Гергенрёдер Игорь. Сказание о Лотаре Биче

Игорь Гергенрёдер

Сказание о Лотаре Биче^[1]

   До чего деревенька убога.
   Глина скользкая от порога.
   Родила сухорукая Лотта,
   А младенца качать не может.
   А отец — то ли толстый трактирщик,
   То ли рыжий сапожник Пауль,
   То ль портняжка Ганс синерожий...
   Не хотят о младенце и слышать:
   «Знай, поди, чьи подмешаны дрожжи!»
   Лотта кликнула старую ведьму:
   "Забери моё бедное сердце,
   Только вырасти славного парня".
   Подмигнула Лотте колдунья,
   Пеленает холстиной младенца.
   Наточила косу поострее:
   «Будет парень лисицы хитрее!»

* * *

   В камышах спрятан ведьмин домишко.
   Справа — озеро, слева — болото.
   Все боятся горбатую Биче:
   То ль она детским голосом хнычет,
   То ли голос визжит из болота,
   То ли ведьма терзает кого-то.
   Перед входом — камыш да тина.
   В старом домике — маленький Лотарь.

* * *

   Зимней ночью мычат коровы,
   В каждом хлеве стучат копыта -
   Лес тревоге внимает сурово,
   Лунным призрачным светом облитый.
   Под кладбищенской елью столетней
   Две могилы зияют разрыты...
   Кто-то стрижку поспешно затеял,
   Отыскав тонкорунных овечек
   Среди стойла костей человечьих.
   Перед дерзким являются двое:
   Белокурая Хельга нагая
   И седой Фердинанд-распутник.
   Встреча славная под луною.
   Хельга тянет к дерзкому руки:
   "Ты пойдёшь, паренёк, со мною.
   Не суди, что сыра постелька".
   Встреча славная под луною.

* * *

   Кто обстриг мертвеца,
   Тот заплатит долг
   В пятидневный срок!
   Кровь твою высосем,
   Высосем, высосем!
   И начнётся танец...
   Не робей, красавец!

* * *

   Лотарь заступом замахнулся:
   "Забери свои кудри, Хельга!
   Прочь с дороги и ты, толстозадый!"
   Усмехнулся старик добродушно:
   "Обкорнал ты мою макушку.
   Это дело не кончить ладом.
   Только если посланец ада
   Отберёт у тебя добычу,
   Твой должок у него мы вычтем.
   Вот такой уговор, мой Биче!"

* * *

   До чего деревенька убога...
   И в неё катит сборщик налогов:
   Кони сытые, крепкая бричка.
   Промелькнула коса девичья.
   У порога хозяин в поклоне:
   "Если, дочка, не будешь дурой,
   Он налоги возьмёт натурой".
   Кони встали, смеётся сборщик:
   "Эй, у брички побудь, покуда
   Я налог собирать мой буду!"

* * *

   Лишь только сборщик на порог -
   Немедля платишь долг:
   То ль сестрицей молодой,
   То ли дочкой,
   То ль женой.
   А не то всё вынесу,
   Вынесу, вынесу!
   Так не стой же кротко -
   Шевелись, красотка!

* * *

   Ткёт дорожку горбатая Биче.
   А дорожка — солнце с луною.
   За серебряною волною
   Золотая струится змейка.
   "Эй-ка, Лотарь, не плачь за спиною,
   А старухе пивца налей-ка!"
   Вот и сборщик: «Хо-хо, не ждали?» -
   «Уноси, торопыга, пряжу...»
   Не успел! И дорожка в бричке -
   Золотая коса девичья.

* * *

   На перекрёстке трёх дорог
   Со сборщика получен долг.
   Уж на нём поездила,
   Ездила, ездила!
   Перевязан сук.
   Ты доволен, друг?

* * *

   На поленницу ведьму втащили,
   Вся деревня бежит на потеху.
   Лотарь плачет, а ведьма хохочет:
   То-то смеху, когда не до смеха!
   "Услужи мне ещё, приёмыш.
   Только пламя лизнёт селезёнку -
   Награди деревеньку бабёнкой!"
   Лотарь мигом к шалунье Эльзе
   И красотку ведёт за ригу.
   «Что облапил? Увидят люди!» -
   «Ой-ля-ля! Оттого не убудет!»
   Из костра рвётся дикий хохот,
   А за ригой — смешки и шёпот.

* * *

   Смешок и вскрик -
   Блаженства миг -
   Ах, за ригой,
   За ригой, за ригой!
   Белое плечико, синие глазки.
   Ах, Лотарь Биче, мастак на ласки!

* * *

   Пышнотелая вдовушка Мабель,
   Долговязая мельника дочка,
   Чернобровая Эльза-милашка
   Дружно делят печальную ночку.
   Слёзы капают в полную чашку.
   Ты доволен, трактирщик, платой?
   Лотарь Биче уходит в солдаты.
   "Эй, толстяк, побыстрее кружку!
   Нам наверх невтерпёж с подружкой".
   Под соломенной крышей каморка.
   Далека ещё зимняя зорька.
   Всем до зорьки достанется плата -
   Лотарь Биче уходит в солдаты.
   "Ты не плачь, белолицая Мабель,
   Не горюй, длинноногая Лила..."
   А притворщица Эльза хохочет -
   Ещё тянется тёмная ночка,
   Ещё тут сухопарый Лотарь,
   И петух не взлетел на ворота.
   Слёзы в чаше, и потчует милый.
   Подле он, а уже разлюбила.

* * *

   Ушёл тропинкой ледяной.
   За лесом — край родной.
   Я здоровяк, и вам не врут,
   Что кочергу свиваю в жгут.
   Но лёгок птичий,
   Птичий, птичий
   Бродяжий нрав у Биче!

* * *

   Зеленеет ячменное поле.
   Жеребец и кобыла гнедая
   На лесной разыгрались опушке.
   Буки шепчут, кукует кукушка.
   А просёлком колонна шагает.
   По команде на плац повернули,
   Офицер подстрелил воронёнка.
   "Меток выстрел, да только пули
   Не достанут матёрую птицу.
   Не поймав журавля, бьют синицу..."
   Офицер фельдфебеля кличет:
   Сто шпицрутенов Лотарю Биче!

* * *

   Всегда солдатская спина
   За всё платить должна!
   Но главный долг
   Заплатит полк
   Под ядрами,
   Ядрами, ядрами!
   Глядишь, и бедная спина
   Навек от порки спасена!

* * *

   До чего же вы жгучи, удары!
   Я в лозняк отправлялся недаром.
   Как умело я выбрал лозины,
   Угадал подходящую пору,
   Когда соками полнятся ивы,
   На заре шелестя шаловливо.
   Я вымачивал прутья в рассоле,
   Чтобы больше скопили боли.
   Так хлещите, хлещите больнее!
   Где найдёте вы дурня дурнее -
   Для себя заготавливать розги?
   Так пусть ёжится шкура от жара,
   Тело кровью исходит и паром...
   До чего же вы жгучи, удары!

* * *

   Как пляшет пламя при луне!
   Цейхгаузы в огне.
   А над речкою слышатся,
   Слышатся, слышатся
   Команды, взрывы, брань.
   Но слушай, сердце, соловья
   И слушать не устань!

* * *

   В кабачок забегает фельдфебель:
   "Кружку пива! Замучила жажда.
   Я мерзавца ловлю дезертира -
   От других ускользал не однажды,
   От меня не уйдёт поджигатель!"
   В уголке — оборванец с котомкой,
   Шепчет девице, оба смеются.
   Промелькнула над кружкою чашка.
   «Отнеси ему пива, пташка!»
   Чмокнул в щёчку хозяйскую дочку,
   На глаза надвигает шляпу.
   Пьёт фельдфебель, вдруг капают слёзы:
   «Мне в ивняк захотелось, к лозам!»

* * *

   Плывёт фельдфебель по реке.
   Весёлый танец в кабаке.
   "Ах, мой милый молодец,
   Молодец, молодец!" -
   «Бежим, малютка, на лужок!»
   А на лугу — стожок.

* * *

   В непроглядные зимние ночи
   Лютый ветер ломает ивы.
   В лозняке бродит сизый фельдфебель,
   Вьётся по ветру космами грива.
   В бородище запутались раки.
   В эти ночи в окрестных сёлах
   Заливаются воем собаки.

* * *

   Жарко-жарко натоплена спальня,
   Пух лебяжий в атласных перинах.
   Озорная хозяйка усадьбы
   У огня с молодым господином.
   Сохнут плащ и мундир офицера.
   «Капитан, какова непогода!» -
   "Пустяки для моих гренадеров -
   Тьма и бури подобного рода.
   Я скажу вам о солнечном полдне:
   В тишине спали выгон и нива,
   И лесная далёкая грива
   В нежной дымке на взгорье синела.
   Но колосьями встали солдаты,
   И грачей будто частая россыпь,
   Зачернели по склону мортиры.
   Неприятель несметною силой
   Кавалерию двинул в придачу...
   Пережить эту бурю под солнцем -
   Уж, поверьте, большая удача!
   Как я вёл, что осталось от роты,
   Или гнал, если быть поточнее...
   Это кто к нам заглядывать смеет?"
   Госпожа улыбается мило:
   "То мой новый бедняга-садовник.
   Нем как рыба и полупомешан.
   Что ты серп завернул в холстину?"
   Офицеру поклон отвешен:
   "Не мешало бы господину
   Натянуть щегольские лосины.
   Ну и ножки! Глядеть — забава!"
   Где-то дерево с треском упало.
   Офицер палашом замахнулся:
   «О! Узнал я тебя, поджигатель!»
   Лотарь камешек кверху подкинул -
   Дивный свет заливает спальню...
   Госпожа ловит камешек жадно,
   Офицер с палашом замирает...
   Лотарь серп достаёт: «Вот и ладно!»
   Окровавленные лосины
   Не понадобятся господину.

* * *

   Душа моя совсем не зла,
   Но ведьмы нет без помела.
   Ах, где вырос я,
   Вырос я, вырос я!
   Дарит тенью бук,
   Да на ветке — крюк.

* * *

   Только сад зацветает в усадьбе,
   Налетают ночами совы.
   И крадётся какой-то соловый.
   Ловит щука в пруду краснопёрок,
   А соловый по берегу рыщет.
   Тиной, пухом облеплены пальцы -
   В птичьих гнёздах он ищет яйца.

* * *

   А озорная госпожа
   Как утречко свежа!
   Ах, кидаем камешки,
   Камешки, камешки.
   Три, четыре, пять!
   Так когда же спать?

* * *

   Всё прохладнее лунные ночи,
   Лисы тоненько лают над прудом.
   Не позвали гостей на свадьбу,
   Поскорее продали усадьбу.
   Два фургона полны поклажей.
   «Едем мы далеко, Лизелотта!» -
   «Как велишь, ненаглядный Лотарь».

* * *

   Прощай, германская земля!
   Фургоны тащатся, пыля,
   Всё дальше на восток.
   Ах, если б знать ты мог -
   Как мы свидимся,
   Свидимся, свидимся,
   Край проклятых отцов,
   Где безродных юнцов
   Приучает к парадному шагу
   Офицерик, гордящийся шпагой!
   От железных ворот
   В мхи и сумрак болот
   Побежала преступника стёжка...
   Мой приют берегли
   Злого вепря клыки
   И улитки изящные рожки.
   Я с гадюкой дружил
   И родством дорожил
   С чёрным тополем,
   Тополем, тополем...
   Был надёжный мне друг,
   Как лозина, упруг -
   Ветер во поле,
   Во поле, во поле.
   Пей же пиво, страна,
   Непробудно хмельна -
   Без обмана воротит должок
   Не пьяневший от пива сынок!

* * *

   Колбасою прославился Краков,
   Дух чесночный шибает в ноздри,
   У харчевни — крики и драка.
   Лотарь вышел наружу, и что же?
   О колёса его фургона
   Ударяют кого-то спиною.
   Он с оглоблей вскочил на повозку,
   Крик его прогремел над толпою.
   Услыхала толпа такое,
   Чего нам повторять не стоит.
   Не у ведьмы ль учился Лотарь
   В мрачной хижине в камышах
   Хлёсткой брани на всех языках?
   "Осади-ка назад, горожане!
   Или будет у вас на загривках
   Из дурацких мозгов подливка!
   Кто б он ни был, кого вы бьёте,
   Я не дам вам его прикончить!"
   Окровавленный малый поднялся.
   "Это вор! Он с поличным попался!
   За кого ты вступаешься, шваб?" -
   «Бейте, люди, и вора и шваба!» -
   Завизжала какая-то баба,
   Но вмешался торговец жестью:
   "Мы решим это дело честью!
   Из какой, мы узнаем, корысти
   Чужеземец вступился за вора?
   Здесь для боя довольно простора.
   Эй, Паромщик!" Выходит детина -
   На плече в сорок фунтов дубина.

* * *

   Ну что, опомнился, нахал?
   Зачем в чужое дело встрял?
   Ах, ты жалостлив,
   Жалостлив, жалостлив?
   Так, может, ближнего любя,
   Подставишь под дубьё себя?

* * *

   А Паромщик вола тяжелее,
   Раза в два он Лотаря шире.
   Если Лотарь его одолеет
   И за вора уплатит выкуп,
   Их обоих отпустят с миром,
   Кончив дело роскошным пиром.
   "Ай, как славно! — кричат горожане, -
   Не в обиде на нас, забияка?"
   Окружили с хохотом немца:
   "Отколол ты сдуру коленце!
   Убирайся, пока не поздно".
   Подступает Паромщик грозно.
   «Мы уедем!» — кричит Лизелотта.
   Но жену не слушает Лотарь -
   Расправляет сухие плечи
   И играет гибкой лозиной.
   "Ай да фокус! — смеётся народ. -
   Он дубину прутом перебьёт!"

* * *

   Закрутил Паромщик дубиной,
   До чего же громила проворен!
   Раз-второй увернулся Лотарь,
   Так и веет на парня могилой.
   Свистнул прут с неожиданной силой
   И по пальцам Паромщика — бац!
   Миг-другой — и дубина упала
   Из огромных ручищ беспалых.

* * *

   Столы под грудами колбас,
   Гляди, припустят тоже в пляс -
   Так лихо пляшет Лотарь!
   Уж на него обиды нет -
   Он уплатил полста монет
   Золотом, золотом, золотом!
   Поит Паромщика из рук
   И фунт подносит сала,
   Чтоб горло не щипало.

* * *

   Вор спасённый сидит озираясь,
   Горожане, в догадках теряясь,
   Просят Лотаря честно сказать им -
   Чем так дорог ему проходимец?
   «Я не знаю!» — и морщится Лотарь.
   О, как зла на него Лизелотта:
   "Вижу, мы не минуем разора!
   Ты меня променяешь на вора!"
   Лотарь встал посреди харчевни:
   "Я и сам несусветный злокозник!
   Но мне жалко убитую птицу,
   Не могу я смотреть, как лисицу
   Добивает охотник лопатой.
   Будь я властен над ним в ту минуту -
   Он издох бы от казни лютой!
   И когда о колёса фургона
   Дрянь последнюю бьют спиною,
   Я готов заплатить головою,
   Чтоб спасти существо живое". -
   "Это правда? — не верит харчевня. -
   Ну, тогда ты с рожденья пропащий.
   Проку больше от сорной травы,
   Чем от смелой твоей головы".

* * *

   На задворках пёс бродячий -
   Рядом Лотарь плачет:
   "Я костей тебе принёс,
   Глянь-ка, целый воз!
   Видишь, как радуюсь,
   Радуюсь, радуюсь
   До нежданных слёз,
   Что ты счастлив, пёс?"

* * *

   Вязкой пучится грязью дорога,
   Кони мощные тянут фургоны.
   Вместе с Лотарем едет спасённый -
   С виду малый совсем заморённый.
   По глазам же видать — ой, непрост!
   Прозывается — Козий Хвост.
   Говорит, был когда-то умельцем
   Ловко битую клеить посуду,
   Но призанял разок и другой,
   И пузатый сосуд узкогорлый,
   Видно, склеил в момент роковой.
   Мастерская и тёплый домишко
   Обратились в прибыток чужой.
   Тот сосуд под названьем кубышка
   Не забудет базарный воришка.

* * *

   Меж лабазов тупик,
   Узок арочный ход:
   В гости ждёт ростовщик,
   Он отсрочку даёт,
   Пишет цифирки,
   Цифирки, цифирки...
   Чтоб однажды, не скрипнув пером,
   Кончить долгое дело добром.

* * *

   Козий Хвост любит добрую взбучку
   Непременно закусывать сладким,
   У него этой сласти в избытке:
   Лотарь, слушай рассказ по порядку.
   Есть страна побогаче богатых,
   Край, где блеянье стад и мычанье,
   Над степным нависая привольем,
   Спорит с криками полчищ пернатых,
   Где от крыльев строчащего свиста
   Хрустом веточки кажется выстрел.
   Там река устремляется в море,
   И на нерест идущая рыба
   Так теснится в бурливом движеньи,
   Что весло будет колом держаться,
   Погружённое в гущу кипенья.

* * *

   В той стране, уверял Козий Хвост,
   Любят волю и нрав разудалый...
   Между тем переехали мост
   И увидели двор постоялый.
   Будто флейта пропела в тиши
   Перед стылым закатом осенним,
   Голубей стая села на крышу,
   На крыльце показалась хозяйка,
   Сдобный запах печёного слышен.
   Сердцу чуется трепетный вздох,
   Грусть растаяла в лоне угревном,
   Словно узнанный отзвук напевный
   Ликованья ночного вдвоём
   Вызвал стойкости пылкой подъём.
   У хозяйки на щёчках румянец.
   К посрамлению здешних гостиниц,
   Предложила заморские вина.
   А едой увлечённый мужчина
   Лизелотту глазами ожёг
   И до рта не донёс пирожок -
   Удалец богатырского роста,
   Кудри — смоль, стреловидные брови,
   Рот лоснится, краснее крови.

* * *

   Немало выпито вина -
   Вновь Лизелотта озорна:
   "Ах, разве я замужем,
   Замужем, замужем?"
   С ней польку пляшет удалец,
   Он из Богемии купец -
   Как Крез богатый Вацлав,
   Путь держит в город Брацлав.

* * *

   Манит Лотаря пляска иная.
   Непокорна, дика и ревнива,
   Обручённая с молнией воля
   Жаждет страстного смеха измены.
   К танцу звёзд воля дерзкая рвётся,
   Без лукавства не мысля веселья.
   Нет ревнивицы, более падкой
   На слезу непорочных соперниц -
   И узнала б докуку заботы
   Добродетельная Лизелотта,
   Не спасись она в танце беспечном
   От привязчивой боли сердечной.
   Лотарь ловит хозяйки улыбку,
   Мнится в блеске трепещущем заводь,
   Что таит в глубине боязливой
   Золотую капризную рыбку.
   Млеет в муках любовь рыболова,
   Просит удочка жадного клёва:
   Станем мы друг для друга добычей -
   Выше радуги взвиться готовы!

* * *

   У хозяйки муж в отъезде -
   Отвори, молодка, ставни!
   Ждёт упругих ног тропинка.
   Травки шёлковой мысок
   Пусть почувствует шажок
   Пробуждённого рассвета...

* * *

   Не впервой я слышу стуки
   В крепко запертые ставни:
   Звал купец бежать по тропке
   На заветный на мысок,
   Но прищучил щучку хватко,
   Уезжая, муженёк.

* * *

   Ревнивец к молодке привёл живописца,
   И тот её голое тело
   Так расписал за пригоршню монет,
   Что малой прогалинки нет.
   От икр до пупка и до самых подмышек,
   От шеи до ягодиц гладких -
   Всё скачут и скачут лошадки.
   Сотрётся какая от чьей-нибудь ласки -
   Кровавая грянет развязка!

* * *

   Локоны медные с красным отливом,
   Томно чёрные глазки мерцают.
   Видятся Лотарю круглые бёдра -
   Белоснежной глазури белее.
   Так станьте ж, два сердца,
   Медовым восторгом
   Медоносного лета полнее!
   Быстрый орёл, хитроумный ягнятник,
   Грома выстрелов не убоится -
   Взмоет с овечкой, смеясь над стрелками,
   В облака ветрокрылая птица.
   Нет той ловушки во всём белом свете,
   Нет той натасканно-истовой стражи,
   Нет тех порогов на бешеной речке -
   Чтоб Лотарю сделалось грустно,
   Взгляд лишился бы острого блеска.
   Вкус разборчивый жаждет и жаждет изысков
   И находок жемчужного лоска!
   Ищет глаз белизны нежно-царственных лилий,
   Роз горяще-пурпурного зноя.
   Чёлн порожистой речкой в рассветное пламя,
   Словно в радуге жаркой, несётся,
   И весло в позолоте искрится.
   Небо сладостно пухнет, как полное вымя,
   В нетерпенье дарами излиться.

* * *

   Я люблю, хозяйка, краски,
   Дам тебе я их в избытке...
   Кем раскрашен пёстро окунь -
   Жёлтый в тёмную полоску,
   В ярко-рыжем оперенье?
   Ирис дымчато-лиловый,
   Малахит, оттенков полный,
   Бирюза, янтарь и мрамор?
   Кто им дал цветов сверканье -
   Уделит и мне для милой
   От щедрот своих немалых.

* * *

   Недоверчиво-робкой хозяйке
   Расписал Лотарь окна и двери,
   Шкаф, сундук, изразцовую печку
   И лошадок игривою скачкой
   Оживил одним махом посуду.
   Загляделась молодка на чудо,
   И под властью нездешнего дара
   Позабыта грозящая кара.
   Пронимает красотку истома:
   «Ах, довериться можно такому!»

* * *

   Бедный Лотарь пресыщен богатством -
   Одарил самого бы он Креза
   Тем, что пламенней пламени солнца.
   Из гостиницы с Вацлавом вышел:
   "Потолкуем, дружок, без утайки -
   Охмурить не сумел ты хозяйку.
   Спорим, нынче же ночью лошадок
   На её сосчитаю я теле,
   Разгоняя до крика качели?"
   Горд купец, толстосум и красавец:
   Что услышал он? Эка умора!
   Если с ним не рискнула молодка,
   Видя щедрость его и стать,
   Ночью маслице повзбивать,
   Так неужто её заставит
   Пренебречь неминуемой карой
   Ветром пригнанный хмырь сухопарый?
   А хвастун говорит без смущенья:
   "О пустячном прошу одолженье...
   Чтоб я мог без догляда и шума
   Взмылить скачкою лошадей,
   Ты б женою занялся моей".
   Тут торговец так рот и разинул:
   Это ж надо, какая скотина!
   Не пойти разве что на убыток?
   Предвкушая медовый напиток,
   От гостей Лизелотту он манит:
   "Не хотите ль отведать ягнёнка?
   Прочь её — власяницу боязни!
   Мы попробуем кипрский мускат..."
   Колыхнулась ли яблоня жизни?
   Опустился застенчиво взгляд...

* * *

   Что лучше: тыквы с кабачком
   Или айва с петрушкой? -
   Столкнулись жёлудь со стручком
   И с пончиком пампушка.
   Не может кончить этот спор
   И хрена жёсткий приговор.
   Одно решит задачку:
   Ах, скачка, скачка, скачка!

* * *

   Ливень бьётся в оконные стёкла.
   Хоть надёжны и крыша, и стены,
   Полотно дорогое измокло.
   Лотарь, дно доставая шестом,
   Гонит лодку сквозь жгучую пену.
   Дождь со тьмою слились за окном.
   Сон усталой оставив постели,
   Встала женщина в нежном порыве -
   Кто ему угождал так доселе? -
   Чашу с жжёнкой горячей подносит.
   Лотарь шепчет слова колдовские,
   Брызнул жжёнкой на пламя печное -
   О, где видано чудо такое?
   Не блистали царевны морские
   Тем нарядом, что тело нагое
   Деревенской молодки украсил.
   Не скрывает точёного стана
   Ткань легчайшая — поле в цветенье
   Дивно-редкостных синих тюльпанов.
   В серьгах вкрадчиво тлеют каменья -
   Кровь, горящая в дымке тумана.
   Низки жемчуга шею обвили,
   А лодыжки, предплечья, запястья,
   Утончённым маня сладострастьем,
   В изумрудных белеют браслетах.
   Диадема таинственным светом
   Озаряет ресниц трепетанье.
   С губ карминных слетит приказанье -
   И индийский надменнейший раджа
   Подле ног этой Женщины ляжет.
   В очаге сдвинул Лотарь полено,
   Трижды дунул в багровые угли -
   И зеркальными сделались стены.
   В них себя увидала молодка,
   Зашептала моления кротко,
   Припадая к стопам чародея:
   «О, развей наважденье скорее!»
   Лотарь, нежно ей руку целуя,
   Убеждает: "Внемли без боязни -
   Чего б только ни дал я за силу
   Превращать в королев моих милых!
   Но, увы, я могу, лишь на время
   Приоткрыв в потаённость оконце,
   Сделать милую дочерью Солнца.
   Я уеду, но каждый ноябрь,
   Ночью трижды позвав: «Лотарь Биче!» -
   Сможешь ты, как теперь, становиться
   Всем царицам первейшим царицей".

* * *

   Не зная, что проигран спор,
   Купец крадётся, точно вор,
   Глянуть в скважину,
   Скважину, скважину -
   Конечно, баба спит одна!
   Но чья-то тощая спина,
   Спутав правила,
   Правила, правила,
   Остолбенеть заставила.

* * *

   Пробивается утро сквозь шторы,
   Грустью жжёт поцелуй в эту пору,
   Стон любви так мучительно сладок -
   Но нельзя забывать про лошадок.
   Ни молодка, ни Лотарь не вспомнят -
   Так друг к другу рвались без оглядки -
   Не под сёдлами были лошадки?
   Лотарь мыслит: "Прилежный хозяин
   Подготовленность любит во всём.
   Нарисую-ка их под седлом!"

* * *

   Все возвращенья мужа ждут,
   У постояльцев жуткий зуд
   Под копчиком, копчиком, копчиком:
   Ах, то-то будет благодать -
   Как лошадей начнёт считать!

* * *

   Встречен муж безмятежной улыбкой.
   Взгляд поймав раздевающе-липкий,
   Шепчет женщина: "Миг — и узреешь,
   Как пеклась я о мужниной чести!
   Всех лошадок найдёшь ты на месте".
   Поднимается в спальню задорно -
   Перед мужем разделась проворно.

* * *

   Полно народа за столом.
   Токайским занятый вином,
   Не видит бедный Лотарь,
   Как ножку Лизелотты
   Вацлав под скатертью,
   Скатертью, скатертью
   Жмёт и бессовестно гладит
   В мыслях о знойной усладе.

* * *

   Съели суп и свинину с грибами,
   Донимают прислугу щипками
   Постояльцы, народ фамильярный.
   Лизелотта пошла прогуляться -
   Тотчас Вацлав с ужимкой вульгарной
   Отправляется вслед торопливо.
   Лотарь сел у огня с кружкой пива.
   Тронул слух будто отзвук призыва -
   В спальню мигом: там — пара нагая.
   Он, её под себя подминая,
   В зад ужасным орудием колет;
   Вторчь стоит принадлежность мужская,
   Ремешком к ней примотано шило -
   Муж хрипит: «То-то въеду без мыла!»
   Лотарь двинул его по загривку,
   Резко вывернул за спину руку -
   Тот согнулся и встал закорюкой.
   Сапогом получивший по заду,
   Отлетел он к дубовой кровати:
   Что за притча, скажите на милость -
   Шило в спинку кровати вонзилось!
   Поражённый таким оборотом,
   Муж последним стоит обормотом.
   Лотарь хвать его сзади: "А ну-ка!
   Не изволишь ко мне повернуться?
   Не даёт эта странная штука?
   Ну, так мы её наискось дёрнем -
   Из промежности выскочит с корнем!"

* * *

   Вот щекотливый переплёт:
   Вас кто-то за спину рванёт,
   Когда мужская сила
   Зависима от шила,
   Вонзившегося в дуб...
   О, до чего ж вам люб
   Безвиннейший страдалец -
   Ваш двадцать первый палец!

* * *

   «Руки прочь! Я стою, как желаю!» -
   Отвечает поспешно хозяин
   И рычит на жену: "Ишь, как рада
   При чужом постоять кверху задом!
   Поднимайся, развратница, с пола
   Да живее натягивай платье!
   Не жена у меня, а проклятье!"
   Лотарь взгляд опускает: "На голых
   Отродясь не смотрю я бабёнок.
   А моя: «Ты же сущий ягнёнок!»
   И в великом, видать, состраданье
   Мне рога наставляет бараньи.
   О признанье моём памятуя,
   Не откроешь, зачем ты, лютуя,
   Потешался над женщиной этой,
   На пол бросив бесстыдно раздетой?
   Я бабёнкам давно знаю цену -
   Дай мне волю, нашёл бы я средство
   Так наказывать их за кокетство,
   Чтоб от боли бросались на стену!
   Если б баба, клянясь, что верна мне,
   Головой ударялась о камни,
   Если б села в костёр — и тогда бы
   Не поверил я в искренность бабы.
   И, однако, я ныне свидетель,
   Что несломленная добродетель -
   Не мечтанье, а вот она рядом:
   Неказистым прикрылась нарядом.
   Приставал к ней богач и красавец:
   Был готов расшибиться в лепёшку,
   Чтоб ему показала хоть ножку,
   Но она так отбрила нахала -
   Вся гостиница день хохотала.
   И тогда он, с моей благоверной
   Закрутив как ни в чём не бывало,
   Стал мне сердце терзать вместе с нею.
   Я, в несчастье моём каменея,
   Вдруг очнулся от страшных стенаний.
   Прибегаю и вижу страданья
   Добродетельнейшего созданья.
   То-то радости для приставалы:
   Ах, быть верной женой ты желала!
   Так награда тебе по заслугам
   Отмеряется умным супругом..."

* * *

   Ну вот задёрганный хвосток
   Муж отвязать от шила смог
   И на Лотаря взырился,
   Взырился, взырился -
   Кто этот странный дуралей?
   Срамить себя таким манером!
   Сказать кому — подымут на смех,
   И сам же первый будешь олух.
   То-то, к слову, лошадка претёмная...
   Вот загадка головоломная!

* * *

   Обратился хозяин к пришельцу:
   "Вы, видать, господин из военных -
   Не по вам, так вы тотчас и драться.
   По речам — проповедник отменный..."
   Про себя же хозяин добавил:
   «Стряпчий спившийся, может статься».
   "Вон чего, — он вздохнул, — насказали,
   Как жена верность мне соблюдала.
   Я вам тоже скажу кой о чём:
   Непонятного много кругом.
   Тем дай тёлочку, этим — индюшку,
   Тем — с душком глухариную тушку...
   Мне же дай — чтоб была она пылкой, -
   Неосёдланную кобылку!
   Нынче я возвратился в мой дом -
   А кобылки-то все под седлом!
   "Ах, уже оседлали? — сказал я. -
   Так пробористой шпорой пришпорю!"
   Тут и вы прибежали на горе".
   Лотарь, хмурясь, покашляв в кулак,
   Достаёт из кармана табак:
   "Как наездник, скажу вам — бывает,
   Круп запомнится тугонько-гладкий,
   А осёдлана, нет ли лошадка?
   Чтобы вспомнил, дают седоку
   Хорошенько нюхнуть табаку".
   И хозяину под нос щепотку
   Он поднёс с выражением кротким.
   «Ой-ой-ой, до чего же едучий!» -
   Стали корчи хозяина мучить,
   Повалился он с ног полумёртвый.
   Лотарь прячет табак: "В самый раз
   Смачно плюнуть ему в правый глаз!"
   Сделать это молодку заставил -
   Муженёк изменился лицом:
   «Точно! Были они под седлом!»
   Обнял жёнушку с видом счастливым,
   Задирает ей юбку игриво:
   "Я тебя поцелую в те губки,
   Что в пушистой красуются шубке..." -
   «Нет — в другие, которые рядом!» -
   Повернулась молодочка задом,
   Изогнулась всем телом упруго,
   Умоляющего супруга
   Заслужить заставляя награду...
   С этих пор ей достаточно взгляда,
   Чтоб он начал в позыве жестоком
   Целовать эти губки с причмоком.

* * *

   Лизелотта, надувшая губки,
   Гневно щурит прелестные глазки.
   Подступает к ней Лотарь с опаской,
   Называет жену госпожою -
   Дикой козочкой озорною.
   "Перестань, моё счастье, сердиться,
   Опусти в знак прощенья ресницы.
   И я тоже ни в жизнь не напомню,
   Как кого-то толкнула охотка
   Позаняться с красавцем-купцом -
   Пусть товар-де покажет лицом!"
   Лизелотта наморщила носик:
   "Ах, винюсь! С ним я скушала персик.
   Съел же ты маринованный рыжик..." -
   «Так и будем считаться, мой чижик?»
   Вдруг смешки рассыпаются звонко,
   На засов заперта комнатёнка.
   Во дворе бродит Вацлав в потёмках:
   Под окном слушать взвизги изволь-ка!
   Он в обиде: «Содом да и только!»
   (Не окончено)
   «Сказание о Лотаре Биче» опубликовано, фрагментарно, в журнале «Волга» (Саратов, номер 11 за 1989). Вариант сказания напечатан в журнале «Новая студия» (номер 1-2, Берлин, 1993).
   В интернет представлен текст, опубликованный в журнале «Литературный европеец» (номер 34/2000, Frankfurt/M, ISSN 1437-045-X).