Ирина Ларькова
Другой Пигмалион
Человеку свойственно ошибаться, и самая большая ошибка подстерегает его тогда, когда он оценивает свои собственные силы. Мало кто знает, какие неисчерпаемые ресурсы предоставила ему жизнь. Не безумие ли – провести все отведенное тебе время в сожалениях о том, что не наступило по вине твоего собственного безволия и невежества? И как отблагодарить случай, который переворачивает с ног на голову весь застоявшийся мир – просто чтобы убедить тебя, что ты – другой? Не тот, кем привык себя считать…
Когда мы познакомились на каком-то сайте путешественников, я первым делом отметила, что хиджаб ее на всех фотографиях темный: вот она за рулем кабриолета, вот рядом с ростовым портретом шейха, вот с коллегами на семинаре – всюду круглое и желтое, как луна, лицо ее обрамляет черный платок. Иногда на нем вышито что-нибудь хорошее, вроде Swarovski, и так же поблескивают прямоугольные стекла очков. При встрече Аида производит самое благоприятное впечатление: светло улыбается, не отводя взгляда, грациозно двигает округлыми плечами, будто пританцовывая, говорит быстро и тихо.
– Не жарко тебе так ходить? Ведь Сингапур на экваторе почти? – спросила я о том, что волновало меня больше всего, без лишних церемоний.
– А без платка не жарко? Вот и мне жарко. А впрочем, привыкаешь быстро, – отмахнулась Аида и принялась делиться восторгами от Эмиратов, куда недавно перебралась. Поддавшись настроению, я поддержала ее энтузиазм. С этого дня у нас появился ритуал, повторяющийся каждую встречу, – хвалить место, где мы оказывались, погоду, окружающих – словом, находить рядом что-то, достойное похвалы.
Поначалу общие темы требуется искать – у нас с этим проблем не было. Каждый день она забрасывала меня письмами с трогательными и вдохновляющими роликами, делилась собственным опытом, напоминала о Божественном промысле и справедливости и преуспела – мы стали улыбаться и смеяться вместе почти постоянно.
С ней вообще тут же стало легко. Тем удивительнее – потому что жизнь ее никогда не была простой. Старшая дочь, любимица отца и рабочая лошадка для остальных родственников, она и в игрушки-то не помнит, чтобы играла: сразу приняла на себя груз забот о младших. Отец оставил тело, когда Аиде было четырнадцать, и так началась ее совсем уже взрослая жизнь. Наверное, с этой тоской – потерей единственного близкого человека – она так до конца и не справилась, но тоска сделала ее щедрой, задушевной, искренней. Однако угодить всем многочисленным тетям, дядям, кузенам и кузинам плодовитого семейства и заслужить их поощрение ей ни разу так и не удалось.
К двадцати годам, устав пытаться сделать всех счастливыми, Аида поступила так, как поступила бы на ее месте любая другая золушка, – собралась замуж. Ей даже улыбнулась удача: жених был не противен – но как не сказать: он и хорош был только тем, что освобождал хлопотунью от опостылевшего отчего дома. Других достоинств Аида в нем не искала.
Супруги прожили вместе двенадцать лет, и Аллах послал им троих детей. Жили, по малайским понятиям, хорошо – как все. Грех жаловаться. В один непрекрасный день Аида вернулась из офиса особенно уставшей и спросила: «Эй, муженек, а нельзя ли сделать так, чтобы ты тоже ходил на работу каждый день и обеспечивал нашу семью?» – «Тихо, женщина! – прикрикнул муж с дивана. – Работаю я два дня в лавке у друга, только чтобы тебе угодить. Для себя бы не стал. Денег на проживание нам вполне хватает. А детям я нужен сильным и здоровым, а не вымотанным и безрадостным». С детьми он действительно играл и гулял с удовольствием.
У Аиды к тому времени уже была успешная риелторская практика за рубежом и фонтан бизнес-идей. Рассудив, что детям ее муж нужен, а она без него, пожалуй, обойдется, Аида зажмурилась и предложила развод. Муж не поверил. Не поверил и после, и до сих пор не верит, что женщина из его народа с тремя детьми может не только отсвечивать на кухне и подавать гостям кофе, но и управляться со штатом из няни, гувернантки и экономки через мобильный офис из другой страны.
Аида всплакнула по вековечной традиции слабого пола, оплатила школу для старшей дочери на год вперед, сложила вещи в свой командировочный чемодан и перебралась из исчерпанного Сингапура в перспективный Дубаи. Да и кто бы так не поступил? Возможность за несколько лет сколотить состояние, достаточное, чтобы открыть свой небольшой бизнес на родине, – интернациональная мечта, которая сбывается здесь.
В Дубаи плечом к плечу работают индиец и араб, китаец и африканец. И, как выяснилось, не только.
– Понимаешь, они разные. В целом, наверное, душевные больше, чем обязательные.
Аида
Аида не в восторге от малайцев, а может быть, просто оценивает их трезво. Говорит: ленивые, избалованные самодуры. Ей, конечно, виднее: она сама малайка, родилась в Сингапуре и прожила там первую четверть своего века. Первую учебную четверть.Когда мы познакомились на каком-то сайте путешественников, я первым делом отметила, что хиджаб ее на всех фотографиях темный: вот она за рулем кабриолета, вот рядом с ростовым портретом шейха, вот с коллегами на семинаре – всюду круглое и желтое, как луна, лицо ее обрамляет черный платок. Иногда на нем вышито что-нибудь хорошее, вроде Swarovski, и так же поблескивают прямоугольные стекла очков. При встрече Аида производит самое благоприятное впечатление: светло улыбается, не отводя взгляда, грациозно двигает округлыми плечами, будто пританцовывая, говорит быстро и тихо.
– Не жарко тебе так ходить? Ведь Сингапур на экваторе почти? – спросила я о том, что волновало меня больше всего, без лишних церемоний.
– А без платка не жарко? Вот и мне жарко. А впрочем, привыкаешь быстро, – отмахнулась Аида и принялась делиться восторгами от Эмиратов, куда недавно перебралась. Поддавшись настроению, я поддержала ее энтузиазм. С этого дня у нас появился ритуал, повторяющийся каждую встречу, – хвалить место, где мы оказывались, погоду, окружающих – словом, находить рядом что-то, достойное похвалы.
Поначалу общие темы требуется искать – у нас с этим проблем не было. Каждый день она забрасывала меня письмами с трогательными и вдохновляющими роликами, делилась собственным опытом, напоминала о Божественном промысле и справедливости и преуспела – мы стали улыбаться и смеяться вместе почти постоянно.
С ней вообще тут же стало легко. Тем удивительнее – потому что жизнь ее никогда не была простой. Старшая дочь, любимица отца и рабочая лошадка для остальных родственников, она и в игрушки-то не помнит, чтобы играла: сразу приняла на себя груз забот о младших. Отец оставил тело, когда Аиде было четырнадцать, и так началась ее совсем уже взрослая жизнь. Наверное, с этой тоской – потерей единственного близкого человека – она так до конца и не справилась, но тоска сделала ее щедрой, задушевной, искренней. Однако угодить всем многочисленным тетям, дядям, кузенам и кузинам плодовитого семейства и заслужить их поощрение ей ни разу так и не удалось.
К двадцати годам, устав пытаться сделать всех счастливыми, Аида поступила так, как поступила бы на ее месте любая другая золушка, – собралась замуж. Ей даже улыбнулась удача: жених был не противен – но как не сказать: он и хорош был только тем, что освобождал хлопотунью от опостылевшего отчего дома. Других достоинств Аида в нем не искала.
Супруги прожили вместе двенадцать лет, и Аллах послал им троих детей. Жили, по малайским понятиям, хорошо – как все. Грех жаловаться. В один непрекрасный день Аида вернулась из офиса особенно уставшей и спросила: «Эй, муженек, а нельзя ли сделать так, чтобы ты тоже ходил на работу каждый день и обеспечивал нашу семью?» – «Тихо, женщина! – прикрикнул муж с дивана. – Работаю я два дня в лавке у друга, только чтобы тебе угодить. Для себя бы не стал. Денег на проживание нам вполне хватает. А детям я нужен сильным и здоровым, а не вымотанным и безрадостным». С детьми он действительно играл и гулял с удовольствием.
У Аиды к тому времени уже была успешная риелторская практика за рубежом и фонтан бизнес-идей. Рассудив, что детям ее муж нужен, а она без него, пожалуй, обойдется, Аида зажмурилась и предложила развод. Муж не поверил. Не поверил и после, и до сих пор не верит, что женщина из его народа с тремя детьми может не только отсвечивать на кухне и подавать гостям кофе, но и управляться со штатом из няни, гувернантки и экономки через мобильный офис из другой страны.
Аида всплакнула по вековечной традиции слабого пола, оплатила школу для старшей дочери на год вперед, сложила вещи в свой командировочный чемодан и перебралась из исчерпанного Сингапура в перспективный Дубаи. Да и кто бы так не поступил? Возможность за несколько лет сколотить состояние, достаточное, чтобы открыть свой небольшой бизнес на родине, – интернациональная мечта, которая сбывается здесь.
В Дубаи плечом к плечу работают индиец и араб, китаец и африканец. И, как выяснилось, не только.
Стив
Однажды Аида прибежала ко мне с горящими загадочным светом глазами. После традиционных приветствий и вопросов обронила: «Ты ведь русская. Расскажи про русских мужчин – какие они? Надежные? Обязательные?» Ответ на этот вопрос требовал щепетильности: следовало не повредить международной репутации русского мужчины и ответить откровенно (ведь надежность и обязательность можно назвать родовыми признаками русских с большой натяжкой).– Понимаешь, они разные. В целом, наверное, душевные больше, чем обязательные.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента