Максим Горький
По поводу
Мне присланы разными лицами несколько писем, – все они написаны в истерическом, воющем тоне, со страниц их брызжет тёмный, жуткий страх. Ясно чувствуешь – те, кто писал, переживают тяжёлые дни и часы, видишь, что много мучительно острых мыслей режет их сердце, пугает их сон.
«…Что случилось с этим добрым русским народом, почему он вдруг стал кровожадным зверем?» – спрашивает дама, приславшая письмо на дорогой, пропитанной духами бумаге.
«Забыт Христос и его учение, поругана проповедь любви, нет уважения к человеку…» – мрачно сообщает «дворянин Ф.» из Сум. И осведомляется: «Вы довольны?»
«Где же плоды проповеди любви к ближнему, где влияние школы и церкви? – спрашивает X. Бровцын из Тамбова. – Одни ругаются и грозят смертью, другие только жалуются и вопят, все взволнованы, всем тяжело и больно, всем жутко жить в эти великие трагические дни».
Я не могу отвечать каждому порознь и отвечаю всем сразу.
Наступили дни возмездия, господа, дни расплаты за ваше преступное невнимание к жизни народа. Всё, что вы чувствуете, всё, что вас мучает, – вы заслужили. И я могу только одно сказать вам, одного пожелать – чтобы ещё глубже, ещё с большей силой вы впитали, поняли, пережили весь ужас этой жизни, созданной вами. Пусть сердца ваши дышат страхом, пусть кошмары давят ваш сон, пусть всё безумное и жестокое, что творится в нашей стране, жжёт вас, как огонь, – вы стоите этого. Это или погубит вас или – быть может – очистит от грязи и пошлости всё честное и здоровое, что осталось в душе вашей, которую вы так мало берегли, наполняя её жадностью, властолюбием, ложью и всяческой скверной.
Сударыня! Вы хотите знать, что случилось с народом? У него лопнуло терпение. Он долго молчал, долго неподвижно подчинялся насилию, он терпеливо держал всю вашу жизнь на своей спине раба, и вот – больше не может! Он сбросил ещё далеко не всю тяжесть, насильно возложенную на него, – вы рано испугались, сударыня!
И почему бы – давайте говорить откровенно – почему не быть ему зверем? Что сделали вы для того, чтобы он не был таким? Вы чему-нибудь разумному научили его, что-нибудь доброе посеяли в душе его?
«…Что случилось с этим добрым русским народом, почему он вдруг стал кровожадным зверем?» – спрашивает дама, приславшая письмо на дорогой, пропитанной духами бумаге.
«Забыт Христос и его учение, поругана проповедь любви, нет уважения к человеку…» – мрачно сообщает «дворянин Ф.» из Сум. И осведомляется: «Вы довольны?»
«Где же плоды проповеди любви к ближнему, где влияние школы и церкви? – спрашивает X. Бровцын из Тамбова. – Одни ругаются и грозят смертью, другие только жалуются и вопят, все взволнованы, всем тяжело и больно, всем жутко жить в эти великие трагические дни».
Я не могу отвечать каждому порознь и отвечаю всем сразу.
Наступили дни возмездия, господа, дни расплаты за ваше преступное невнимание к жизни народа. Всё, что вы чувствуете, всё, что вас мучает, – вы заслужили. И я могу только одно сказать вам, одного пожелать – чтобы ещё глубже, ещё с большей силой вы впитали, поняли, пережили весь ужас этой жизни, созданной вами. Пусть сердца ваши дышат страхом, пусть кошмары давят ваш сон, пусть всё безумное и жестокое, что творится в нашей стране, жжёт вас, как огонь, – вы стоите этого. Это или погубит вас или – быть может – очистит от грязи и пошлости всё честное и здоровое, что осталось в душе вашей, которую вы так мало берегли, наполняя её жадностью, властолюбием, ложью и всяческой скверной.
Сударыня! Вы хотите знать, что случилось с народом? У него лопнуло терпение. Он долго молчал, долго неподвижно подчинялся насилию, он терпеливо держал всю вашу жизнь на своей спине раба, и вот – больше не может! Он сбросил ещё далеко не всю тяжесть, насильно возложенную на него, – вы рано испугались, сударыня!
И почему бы – давайте говорить откровенно – почему не быть ему зверем? Что сделали вы для того, чтобы он не был таким? Вы чему-нибудь разумному научили его, что-нибудь доброе посеяли в душе его?
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента