Небольшие зарисовки летнего Арбата,
выполненные довольно далеко от него, может по
памяти, а может и по умыслу...
"Лица стерты, краски тусклы, то ли люди, то ли куклы..."
- разносится над залитым солнцем Арбатом. Это старик-музыкант.
Гитара и шляпа - его хлеб. Вечно спешащий народ кидает ему
мелочь, а он смотрит на мир широко открытыми глазами и
посмеивается про себя в такт музыке.
Вот желторотый юнец обхаживает длинноногую самочку. Его
рука скользит по внушительному бедру, старательно цепляясь за
каждую петельку колготок. Глаза томно прикрыты. Между тем
самочке все-равно, она уже перепробовала многое, и теперь
просто щурится под лучами летнего солнышка.
А вот стайка пионеров примостилась в тени напротив
Бубликов. Они щебечут о вайне, удринчанном накануне. Тускло
поблескивают фенечки. Одна из них вот-вот готова свалиться.
"Эх в Питер бы щас..." - мечтательно цедит кто-то, затягиваясь
дешевой сигаретой.
А вот бабулька, нарочито одетая во все черное. Холщевая
сумка приятно позвякивает. Цепкий взгляд скользит по булыжнику
в поисках солнечных бликов. Дворянская кровь мерно побулькивает
в ее остекленевших сосудах.
Вот олдовый хиппи. Картинно шествует, неся под мышкой
редкий рекорд Дорзов. Недавно вымытый хайр чуть серебрится на
солнце. Кожанная фенька поистерлась, но Джа все еще держит его
за руку.
А вот новый русский. Зеленая рубашка и черные брюки
весьма сочетаются с новеньким пэйджером. Антенна радиотелефона
чуть покачивается. Золотая цепочка позвякивает в такт, а
подбородок тщательно выбрит. На лакированных ботинках
предательски притаилась пылинка.
А это художники. Они высыпали на булыжную мостовую и
вместе радуются солнцу. Ватман и холст, кисть и карандаш - все
при деле. Каждый из них - личность. Вот кто-то наступил на
шнурок, но не заметил. "- Вас нарисовать?!?"
Но я пробегаю мимо.
Я снова куда-то спешу.
А летний Арбат спешит мне вслед. Куда?
Об этом знает лишь старик-музыкант
"...Где куклы так похожи на людей..."
Мак Хаммер.
сентябрь 1996.
выполненные довольно далеко от него, может по
памяти, а может и по умыслу...
"Лица стерты, краски тусклы, то ли люди, то ли куклы..."
- разносится над залитым солнцем Арбатом. Это старик-музыкант.
Гитара и шляпа - его хлеб. Вечно спешащий народ кидает ему
мелочь, а он смотрит на мир широко открытыми глазами и
посмеивается про себя в такт музыке.
Вот желторотый юнец обхаживает длинноногую самочку. Его
рука скользит по внушительному бедру, старательно цепляясь за
каждую петельку колготок. Глаза томно прикрыты. Между тем
самочке все-равно, она уже перепробовала многое, и теперь
просто щурится под лучами летнего солнышка.
А вот стайка пионеров примостилась в тени напротив
Бубликов. Они щебечут о вайне, удринчанном накануне. Тускло
поблескивают фенечки. Одна из них вот-вот готова свалиться.
"Эх в Питер бы щас..." - мечтательно цедит кто-то, затягиваясь
дешевой сигаретой.
А вот бабулька, нарочито одетая во все черное. Холщевая
сумка приятно позвякивает. Цепкий взгляд скользит по булыжнику
в поисках солнечных бликов. Дворянская кровь мерно побулькивает
в ее остекленевших сосудах.
Вот олдовый хиппи. Картинно шествует, неся под мышкой
редкий рекорд Дорзов. Недавно вымытый хайр чуть серебрится на
солнце. Кожанная фенька поистерлась, но Джа все еще держит его
за руку.
А вот новый русский. Зеленая рубашка и черные брюки
весьма сочетаются с новеньким пэйджером. Антенна радиотелефона
чуть покачивается. Золотая цепочка позвякивает в такт, а
подбородок тщательно выбрит. На лакированных ботинках
предательски притаилась пылинка.
А это художники. Они высыпали на булыжную мостовую и
вместе радуются солнцу. Ватман и холст, кисть и карандаш - все
при деле. Каждый из них - личность. Вот кто-то наступил на
шнурок, но не заметил. "- Вас нарисовать?!?"
Но я пробегаю мимо.
Я снова куда-то спешу.
А летний Арбат спешит мне вслед. Куда?
Об этом знает лишь старик-музыкант
"...Где куклы так похожи на людей..."
Мак Хаммер.
сентябрь 1996.