Максим Горький
Речь на торжественном заседании пленума Тбилисского Совета
Товарищи, меня сегодня назвали счастливым человеком. Это правильно, перед вами действительно счастливый человек – человек, в жизни которого осуществились лучшие его мечтания, лучшие его надежды. Смутные мечтания, может быть, неясные надежды, может быть, но это именно те надежды, те мечтания, которыми я жил.
Если бы я был критиком и писал книгу о Максиме Горьком, я бы сказал в ней, что та сила, которая сделала Горького тем, что он есть, каким он стоит перед вами, тем [писателем], которого вы так преувеличенно чтите, которого так любите, [заключается в том, товарищи], что он первый в русской литературе и, может быть, первый в жизни вот так, лично, понял величайшее значение труда, – труда, образующего всё ценнейшее, всё прекрасное, всё великое в этом мире.
Здесь было сказано также, что природа наделила меня каким-то особенным свойством. Я не думаю этого. Я думаю, что я родился таким же точно, как каждый из вас. Я полагаю, что это так. Я думаю, что той природы, в которой очень много красоты, природы, которой мы восхищаемся, которую изображаем словами, красками, в музыке, в культуре, – этой природы в моих мечтах нет. Эта природа мучает нас то зноем, то холодом, то голодом, то наводнениями, то землетрясениями, то болезнями. Вы подумайте, сколько в этой природе врагов наших, всевозможных её стихийных сил! Если вы вдумаетесь в это, вы согласитесь со мной. Ведь хлеб, который сеет крестьянин, он сплошь порастает паразитами, вроде красивых васильков, которые пьют соки, должные питать ячменное зерно.
Я, товарищи, как и вы все, конечно, восхищаюсь этой природой, но для меня роднее этой природы та природа, которую я чту и уважаю и, скажу даже ныне отвергнутым словом, – свято чту и уважаю. Это та природа, которая создана руками человека. Это та вторая природа, которую мы, люди, творим на земле против первой природы.
Если бы я был критиком и писал книгу о Максиме Горьком, я бы сказал в ней, что та сила, которая сделала Горького тем, что он есть, каким он стоит перед вами, тем [писателем], которого вы так преувеличенно чтите, которого так любите, [заключается в том, товарищи], что он первый в русской литературе и, может быть, первый в жизни вот так, лично, понял величайшее значение труда, – труда, образующего всё ценнейшее, всё прекрасное, всё великое в этом мире.
Здесь было сказано также, что природа наделила меня каким-то особенным свойством. Я не думаю этого. Я думаю, что я родился таким же точно, как каждый из вас. Я полагаю, что это так. Я думаю, что той природы, в которой очень много красоты, природы, которой мы восхищаемся, которую изображаем словами, красками, в музыке, в культуре, – этой природы в моих мечтах нет. Эта природа мучает нас то зноем, то холодом, то голодом, то наводнениями, то землетрясениями, то болезнями. Вы подумайте, сколько в этой природе врагов наших, всевозможных её стихийных сил! Если вы вдумаетесь в это, вы согласитесь со мной. Ведь хлеб, который сеет крестьянин, он сплошь порастает паразитами, вроде красивых васильков, которые пьют соки, должные питать ячменное зерно.
Я, товарищи, как и вы все, конечно, восхищаюсь этой природой, но для меня роднее этой природы та природа, которую я чту и уважаю и, скажу даже ныне отвергнутым словом, – свято чту и уважаю. Это та природа, которая создана руками человека. Это та вторая природа, которую мы, люди, творим на земле против первой природы.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента