---------------------------------------------------------------------
А.С.Грин. Собр.соч. в 6-ти томах. Том 4. - М.: Правда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 26 апреля 2003 года
---------------------------------------------------------------------
Я шел по местности мало знакомой и тяжелой во всех отношениях. Она
была мрачна и темна, как опечаленный трубочист. Голые осенние деревья
резали вечернее небо кривыми сучьями. Болотистая почва, полная дыр и кочек,
вихляла, едва не ломая ноги. Открытое пространство, бороздимое ветром,
купалось в мелком дожде. Смеркалось, и меня, с еще большей тоской, чем
прежде, потянуло к жилью.
Я, одетый так, что на мало-мальски чистой улице поймал бы не один
косой взгляд и, наверное, жалостливые вздохи старушек, более сердобольных,
чем догадливых насчет малой подачки, я, одетый скверно, страдал от холода и
дождя. Моей пищей в тот день была чашка собачьей бурды, украденная подле
забора. Издавна привыкший к отрадной синеве табачного дыма, я не курил
два-три дня. Ноги болели, мне нездоровилось, и отношение к миру в эти часы
скитания напоминало отчаяние, хотя я еще шел, еще дышал, еще осматривался
вокруг, злобно ища приюта. И мне показалось, что невдалеке, из лощины, где
протекала узкая речка, вьется дым.
Всмотревшись, я убедился сквозь густую завесу дождя, что там есть
жилье. Это была мельница. Я подошел к ней и постучал в дверь, которую
открыл старик, весьма мрачной и неприветливой внешности.
Я объяснил, что заблудился, что голоден и устал. - "Войдите! - сказал
старик, - здесь для вас найдется угол и пища".
Он усадил меня за стол в маленькой, полутемной комнате и скрылся,
скоро вернувшись с миской похлебки и куском хлеба. Пока я ел, старик
смотрел на меня и вздыхал.
- Не хотите ли отдохнуть? - спросил он, когда я насытился, и в ответ
на мое желание, выраженное громкой зевотой, провел меня наверх, в некую
крошечную клетушку с малым окном. Убогая кровать манила меня, как
драгоценный альков. Я бросился на нее и скрылся в забвении крепчайшего сна.
Была ночь.
Ощутив, вероятно бессознательно, некоторое неудобство, я повернулся и
пробудился. Когда я попробовал шевельнуть рукой - мне это не удалось. В
страхе, внезапно обуявшем меня, я напряг члены, - веревки врезались в мое
тело, - я был связан по рукам и ногам. Брезжил рассвет.
В томительном колебании его света я увидел старика; стоявшего в трех
шагах от меня с длинным ножом в руке. Он сказал:
- Не кричи. Я связал тебя и убью. За что? За то, что природа так
мрачна и ужасна вокруг моего жилища. Я живу здесь двадцать лет. Ты видел
окрестности? Они повелительно взывают к убийству. В таких местах, как это,
должны убивать. Небо черно, глуха и черна земля, свирепы и нелюдимы голые
деревья. Я должен убить тебя...
Пока безумец говорил, ставя оправданием задуманного им жестокого дела
внушение природы, медленно раскрылось небо, и солнце, редкое в этих местах,
полилось золотом с ножа во все углы комнаты. Яркий свет ошеломил старика.
Он зашатался и убежал. С трудом расшатав веревку, я кое-как освободился и
выскочил в болото через окно.
Одинокая жизнь в мрачных местах развивает подозрительность, жестокость
и кровожадность.
Дикая мельница. Впервые - журнал "XX-й век", 1915, Э 31.
Ю.Киркин
А.С.Грин. Собр.соч. в 6-ти томах. Том 4. - М.: Правда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 26 апреля 2003 года
---------------------------------------------------------------------
Я шел по местности мало знакомой и тяжелой во всех отношениях. Она
была мрачна и темна, как опечаленный трубочист. Голые осенние деревья
резали вечернее небо кривыми сучьями. Болотистая почва, полная дыр и кочек,
вихляла, едва не ломая ноги. Открытое пространство, бороздимое ветром,
купалось в мелком дожде. Смеркалось, и меня, с еще большей тоской, чем
прежде, потянуло к жилью.
Я, одетый так, что на мало-мальски чистой улице поймал бы не один
косой взгляд и, наверное, жалостливые вздохи старушек, более сердобольных,
чем догадливых насчет малой подачки, я, одетый скверно, страдал от холода и
дождя. Моей пищей в тот день была чашка собачьей бурды, украденная подле
забора. Издавна привыкший к отрадной синеве табачного дыма, я не курил
два-три дня. Ноги болели, мне нездоровилось, и отношение к миру в эти часы
скитания напоминало отчаяние, хотя я еще шел, еще дышал, еще осматривался
вокруг, злобно ища приюта. И мне показалось, что невдалеке, из лощины, где
протекала узкая речка, вьется дым.
Всмотревшись, я убедился сквозь густую завесу дождя, что там есть
жилье. Это была мельница. Я подошел к ней и постучал в дверь, которую
открыл старик, весьма мрачной и неприветливой внешности.
Я объяснил, что заблудился, что голоден и устал. - "Войдите! - сказал
старик, - здесь для вас найдется угол и пища".
Он усадил меня за стол в маленькой, полутемной комнате и скрылся,
скоро вернувшись с миской похлебки и куском хлеба. Пока я ел, старик
смотрел на меня и вздыхал.
- Не хотите ли отдохнуть? - спросил он, когда я насытился, и в ответ
на мое желание, выраженное громкой зевотой, провел меня наверх, в некую
крошечную клетушку с малым окном. Убогая кровать манила меня, как
драгоценный альков. Я бросился на нее и скрылся в забвении крепчайшего сна.
Была ночь.
Ощутив, вероятно бессознательно, некоторое неудобство, я повернулся и
пробудился. Когда я попробовал шевельнуть рукой - мне это не удалось. В
страхе, внезапно обуявшем меня, я напряг члены, - веревки врезались в мое
тело, - я был связан по рукам и ногам. Брезжил рассвет.
В томительном колебании его света я увидел старика; стоявшего в трех
шагах от меня с длинным ножом в руке. Он сказал:
- Не кричи. Я связал тебя и убью. За что? За то, что природа так
мрачна и ужасна вокруг моего жилища. Я живу здесь двадцать лет. Ты видел
окрестности? Они повелительно взывают к убийству. В таких местах, как это,
должны убивать. Небо черно, глуха и черна земля, свирепы и нелюдимы голые
деревья. Я должен убить тебя...
Пока безумец говорил, ставя оправданием задуманного им жестокого дела
внушение природы, медленно раскрылось небо, и солнце, редкое в этих местах,
полилось золотом с ножа во все углы комнаты. Яркий свет ошеломил старика.
Он зашатался и убежал. С трудом расшатав веревку, я кое-как освободился и
выскочил в болото через окно.
Одинокая жизнь в мрачных местах развивает подозрительность, жестокость
и кровожадность.
Дикая мельница. Впервые - журнал "XX-й век", 1915, Э 31.
Ю.Киркин