---------------------------------------------------------------------
А.С.Грин. Собр.соч. в 6-ти томах. Том 2. - М.: Правда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 25 марта 2003 года
---------------------------------------------------------------------
Комон, иначе именуемый - Гимнаст, - начал игру с правительством.
Почтенная игра эта угрожала так плотно, что утром, заслышав на коридоре
ласковый перезвон шпор, Комон, не медля секунды, перестал завтракать. Он
встал, выпрямился, все еще с набитым, жующим по инерции ртом; затем,
решительно выплюнув непрожеванный сыр, поднял револьвер и подошел к двери.
- Откройте, - многозначительно воскликнул некто из коридора.
- Сколько вас? - спросил Комон. - Я спрашиваю потому, что, если вас
очень много, вы не поместитесь все в одной комнате.
- Комон, именуемый Гимнаст. Откройте.
- Я потерял ключ.
- Ломайте, ребята, дверь.
- Я посмотрю на вас в дырочку, - сказал Гимнаст.
Он выстрелил несколько раз сквозь доски, соображая в то же время, куда
бежать. Шум и грохот за дверью показал ему, что там шарахнулись. Он подбежал
к окну, заглянул в шестиэтажное, узкое пространство улицы, перегнувшись в
сторону таким могучим усилием, что тело несколько мгновений держалось за
подоконник только носками, поймал водосточную трубу. Через минуту он
спрыгнул на мостовую без шапки и с револьвером в зубах, напоминая кошку,
уносящую воробья.
Осмотревшись, Гимнаст побежал с быстротой ящерицы. Вид бегущего
человека не сразу разбудил инстинкты погони в уличной толпе, сновавшей
вокруг. Прохожие остановились; некоторые из них, с видом лунатика, медленно
пошли за бегущим, вопросительно смотря друг на друга, затем, вдруг
сорвавшись, как будто им дали сзади пинка, бессмысленно помчались, крича:
"Держи его, лови. Не пускай".
Комон был ловок и неутомим в беге. Согнувшись, чем уменьшал
сопротивление воздуха, бросался он с одной стороны улицы на другую, вился
вокруг карет, столбов, омнибусов, газетных киосков, распластывался, когда
чувствовал на себе хватающую руку, и преследователь летел через него
кувырком. Если бы ему пришлось бежать в пустом месте, Комон давно бы
опередил всех, но как немыслимо пловцу опередить воду, так Гимнаст не мог
оставить за собой город; за каждым углом, в каждом переулке и повороте,
срывались за ним, хрипло крича, новые охотники; уличные собаки,
бессознательно копируя людей, хватали Комона за пятки с грозным и
воинственным лаем.
Четыре раза, спасаясь от поимки, Гимнаст оборачивался, швырял пули, и
каждый раз происходило некоторое смертельное замешательство. Наконец,
выбежав на площадь, Комон увидел, что к нему мчатся со всех сторон, и
улизнуть трудно. Тогда, повинуясь инстинкту, матери всех человеческих дел,
беглец ринулся в Исторический музей, опрокинув швейцара, взвился по
роскошной лестнице в третий этаж и остановился, соображая, что делать; он
употребил на это секунду.
Музей только что открыл свои двери, и публики еще было немного. Комон
бросился, не обращая внимания на изумленных посетителей, через множество
зал, в самую длинную, кривую и сумеречную, напоминающую лес от множества
загромождавших ее витрин, подставок, щитов с оружием, целого войска мумий и
ширм, похожих на театральные кулисы; по ширмам этим, живописно блестя на
темном бархате, висели кольчуги, латы, шлемы, набедренники, топоры, луки,
стрелы, арбалеты, мечи, палаши, кинжалы и сабли. Древние золотые венцы
греческих героев покоились на столбах; лес копий, знамен и бунчуков таился в
углах. Каждая вещь здесь взывала к бою, вооружению, сопротивлению, ударам и
натиску.
Первое, что сделал Комон, - это баррикаду у захлопнутой за собой двери.
Он навалил на нее трех оглушительно зазвеневших стальных рыцарей времен
Меровингов, на рыцарей бросил полдюжины фараонов Верхнего Нила, вместе с их
раскрашенными ящиками; поверх всего опрокинул, сломав, несколько витрин с
монетами, которые раскатились по полу совершенно так, как раскатывались,
если их просыпали при Гамилькаре Барке. На это Комон употребил две минуты.
С тою же быстротой, следствием большой нервности и физической силы,
Гимнаст, отбросив пустой револьвер, одел тяжелую мягкую кольчугу, шлем,
опустил забрало и немного замешкался; при виде исключительного разнообразия
оружия глаза его разбежались. С арбалетами он не умел обращаться, луки были
без тетивы, кинжалы и сабли не внушали почтения. Комон был во власти своих
кольчуги и шлема, он как бы припоминал в себе далекое прошлое человечества.
Ему хотелось дорого и недурно продать жизнь. Гимнаст выбрал меч, огромный,
сверкающий и тяжелый, каким, вероятно, не раз крошила железная саксонская
рука звонких латников. Меч был внушителен. Гимнаст взмахнул им над головой,
затем, для пробы, обрушил страшный удар на одну из мумий; дерево, треснув,
распалось, и запеленутый фараон кубарем вылетел из него, распространяя запах
старомодных духов, которыми был пропитан весьма старательно.
Догадливость не изменила Комону при виде столь древнего явления;
проворно затолкав фараона в угол, Гимнаст, с мечом в руках, втиснулся в
египетскую могилу, прикрыв себя другой половиной ящика. Дверь, тем временем,
поддаваясь усилиям солдат и сторожей, глухо звенела латами валявшихся на
полу рыцарей. Комон стоял в душной ароматической тьме ящика и прислушивался.
Скоро ворвалась, судя по шуму, целая толпа людей, с криками разбежались они
по длинным проходам зала, и Гимнаст слышал их, полные бешенства, возгласы:
- Все сломано.
- Ай, и деньги тут, на полу.
Кто-то шепнул, задыхаясь:
- Я возьму парочку, а?
Другой шепот:
- Тащи, чего зевать. Тсс...
- Негодяй. Сумасшедший. Стреляй его.
- Где он? Р-р-р-р...
- Лови. Дави. Хватай.
- О-р. Э-э. А-а.
Неосторожное движение Гимнаста выдало его. Он случайно толкнул коленом
крышку, она упала прежде, чем он успел придержать ее, и в общем смятении
глазам врагов предстал воин средневековья, с занесенным мечом. Он двинул им
на первого солдата (незащищенного, разумеется, кольчугой) и отрубил ему,
наискось, от плеча к бедру, верхнюю часть организма.
КОМОН, т.е. БАЯРД
Злополучная участь испорченного солдата на мгновение ужаснула
остальных, а затем грянули выстрелы. Револьверные пули, однако, не пробили
хорошо сработанную кольчугу; тем не менее удары их были сквозь сетку весьма
сильны и болезненны. Гимнаст бросился на врагов. Он рубил без жалости и
пощады, навстречу ему подымались хрупкие клинки сабель, но что могли они
сделать против двадцатипятифунтовой стали в сильных руках. Комон, воистину,
уподобился Баярду. Две головы отсек он, упавших на раздробленное стекло
витрин, и стекло стало красным. Один поплатился рукой, а несколько - даже
рукой вместе с плечом; у этих быстро закатились глаза. И скоро стало пусто
вокруг Комона, но сам он, раненный пулей в мякоть ноги, видел, что не
продержится перед новым натиском.
- Бежали робкие грузины, - вскричал Гимнаст и бросился к выходу,
расчищая себе путь своим Дюрандалем. Любопытные, столпившиеся у подъезда,
разбежались при виде страшного, со слепым железным лицом, человека - так
быстро, что потом сами удивлялись своей подвижности.
Комон схватил первого попавшегося извозчика, бледного от ужаса,
столкнул его, швырнул меч в голову толстому лавочнику и так крикнул на
лошадь, что она помчалась, как беговая. И Комон благополучно удрал. Это
бывает. Простое вдохновение часто выручает человека лучше всяких расчетов.
Ничего не может быть действительнее описанного мною происшествия.
Мертвые за живых. Впервые - "Синий журнал", 1914, Э 3. Печатается по
изд.: А.С.Грин. Полн. собр. соч., т. 8, Л., Мысль, 1929.
Арбалет - самострел, усовершенствованный лук с механическим устройством
натягивания тетивы.
Меровинги - первая королевская династия во Франкском государстве,
правившая в V-VIII веках.
Ю.Киркин
А.С.Грин. Собр.соч. в 6-ти томах. Том 2. - М.: Правда, 1980
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 25 марта 2003 года
---------------------------------------------------------------------
Комон, иначе именуемый - Гимнаст, - начал игру с правительством.
Почтенная игра эта угрожала так плотно, что утром, заслышав на коридоре
ласковый перезвон шпор, Комон, не медля секунды, перестал завтракать. Он
встал, выпрямился, все еще с набитым, жующим по инерции ртом; затем,
решительно выплюнув непрожеванный сыр, поднял револьвер и подошел к двери.
- Откройте, - многозначительно воскликнул некто из коридора.
- Сколько вас? - спросил Комон. - Я спрашиваю потому, что, если вас
очень много, вы не поместитесь все в одной комнате.
- Комон, именуемый Гимнаст. Откройте.
- Я потерял ключ.
- Ломайте, ребята, дверь.
- Я посмотрю на вас в дырочку, - сказал Гимнаст.
Он выстрелил несколько раз сквозь доски, соображая в то же время, куда
бежать. Шум и грохот за дверью показал ему, что там шарахнулись. Он подбежал
к окну, заглянул в шестиэтажное, узкое пространство улицы, перегнувшись в
сторону таким могучим усилием, что тело несколько мгновений держалось за
подоконник только носками, поймал водосточную трубу. Через минуту он
спрыгнул на мостовую без шапки и с револьвером в зубах, напоминая кошку,
уносящую воробья.
Осмотревшись, Гимнаст побежал с быстротой ящерицы. Вид бегущего
человека не сразу разбудил инстинкты погони в уличной толпе, сновавшей
вокруг. Прохожие остановились; некоторые из них, с видом лунатика, медленно
пошли за бегущим, вопросительно смотря друг на друга, затем, вдруг
сорвавшись, как будто им дали сзади пинка, бессмысленно помчались, крича:
"Держи его, лови. Не пускай".
Комон был ловок и неутомим в беге. Согнувшись, чем уменьшал
сопротивление воздуха, бросался он с одной стороны улицы на другую, вился
вокруг карет, столбов, омнибусов, газетных киосков, распластывался, когда
чувствовал на себе хватающую руку, и преследователь летел через него
кувырком. Если бы ему пришлось бежать в пустом месте, Комон давно бы
опередил всех, но как немыслимо пловцу опередить воду, так Гимнаст не мог
оставить за собой город; за каждым углом, в каждом переулке и повороте,
срывались за ним, хрипло крича, новые охотники; уличные собаки,
бессознательно копируя людей, хватали Комона за пятки с грозным и
воинственным лаем.
Четыре раза, спасаясь от поимки, Гимнаст оборачивался, швырял пули, и
каждый раз происходило некоторое смертельное замешательство. Наконец,
выбежав на площадь, Комон увидел, что к нему мчатся со всех сторон, и
улизнуть трудно. Тогда, повинуясь инстинкту, матери всех человеческих дел,
беглец ринулся в Исторический музей, опрокинув швейцара, взвился по
роскошной лестнице в третий этаж и остановился, соображая, что делать; он
употребил на это секунду.
Музей только что открыл свои двери, и публики еще было немного. Комон
бросился, не обращая внимания на изумленных посетителей, через множество
зал, в самую длинную, кривую и сумеречную, напоминающую лес от множества
загромождавших ее витрин, подставок, щитов с оружием, целого войска мумий и
ширм, похожих на театральные кулисы; по ширмам этим, живописно блестя на
темном бархате, висели кольчуги, латы, шлемы, набедренники, топоры, луки,
стрелы, арбалеты, мечи, палаши, кинжалы и сабли. Древние золотые венцы
греческих героев покоились на столбах; лес копий, знамен и бунчуков таился в
углах. Каждая вещь здесь взывала к бою, вооружению, сопротивлению, ударам и
натиску.
Первое, что сделал Комон, - это баррикаду у захлопнутой за собой двери.
Он навалил на нее трех оглушительно зазвеневших стальных рыцарей времен
Меровингов, на рыцарей бросил полдюжины фараонов Верхнего Нила, вместе с их
раскрашенными ящиками; поверх всего опрокинул, сломав, несколько витрин с
монетами, которые раскатились по полу совершенно так, как раскатывались,
если их просыпали при Гамилькаре Барке. На это Комон употребил две минуты.
С тою же быстротой, следствием большой нервности и физической силы,
Гимнаст, отбросив пустой револьвер, одел тяжелую мягкую кольчугу, шлем,
опустил забрало и немного замешкался; при виде исключительного разнообразия
оружия глаза его разбежались. С арбалетами он не умел обращаться, луки были
без тетивы, кинжалы и сабли не внушали почтения. Комон был во власти своих
кольчуги и шлема, он как бы припоминал в себе далекое прошлое человечества.
Ему хотелось дорого и недурно продать жизнь. Гимнаст выбрал меч, огромный,
сверкающий и тяжелый, каким, вероятно, не раз крошила железная саксонская
рука звонких латников. Меч был внушителен. Гимнаст взмахнул им над головой,
затем, для пробы, обрушил страшный удар на одну из мумий; дерево, треснув,
распалось, и запеленутый фараон кубарем вылетел из него, распространяя запах
старомодных духов, которыми был пропитан весьма старательно.
Догадливость не изменила Комону при виде столь древнего явления;
проворно затолкав фараона в угол, Гимнаст, с мечом в руках, втиснулся в
египетскую могилу, прикрыв себя другой половиной ящика. Дверь, тем временем,
поддаваясь усилиям солдат и сторожей, глухо звенела латами валявшихся на
полу рыцарей. Комон стоял в душной ароматической тьме ящика и прислушивался.
Скоро ворвалась, судя по шуму, целая толпа людей, с криками разбежались они
по длинным проходам зала, и Гимнаст слышал их, полные бешенства, возгласы:
- Все сломано.
- Ай, и деньги тут, на полу.
Кто-то шепнул, задыхаясь:
- Я возьму парочку, а?
Другой шепот:
- Тащи, чего зевать. Тсс...
- Негодяй. Сумасшедший. Стреляй его.
- Где он? Р-р-р-р...
- Лови. Дави. Хватай.
- О-р. Э-э. А-а.
Неосторожное движение Гимнаста выдало его. Он случайно толкнул коленом
крышку, она упала прежде, чем он успел придержать ее, и в общем смятении
глазам врагов предстал воин средневековья, с занесенным мечом. Он двинул им
на первого солдата (незащищенного, разумеется, кольчугой) и отрубил ему,
наискось, от плеча к бедру, верхнюю часть организма.
КОМОН, т.е. БАЯРД
Злополучная участь испорченного солдата на мгновение ужаснула
остальных, а затем грянули выстрелы. Револьверные пули, однако, не пробили
хорошо сработанную кольчугу; тем не менее удары их были сквозь сетку весьма
сильны и болезненны. Гимнаст бросился на врагов. Он рубил без жалости и
пощады, навстречу ему подымались хрупкие клинки сабель, но что могли они
сделать против двадцатипятифунтовой стали в сильных руках. Комон, воистину,
уподобился Баярду. Две головы отсек он, упавших на раздробленное стекло
витрин, и стекло стало красным. Один поплатился рукой, а несколько - даже
рукой вместе с плечом; у этих быстро закатились глаза. И скоро стало пусто
вокруг Комона, но сам он, раненный пулей в мякоть ноги, видел, что не
продержится перед новым натиском.
- Бежали робкие грузины, - вскричал Гимнаст и бросился к выходу,
расчищая себе путь своим Дюрандалем. Любопытные, столпившиеся у подъезда,
разбежались при виде страшного, со слепым железным лицом, человека - так
быстро, что потом сами удивлялись своей подвижности.
Комон схватил первого попавшегося извозчика, бледного от ужаса,
столкнул его, швырнул меч в голову толстому лавочнику и так крикнул на
лошадь, что она помчалась, как беговая. И Комон благополучно удрал. Это
бывает. Простое вдохновение часто выручает человека лучше всяких расчетов.
Ничего не может быть действительнее описанного мною происшествия.
Мертвые за живых. Впервые - "Синий журнал", 1914, Э 3. Печатается по
изд.: А.С.Грин. Полн. собр. соч., т. 8, Л., Мысль, 1929.
Арбалет - самострел, усовершенствованный лук с механическим устройством
натягивания тетивы.
Меровинги - первая королевская династия во Франкском государстве,
правившая в V-VIII веках.
Ю.Киркин