Калиновский И
Королева большого дерби
И.Калиновский
Королева большого дерби
Да, сэр, я и Джо пережили несравненный, блистательный успех, который от начала до конца создали своими руками. Вот только бедняга Джо в зените нашей славы умчался, как вихрь, в неизвестность.
Я не боюсь раскрыть карты, потому что сцена опустела, огни погасли и занавесь опущен.
Да и кому сейчас придет на ум предъявлять претензии к простому созвучию Электра, под которым скрывалась наша гениальная затея.
Должен сказать, сэр, что сама жизнь, как нарочно, приготовила нас для этой роли: я пятнадцать лет был сначала ученым, а потом препаратором отдела непарнокопытных млекопитающих Королевского Британского музея. Моя специальность - набивка чучел.
А Джо прямо родился механиком и начал играть зубчатыми колесами от старых сломанных часов еще в люльке. С детства он делал одно и то же: разбирал, чинил и собирал всякие механизмы. Позже Джо стал владельцем ремонтно-механической мастерской, в которой, кроме него, не было ни одного работника. Чинил же он все - от электрической бритвы до электронной счетной машины.
Наша детская дружба с Джо уже таила в себе семена будущего произведения человеческого гения. Даже жизненные невзгоды, выпавшие на нашу долю в виде полосы безработицы, застоя в делах мастерской, в конечном счете пошли нам на пользу.
Я работал тогда два дня в неделю, подновляя главным образом старые, выеденные молью чучела ослов и зебр. В отделе рядом с доисторическим трехпалым Гиппарионом стоял великолепный костяк современного английского рысака.
Вот этот-то скелет и привлек любознательный взгляд Джо, зашедшего ко мне в обеденный час.
- Здорово сделано! - сказал он, поглядывая на скаковое сочленение ног и упругую линию спинного хребта лошади. - Знаешь, Майкл, я раньше не обращал внимания на то, как природа сработала эдакое вот замечательное шасси да еще из: такого второсортного материала!
Пока я мыл руки, Джо развернул газету.
- Двадцать тысяч фунтов стерлингов - большой приз национального дерби! - воскликнул он. - Возьмет же кто-нибудь этот приз, Майкл, и не будет ждать, пока к нему обратятся с ремонтом велосипеда или примуса. Быть владельцем такого рысака - это ведь все равно что иметь фабрику денег)
Тут, очевидно, и пришла в голову Джо гениальная мысль, над осуществлением которой мы стали позднее трудиться.
Именно с этого момента Джо стал задумчив и рассеян. Он отвечал невпопад и после завтрака не пошел к себе а мастерскую, а вернулся со мной в музей. До позднего вечера Джо изучал скелет лошади, делал какие-то измерения и наносил их на бумагу в виде чертежа. При этом он бормотал всякие слова, вроде: "шарнир Гука", "гибкое сочленение", "рычаг", и тому подобное.
Я смотрел на кусок бумаги, который он держал в руке, и спросил, что все это значит.
- Это, Майкл, кинематическая схема, а для чего она нужна, узнаешь потом! - ответил он тогда.
После этого он довольно долго не появлялся, и я выбрал время зайти к нему. Дверь в мастерскую была закрыта, я постучал, но никто не открыл. Пришлось пробираться со двора через запасной выход.
Джо оказался в мастерской, он сидел ко мне спиной перед занавеской, за которой было, очевидно, что-то скрыто. Я разозлился, что он так долго не открывал дверь, видно, не хотел меня впускать. Но Джо, словно просыпаясь, смотрел на меня каким-то отсутствующим взглядом. Я спросил, что с ним случилось.
Вместо ответа Джо молча потянул за один конец занавески, и она сползла в сторону: на фоне знакомой мне кирпичной стены стоял такой же точно, как в музее, скелет лошади, но только не костяной, а металлической, и все его части были довольно густо смазаны машинным маслом.
- Каково? - спросил Джо.
Я глядел на эту металлическую штуку, не понимая, зачем Джо вздумал воспроизвести музейный экспонат в другом материале.
Очевидно, Джо прочел на моем лице недоумение.
- Я вижу, тебе не понравилась моя работа, Майкл. А я хочу пригласить тебя компаньоном в одно дельце.
Тут он начал объяснять мне свою идею, и постепенно у меня с глаз спадала пелена.
- Твоя часть - это оперение всей штуки, Майкл. Ты должен проявить все свое умение и сделать так, чтобы комар носа не подточил. Материал мы будем употреблять первосортный, - естественный, но, конечно, надлежащей выделки. Ты должен, Майкл, достать или содрать первосортную шкуру подобрать превосходные копыта и все прочее и выделать шкуру так, чтобы под ней играла каждая пластмассовая жилка, - требовал Джо.
Так началось мое участие в этом замечательном предприятии. У владельца конного двора Билла Суджента я достал совершенно свежую гнедую шкуру, добыл и все остальное: замечательный хвост, смонтированный, как кисть живописца, на великолепном резиновом стержне, гриву, заделанную в ленту из пластмассы, покрытую тончайшей замшей, и, главное, глаза, сохранившие всю прелесть влажных кобыльих глаз. Они были изготовлены для музея, и я просто прикарманил их. Венцом всего были копыта - это были лучшие копыта, которые я сам отобрал на складе фабрики костяных изделий. Мне пришлось немало повозиться - у меня была уйма работы по части всего оформления, которое нужно было подогнать, как мундир королевского гвардейца. Но зато получилось все на славу.
О том, какой я мастер, можете судить по тому, что спустя два месяца, когда мы, наконец, обрядили машину Джо в мой наряд, увидевший ее случайно жеребец дико заржал и перестал слушаться хозяина.
Впрочем, нам предстояло еще испытать нашу машину в работе и узнать ее возможности в части скоростей.
- Понимаешь ли, - как-то сказал Джо, - чтобы все это закончить, нужно наладить регулировку. Необходимо подыскать подходящий пустырь, где бы за нами не мог подсмотреть ни один черт. Я хочу испробовать ее на большом круге, в условиях, близких к тем, с которыми мы столкнемся на деле. И все это нужно проделать, пока мы еще не надели на нее шкуру и прочее.
Как-то вечером, возвращаясь с поисков деталей для туалета нашей будущей дебютантки, я пошел через железнодорожные пути и тут-то наткнулся на пустырь. Это было недалеко от города, и просто удивительно, что такое место никто не использовал. Очевидно, пустырь и предназначался для будущего развития путей железной дороги.
В тот вечер мы погрузили металлическое шасси-скелет на старый грузовик Джо, прикрыв от любопытных взоров брезентовым чехлом. Мы совсем не думали, что может произойти какой-либо скандал. Поначалу все шло как по маслу: мы подъехали к пустырю между путями, разгрузились и стали намечать трассу, чтобы запустить нашу машину на полный ход.
Джо долго возился под попоной-чехлом, которым мы прикрыли нашу будущую Электру. Он поставил ее на большой круг, то есть отрегулировал движение ног для бега по замкнутой кривой. Регулировка могла производиться как заранее, так и на ходу.
Когда мой друг закончил свои дела, наступила ночь, и мы, подкрепившись стаканчиком бренди, решили начать пробу. Стоявшие вдоль ближайшего участка железнодорожной линии фонари давали достаточно света, чтобы следить за бегом Электры по пустырю.
Я забыл сказать, что вместе с Электрой мой друг смастерил в своей мастерской такую коляску, перед которой любая "американка" казалась допотопной колымагой. В коляску были вмонтированы запасные аккумуляторы, которые включались в питание в случае истощения основных, запрятанных в межреберном пространстве лошадиного каркаса.
Движение ног осуществлялось с помощью сильных электромагнитов по принципу нормального бега: правая передняя - левая задняя и наоборот. Другими словами, ноги то притягивались друг к другу, то отталкивались, и это выходило ничуть не хуже, чем у настоящего рысака.
Нужно сознаться, что бренди прибавило нам решительности, и Джо, раскрыв пластмассовые челюсти Электры, поставил зуб-регулятор на малый ход, а потом дернул кобылу за хвост, который замкнул контакт.
Тотчас же металлические ноги скелета лошади пришли в плавное движение и удивительная запряжка понеслась по пустырю, описывая удлиненный круг и набирая заданную скорость.
Все шло нормально, и Джо сиял, как новенькая десятипенсовая монета, поворачивая голову вслед за Электрой.
Вот тут-то и случилась сначала одна, а за ней другая неприятность, чуть не сорвавшие всю нашу затею.
Дернуло в этот час какого-то викария пойти через пустырь. Мы его заметили лишь в тот момент, когда мимо него пронесся запряженный в тележку скелет лошади, а служитель церкви как подкошенный упал на землю, потеряв свою шляпу. Я бросился к нему, но он лежал в глубоком обмороке.
В этот же момент из-за каменного забора вылетел пассажирский поезд, освещая пространство лучами прожектора. Было видно, как машинист высунулся из будки и пристально смотрел вперед.
Рядом с поездом с огромной скоростью неслась наша Электра, белея пластмассовым черепом и выбрасывая вперед сочленения ног.
Увидя это необычайное зрелище, машинист резко затормозил, раздался скрежет и треск ломающихся буферов.
Мы с Джо успели остановить Электру, торопливо погрузили на грузовик и, кое-как вырулив на ближайшую улицу, умчались восвояси.
В газетах потом писали о поразительном совпадении галлюцинаций машиниста и викария. Оба они утверждали, что видели бегущую мертвую лошадь.
Для нас с Джо это был хороший урок, и мы больше не повторяли своего опыта.
Наступала самая хлопотливая пора завершающей отделки Электры. Мы дошли даже до того, что поставили внутри Электры чудесный репродуктор, снабженный магнитофонной записью мелодичного ржания.
Наконец Джо заявил на ипподроме о намерении принять участие в состязании четырехлеток. Правда, администрация потребовала родословную Электры, но к тому времени мы уже обзавелись таким документом, получив его всего за десять фунтов от владельца кровной кобылы, которая незадолго до того сдохла.
Первый дебют принес нам давно ожидаемый успех: для начала Электра опередила своих соперников на полкруга и взяла первый приз.
Это было только началом. Уже в середине сезона об Электре заговорила вся мировая печать. Электра, Джо и я фигурировали на тысячах фотоснимков в газетах и журналах.
Деньги повалили к нам сами собой, и мы только успевали относить их на банковский счет.
Нам пришлось снять специальное помещение для конюшни и приобрести новую машину и прицепной трейлер-вагон для перевозки Электры к месту состязаний.
Уход за нашей "золотой" кобылой мы, по понятным причинам, осуществляли сами, не доверяя другим. Вместо овса мы заправляли нашу Электру превосходным авиационным маслом и ставили ее под зарядку от городской сети. Больше всего мы заботились об охране нашей конюшни и завели для этой цели целую свору бульдогов.
Приближалось большое дерби, и с ним - большой приз сезона. Нам нечего было готовиться, но мы для отвода глаз каждый день устраивали рядом с конюшней тренинг, поочередно "объезжая" нашу несравненную Электру. Мы оба хорошо почувствовали, что вступили на тесную дорожку, в конце которой маячил заманчивый приз.
Прежде всего, нас попытались купить, или точнее - получить наше согласие на обгон. Владельцы скаковых конюшен и их агенты сначала искали пути наладить с нами отношения на коммерческих началах, но, убедившись в нашей непоколебимости, перешли к войне из-за угла.
Джо как-то выбросил курам очередную порцию овса, который мы для отвода глаз покупали для корма Электры. Когда через полчаса я выглянул на улицу, великолепные плимутроки, лежали мертвыми.
- Эге! - присвистнул Джо, - хорошо, что наша Электра не чувствительна к таким средствам.
Мы тут же проверили воду, поступавшую в конюшню из водопровода, - в ней содержалась смертельная доза цианистого калия. Хорошо, что мы не пили воду, а употребляли ее только для мойки. Осмотр нашего участка труб показал, что в одном месте совсем недавно был установлен дозатор, который с механической точностью подмешивал яд в воду.
Каждый день мы находили на нашей беговой дорожке острые металлические шипы, волчьи капканы и даже небольшие пехотные мины. Перед каждым выездом мы тщательно обследовали путь с помощью миноискателей и специальной бороны, которую толкал перед собой наш грузовик.
К концу месяца нам пришлось приобрести еще пару бульдогов, установить скрытую сигнализацию и окружить конюшню изгородью из обнаженных проводов, сквозь которую проходил ток высокого напряжения.
Наши конкуренты тоже не дремали: они объединились в импровизированный союз и решили еще раз припугнуть нас.
- Хелло!.. Намерены ли вы пойти на уступку или предпочитаете превратиться вместе с вашей клячей в вонючую падаль? - так начал переговоры их представитель Вилли Сломанный Нос, подойдя к нашей конюшне на револьверный выстрел.
- Передайте своим ребятам, что они могут спокойно продать своих одров на собачью колбасу, - хладнокровно ответил Джо.
После этих коротких и выразительных переговоров были прекращены всякие отношения сторон. До большого дерби оставались считанные дни. Это время я вспоминаю как одно короткое мгновение - так мы были заняты подготовкой к состязанию.
Наконец наступил день.
Вы видели когда-нибудь большое лондонское дерби? Это море автомашин, океан людей и поток людских страстей!
Разыгрывался большой приз сезона.
Мы с Джо бессменно дежурили у ипподромной конюшни, откуда должны были выезжать участники бегов.
Разве у нашей Электры могли быть конкуренты? Она все время работала на ничтожной части своей мощности.
Весь этот набор прошлогодних победителей и чемпионов, кончая Гладиатором и Кометой, в лучшем случае мог рассчитывать на полкруга при трех одновременных полных кругах Электры, которая даже при малой скорости проходила полную дистанцию за тридцать секунд. Но нам нельзя было показывать даже и эту малую скорость, и Джо регулировал Электру на самый тихий ход, то есть с опережением соперников на один неполный круг. Так было разумнее и не вызывало подозрений.
Когда начался первый заезд, я сидел на трибуне и видел, как Джо нарочно для начала отстал, и лишь когда противники обогнали его на полкруга, увеличил ход Электры. В ближайшие десять-пятнадцать секунд она обошла своих живых соперников, а потом вынеслась вперед и пришла к финишу, опередив всех остальных ровно на полкруга.
На трибунах бушевала буря, а Джо, покачиваясь в коляске, как триумфатор обходил круг победителя по сплошному ковру из цветов, которые набросала восторженная публика.
Мы еле вырвались из толпы репортеров и любителей конного спорта. Электру гладили по голове и шее, а некоторые поклонники и поклонницы целовали ее ноздри. Удивительно, но никто не заподозрил обмана: так хорошо была сделана покрышка, и я горжусь этим.
Лорд Сольсбери предложил нам за Электру пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, а какой-то рыжий американец, подмигнув, назвал полмиллиона долларов. Но мы тут же удалились к себе в конюшню и спустили с цепей своих бульдогов.
Нам предстояло участвовать в состязаниях в Париже и Риме, а затем ехать в Америку. Переезд стоил бешеных денег, но все окупалось заранее гарантированной прибылью.
В Париже, точнее в его окрестностях, нам пришлось прикупить еще десяток новых собак-мастифов и установить около конюшни две зоны с проволочным заграждением.
Пожав легкие лавры в Париже, мы отправились в Рим, а затем заторопились за океан. Газеты всего света заранее трубили о будущем триумфе Электры. Мы переплыли океан с целой свитой представителей прессы, кинооператоров и богатых спортсменов-любителей, желавших своими глазами увидеть триумф нашей Электры.
Я могу сказать, что в эти дни наша тройка была сенсацией Нового Света.
Нашу красавицу уже прозвали "Королевой большого дерби", и вся пресса была заполнена описаниями необыкновенной лошади-чемпиона и ее владельцев, а главное - прогнозами результатов предстоящего дерби.
Янки готовили к предстоящему состязанию всех своих четвероногих чемпионов. Но мог ли заатлантический континент выставить что-либо подобное Электре? Конечно, нет! Ведь для этого нужно было, помимо техники, быть художником или, точнее, скульптором-анималистом. Нет, янки не могли создать ничего похожего! Они даже не догадывались о механической природе нашей красавицы.
С явной тревогой пресса Штатов комментировала перспективы будущего дерби. Городской ипподром не удовлетворял требованиям международного состязания, и хозяева-распорядители приспособили огромное пространство пляжа на атлантическом побережье континента. Береговая терраса была преображена в сплошную трибуну, а изумительный естественный трек, обработанный дорожными машинами, превратился в первоклассную беговую дорожку.
Как сейчас помню роковой день состязаний, когда среди бури аплодисментов и возгласов миллионной толпы на линию старта вынеслась, как легкокрылая птица, гнедая тонконогая Электра. Огромная толпа бушевала, как шторм.
Шесть лучших рысаков страны должны были оспаривать триумф Электры.
Джо был облачен в традиционные цвета британского жокея: красную куртку и кепи, белоснежные бриджи и желтые щегольские сапожки. Руки в замшевых перчатках с большими крагами крепко держали натянутые вожжи с вплетенными в них проводниками.
Сигнал - и семь запряжек стрелой понеслись по беговой дорожке, Но это продолжалось только первые десять секунд, затем Электра вырвалась вперед, а ее соперники как бы приросли к месту и, казалось, совсем не двигались. Это было невдалеке от середины трибун, где я удобно устроился, прислонившись к арке прохода.
Джо заметил меня и кивнул головой в знак того, что все идет благополучно. Но неожиданно Электра произвольно прибавила ход, в Джо, я это ясно заметил, попытался отключить питание, стараясь разорвать провод. Тут мне стало ясно, что регулировка расстроилась, и Джо не может ничего исправить.
В эту минуту я в последний раз увидел Электру на полном ходу: ноги ее совершенно слились в тумане чудовищной скорости, как это бывает с пропеллером самолета, а грудь со свистом резала воздух.
Лошадь с коляской, в которой все еще сидел Джо, понеслась вперед со скоростью реактивного самолета и через несколько секунд сначала превратилась в точку, а потом совсем исчезла в глубокой дымке далекого горизонта.
Наступила мгновенная и всеобщая тишина. Все посетители ипподрома продолжали безмолвно глядеть вдаль, разинув рты и дожидаясь какого-нибудь объяснения необычайного происшествия.
Что мне оставалось делать? Я тихонько отошел от столба и направился к выходу.
Все это случилось в 12:30 дня, а в 12:50, то есть через 20 минут, в полутораста с лишним километрах от места состязаний на побережье был начисто снесен фанерный киоск вместе с его владельцем, от которого остались только оправа очков и фетровая шляпа с черной лентой. Что случилось с Электрой и ее хозяином, так никому и не удалось узнать. А я, как вы, очевидно, могли понять, вернулся домой, чтобы вспоминать о бывших триумфах "Королевы большого дерби".
Остается добавить, что история с последним дебютом Электры превратилась в легенду, и один из представителей святой церкви утверждал, что Джо вознесен на беговой колеснице прямо к престолу всевышнего.
Королева большого дерби
Да, сэр, я и Джо пережили несравненный, блистательный успех, который от начала до конца создали своими руками. Вот только бедняга Джо в зените нашей славы умчался, как вихрь, в неизвестность.
Я не боюсь раскрыть карты, потому что сцена опустела, огни погасли и занавесь опущен.
Да и кому сейчас придет на ум предъявлять претензии к простому созвучию Электра, под которым скрывалась наша гениальная затея.
Должен сказать, сэр, что сама жизнь, как нарочно, приготовила нас для этой роли: я пятнадцать лет был сначала ученым, а потом препаратором отдела непарнокопытных млекопитающих Королевского Британского музея. Моя специальность - набивка чучел.
А Джо прямо родился механиком и начал играть зубчатыми колесами от старых сломанных часов еще в люльке. С детства он делал одно и то же: разбирал, чинил и собирал всякие механизмы. Позже Джо стал владельцем ремонтно-механической мастерской, в которой, кроме него, не было ни одного работника. Чинил же он все - от электрической бритвы до электронной счетной машины.
Наша детская дружба с Джо уже таила в себе семена будущего произведения человеческого гения. Даже жизненные невзгоды, выпавшие на нашу долю в виде полосы безработицы, застоя в делах мастерской, в конечном счете пошли нам на пользу.
Я работал тогда два дня в неделю, подновляя главным образом старые, выеденные молью чучела ослов и зебр. В отделе рядом с доисторическим трехпалым Гиппарионом стоял великолепный костяк современного английского рысака.
Вот этот-то скелет и привлек любознательный взгляд Джо, зашедшего ко мне в обеденный час.
- Здорово сделано! - сказал он, поглядывая на скаковое сочленение ног и упругую линию спинного хребта лошади. - Знаешь, Майкл, я раньше не обращал внимания на то, как природа сработала эдакое вот замечательное шасси да еще из: такого второсортного материала!
Пока я мыл руки, Джо развернул газету.
- Двадцать тысяч фунтов стерлингов - большой приз национального дерби! - воскликнул он. - Возьмет же кто-нибудь этот приз, Майкл, и не будет ждать, пока к нему обратятся с ремонтом велосипеда или примуса. Быть владельцем такого рысака - это ведь все равно что иметь фабрику денег)
Тут, очевидно, и пришла в голову Джо гениальная мысль, над осуществлением которой мы стали позднее трудиться.
Именно с этого момента Джо стал задумчив и рассеян. Он отвечал невпопад и после завтрака не пошел к себе а мастерскую, а вернулся со мной в музей. До позднего вечера Джо изучал скелет лошади, делал какие-то измерения и наносил их на бумагу в виде чертежа. При этом он бормотал всякие слова, вроде: "шарнир Гука", "гибкое сочленение", "рычаг", и тому подобное.
Я смотрел на кусок бумаги, который он держал в руке, и спросил, что все это значит.
- Это, Майкл, кинематическая схема, а для чего она нужна, узнаешь потом! - ответил он тогда.
После этого он довольно долго не появлялся, и я выбрал время зайти к нему. Дверь в мастерскую была закрыта, я постучал, но никто не открыл. Пришлось пробираться со двора через запасной выход.
Джо оказался в мастерской, он сидел ко мне спиной перед занавеской, за которой было, очевидно, что-то скрыто. Я разозлился, что он так долго не открывал дверь, видно, не хотел меня впускать. Но Джо, словно просыпаясь, смотрел на меня каким-то отсутствующим взглядом. Я спросил, что с ним случилось.
Вместо ответа Джо молча потянул за один конец занавески, и она сползла в сторону: на фоне знакомой мне кирпичной стены стоял такой же точно, как в музее, скелет лошади, но только не костяной, а металлической, и все его части были довольно густо смазаны машинным маслом.
- Каково? - спросил Джо.
Я глядел на эту металлическую штуку, не понимая, зачем Джо вздумал воспроизвести музейный экспонат в другом материале.
Очевидно, Джо прочел на моем лице недоумение.
- Я вижу, тебе не понравилась моя работа, Майкл. А я хочу пригласить тебя компаньоном в одно дельце.
Тут он начал объяснять мне свою идею, и постепенно у меня с глаз спадала пелена.
- Твоя часть - это оперение всей штуки, Майкл. Ты должен проявить все свое умение и сделать так, чтобы комар носа не подточил. Материал мы будем употреблять первосортный, - естественный, но, конечно, надлежащей выделки. Ты должен, Майкл, достать или содрать первосортную шкуру подобрать превосходные копыта и все прочее и выделать шкуру так, чтобы под ней играла каждая пластмассовая жилка, - требовал Джо.
Так началось мое участие в этом замечательном предприятии. У владельца конного двора Билла Суджента я достал совершенно свежую гнедую шкуру, добыл и все остальное: замечательный хвост, смонтированный, как кисть живописца, на великолепном резиновом стержне, гриву, заделанную в ленту из пластмассы, покрытую тончайшей замшей, и, главное, глаза, сохранившие всю прелесть влажных кобыльих глаз. Они были изготовлены для музея, и я просто прикарманил их. Венцом всего были копыта - это были лучшие копыта, которые я сам отобрал на складе фабрики костяных изделий. Мне пришлось немало повозиться - у меня была уйма работы по части всего оформления, которое нужно было подогнать, как мундир королевского гвардейца. Но зато получилось все на славу.
О том, какой я мастер, можете судить по тому, что спустя два месяца, когда мы, наконец, обрядили машину Джо в мой наряд, увидевший ее случайно жеребец дико заржал и перестал слушаться хозяина.
Впрочем, нам предстояло еще испытать нашу машину в работе и узнать ее возможности в части скоростей.
- Понимаешь ли, - как-то сказал Джо, - чтобы все это закончить, нужно наладить регулировку. Необходимо подыскать подходящий пустырь, где бы за нами не мог подсмотреть ни один черт. Я хочу испробовать ее на большом круге, в условиях, близких к тем, с которыми мы столкнемся на деле. И все это нужно проделать, пока мы еще не надели на нее шкуру и прочее.
Как-то вечером, возвращаясь с поисков деталей для туалета нашей будущей дебютантки, я пошел через железнодорожные пути и тут-то наткнулся на пустырь. Это было недалеко от города, и просто удивительно, что такое место никто не использовал. Очевидно, пустырь и предназначался для будущего развития путей железной дороги.
В тот вечер мы погрузили металлическое шасси-скелет на старый грузовик Джо, прикрыв от любопытных взоров брезентовым чехлом. Мы совсем не думали, что может произойти какой-либо скандал. Поначалу все шло как по маслу: мы подъехали к пустырю между путями, разгрузились и стали намечать трассу, чтобы запустить нашу машину на полный ход.
Джо долго возился под попоной-чехлом, которым мы прикрыли нашу будущую Электру. Он поставил ее на большой круг, то есть отрегулировал движение ног для бега по замкнутой кривой. Регулировка могла производиться как заранее, так и на ходу.
Когда мой друг закончил свои дела, наступила ночь, и мы, подкрепившись стаканчиком бренди, решили начать пробу. Стоявшие вдоль ближайшего участка железнодорожной линии фонари давали достаточно света, чтобы следить за бегом Электры по пустырю.
Я забыл сказать, что вместе с Электрой мой друг смастерил в своей мастерской такую коляску, перед которой любая "американка" казалась допотопной колымагой. В коляску были вмонтированы запасные аккумуляторы, которые включались в питание в случае истощения основных, запрятанных в межреберном пространстве лошадиного каркаса.
Движение ног осуществлялось с помощью сильных электромагнитов по принципу нормального бега: правая передняя - левая задняя и наоборот. Другими словами, ноги то притягивались друг к другу, то отталкивались, и это выходило ничуть не хуже, чем у настоящего рысака.
Нужно сознаться, что бренди прибавило нам решительности, и Джо, раскрыв пластмассовые челюсти Электры, поставил зуб-регулятор на малый ход, а потом дернул кобылу за хвост, который замкнул контакт.
Тотчас же металлические ноги скелета лошади пришли в плавное движение и удивительная запряжка понеслась по пустырю, описывая удлиненный круг и набирая заданную скорость.
Все шло нормально, и Джо сиял, как новенькая десятипенсовая монета, поворачивая голову вслед за Электрой.
Вот тут-то и случилась сначала одна, а за ней другая неприятность, чуть не сорвавшие всю нашу затею.
Дернуло в этот час какого-то викария пойти через пустырь. Мы его заметили лишь в тот момент, когда мимо него пронесся запряженный в тележку скелет лошади, а служитель церкви как подкошенный упал на землю, потеряв свою шляпу. Я бросился к нему, но он лежал в глубоком обмороке.
В этот же момент из-за каменного забора вылетел пассажирский поезд, освещая пространство лучами прожектора. Было видно, как машинист высунулся из будки и пристально смотрел вперед.
Рядом с поездом с огромной скоростью неслась наша Электра, белея пластмассовым черепом и выбрасывая вперед сочленения ног.
Увидя это необычайное зрелище, машинист резко затормозил, раздался скрежет и треск ломающихся буферов.
Мы с Джо успели остановить Электру, торопливо погрузили на грузовик и, кое-как вырулив на ближайшую улицу, умчались восвояси.
В газетах потом писали о поразительном совпадении галлюцинаций машиниста и викария. Оба они утверждали, что видели бегущую мертвую лошадь.
Для нас с Джо это был хороший урок, и мы больше не повторяли своего опыта.
Наступала самая хлопотливая пора завершающей отделки Электры. Мы дошли даже до того, что поставили внутри Электры чудесный репродуктор, снабженный магнитофонной записью мелодичного ржания.
Наконец Джо заявил на ипподроме о намерении принять участие в состязании четырехлеток. Правда, администрация потребовала родословную Электры, но к тому времени мы уже обзавелись таким документом, получив его всего за десять фунтов от владельца кровной кобылы, которая незадолго до того сдохла.
Первый дебют принес нам давно ожидаемый успех: для начала Электра опередила своих соперников на полкруга и взяла первый приз.
Это было только началом. Уже в середине сезона об Электре заговорила вся мировая печать. Электра, Джо и я фигурировали на тысячах фотоснимков в газетах и журналах.
Деньги повалили к нам сами собой, и мы только успевали относить их на банковский счет.
Нам пришлось снять специальное помещение для конюшни и приобрести новую машину и прицепной трейлер-вагон для перевозки Электры к месту состязаний.
Уход за нашей "золотой" кобылой мы, по понятным причинам, осуществляли сами, не доверяя другим. Вместо овса мы заправляли нашу Электру превосходным авиационным маслом и ставили ее под зарядку от городской сети. Больше всего мы заботились об охране нашей конюшни и завели для этой цели целую свору бульдогов.
Приближалось большое дерби, и с ним - большой приз сезона. Нам нечего было готовиться, но мы для отвода глаз каждый день устраивали рядом с конюшней тренинг, поочередно "объезжая" нашу несравненную Электру. Мы оба хорошо почувствовали, что вступили на тесную дорожку, в конце которой маячил заманчивый приз.
Прежде всего, нас попытались купить, или точнее - получить наше согласие на обгон. Владельцы скаковых конюшен и их агенты сначала искали пути наладить с нами отношения на коммерческих началах, но, убедившись в нашей непоколебимости, перешли к войне из-за угла.
Джо как-то выбросил курам очередную порцию овса, который мы для отвода глаз покупали для корма Электры. Когда через полчаса я выглянул на улицу, великолепные плимутроки, лежали мертвыми.
- Эге! - присвистнул Джо, - хорошо, что наша Электра не чувствительна к таким средствам.
Мы тут же проверили воду, поступавшую в конюшню из водопровода, - в ней содержалась смертельная доза цианистого калия. Хорошо, что мы не пили воду, а употребляли ее только для мойки. Осмотр нашего участка труб показал, что в одном месте совсем недавно был установлен дозатор, который с механической точностью подмешивал яд в воду.
Каждый день мы находили на нашей беговой дорожке острые металлические шипы, волчьи капканы и даже небольшие пехотные мины. Перед каждым выездом мы тщательно обследовали путь с помощью миноискателей и специальной бороны, которую толкал перед собой наш грузовик.
К концу месяца нам пришлось приобрести еще пару бульдогов, установить скрытую сигнализацию и окружить конюшню изгородью из обнаженных проводов, сквозь которую проходил ток высокого напряжения.
Наши конкуренты тоже не дремали: они объединились в импровизированный союз и решили еще раз припугнуть нас.
- Хелло!.. Намерены ли вы пойти на уступку или предпочитаете превратиться вместе с вашей клячей в вонючую падаль? - так начал переговоры их представитель Вилли Сломанный Нос, подойдя к нашей конюшне на револьверный выстрел.
- Передайте своим ребятам, что они могут спокойно продать своих одров на собачью колбасу, - хладнокровно ответил Джо.
После этих коротких и выразительных переговоров были прекращены всякие отношения сторон. До большого дерби оставались считанные дни. Это время я вспоминаю как одно короткое мгновение - так мы были заняты подготовкой к состязанию.
Наконец наступил день.
Вы видели когда-нибудь большое лондонское дерби? Это море автомашин, океан людей и поток людских страстей!
Разыгрывался большой приз сезона.
Мы с Джо бессменно дежурили у ипподромной конюшни, откуда должны были выезжать участники бегов.
Разве у нашей Электры могли быть конкуренты? Она все время работала на ничтожной части своей мощности.
Весь этот набор прошлогодних победителей и чемпионов, кончая Гладиатором и Кометой, в лучшем случае мог рассчитывать на полкруга при трех одновременных полных кругах Электры, которая даже при малой скорости проходила полную дистанцию за тридцать секунд. Но нам нельзя было показывать даже и эту малую скорость, и Джо регулировал Электру на самый тихий ход, то есть с опережением соперников на один неполный круг. Так было разумнее и не вызывало подозрений.
Когда начался первый заезд, я сидел на трибуне и видел, как Джо нарочно для начала отстал, и лишь когда противники обогнали его на полкруга, увеличил ход Электры. В ближайшие десять-пятнадцать секунд она обошла своих живых соперников, а потом вынеслась вперед и пришла к финишу, опередив всех остальных ровно на полкруга.
На трибунах бушевала буря, а Джо, покачиваясь в коляске, как триумфатор обходил круг победителя по сплошному ковру из цветов, которые набросала восторженная публика.
Мы еле вырвались из толпы репортеров и любителей конного спорта. Электру гладили по голове и шее, а некоторые поклонники и поклонницы целовали ее ноздри. Удивительно, но никто не заподозрил обмана: так хорошо была сделана покрышка, и я горжусь этим.
Лорд Сольсбери предложил нам за Электру пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, а какой-то рыжий американец, подмигнув, назвал полмиллиона долларов. Но мы тут же удалились к себе в конюшню и спустили с цепей своих бульдогов.
Нам предстояло участвовать в состязаниях в Париже и Риме, а затем ехать в Америку. Переезд стоил бешеных денег, но все окупалось заранее гарантированной прибылью.
В Париже, точнее в его окрестностях, нам пришлось прикупить еще десяток новых собак-мастифов и установить около конюшни две зоны с проволочным заграждением.
Пожав легкие лавры в Париже, мы отправились в Рим, а затем заторопились за океан. Газеты всего света заранее трубили о будущем триумфе Электры. Мы переплыли океан с целой свитой представителей прессы, кинооператоров и богатых спортсменов-любителей, желавших своими глазами увидеть триумф нашей Электры.
Я могу сказать, что в эти дни наша тройка была сенсацией Нового Света.
Нашу красавицу уже прозвали "Королевой большого дерби", и вся пресса была заполнена описаниями необыкновенной лошади-чемпиона и ее владельцев, а главное - прогнозами результатов предстоящего дерби.
Янки готовили к предстоящему состязанию всех своих четвероногих чемпионов. Но мог ли заатлантический континент выставить что-либо подобное Электре? Конечно, нет! Ведь для этого нужно было, помимо техники, быть художником или, точнее, скульптором-анималистом. Нет, янки не могли создать ничего похожего! Они даже не догадывались о механической природе нашей красавицы.
С явной тревогой пресса Штатов комментировала перспективы будущего дерби. Городской ипподром не удовлетворял требованиям международного состязания, и хозяева-распорядители приспособили огромное пространство пляжа на атлантическом побережье континента. Береговая терраса была преображена в сплошную трибуну, а изумительный естественный трек, обработанный дорожными машинами, превратился в первоклассную беговую дорожку.
Как сейчас помню роковой день состязаний, когда среди бури аплодисментов и возгласов миллионной толпы на линию старта вынеслась, как легкокрылая птица, гнедая тонконогая Электра. Огромная толпа бушевала, как шторм.
Шесть лучших рысаков страны должны были оспаривать триумф Электры.
Джо был облачен в традиционные цвета британского жокея: красную куртку и кепи, белоснежные бриджи и желтые щегольские сапожки. Руки в замшевых перчатках с большими крагами крепко держали натянутые вожжи с вплетенными в них проводниками.
Сигнал - и семь запряжек стрелой понеслись по беговой дорожке, Но это продолжалось только первые десять секунд, затем Электра вырвалась вперед, а ее соперники как бы приросли к месту и, казалось, совсем не двигались. Это было невдалеке от середины трибун, где я удобно устроился, прислонившись к арке прохода.
Джо заметил меня и кивнул головой в знак того, что все идет благополучно. Но неожиданно Электра произвольно прибавила ход, в Джо, я это ясно заметил, попытался отключить питание, стараясь разорвать провод. Тут мне стало ясно, что регулировка расстроилась, и Джо не может ничего исправить.
В эту минуту я в последний раз увидел Электру на полном ходу: ноги ее совершенно слились в тумане чудовищной скорости, как это бывает с пропеллером самолета, а грудь со свистом резала воздух.
Лошадь с коляской, в которой все еще сидел Джо, понеслась вперед со скоростью реактивного самолета и через несколько секунд сначала превратилась в точку, а потом совсем исчезла в глубокой дымке далекого горизонта.
Наступила мгновенная и всеобщая тишина. Все посетители ипподрома продолжали безмолвно глядеть вдаль, разинув рты и дожидаясь какого-нибудь объяснения необычайного происшествия.
Что мне оставалось делать? Я тихонько отошел от столба и направился к выходу.
Все это случилось в 12:30 дня, а в 12:50, то есть через 20 минут, в полутораста с лишним километрах от места состязаний на побережье был начисто снесен фанерный киоск вместе с его владельцем, от которого остались только оправа очков и фетровая шляпа с черной лентой. Что случилось с Электрой и ее хозяином, так никому и не удалось узнать. А я, как вы, очевидно, могли понять, вернулся домой, чтобы вспоминать о бывших триумфах "Королевы большого дерби".
Остается добавить, что история с последним дебютом Электры превратилась в легенду, и один из представителей святой церкви утверждал, что Джо вознесен на беговой колеснице прямо к престолу всевышнего.