Каплан Виталий
Тебя берут
Виталий Каплан
Тебя берут
Он щелчком согнал с коленки рыжего муравья и отвернулся. Говорить не хотелось, хотелось лечь в сухую траву и смотреть на раскаленную монетку-солнце. Пускай жжется. - Кирилл, ну не притворяйся ты дебилом. Сам же видишь, надо ехать, здесь все равно будет только хуже. А другого раза может и не представиться. Марина говорила терпеливо, размеренно, точно объясняла таблицу умножения заторможенному второкласснику. Говорила - а сама то и дело поглядывала на липкое от зноя шоссе. Сегодня было уже два автобуса, но оба раза обломилось, не взяли. - Марина Викторовна, - нудным голосом протянул Кирилл, - да на фиг мне они сдались, эти севера? Что я там не видел? И абрикосов там нету. - Ну, не в абрикосах счастье, - уверенно перебила его Марина. - Там все-таки жизнь, не то что... - недоговорив, она мотнула головой в сторону городка. Вернее, того, что когда-то было городком Оллар-Сарга. Развалины дымились уже неделю, уцелела, по глупой прихоти судьбы, лишь городская баня, да еще мэрия. Хотя именно по городскому центру метрополы садили особенно рьяно. - А я не хочу счастья, я хочу абрикосов, - улыбнулся Кирилл. - Это вот им счастья надо, они еще маленькие. Им, стайке нахохлившихся воробьишек, не было и девяти. Второй класс, жалкие его остатки, трое мальчишек и пятеро девчонок. Сидят у обочины, вцепились в узелки, выжидательно смотрят на учительницу. Они еще верят в обещанный автобус. Кирилл не верил. Ни бандитам, ни тем более армейцам-метрополам ни к чему лишняя головная боль. Ну ладно малыши, а ему-то уже пятнадцатый год. К тому же вылитый агхар, отцовская кровь. Значит, до первого же блок-поста, а там без базаров в фильтрацию. И на что надеется Марина? Та, однако, оживилась. - Вот и я про что тебе толкую, Кирюш. Они же маленькие, и их восемь, а как я одна с ними? На тебя вся надежда, поможешь, приглядишь. Хватит ерунду пороть, о них лучше подумай. Кроме нас с тобой некому. Она была права. От тридцати с лишним человек 2а остались только эти. Кого еще весной, когда все начиналось, увезли в Метрополию родственники, кто ушел с родителями в горы, а кто остался там, под бетонными плитами. Там же, где и его мама, и сестра Фатима, лучшая Маринина подруга. Тоже в школе работала, шестиклашек математике учила. Недоучила... А эти воробьишки - уцелели. Кое-кому даже повезло, у них и родители живы. Вот, снарядили свою мелочь в путь, с Мариной Викторовной. Какой-никакой, а шанс. Кирилл вздохнул, поправил съехавшую на плечо майку и принялся рыться в своем вещмешке. Раньше вещмешок был наволочкой. К ней даже и подушка имелась - вынесло, видно, взрывной волной в раскрытое окно. - Ну что, договорились? - не отставала Марина. Она присела рядом и коснулась ладонью его щеки. Ладонь у нее, несмотря на клубящуюся жару, была прохладной и пахла яблоками. Откуда сейчас взяться яблокам? удивился Кирилл, но потом понял, что это скорее всего какой-то крем для кожи. Они просто помешались на всяких кремах, шампунях, лосьонах - что Марина, что Фатима.
Чем сейчас пахнет от Фатимы, Кирилл не хотел думать. Неделя... Целая неделя. И тридцать два по Цельсию. Только вот некому вытаскивать тела из-под обломков. Народу осталось раз два и обчелся, да и те одни старики с бабками. Мужчин помоложе еще в мае увел Имран-ага. Сражаться под зеленым знаменем. А кто выеживался - на тех и патронов не жалели. Стреляли только солдат-северян, своих - резали. И Аслана, говорливого мужа Фатимы, он вел у Кирилла физику, и Равеля с электростанции, и даже старого муллу Ибрагима. Того Имран-ага объявил еретиком, злонамеренно искажавшим слова Великой Книги. Резал своей рукой, во дворике, кривым дедовским кинжалом. А дядя Керим сам пошел с зелеными. Сказал, за веру и свободу... - Ладно, кончай зудеть, - вывернулся из под Марининой ладони Кирилл. Договорились. Поеду. Мне все равно. - Ну и прекрасно! - сейчас же расцвела Марина. - Там ведь совсем другая жизнь, мирная, там трамваи ходят и горячая вода... Ой, ладно, не в том счастье. - Оно в абрикосах, - мрачно заметил Кирилл, перебирая вещи. Все какая-то случайная мелочь - набор гаечных ключей, глянцевая открытка с медведями в сосновом бору, шланг от велосипедного насоса... Что удалось собрать. Не уйди он тогда в лес, поругавшись с мамой из-за порванной футболки... Не было бы сейчас ни одуряющей этой жары, ни дымящегося асфальта, ни колючей льдинки где-то внутри. ...А земляника тогда уже поспела, раньше обычного, и от пахучих сладких ягод он оторвался, лишь услышав грохот. Лупили откуда-то с холмов, километров за двадцать. А что это для дальнобойной артиллерии? Так, пустячок, вроде муравья, которого он недавно сощелкнул с коленки.
Где-то вдали, у плывущего в синей дымке горизонта, послышалось рычание мотора. А потом он и сам показался, выкрашенный в бурую зелень армейский микроавтобус-"таблетка". Третий за сегодня. Марина тотчас выскочила на дорогу и принялась отчаянно махать руками. Малышня тоже настрополилась ехать, загалдела, похватала узелки, и Кириллу пришлось даже цыкнуть на них - мол, не трепыхайтесь раньше времени, еще ничего не ясно. Автобус плавно притормозил, из приоткрытого окна водительской кабины высунулся тупорылый ствол автомата, поерзал взад-вперед, примеряясь. Потом дверь раскрылась наружу и с подножки на асфальт скособоченно вылез плотный хмурый парень в новеньком камуфляже. Марина подлетела к нему и принялась что-то негромко втолковывать, показывая то на малышню, то на Кирилла. Он отвернулся, вытирая о джинсовую ткань шортов ставшие отчего-то потными ладони. Не хотелось слушать, что говорит Марина, но звуки все равно порой долетали: - ...с какой радости?.. - ...говорю же, вот они все вписаны, и печать школьная. И свидетельства... - ...не хватит расплатиться... - ...агхар? И кого колышет? Стремно... - ...на блок-посту ни одна... Все было бесполезно, Кирилл понял это с самого начала, но Марина долго еще препиралась с пятнистым, пока, наконец, тот не вскочил на подножку и дверь за ним не закрылась с сухим треском, точно ломается кость. Мотор зафырчал, и автобус, постепенно набирая ход, покатился дальше - на север. Марина понуро отошла к обочине, присела возле Кирилла. - Ну я же говорил, не возьмут, - ухмыльнулся тот и сорвал высокий стебелек травы-зайчатки, оборвал нижние листья и сунул в рот. - Нафиг я вам сдался, великовозрастный? От меня одни неприятности будут! - Не смей так говорить! - сейчас же окрысилась Марина. - Честное слово, так и влепила бы по шее. Не раскисай, уедем мы отсюда, и очень скоро! И все будет хорошо! - Ага, как же. Так нас там и ждут, в Метрополии. С цветами, с шампанским... - Представь себе! - Марина даже покраснела от возмущения. - И хотя до шампанского некоторые великовозрастные еще не доросли, все остальное гарантирую. Я же тебе сто раз объясняла, нас примет Наталья Николаевна, она директор интерната в Барсове, а еще она моя бывшая институтская преподавательница, я у нее диплом защищала, если хочешь знать! И в понедельник я до нее дозвонилась, этот, помнишь, корреспондент дал мобильником попользоваться. Корреспондента Кирилл помнил. Действительно, на следующий день после обстрела приезжали какие-то штатские. Покрутились с камерой, побазарили с людьми возле продтоваров и скоро укатили. Может, и не врет. Может, и правда лысый очкарик дал ей сделать звонок. - Ну вот, она нас ждет. Нам бы только за кордон переехать, а там сразу в Семеновске на вокзал, и общим вагоном до Барсова, это всего пятьсот кэмэ, полдня езды. И нас в интернате встречают именно распростертыми объятиями, у них там куча пустых ставок, меня без вопросов берут воспитателем, ребятишек в школьную группу. Наталья Николаевна все оформит, это, знаешь ли, такая тетенька, что ух... ей палец в рот не клади, она все ходы-выходы знает. Так что поживем, а потом все это кончится... должно же оно хоть когда-нибудь кончиться... - На билеты-то хватит? - усмехнувшись, перебил ее Кирилл. - Глупый ты, Кирюша, - Марина поднялась, взъерошила ему волосы и пошла к детям. Вскоре те окружили ее плотным кольцом. То ли сказку завела, то ли игру - в слова там или в города. Что на билеты хватит, было и так понятно. Собрали люди, что у кого осталось. И деньги, и золото с камешками. Марина надеется, что побрякушками можно расплатиться за проезд по Арге, а там уже, в Метрополии, можно будет тратить рубли. Вот только не верил Кирилл этим пятнистым водилам. Кто они такие - солдаты или зеленые, понять было почти невозможно. Да и какая разница - бизнес делали все. Если заставы на блок-постах у них в доле, то катись хоть до самого Семенова, никто не возбухнет. Другое дело, что до заставы можно и не доехать. Очень даже свободно. Отберут цацки, дадут по голове, выкинут в кювет - и жалуйся хоть Единому Богу, хоть Президенту. Будь с собой граната, еще можно было бы в случае чего возникать. Но не было гранаты. А других вариантов ноль, или рискуешь - или сидишь тут, на обломках, и подъедаешь уцелевшие продукты из разбитого магазина. В ожидании то ли нового обстрела, то ли новой зачистки. На юг, в горы? Толку-то? Шило на мыло. На север? Пешком тащиться сорок километров до ближайшего блок-поста... А там, конечно, на фильтрацию. Что это такое, знали все - в мятежной Дар-Арге, Земле Солнца, слухи расползались безо всякого телефона, причем существенно быстрее.
...Марина что-то весело рассказывала детям, и те вскоре ожили, заверещали, втянулись в очередную игру, хором выкрикивая считалочку:
Вышел из лесу медведь,
И давай вовсю реветь: "Кто сорвал мои цветы? Это, верно, сделал ты?"
А его повлекло в сторону от шоссе, в молодой сосновый лесок. Организм требовал внимания и заботы. Пришлось отойти подальше, чтобы уж совсем скрыться за невысокими еще стволами. Оросив смолистую, пружинящую под ногами хвою, Кирилл двинулся обратно. Правда, не слишком торопясь - то и дело среди травы помаргивали алыми маячками ягоды земляники, и как тут удержаться, чтобы не сорвать одну-другую-десяток? Тогда, неделю назад, их было еще немного, а сейчас, куда ни кинешь глаз - спелые, сочные. Как рассыпанные бусинки. Одну такую, мамину, он нашел вчера. Где-то среди бетонного крошева остались и другие... Если хорошенько порыться...
Крики он услышал не сразу - наверное, задумался. И только выходя на опушку, увидел, что на шоссе стоит зеленый автобус. И Марина энергично машет руками: - Кирилл! Кирилл! Ну где же ты? Скорее! Тебя берут! Берут! Из окон, вдавливая в стекла носы, таращилась на него малышня, а Марина делала яростные знаки руками - торопись мол, дурень! Возле нее топталось двое плечистых мужиков в пятнистых, без погон, куртках, то ли слегка бородатые, то ли просто сильно небритые. На груди у них болтались короткоствольные автоматы "эвкалипт", у пояса висели кривые ножны. По всему видать, не метрополы. Свои - то ли зеленые, то ли так просто... гуляют... - Тебя берут, давай же, быстрее, - суетилась Марина возле открытой двери. Один из мужиков успокаивающе улыбнулся ей, второй что-то хмыкнул - издали Кирилл не разобрал что - и слегка хлопнул ее широкой ладонью по талии. Ясно было, что кольцами и брошками плата за проезд не ограничится, а по тому, что Марина не дернулась и не сбросила игривую лапу, Кирилл понял, что она с самого начала это знала. Но восемь детей... или девять... смотря как считать. Он подбежал к обочине, схватился за свою наволочку - но схватился, видно, слишком резко. Узел неожиданно развязался - и все его хозяйство полетело в пыльную траву. Неслышно ругнувшись, Кирилл опустился на колени и принялся неспешно собирать рассыпанное. От автобуса послышалось гортанное восклицание, беззлобный смешок. И сдавленный крик Марины: - Господи, да брось ты это барахло! Кому оно нужно, дуралей? Ну что ты копаешься, что ты копаешься - времени нет! Гаечные ключи разлетелись широко, но они большие, блестящие, их легко найти. И открытка тоже. А вот бусинка... Она была в самодельном бумажном пакетике, и вот пакетик есть, а бусинка... ну как ее отыскать в высокой, выше колена, траве? А надо. Кирилл выпрямился. Посмотрел на стоявшую у двери Марину, на куривших возле кабины мужиков. - Вы езжайте, ничего, - очень спокойно и даже весело произнес он, откидывая ладонью лезущую в глаза челку. - А мне некогда, у меня тут... в общем, дела. - Ты что, обормот, с ума сошел? - потерянно выдохнула Марина и рванулась к нему, на целых полшага. - Мы же договорились, тебя же берут! Тебя берут! - Марина Викторовна, ну что вы в самом деле как маленькая, - прищурился Кирилл. - Ну не поеду я. А вы езжайте, их у вас восемь. Вы не думайте, вы и без меня справитесь. - Однако, время, - неторопливо выплюнув окурок, сообщил один из пятнистых. - Время! - повторил он и пощелкал ногтем по стеклышку наручных часов. Долгую, очень долгую секунду Кирилл смотрел, как Марина застыла на подножке, готовая рвануться к нему, обхватить, потащить дурака за ухо или подняться в салон. Она поднялась в салон. Молча, без слез. Кирилл догадывался, что слезы будут потом. - Что ж, бывай, пацан, - не слишком и удивляясь хмыкнул мужик, тот, что постарше. Его напарник молча полез в кабину. Снова сухой, костяной треск двери - и автобус, испортив воздух облаком бензиновых паров, дернулся и, постепенно ускоряясь, покатился прочь. Туда, на север. Где нет абрикосов. Кирилл недолго глядел ему вслед. Важнее было найти красную бусинку.
07.04.2000 г.
Тебя берут
Он щелчком согнал с коленки рыжего муравья и отвернулся. Говорить не хотелось, хотелось лечь в сухую траву и смотреть на раскаленную монетку-солнце. Пускай жжется. - Кирилл, ну не притворяйся ты дебилом. Сам же видишь, надо ехать, здесь все равно будет только хуже. А другого раза может и не представиться. Марина говорила терпеливо, размеренно, точно объясняла таблицу умножения заторможенному второкласснику. Говорила - а сама то и дело поглядывала на липкое от зноя шоссе. Сегодня было уже два автобуса, но оба раза обломилось, не взяли. - Марина Викторовна, - нудным голосом протянул Кирилл, - да на фиг мне они сдались, эти севера? Что я там не видел? И абрикосов там нету. - Ну, не в абрикосах счастье, - уверенно перебила его Марина. - Там все-таки жизнь, не то что... - недоговорив, она мотнула головой в сторону городка. Вернее, того, что когда-то было городком Оллар-Сарга. Развалины дымились уже неделю, уцелела, по глупой прихоти судьбы, лишь городская баня, да еще мэрия. Хотя именно по городскому центру метрополы садили особенно рьяно. - А я не хочу счастья, я хочу абрикосов, - улыбнулся Кирилл. - Это вот им счастья надо, они еще маленькие. Им, стайке нахохлившихся воробьишек, не было и девяти. Второй класс, жалкие его остатки, трое мальчишек и пятеро девчонок. Сидят у обочины, вцепились в узелки, выжидательно смотрят на учительницу. Они еще верят в обещанный автобус. Кирилл не верил. Ни бандитам, ни тем более армейцам-метрополам ни к чему лишняя головная боль. Ну ладно малыши, а ему-то уже пятнадцатый год. К тому же вылитый агхар, отцовская кровь. Значит, до первого же блок-поста, а там без базаров в фильтрацию. И на что надеется Марина? Та, однако, оживилась. - Вот и я про что тебе толкую, Кирюш. Они же маленькие, и их восемь, а как я одна с ними? На тебя вся надежда, поможешь, приглядишь. Хватит ерунду пороть, о них лучше подумай. Кроме нас с тобой некому. Она была права. От тридцати с лишним человек 2а остались только эти. Кого еще весной, когда все начиналось, увезли в Метрополию родственники, кто ушел с родителями в горы, а кто остался там, под бетонными плитами. Там же, где и его мама, и сестра Фатима, лучшая Маринина подруга. Тоже в школе работала, шестиклашек математике учила. Недоучила... А эти воробьишки - уцелели. Кое-кому даже повезло, у них и родители живы. Вот, снарядили свою мелочь в путь, с Мариной Викторовной. Какой-никакой, а шанс. Кирилл вздохнул, поправил съехавшую на плечо майку и принялся рыться в своем вещмешке. Раньше вещмешок был наволочкой. К ней даже и подушка имелась - вынесло, видно, взрывной волной в раскрытое окно. - Ну что, договорились? - не отставала Марина. Она присела рядом и коснулась ладонью его щеки. Ладонь у нее, несмотря на клубящуюся жару, была прохладной и пахла яблоками. Откуда сейчас взяться яблокам? удивился Кирилл, но потом понял, что это скорее всего какой-то крем для кожи. Они просто помешались на всяких кремах, шампунях, лосьонах - что Марина, что Фатима.
Чем сейчас пахнет от Фатимы, Кирилл не хотел думать. Неделя... Целая неделя. И тридцать два по Цельсию. Только вот некому вытаскивать тела из-под обломков. Народу осталось раз два и обчелся, да и те одни старики с бабками. Мужчин помоложе еще в мае увел Имран-ага. Сражаться под зеленым знаменем. А кто выеживался - на тех и патронов не жалели. Стреляли только солдат-северян, своих - резали. И Аслана, говорливого мужа Фатимы, он вел у Кирилла физику, и Равеля с электростанции, и даже старого муллу Ибрагима. Того Имран-ага объявил еретиком, злонамеренно искажавшим слова Великой Книги. Резал своей рукой, во дворике, кривым дедовским кинжалом. А дядя Керим сам пошел с зелеными. Сказал, за веру и свободу... - Ладно, кончай зудеть, - вывернулся из под Марининой ладони Кирилл. Договорились. Поеду. Мне все равно. - Ну и прекрасно! - сейчас же расцвела Марина. - Там ведь совсем другая жизнь, мирная, там трамваи ходят и горячая вода... Ой, ладно, не в том счастье. - Оно в абрикосах, - мрачно заметил Кирилл, перебирая вещи. Все какая-то случайная мелочь - набор гаечных ключей, глянцевая открытка с медведями в сосновом бору, шланг от велосипедного насоса... Что удалось собрать. Не уйди он тогда в лес, поругавшись с мамой из-за порванной футболки... Не было бы сейчас ни одуряющей этой жары, ни дымящегося асфальта, ни колючей льдинки где-то внутри. ...А земляника тогда уже поспела, раньше обычного, и от пахучих сладких ягод он оторвался, лишь услышав грохот. Лупили откуда-то с холмов, километров за двадцать. А что это для дальнобойной артиллерии? Так, пустячок, вроде муравья, которого он недавно сощелкнул с коленки.
Где-то вдали, у плывущего в синей дымке горизонта, послышалось рычание мотора. А потом он и сам показался, выкрашенный в бурую зелень армейский микроавтобус-"таблетка". Третий за сегодня. Марина тотчас выскочила на дорогу и принялась отчаянно махать руками. Малышня тоже настрополилась ехать, загалдела, похватала узелки, и Кириллу пришлось даже цыкнуть на них - мол, не трепыхайтесь раньше времени, еще ничего не ясно. Автобус плавно притормозил, из приоткрытого окна водительской кабины высунулся тупорылый ствол автомата, поерзал взад-вперед, примеряясь. Потом дверь раскрылась наружу и с подножки на асфальт скособоченно вылез плотный хмурый парень в новеньком камуфляже. Марина подлетела к нему и принялась что-то негромко втолковывать, показывая то на малышню, то на Кирилла. Он отвернулся, вытирая о джинсовую ткань шортов ставшие отчего-то потными ладони. Не хотелось слушать, что говорит Марина, но звуки все равно порой долетали: - ...с какой радости?.. - ...говорю же, вот они все вписаны, и печать школьная. И свидетельства... - ...не хватит расплатиться... - ...агхар? И кого колышет? Стремно... - ...на блок-посту ни одна... Все было бесполезно, Кирилл понял это с самого начала, но Марина долго еще препиралась с пятнистым, пока, наконец, тот не вскочил на подножку и дверь за ним не закрылась с сухим треском, точно ломается кость. Мотор зафырчал, и автобус, постепенно набирая ход, покатился дальше - на север. Марина понуро отошла к обочине, присела возле Кирилла. - Ну я же говорил, не возьмут, - ухмыльнулся тот и сорвал высокий стебелек травы-зайчатки, оборвал нижние листья и сунул в рот. - Нафиг я вам сдался, великовозрастный? От меня одни неприятности будут! - Не смей так говорить! - сейчас же окрысилась Марина. - Честное слово, так и влепила бы по шее. Не раскисай, уедем мы отсюда, и очень скоро! И все будет хорошо! - Ага, как же. Так нас там и ждут, в Метрополии. С цветами, с шампанским... - Представь себе! - Марина даже покраснела от возмущения. - И хотя до шампанского некоторые великовозрастные еще не доросли, все остальное гарантирую. Я же тебе сто раз объясняла, нас примет Наталья Николаевна, она директор интерната в Барсове, а еще она моя бывшая институтская преподавательница, я у нее диплом защищала, если хочешь знать! И в понедельник я до нее дозвонилась, этот, помнишь, корреспондент дал мобильником попользоваться. Корреспондента Кирилл помнил. Действительно, на следующий день после обстрела приезжали какие-то штатские. Покрутились с камерой, побазарили с людьми возле продтоваров и скоро укатили. Может, и не врет. Может, и правда лысый очкарик дал ей сделать звонок. - Ну вот, она нас ждет. Нам бы только за кордон переехать, а там сразу в Семеновске на вокзал, и общим вагоном до Барсова, это всего пятьсот кэмэ, полдня езды. И нас в интернате встречают именно распростертыми объятиями, у них там куча пустых ставок, меня без вопросов берут воспитателем, ребятишек в школьную группу. Наталья Николаевна все оформит, это, знаешь ли, такая тетенька, что ух... ей палец в рот не клади, она все ходы-выходы знает. Так что поживем, а потом все это кончится... должно же оно хоть когда-нибудь кончиться... - На билеты-то хватит? - усмехнувшись, перебил ее Кирилл. - Глупый ты, Кирюша, - Марина поднялась, взъерошила ему волосы и пошла к детям. Вскоре те окружили ее плотным кольцом. То ли сказку завела, то ли игру - в слова там или в города. Что на билеты хватит, было и так понятно. Собрали люди, что у кого осталось. И деньги, и золото с камешками. Марина надеется, что побрякушками можно расплатиться за проезд по Арге, а там уже, в Метрополии, можно будет тратить рубли. Вот только не верил Кирилл этим пятнистым водилам. Кто они такие - солдаты или зеленые, понять было почти невозможно. Да и какая разница - бизнес делали все. Если заставы на блок-постах у них в доле, то катись хоть до самого Семенова, никто не возбухнет. Другое дело, что до заставы можно и не доехать. Очень даже свободно. Отберут цацки, дадут по голове, выкинут в кювет - и жалуйся хоть Единому Богу, хоть Президенту. Будь с собой граната, еще можно было бы в случае чего возникать. Но не было гранаты. А других вариантов ноль, или рискуешь - или сидишь тут, на обломках, и подъедаешь уцелевшие продукты из разбитого магазина. В ожидании то ли нового обстрела, то ли новой зачистки. На юг, в горы? Толку-то? Шило на мыло. На север? Пешком тащиться сорок километров до ближайшего блок-поста... А там, конечно, на фильтрацию. Что это такое, знали все - в мятежной Дар-Арге, Земле Солнца, слухи расползались безо всякого телефона, причем существенно быстрее.
...Марина что-то весело рассказывала детям, и те вскоре ожили, заверещали, втянулись в очередную игру, хором выкрикивая считалочку:
Вышел из лесу медведь,
И давай вовсю реветь: "Кто сорвал мои цветы? Это, верно, сделал ты?"
А его повлекло в сторону от шоссе, в молодой сосновый лесок. Организм требовал внимания и заботы. Пришлось отойти подальше, чтобы уж совсем скрыться за невысокими еще стволами. Оросив смолистую, пружинящую под ногами хвою, Кирилл двинулся обратно. Правда, не слишком торопясь - то и дело среди травы помаргивали алыми маячками ягоды земляники, и как тут удержаться, чтобы не сорвать одну-другую-десяток? Тогда, неделю назад, их было еще немного, а сейчас, куда ни кинешь глаз - спелые, сочные. Как рассыпанные бусинки. Одну такую, мамину, он нашел вчера. Где-то среди бетонного крошева остались и другие... Если хорошенько порыться...
Крики он услышал не сразу - наверное, задумался. И только выходя на опушку, увидел, что на шоссе стоит зеленый автобус. И Марина энергично машет руками: - Кирилл! Кирилл! Ну где же ты? Скорее! Тебя берут! Берут! Из окон, вдавливая в стекла носы, таращилась на него малышня, а Марина делала яростные знаки руками - торопись мол, дурень! Возле нее топталось двое плечистых мужиков в пятнистых, без погон, куртках, то ли слегка бородатые, то ли просто сильно небритые. На груди у них болтались короткоствольные автоматы "эвкалипт", у пояса висели кривые ножны. По всему видать, не метрополы. Свои - то ли зеленые, то ли так просто... гуляют... - Тебя берут, давай же, быстрее, - суетилась Марина возле открытой двери. Один из мужиков успокаивающе улыбнулся ей, второй что-то хмыкнул - издали Кирилл не разобрал что - и слегка хлопнул ее широкой ладонью по талии. Ясно было, что кольцами и брошками плата за проезд не ограничится, а по тому, что Марина не дернулась и не сбросила игривую лапу, Кирилл понял, что она с самого начала это знала. Но восемь детей... или девять... смотря как считать. Он подбежал к обочине, схватился за свою наволочку - но схватился, видно, слишком резко. Узел неожиданно развязался - и все его хозяйство полетело в пыльную траву. Неслышно ругнувшись, Кирилл опустился на колени и принялся неспешно собирать рассыпанное. От автобуса послышалось гортанное восклицание, беззлобный смешок. И сдавленный крик Марины: - Господи, да брось ты это барахло! Кому оно нужно, дуралей? Ну что ты копаешься, что ты копаешься - времени нет! Гаечные ключи разлетелись широко, но они большие, блестящие, их легко найти. И открытка тоже. А вот бусинка... Она была в самодельном бумажном пакетике, и вот пакетик есть, а бусинка... ну как ее отыскать в высокой, выше колена, траве? А надо. Кирилл выпрямился. Посмотрел на стоявшую у двери Марину, на куривших возле кабины мужиков. - Вы езжайте, ничего, - очень спокойно и даже весело произнес он, откидывая ладонью лезущую в глаза челку. - А мне некогда, у меня тут... в общем, дела. - Ты что, обормот, с ума сошел? - потерянно выдохнула Марина и рванулась к нему, на целых полшага. - Мы же договорились, тебя же берут! Тебя берут! - Марина Викторовна, ну что вы в самом деле как маленькая, - прищурился Кирилл. - Ну не поеду я. А вы езжайте, их у вас восемь. Вы не думайте, вы и без меня справитесь. - Однако, время, - неторопливо выплюнув окурок, сообщил один из пятнистых. - Время! - повторил он и пощелкал ногтем по стеклышку наручных часов. Долгую, очень долгую секунду Кирилл смотрел, как Марина застыла на подножке, готовая рвануться к нему, обхватить, потащить дурака за ухо или подняться в салон. Она поднялась в салон. Молча, без слез. Кирилл догадывался, что слезы будут потом. - Что ж, бывай, пацан, - не слишком и удивляясь хмыкнул мужик, тот, что постарше. Его напарник молча полез в кабину. Снова сухой, костяной треск двери - и автобус, испортив воздух облаком бензиновых паров, дернулся и, постепенно ускоряясь, покатился прочь. Туда, на север. Где нет абрикосов. Кирилл недолго глядел ему вслед. Важнее было найти красную бусинку.
07.04.2000 г.