот соблазнительную курятину. Когда она стала есть, волнуясь все меньше, он
напомнил ей свои вопросы.
Оказалось - она ужасно переживает не за себя. С ее подругой
случилось...
- Мы с ней, Константин Павлович, снимаем маленькую комнатку. Обе мы не
свердловские, а приехали из поселка. Она - милая, красивая, но - заикается.
За это я ее жалею. Она работает в парикмахерской на Исетской набережной.
Тут девушка мнется, смущается до помидорного цвета лица:
- Это случилось вчера вечером, после окончания рабочего дня...
- Вашу подругу ограбили? - говорит Пинской и думает, сколько дать
денег.
Но девушка мотает головой, лезет в ридикюль за платочком, слезы так и
текут.
Грубо говоря, подругу обули. И вот каким образом. По вечерней улице
топал мужик большой уверенности в себе. Хам, а уж бабник - прожженный и
свихнутый. Зырк-зырк по окнам: авось-де усеку раздетую? Глядит - яркий свет
в парикмахерской, дверь - стеклянная. За дверью девушка в белом халатике -
нагнулась: выметает волосы из-под кресла. В парикмахерской уж никого нет.
Мужик зашел и, как это беззастенчиво называют, цап ее за булочку. А они
у нее хорошо развитые, круглые, а гладкие - мрамор! Она выпрямилась, как от
удара электричеством, лицо и глаза горят обидой. Хочет выразить этому
подонку, что не испорченная и что она - на работе!
- Я, - кричит, - парикма...хер! - заикнулась бедная.
Он слышит: "Хер!" Радостно щерится, расстегнул ширинку и выпростал
орудие похабства: конечно, мол, не без хера! Девушка отпрянула от него, даже
и смотреть не хочет. Выкрикнула с заиканьем:
- Не оскор...блять!
Он пришел в безобразный восторг:
- Б...? Тогда тем более... - скок к ней, облапил - и спускать с нее
трусики.
Она хвать со столика флакон тройного одеколона - бац по лбу! Флакон
вдребезги. Мужик шатнулся, трясет башкой - и сам стал заикаться:
- Ты не пси...хуй!
А девушка решила, бедняжка: теперь он ее и передразнивает! Оттого ей
еще больнее. Она хочет крикнуть ему: "Передразнивать-то зачем?!" Но заиканье
одолело. Выговаривает:
- Перед... перед... - и не может договорить.
Мужик набычился:
- Передом так передом, хотя раком было б лучше! - повалил ее на пол и,
как ни билась, скомкал иллюзии.
До того она была действительно девушкой без натяжек, вела замкнутый
образ жизни.
Пинской выслушал рассказ, особенно последние слова - сидит мрачный.
Перед ним стакан картлинского вина, но он не пьет, а спрашивает рассказчицу:
обращались ли в милицию? И узнает, что мусоров вызвали прохожие, они с
тротуара усекли завершение случая. Мусорам подали так, будто парикмахерша и
завлекла. Какой, мол, сопротивляться, когда даже свет выключить
поленилась?.. Ее могут посадить на пятнадцать суток: за нарушение
общественного порядка.
Пинской погладил рассказчицу по приятной ручке.
- Я сделаю, что этого не будет, Ирочка! И разберусь с проходимцем. Мне
его разыщут.
- Его искать - дойти до площади Ленина. На Доске Почета красуется.
Проходимец-то - Иван Лохин с Уралмаша, Герой Социалистического Труда.
Терся в подхалимах у секретаря парткома, и тот представил эту шестерку к
ордену. А орден прикалывал сам кремлевский хозяин. Лохин в Свердловск
вернулся - не узнать. До того охамел: может на детской площадке в песочницу
помочиться или к встречному менту обратиться на "ты". Обком окружает его
заботой, на всех заседаниях он сидит в почетном президиуме.
Ну, и ушел с головой в беспримерный разврат. То в трамвае на конечной
остановке вступает в связь с вагоновожатой. То в кино на дневном
сеансе, когда зрителей мало, осуществляет на заднем ряду близость с
билетершей...
Все это Пинской узнал после разговора с Ирочкой, кассиршей
главпочтамта. Узнает и хмурится от негодования. И чем больше негодования,
тем глубже зов артистизма. А на артистизм Пинской душевнее всего швырял
деньги. Масса людей балдела от его щедрости. Сколько их рвалось вежливо ему
помочь.
Вызвал он кое-кого на дом:
- Чем в эти дни занимается Лохин?
Ему стали перечислять. И, между прочим, рассказывают... В ресторане
гостиницы "Большой Урал" процветает пихаловка. И где? В помещении для
разделки мясных туш, рядом с кухней. Завзалом - баба видная, балконистая,
ляжки - шик! И шеф-повар, бугай. Уж они и на столах разделочных, и стоя... А
то бросят на пол клеенок толстым слоем: и на клеенках!
Завзалом - злобучая до озверенья. Чуть у повара передышка по кухне -
вызывает на контакт...
Про это пронюхал Иван Лохин. Крадком, крадком со двора - в закоулки
ресторана... И созерцает, паскудник.
Конечно, его замечали, но кому надо связываться? Ну и вроде не видят
его. А он прятался в служебной раздевалке. Из нее дверь - в разделочное
помещение. Лохин дверь тихонько приотворит: пасть ощерит - эх-ма, толчки!
лютая подмашка!
Хвастал дружкам, что соблазнит эту завзалом, уведет ее у повара.
Непомерно превозносил своего гололобого.
Да... Что делается средь бела дня, когда в ресторане люди обедают.
Пинской слушает, слушает. И мигает одному-второму, третьему человечку,
какие всегда к его услугам. Затем вызывает гримера из театра юного
зрителя...
Скоро директору гостиницы "Большой Урал" следует звонок: "С вами
говорят из обкома. Сегодня у вас ужинает важный гость. Чтобы слова "нет" он
не слышал!" Директор: "Ага, ага..." - трубку аж в ухо вдавил и ножками
сучит.
Не успел трубку положить, междугородка звонит: "Кремль. Уже отужинал
гость?" Директор буркалы выпучил и с задыхом: "Ждем! Подготавливаем
прием..." - "Смотрите! Это дипломат из важной азиатской страны, родной брат
ее президента".
И пошел напряг наивысшего градуса. Директор гостиницы берет за горло
директора ресторана:
- Подведешь, сука, - вместе сядем! Но и в тюряге я тебя в покое не
оставлю. Найму зеков - ручку от швабры вопрут тебе под копчик!
Директор ресторана бежит в свой кабинет, зовет шеф-повара: так и так,
вот какого ожидаем гостя! Гляди: если мне сидеть - и тебя посажу! Подмажу
ментам: еще до суда надуют тебя паром через мочевое отверстие.
Повар - мужик серьезный: умеет не только бабу по пять раз кряду
увалять, но и в своем деле кумекает. Ху ли, де, волнуетесь? Нету на свете
такого, чего бы я не сварил или не зажарил.
Директор на кресле елозит:
- Ну, ну... а захочет он, к примеру, козье вымя с гренками?
- Да хоть бычий хвост с хреном!
- Угу, угу, а дичь? Будет, в случае чего, седло косули с клюквой?
Повар:
- Да хоть медвежья селезенка с лимоном!
Успокоил директора, в кухню ушел. А тут завзалом загляни: подмигивает -
жду, мол, в разделочной...
Тем моментом в ресторан заваливает иностранец - одет с шиком, лицо
смуглое, борода черная как битум, пенсне золотое. Подле него шестерит
навроде секретаря, а по бокам топают два мордоворота. Директор навстречу
иностранцу на полусогнутых, усаживает его за лучший столик. Секретарь важно:
гость, мол, говорит по-русски. Он учился в Москве и даже был женат на
советской женщине. Она ошиблась, тогда с ней пришлось пошутить...
После этих слов секретарь хихикнул. Директор смотрит: гость улыбается -
и как зальется! Аж пританцовывает.
А тот поднял руку, указательным пальцем подвигал:
- Я не люблю билядства!
Директор:
- Да! да! Совершенно верно! Ваши слова занесем в книгу для почетных
гостей .
Подает меню. Иностранец читает, читает - ничего не говорит. Директора
начинают прошибать пот и трясучка.
- Простите, - бормочет, - в меню не все содержится. Не желаете барсучьи
мозги, жаренные с перепелиными яйцами?
Иностранец на это бросает презрительное "нет". Директора оглоушило.
- А-а... - хрипит, - а-аа... - вдруг как заорет: - А не хотите кильку с
кислой капустой? Нет?! А наше фирменное - только к праздникам подаем -
паштет из селедочных глаз?
Гость указательным пальцем двиг-двиг.
- Что я тут смотрел, что слышал - ничего не хочу. Хочу местное, особое!
Почему не вижу? Позови повара.
А шеф-повар в разделочной - на полу-то, на клеенках! - завзалом е...т.
У нее ноги к ушам задрались - он пружинит на ее ляжках упитанных: вваливает
ей косых и отрывистых. Тут в дверь - барабанная дробь. Повар матернулся,
брюки подтянул - к начальству.
Иностранец сидит строгий, глядит на директора - тот навытяжку. Рядом
повар стоит насупленный.
- Почему зажимаете самую уральскую вещь? - задает иностранец вопрос с
тяжелым чувством обиды. Покрутил на пальце перстень с бриллиантом и
усмехается: - А может, вы взяты по лимиту? Вместо тех знающих, кто по зонам
с аминем лег?
Ну-ну, мол, я вот к чему. Если по уральским горам все на север да на
север - будет тундра. Там из вечной мерзлоты добывали мамонтов в прекрасной
сохранности. Раньше их мясо шло в лучшие европейские рестораны. Но особенно
редок карликовый мамонт. Он не больше осла.
- Его хобот, - нежно говорит гость и вкусно целует свои кончики
пальцев, - я и хотел попробовать. Мне сказали - это можно найти только на
Урале.
Директор, морда потная, багровая, вконец обалдел. Бормочет дурак
дураком:
- Сам зять Хрущева обедал, и ни х...я! Грузди заказывал...
Гость на директора не смотрит, а секет долгим взглядом на повара. Тот -
рисковый мужик, чисто уральский: сетью не накроешь и, как сосенку, не
свалишь.
- Так это, - говорит, - вы имеете в виду наше обычное блюдо. У нас его,
почитай, весь народ пробует. Как его в народе называют - не скажу, а
официально оно называется: "Карликовый хобот по-тюменски". Пойду
распоряжусь.
Топает на кухню, душит в себе нервность - глядь-поглядь на часы. Обычно
в это время Иван Лохин проникает со двора...
Он уже и проник. Приоткрыл дверь из раздевалки, зексает в разделочную,
а завзалом сидит на клеенках полуголая - ляжки, лицо так и пылают. Надо же,
гадство, сорвали мужчину!
Лохин видит - повара нет: ай, счастливый моментик! Приспустил брюки,
выставил забубенного и начинает из-за двери предъявлять... А завзалом-то и
раньше знала, что он подсматривает. Думала, станешь гнать - шум подымет,
донесет. Пускай, мол, зырит. Считала его за бедного зрителя: такому только
на других глядеть и заниматься рукоблудием.
Ну вот, была она к нему без интереса. А тут - на-ка! Вон цацка какая
хитрую головку кажет! Зрачки у бабы расширились, все в ней запело. Эту вещь
надо дегустировать непременно! Иначе - неполная ее жизнь. Миг - и протянет
руки, позовет человека...
Тут в разделочную - повар на цыпочках. Что ему позарез нужно увидеть,
то он и увидел: высунуто из-за двери раздевалки. Прыг - и захлопнул дверь.
Как она прищемит стоячий у основания! Кулинар открыл в кранах воду: краны,
раковины, чтобы мясо и ножи мыть. Шум воды крики заглушил.
Повар взял поварской нож - отточен острее бритвы, - дверь приоткрывает,
страдальца вытягивает. И аккуратно отрезал по самые довески. Кровища
хлынула, Лохин в обморок, но кому сейчас до него забота? Вон какой гость
блюда ждет! Быстренько отправили калеку в психушку.
А мастер своего дела поджарил смачный деликатес - подает иностранцу.
Тот осмотрел, кивает довольный:
- Карликовый хобот - так, так...
Знак секретарю - и повару вручается огромная сумма денег.
Гость хобот вилкой потыкал, разрезал его на мелкие кусочки, полил
уксусом. Потом снимает с пальца золотой перстень с бриллиантом, протягивает
специалисту:
- Это вам дополнительно, чтобы скрасить маленькую неприятность...
- Какую неприятность?
- Которая, мне кажется, вас ждет.
Повар думает: "Про что это он?" Но радость и гордость отвлекли. Спешит
к завзалом - та в порядок себя привела, но ждет его в таких чувствах:
клокочет вся.
- Что - угодил?
Он хвастать: безумно, мол, гость доволен.
- Как хорошо прожарен хобот! И хоть карликовый, а до чего крупный! А уж
сладкий!
Тут завзалом - хлесь ему по морде. Наотмашь завезла. Чуть ногти ему в
щеку не впустила.
Он:
- Да ты что-оо?
Она себя окоротила, цедит сквозь зубы:
- Твое счастье, что иностранец-дурак не понимает в таких хоботах! - и
глаза женщины подернулись дымкой: - Они годятся только сырые... со сметаной.
Сказ "Карликовый хобот по-тюменски" следует вторым, после сказа "Подлый
случай", в книге "Пинской - неизменно Пинской!" (1989-93).
© Copyright Игорь Гергенредер
Email: igor.hergenroether@epost.de
Date: 25 Jun 2001
---------------------------------------------------------------
Из книги сказов "Пинской - неизменно Пинской!"
Пинской узнал, как действуют в советской стране дельцы-теневики. И
таким же заделался. Стал по Уралу одним из первых. Создает подпольные цеха,
управляет трестами, которых нет, а он от министерств получает на них
огромные капиталы. Купается в деньгах и ведет блестящую жизнь. Каждое утро у
его изголовья стоят и издают аромат горные синие тюльпаны: накануне вечером
их срезают на Памире и самолетом доставляют в Свердловск.
Одет Пинской всегда с иголочки, обувается он в ботинки на высоком
каблуке, чтобы быть выше своих ста семидесяти трех. Этот темно-русый мужчина
с синими глазами носит косую челку с зачесом налево и бакенбарды, его
шелковистые усики словно проведены тонкой кисточкой, под носом свежевыбрит
треугольничек вершиной кверху.
Жены виднейших начальников втихаря крутят с ним. Пинского приглашает на
чай и на польский банчок начальник военного округа. Но, однако, какая-то
часть души у Пинского остается незапятнанной. Глядь, он идет с базара, а два
здоровенных носильщика прут за ним дорогие фрукты. Пинской раздает их плохо
одетым детям, ведь им недоступно даже яблоко.
Однажды, после раздачи фруктов, зашел он на главпочтамт - кто-то
прислал должок. Пинской протянул в окошко бланк перевода, а кассирша,
молоденькая девушка, сидит заплаканная. Он к ней в своей неизменно изящной
манере:
- Могу я чем-то помочь, Ирочка?
Та отсчитывает ему деньги и не отвечает.
- Ирочка, я перед вами ни в чем не провинился. А кто провинился - я
хочу знать!
- Не спрашивайте меня, Константин Павлович!
Он смотрит на часы:
- Через семь минут у вас перерыв. Я подожду - и мы поговорим.
Девушка смахивает слезы и говорит "нет". Пинской с улыбкой и с отзвуком
металла:
- Никаких увиливаний!
Дождался ее и приглашает обедать, хоть она и нервно упрямится. Привел в
заведение, закрытое для других, здесь жарятся цыплята табака: вкусный запах
дразнит и возбуждает. Пинской полил цыпленка соусом ткемали с базиликом и
красным перцем, заставил девушку выпить сухого вина и буквально кладет ей в
рот соблазнительную курятину. Когда она стала есть, волнуясь все меньше, он
напомнил ей свои вопросы.
Оказалось - она ужасно переживает не за себя. С ее подругой
случилось...
- Мы с ней, Константин Павлович, снимаем маленькую комнатку. Обе мы не
свердловские, а приехали из поселка. Она - милая, красивая, но - заикается.
За это я ее жалею. Она работает в парикмахерской на Исетской набережной.
Тут девушка мнется, смущается до помидорного цвета лица:
- Это случилось вчера вечером, после окончания рабочего дня...
- Вашу подругу ограбили? - говорит Пинской и думает, сколько дать
денег.
Но девушка мотает головой, лезет в ридикюль за платочком, слезы так и
текут.
Грубо говоря, подругу обули. И вот каким образом. По вечерней улице
топал мужик большой уверенности в себе. Хам, а уж бабник - прожженный и
свихнутый. Зырк-зырк по окнам: авось-де усеку раздетую? Глядит - яркий свет
в парикмахерской, дверь - стеклянная. За дверью девушка в белом халатике -
нагнулась: выметает волосы из-под кресла. В парикмахерской уж никого нет.
Мужик зашел и, как это беззастенчиво называют, цап ее за булочку. А они
у нее хорошо развитые, круглые, а гладкие - мрамор! Она выпрямилась, как от
удара электричеством, лицо и глаза горят обидой. Хочет выразить этому
подонку, что не испорченная и что она - на работе!
- Я, - кричит, - парикма...хер! - заикнулась бедная.
Он слышит: "Хер!" Радостно щерится, расстегнул ширинку и выпростал
орудие похабства: конечно, мол, не без хера! Девушка отпрянула от него, даже
и смотреть не хочет. Выкрикнула с заиканьем:
- Не оскор...блять!
Он пришел в безобразный восторг:
- Б...? Тогда тем более... - скок к ней, облапил - и спускать с нее
трусики.
Она хвать со столика флакон тройного одеколона - бац по лбу! Флакон
вдребезги. Мужик шатнулся, трясет башкой - и сам стал заикаться:
- Ты не пси...хуй!
А девушка решила, бедняжка: теперь он ее и передразнивает! Оттого ей
еще больнее. Она хочет крикнуть ему: "Передразнивать-то зачем?!" Но заиканье
одолело. Выговаривает:
- Перед... перед... - и не может договорить.
Мужик набычился:
- Передом так передом, хотя раком было б лучше! - повалил ее на пол и,
как ни билась, скомкал иллюзии.
До того она была действительно девушкой без натяжек, вела замкнутый
образ жизни.
Пинской выслушал рассказ, особенно последние слова - сидит мрачный.
Перед ним стакан картлинского вина, но он не пьет, а спрашивает рассказчицу:
обращались ли в милицию? И узнает, что мусоров вызвали прохожие, они с
тротуара усекли завершение случая. Мусорам подали так, будто парикмахерша и
завлекла. Какой, мол, сопротивляться, когда даже свет выключить
поленилась?.. Ее могут посадить на пятнадцать суток: за нарушение
общественного порядка.
Пинской погладил рассказчицу по приятной ручке.
- Я сделаю, что этого не будет, Ирочка! И разберусь с проходимцем. Мне
его разыщут.
- Его искать - дойти до площади Ленина. На Доске Почета красуется.
Проходимец-то - Иван Лохин с Уралмаша, Герой Социалистического Труда.
Терся в подхалимах у секретаря парткома, и тот представил эту шестерку к
ордену. А орден прикалывал сам кремлевский хозяин. Лохин в Свердловск
вернулся - не узнать. До того охамел: может на детской площадке в песочницу
помочиться или к встречному менту обратиться на "ты". Обком окружает его
заботой, на всех заседаниях он сидит в почетном президиуме.
Ну, и ушел с головой в беспримерный разврат. То в трамвае на конечной
остановке вступает в связь с вагоновожатой. То в кино на дневном
сеансе, когда зрителей мало, осуществляет на заднем ряду близость с
билетершей...
Все это Пинской узнал после разговора с Ирочкой, кассиршей
главпочтамта. Узнает и хмурится от негодования. И чем больше негодования,
тем глубже зов артистизма. А на артистизм Пинской душевнее всего швырял
деньги. Масса людей балдела от его щедрости. Сколько их рвалось вежливо ему
помочь.
Вызвал он кое-кого на дом:
- Чем в эти дни занимается Лохин?
Ему стали перечислять. И, между прочим, рассказывают... В ресторане
гостиницы "Большой Урал" процветает пихаловка. И где? В помещении для
разделки мясных туш, рядом с кухней. Завзалом - баба видная, балконистая,
ляжки - шик! И шеф-повар, бугай. Уж они и на столах разделочных, и стоя... А
то бросят на пол клеенок толстым слоем: и на клеенках!
Завзалом - злобучая до озверенья. Чуть у повара передышка по кухне -
вызывает на контакт...
Про это пронюхал Иван Лохин. Крадком, крадком со двора - в закоулки
ресторана... И созерцает, паскудник.
Конечно, его замечали, но кому надо связываться? Ну и вроде не видят
его. А он прятался в служебной раздевалке. Из нее дверь - в разделочное
помещение. Лохин дверь тихонько приотворит: пасть ощерит - эх-ма, толчки!
лютая подмашка!
Хвастал дружкам, что соблазнит эту завзалом, уведет ее у повара.
Непомерно превозносил своего гололобого.
Да... Что делается средь бела дня, когда в ресторане люди обедают.
Пинской слушает, слушает. И мигает одному-второму, третьему человечку,
какие всегда к его услугам. Затем вызывает гримера из театра юного
зрителя...
Скоро директору гостиницы "Большой Урал" следует звонок: "С вами
говорят из обкома. Сегодня у вас ужинает важный гость. Чтобы слова "нет" он
не слышал!" Директор: "Ага, ага..." - трубку аж в ухо вдавил и ножками
сучит.
Не успел трубку положить, междугородка звонит: "Кремль. Уже отужинал
гость?" Директор буркалы выпучил и с задыхом: "Ждем! Подготавливаем
прием..." - "Смотрите! Это дипломат из важной азиатской страны, родной брат
ее президента".
И пошел напряг наивысшего градуса. Директор гостиницы берет за горло
директора ресторана:
- Подведешь, сука, - вместе сядем! Но и в тюряге я тебя в покое не
оставлю. Найму зеков - ручку от швабры вопрут тебе под копчик!
Директор ресторана бежит в свой кабинет, зовет шеф-повара: так и так,
вот какого ожидаем гостя! Гляди: если мне сидеть - и тебя посажу! Подмажу
ментам: еще до суда надуют тебя паром через мочевое отверстие.
Повар - мужик серьезный: умеет не только бабу по пять раз кряду
увалять, но и в своем деле кумекает. Ху ли, де, волнуетесь? Нету на свете
такого, чего бы я не сварил или не зажарил.
Директор на кресле елозит:
- Ну, ну... а захочет он, к примеру, козье вымя с гренками?
- Да хоть бычий хвост с хреном!
- Угу, угу, а дичь? Будет, в случае чего, седло косули с клюквой?
Повар:
- Да хоть медвежья селезенка с лимоном!
Успокоил директора, в кухню ушел. А тут завзалом загляни: подмигивает -
жду, мол, в разделочной...
Тем моментом в ресторан заваливает иностранец - одет с шиком, лицо
смуглое, борода черная как битум, пенсне золотое. Подле него шестерит
навроде секретаря, а по бокам топают два мордоворота. Директор навстречу
иностранцу на полусогнутых, усаживает его за лучший столик. Секретарь важно:
гость, мол, говорит по-русски. Он учился в Москве и даже был женат на
советской женщине. Она ошиблась, тогда с ней пришлось пошутить...
После этих слов секретарь хихикнул. Директор смотрит: гость улыбается -
и как зальется! Аж пританцовывает.
А тот поднял руку, указательным пальцем подвигал:
- Я не люблю билядства!
Директор:
- Да! да! Совершенно верно! Ваши слова занесем в книгу для почетных
гостей .
Подает меню. Иностранец читает, читает - ничего не говорит. Директора
начинают прошибать пот и трясучка.
- Простите, - бормочет, - в меню не все содержится. Не желаете барсучьи
мозги, жаренные с перепелиными яйцами?
Иностранец на это бросает презрительное "нет". Директора оглоушило.
- А-а... - хрипит, - а-аа... - вдруг как заорет: - А не хотите кильку с
кислой капустой? Нет?! А наше фирменное - только к праздникам подаем -
паштет из селедочных глаз?
Гость указательным пальцем двиг-двиг.
- Что я тут смотрел, что слышал - ничего не хочу. Хочу местное, особое!
Почему не вижу? Позови повара.
А шеф-повар в разделочной - на полу-то, на клеенках! - завзалом е...т.
У нее ноги к ушам задрались - он пружинит на ее ляжках упитанных: вваливает
ей косых и отрывистых. Тут в дверь - барабанная дробь. Повар матернулся,
брюки подтянул - к начальству.
Иностранец сидит строгий, глядит на директора - тот навытяжку. Рядом
повар стоит насупленный.
- Почему зажимаете самую уральскую вещь? - задает иностранец вопрос с
тяжелым чувством обиды. Покрутил на пальце перстень с бриллиантом и
усмехается: - А может, вы взяты по лимиту? Вместо тех знающих, кто по зонам
с аминем лег?
Ну-ну, мол, я вот к чему. Если по уральским горам все на север да на
север - будет тундра. Там из вечной мерзлоты добывали мамонтов в прекрасной
сохранности. Раньше их мясо шло в лучшие европейские рестораны. Но особенно
редок карликовый мамонт. Он не больше осла.
- Его хобот, - нежно говорит гость и вкусно целует свои кончики
пальцев, - я и хотел попробовать. Мне сказали - это можно найти только на
Урале.
Директор, морда потная, багровая, вконец обалдел. Бормочет дурак
дураком:
- Сам зять Хрущева обедал, и ни х...я! Грузди заказывал...
Гость на директора не смотрит, а секет долгим взглядом на повара. Тот -
рисковый мужик, чисто уральский: сетью не накроешь и, как сосенку, не
свалишь.
- Так это, - говорит, - вы имеете в виду наше обычное блюдо. У нас его,
почитай, весь народ пробует. Как его в народе называют - не скажу, а
официально оно называется: "Карликовый хобот по-тюменски". Пойду
распоряжусь.
Топает на кухню, душит в себе нервность - глядь-поглядь на часы. Обычно
в это время Иван Лохин проникает со двора...
Он уже и проник. Приоткрыл дверь из раздевалки, зексает в разделочную,
а завзалом сидит на клеенках полуголая - ляжки, лицо так и пылают. Надо же,
гадство, сорвали мужчину!
Лохин видит - повара нет: ай, счастливый моментик! Приспустил брюки,
выставил забубенного и начинает из-за двери предъявлять... А завзалом-то и
раньше знала, что он подсматривает. Думала, станешь гнать - шум подымет,
донесет. Пускай, мол, зырит. Считала его за бедного зрителя: такому только
на других глядеть и заниматься рукоблудием.
Ну вот, была она к нему без интереса. А тут - на-ка! Вон цацка какая
хитрую головку кажет! Зрачки у бабы расширились, все в ней запело. Эту вещь
надо дегустировать непременно! Иначе - неполная ее жизнь. Миг - и протянет
руки, позовет человека...
Тут в разделочную - повар на цыпочках. Что ему позарез нужно увидеть,
то он и увидел: высунуто из-за двери раздевалки. Прыг - и захлопнул дверь.
Как она прищемит стоячий у основания! Кулинар открыл в кранах воду: краны,
раковины, чтобы мясо и ножи мыть. Шум воды крики заглушил.
Повар взял поварской нож - отточен острее бритвы, - дверь приоткрывает,
страдальца вытягивает. И аккуратно отрезал по самые довески. Кровища
хлынула, Лохин в обморок, но кому сейчас до него забота? Вон какой гость
блюда ждет! Быстренько отправили калеку в психушку.
А мастер своего дела поджарил смачный деликатес - подает иностранцу.
Тот осмотрел, кивает довольный:
- Карликовый хобот - так, так...
Знак секретарю - и повару вручается огромная сумма денег.
Гость хобот вилкой потыкал, разрезал его на мелкие кусочки, полил
уксусом. Потом снимает с пальца золотой перстень с бриллиантом, протягивает
специалисту:
- Это вам дополнительно, чтобы скрасить маленькую неприятность...
- Какую неприятность?
- Которая, мне кажется, вас ждет.
Повар думает: "Про что это он?" Но радость и гордость отвлекли. Спешит
к завзалом - та в порядок себя привела, но ждет его в таких чувствах:
клокочет вся.
- Что - угодил?
Он хвастать: безумно, мол, гость доволен.
- Как хорошо прожарен хобот! И хоть карликовый, а до чего крупный! А уж
сладкий!
Тут завзалом - хлесь ему по морде. Наотмашь завезла. Чуть ногти ему в
щеку не впустила.
Он:
- Да ты что-оо?
Она себя окоротила, цедит сквозь зубы:
- Твое счастье, что иностранец-дурак не понимает в таких хоботах! - и
глаза женщины подернулись дымкой: - Они годятся только сырые... со сметаной.
Сказ "Карликовый хобот по-тюменски" следует вторым, после сказа "Подлый
случай", в книге "Пинской - неизменно Пинской!" (1989-93).