Максим Горький
Ещё о механических гражданах
Судя по количеству откликов справа и слева, заметка «Механическим гражданам» имела успех «лекарства по недугу». «Механические граждане» рассердились, неистово ругаются, грозят мне «судом народа», а некоторые из них, заграничные, считая себя хитрецами, притворяются, будто бы они страшно обрадованы фактом бытия «механических граждан» в Союзе Советов. Один заграничный даже напечатал на эту тему статейку, озаглавив её «Благая весть», хотя какая же благость в том, что существуют люди, которые сами говорят о себе: «Да, вы правы, – мы безвольны, мы слабы, мы рабы от рождения, терпели татарское иго, терпели самодержавие, терпим большевиков», – как пишет мне некая дама, одновременно хвастаясь тем, что она «тоже сидела за народ». Не имею права сомневаться в том, что корреспондентка эта вполне искренно «сидела за народ», но не могу не напомнить ей, что очень многие «сидели» за него лишь потому, что надеялись сменить сидевших на шее народа и самим сесть на это место. И не только «сидели», а, как сказал дон Аминадо, поэт белоэмигрантов, «до изнеможения ходили в народ и обратно». Радость, вызванная тем, что «механические граждане» ещё живы и скрипят, вполне естественна у людей, которые хотели бы видеть весь трудовой народ механически безвольно и безропотно исполняющим их волю.
Другой обрадованный пишет так: «Вспомните, что сказано у Ефрема Сирина, – писатель IV века, не марксист: „И возвеселится враг, егда узрит разрушение трудов твоих рукою его, и насытит сердце свое горем твоим“. Едва ли это сказано у Ефрема Сирина, но это знакомая цитата, помнится, я её читал в письмах Святогорца, и кажется мне, что из неё выпало одно слово о сердце – „злое“ сердце. Человек этот убеждает меня „сказать правду“». С удовольствием, вот она: власть должна принадлежать трудящимся, и, хотя это неприятно хищникам, бездельникам и всем, «иже с ними», это неизбежно будет.
«Скептик» убеждает меня: «Чего вы горячитесь? Всё идёт своим порядком, „рак пятится назад“, „щука тянет в воду“, хорошо зная, что она затем и существует, „чтоб карась не дремал“, а безграмотные ваши рабочие скоро очутятся у „разбитого корыта“, так же, как у этого корыта оказалась вся наша интеллигенция – лебедь, который „рвётся в небеса“». Вот я тоже «горел любовью к народу…» Ох, не верю я цитатам и пословицам! Ну, как, например, можно повторять, что «чёрного кобеля не вымоешь добела» после того, как бывшие черносотенцы превратились в «белых», а розовые идеалисты густо почернели, видя, что возлюбленный ими «народ» решительно не желает жить механической жизнью раба? К тому же: горение есть окисление, а так как гниение тоже окисление, то многие, изгнивая, думают, что они сгорают ярким и красивым огнём.
«От какой-то незаметной точки между революцией и культурой начинается трещина, – пишет „Скептик“. – Начинается, ползёт дальше, становится глубже и приводит к тому, что лозунг „культурной революции“ служит источником „уклона вправо“, а понятия „пролетарской революции“, „диктатуры пролетариата“ приобретают характер, враждебный культуре». О чём, о какой культуре идёт здесь речь? О той, которая признаёт за меньшинством право воспитывать – в своих интересах – разум и волю большинства и бессмысленно эксплуатировать его энергию? О культуре «духа»? Чёрт его возьми, этот «дух», если для роста его необходимо существование господ и рабов, необходимо угнетение человека, необходимы кровавые бойни!
«Скептик», по его словам, смотрит «на действительность с высоты той башни, на которой человечеством зажжён маяк единой и вечной истины». Лично мне ничего не известно ни о месте, где стоит «башня», ни о «единой и вечной истине». Я думаю, что истины творятся только опытной наукой. Кто-то очень хорошо сказал, что «истина – это орудие познания», а известно, что каждое орудие изнашивается. В наши дни наука опытная выработала новое орудие познания, новую истину: электронную теорию материи, а наука о развитии человеческого общества установила как истину неизбежность классовой борьбы и необходимость для рабочего класса взять в свои руки политическую власть. Эта неизбежность и эта необходимость доказываются и оправдываются ужасающими преступлениями капиталистического строя. Ни один честный человек не может, не имеет права назвать разумной и культурной жизнь, в которой возможны такие факты, как война 1914–1918 годов. В годы этой войны было уничтожено несколько десятков миллионов рабочих и крестьян, разрушено только в одной Франции 300 тысяч домов и только одна Германия истратила на уничтожение людей свыше 40 миллионов тонн металла (недавно кто-то подсчитал, что на убийство каждого солдата империалистическая война тратила до пяти тонн металла! Вдумайтесь в этот факт, он отлично рисует «мудрость» капиталистического хозяйствования – прим. М. Г.). Если б в 1913 году политическая власть была в руках рабочих и крестьян, миллиарды рублей, истраченные капиталистами России на убийство своих и немецких рабочих людей, на разорение Восточной Пруссии, были бы истрачены так, как они тратятся теперь: на развитие сельского хозяйства, промышленности, транспорта, на культурное развитие трудового народа. Чего ради начата была эта гнуснейшая война? Ради интересов небольшой кучки тупоголовых миллионеров, ради удовлетворения их жадности, их ненасытного стремления к роскоши. И вот – ссора небольшой кучки хищников и паразитов приводит ко взаимному истреблению рабочих людей, одинаково несчастных во всех странах, – людей, у которых всюду один и тот же враг – капиталист.
Другой обрадованный пишет так: «Вспомните, что сказано у Ефрема Сирина, – писатель IV века, не марксист: „И возвеселится враг, егда узрит разрушение трудов твоих рукою его, и насытит сердце свое горем твоим“. Едва ли это сказано у Ефрема Сирина, но это знакомая цитата, помнится, я её читал в письмах Святогорца, и кажется мне, что из неё выпало одно слово о сердце – „злое“ сердце. Человек этот убеждает меня „сказать правду“». С удовольствием, вот она: власть должна принадлежать трудящимся, и, хотя это неприятно хищникам, бездельникам и всем, «иже с ними», это неизбежно будет.
«Скептик» убеждает меня: «Чего вы горячитесь? Всё идёт своим порядком, „рак пятится назад“, „щука тянет в воду“, хорошо зная, что она затем и существует, „чтоб карась не дремал“, а безграмотные ваши рабочие скоро очутятся у „разбитого корыта“, так же, как у этого корыта оказалась вся наша интеллигенция – лебедь, который „рвётся в небеса“». Вот я тоже «горел любовью к народу…» Ох, не верю я цитатам и пословицам! Ну, как, например, можно повторять, что «чёрного кобеля не вымоешь добела» после того, как бывшие черносотенцы превратились в «белых», а розовые идеалисты густо почернели, видя, что возлюбленный ими «народ» решительно не желает жить механической жизнью раба? К тому же: горение есть окисление, а так как гниение тоже окисление, то многие, изгнивая, думают, что они сгорают ярким и красивым огнём.
«От какой-то незаметной точки между революцией и культурой начинается трещина, – пишет „Скептик“. – Начинается, ползёт дальше, становится глубже и приводит к тому, что лозунг „культурной революции“ служит источником „уклона вправо“, а понятия „пролетарской революции“, „диктатуры пролетариата“ приобретают характер, враждебный культуре». О чём, о какой культуре идёт здесь речь? О той, которая признаёт за меньшинством право воспитывать – в своих интересах – разум и волю большинства и бессмысленно эксплуатировать его энергию? О культуре «духа»? Чёрт его возьми, этот «дух», если для роста его необходимо существование господ и рабов, необходимо угнетение человека, необходимы кровавые бойни!
«Скептик», по его словам, смотрит «на действительность с высоты той башни, на которой человечеством зажжён маяк единой и вечной истины». Лично мне ничего не известно ни о месте, где стоит «башня», ни о «единой и вечной истине». Я думаю, что истины творятся только опытной наукой. Кто-то очень хорошо сказал, что «истина – это орудие познания», а известно, что каждое орудие изнашивается. В наши дни наука опытная выработала новое орудие познания, новую истину: электронную теорию материи, а наука о развитии человеческого общества установила как истину неизбежность классовой борьбы и необходимость для рабочего класса взять в свои руки политическую власть. Эта неизбежность и эта необходимость доказываются и оправдываются ужасающими преступлениями капиталистического строя. Ни один честный человек не может, не имеет права назвать разумной и культурной жизнь, в которой возможны такие факты, как война 1914–1918 годов. В годы этой войны было уничтожено несколько десятков миллионов рабочих и крестьян, разрушено только в одной Франции 300 тысяч домов и только одна Германия истратила на уничтожение людей свыше 40 миллионов тонн металла (недавно кто-то подсчитал, что на убийство каждого солдата империалистическая война тратила до пяти тонн металла! Вдумайтесь в этот факт, он отлично рисует «мудрость» капиталистического хозяйствования – прим. М. Г.). Если б в 1913 году политическая власть была в руках рабочих и крестьян, миллиарды рублей, истраченные капиталистами России на убийство своих и немецких рабочих людей, на разорение Восточной Пруссии, были бы истрачены так, как они тратятся теперь: на развитие сельского хозяйства, промышленности, транспорта, на культурное развитие трудового народа. Чего ради начата была эта гнуснейшая война? Ради интересов небольшой кучки тупоголовых миллионеров, ради удовлетворения их жадности, их ненасытного стремления к роскоши. И вот – ссора небольшой кучки хищников и паразитов приводит ко взаимному истреблению рабочих людей, одинаково несчастных во всех странах, – людей, у которых всюду один и тот же враг – капиталист.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента