Иван Сергеевич Тургенев
<Письмо к петербургским студентам>
Милостивые государи!
Я получил ваше любезное приглашение присутствовать на музыкально-литературном вечере. К сожалению, состояние моего здоровья не позволяет мне исполнить столь лестное для меня желание ваших товарищей-студентов. Я почел бы за особенное удовольствие изъявить им, как я это сделал гг. московским студентам, всю мою благодарность за столь искреннее выражение их сочувствия к моей литературной деятельности и к тем принципам, которые постоянно руководили ею. Это сочувствие украсило мой нынешний приезд в Россию и оставило во мне неизгладимые следы. Я душевно радуюсь и за самого себя и за всё то хорошее, честное, новое, которое в живых чертах представляется мне всякий раз, когда я размышляю обо всем, что я видел и слышал здесь, в среде того юного поколения, правильное развитие которого так важно и в настоящем и в будущем. Это поколение, сколько я могу судить, на хорошей дороге, на дороге, которая одна может привести к желаемой всеми нами цели: к преуспеянию и упрочению нашего дорогого отечества, русской мысли и русской жизни.
Передайте вашим товарищам мой усердный поклон и примите уверение в моей сердечной преданности.
Ив. Тургенев
С.-Петербург, 19 марта 1879 г.
Я получил ваше любезное приглашение присутствовать на музыкально-литературном вечере. К сожалению, состояние моего здоровья не позволяет мне исполнить столь лестное для меня желание ваших товарищей-студентов. Я почел бы за особенное удовольствие изъявить им, как я это сделал гг. московским студентам, всю мою благодарность за столь искреннее выражение их сочувствия к моей литературной деятельности и к тем принципам, которые постоянно руководили ею. Это сочувствие украсило мой нынешний приезд в Россию и оставило во мне неизгладимые следы. Я душевно радуюсь и за самого себя и за всё то хорошее, честное, новое, которое в живых чертах представляется мне всякий раз, когда я размышляю обо всем, что я видел и слышал здесь, в среде того юного поколения, правильное развитие которого так важно и в настоящем и в будущем. Это поколение, сколько я могу судить, на хорошей дороге, на дороге, которая одна может привести к желаемой всеми нами цели: к преуспеянию и упрочению нашего дорогого отечества, русской мысли и русской жизни.
Передайте вашим товарищам мой усердный поклон и примите уверение в моей сердечной преданности.
Ив. Тургенев
С.-Петербург, 19 марта 1879 г.
Примечания
Печатается по тексту первой публикации: «Петербургский листок», 1879, № 60, 27 марта/8 апреля.
В собрание сочинений впервые включено в издании: Т, Сочинения, т. XII, стр. 556.
Автограф неизвестен.
История письма такова. Студенты Петербургского университета и Горного института, за три дня до отъезда Тургенева из Петербурга, обратились к нему с просьбой принять участие в организуемом с благотворительной целью литературно-музыкальном вечере. Тургенев ответил им отказом, сославшись на нездоровье (см.: «Петербургский листок», 1879, № 60, 27 марта). Подлинная причина отказа Тургенева была, однако, иной.
В анонимных воспоминаниях «Бывшего студента Горного института», опубликованных уже после смерти Тургенева в «Общем деле», утверждалось, что от участия в литературно-музыкальном вечере Тургенев отказался, прямо заявив, что ему «положительно запрещено являться среди молодежи и принимать ее овации»[1]. Политический характер чествований Тургенева, его сближение с молодежью в обстановке всё усиливавшегося революционного движения и растущего недовольства демократической интеллигенции очень тревожило правительство. «В Петербурге седого путешественника окружили шпионами, – писал П. Л. Лавров. – Ему запрещено было там являться среди молодежи и принимать ее овации. Ему советовали под рукою уезжать <…>. Но тронуть писателя, знаменитого по всей Европе, не решились» (Революционеры-семидесятники, стр. 51–52).
«Безумные овации Тургеневу в Москве и здесь… – с негодованием отмечал К. П. Победоносцев в письме к Е. Ф. Тютчевой от 17(29) марта 1879 г. – Этот седой безумец Тургенев, как ворона, захваленная лисицей, приходит в умиление, произносит речь, поклоняется в восторге молодому поколению»[2].
Необычное место публикации письма Тургенева петербургским студентам (газета «Петербургский листок») М. К. Клеман справедливо объяснял «тем обстоятельством, что все другие газеты не решались печатать письмо – после запрещения Тургеневу, выступать перед молодежью публикация его обращения к студентам могла повлечь за собою цензурные неприятности»[3]. В подобной обстановке Тургенев покинул 21 марта/2 апреля 1879 г. Петербург и выехал за границу.
Многочисленные адреса, поднесенные Тургеневу, носили явно политический характер. Один из подобных адресов – от студентов Горного института – приводит по памяти анонимный мемуарист в своей (упоминавшейся выше) статье, опубликованной в № 56 журнала «Общее дело» за 1883 г.[4] В нем выражается радость по поводу того, что, как узнали его авторы, Тургенев намеревался «возвратиться в Россию и принять в делах ее личное, непосредственное участие».
По свидетельству П. Л. Лаврова, Тургенев задумывался над тем, чтобы окончательно переселиться в Россию. «Верил ли он сколько-нибудь в то, что <…> при заострившейся борьбе вообще возможно, что «Отцы и дети» 1879 года «поймут» его и пойдут за ним?.. – писал Лавров. – Ответить решительно на это я не могу, но… сомневаюсь… Допускаю лишь, что совершенно согласно с общими чертами его характера, он, при самомалейшей надежде на развитие общественной силы в России, где бы то ни было и в каком бы то ни было направлении <…> ему симпатичном – готов был не только сочувствовать, но и содействовать всякому такому движению, хотя не верил ни в прочность его, ни в состоятельность людей, к которым примыкал, и готов был при первом проявлении этой несостоятельности погрузиться снова в свой скептицизм» (Революционеры-семидесятники, стр. 53–54).
Bibl Nat – Национальная библиотека (Париж).
ГБЛ — Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина (Москва).
ГИМ – Государственный исторический музей (Москва).
ГПБ – Государственная публичная библиотека имени M. E. Салтыкова-Щедрина (Ленинград).
ИРЛИ – Институт русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР (Ленинград).
ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва).
ЦГАОР – Центральный государственный архив Октябрьской революции (Москва).
В собрание сочинений впервые включено в издании: Т, Сочинения, т. XII, стр. 556.
Автограф неизвестен.
История письма такова. Студенты Петербургского университета и Горного института, за три дня до отъезда Тургенева из Петербурга, обратились к нему с просьбой принять участие в организуемом с благотворительной целью литературно-музыкальном вечере. Тургенев ответил им отказом, сославшись на нездоровье (см.: «Петербургский листок», 1879, № 60, 27 марта). Подлинная причина отказа Тургенева была, однако, иной.
В анонимных воспоминаниях «Бывшего студента Горного института», опубликованных уже после смерти Тургенева в «Общем деле», утверждалось, что от участия в литературно-музыкальном вечере Тургенев отказался, прямо заявив, что ему «положительно запрещено являться среди молодежи и принимать ее овации»[1]. Политический характер чествований Тургенева, его сближение с молодежью в обстановке всё усиливавшегося революционного движения и растущего недовольства демократической интеллигенции очень тревожило правительство. «В Петербурге седого путешественника окружили шпионами, – писал П. Л. Лавров. – Ему запрещено было там являться среди молодежи и принимать ее овации. Ему советовали под рукою уезжать <…>. Но тронуть писателя, знаменитого по всей Европе, не решились» (Революционеры-семидесятники, стр. 51–52).
«Безумные овации Тургеневу в Москве и здесь… – с негодованием отмечал К. П. Победоносцев в письме к Е. Ф. Тютчевой от 17(29) марта 1879 г. – Этот седой безумец Тургенев, как ворона, захваленная лисицей, приходит в умиление, произносит речь, поклоняется в восторге молодому поколению»[2].
Необычное место публикации письма Тургенева петербургским студентам (газета «Петербургский листок») М. К. Клеман справедливо объяснял «тем обстоятельством, что все другие газеты не решались печатать письмо – после запрещения Тургеневу, выступать перед молодежью публикация его обращения к студентам могла повлечь за собою цензурные неприятности»[3]. В подобной обстановке Тургенев покинул 21 марта/2 апреля 1879 г. Петербург и выехал за границу.
Многочисленные адреса, поднесенные Тургеневу, носили явно политический характер. Один из подобных адресов – от студентов Горного института – приводит по памяти анонимный мемуарист в своей (упоминавшейся выше) статье, опубликованной в № 56 журнала «Общее дело» за 1883 г.[4] В нем выражается радость по поводу того, что, как узнали его авторы, Тургенев намеревался «возвратиться в Россию и принять в делах ее личное, непосредственное участие».
По свидетельству П. Л. Лаврова, Тургенев задумывался над тем, чтобы окончательно переселиться в Россию. «Верил ли он сколько-нибудь в то, что <…> при заострившейся борьбе вообще возможно, что «Отцы и дети» 1879 года «поймут» его и пойдут за ним?.. – писал Лавров. – Ответить решительно на это я не могу, но… сомневаюсь… Допускаю лишь, что совершенно согласно с общими чертами его характера, он, при самомалейшей надежде на развитие общественной силы в России, где бы то ни было и в каком бы то ни было направлении <…> ему симпатичном – готов был не только сочувствовать, но и содействовать всякому такому движению, хотя не верил ни в прочность его, ни в состоятельность людей, к которым примыкал, и готов был при первом проявлении этой несостоятельности погрузиться снова в свой скептицизм» (Революционеры-семидесятники, стр. 53–54).
Условные сокращения
АрхивохранилищаBibl Nat – Национальная библиотека (Париж).
ГБЛ — Государственная библиотека СССР имени В. И. Ленина (Москва).
ГИМ – Государственный исторический музей (Москва).
ГПБ – Государственная публичная библиотека имени M. E. Салтыкова-Щедрина (Ленинград).
ИРЛИ – Институт русской литературы (Пушкинский Дом) АН СССР (Ленинград).
ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства (Москва).
ЦГАОР – Центральный государственный архив Октябрьской революции (Москва).
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента