Стивен Кинг
Центр притяжения
В Новой Англии осень, в ожидании снега, который выпадет только через четыре недели, меж крестовником и золотарником показались проплешины тощей почвы. Водопропускные решетки забиты опавшей листвой, небо серое, стебли кукурузы тянутся длинными рядами, словно солдаты, которые изобрели способ умереть стоя. От тыкв, наваленных у северных стен сараев, пахнет, как изо рта старухи. В это время нет тепла, но нет и холода, только воздух не стоит на месте, теребит голые поля под белесыми небесами, где птицы, выстроившись клином, летят на юг. Ветер поднимает столбы пыли с местных дорог, превращая их в танцующих дервишей, словно расческой, приглаживает поля, заглядывает в машины-развалюхи, стоящие во дворах.
Дом Ньюолла у городской дороги номер три стоит над той частью Кастл-Рока, которую называют Дуга. Сказать что=то хорошее о доме просто невозможно. Заброшенный вид только частично можно объяснить облупленными стенами. Лужайка перед домом кочковатая, заросла засохшей травой, которую скоро изогнет и выбелит утренний морозец. Тонкий дымок поднимается над магазином Брауни, расположенном у подножия холма. Когда=то Дуга играла важную роль в жизни Кастл=Рока, но период этот остался в прошлом вместе с Корейской войной. На эстраде по другую сторону дороги от магазина Брауни двое мальчишек катают друг другу игрушечную пожарную машину. С бледными, усталыми лицами, лицами стариков, а не детей. Их руки рассекают воздух, отправляя пожарную машину по выверенному маршруту. Изредка поднимаются, чтобы вытереть бегущие из носа сопли.
В магазине председательствует Харли Маккиссик, полный, краснолицый, тогда как старый Джон Клаттербак и Ленни Патридж сидят у печки, подняв ноги. Пол Корлисс облокотился на прилавок. В магазине стоят запахи далекого прошлого: салями, липкой бумаги от мух, кофе, табака, сладкой и темно=коричневой «кока=колы», перца, гвоздики и «Закрепляющего средства для волос Оделла», которое видом напоминает сперму и превращает волосы в монолит. Засиженный мухами плакат, приглашающий на городской бал 1986 года, соседствует с другим, который сообщает о грядущем появлении Кена Корриво на ярмарке округа Кастл, имевшей место быть в 1984 году. Свет и жара десяти прошедших лет отразились на этом плакате, и Кен Корриво, который уж пять лет как не поет и торгует «фордами»в Чамберлейне, заметно поблек и выцвел. В глубине магазина стоит огромный холодильник, прибывший из Нью=Йорка в 1933 году, и в самых дальних углах ощущается запах кофейных зерен.
Старики наблюдают за играющими детьми и негромко переговариваются. Джон Клаттербак, чей внук, Энди, этой осенью пьет по-черному, говорил о городской свалке. Свалка эта, по его разумению, летом ужасно воняет. Никто с ним не спорит, все так, но тема эта никого не интересует. Лето закончилось, настала осень, а громадная печь, работающая на солярке, дает достаточно тепла. Термометр на прилавке показывает 82*. На лбу Клаттербака, аккурат над левой бровью, красуется здоровенная вмятина, результат автомобильной аварии в далеком 1963 году. Иногда маленькие дети просят разрешения потрогать вмятину. Старый Клот выиграл немало денег у туристов, приезжающих летом отдохнуть в этих местах, что во вмятине умещается содержимое небольшого стаканчика.
— Полсон, — срывается с губ Харли Маккиссика.
Старый «шевроле» останавливается рядом с колымагой Ленни Патриджа. По борту тянется надпись: «ГЭРИ ПОЛСОН, ПОКУПКА И ПРОДАЖА АНТИКВАРНОЙ МЕБЕЛИ». Под надписью — номер телефона. Гэри Полсон вылезает из кабины, старик в выцветших зеленых брюках. За собой он вытаскивает сучковатую трость, держась за дверцу до тех пор, пока трость не упрется в землю. На трость натянут белый пластмассовый набалдашник с велосипедного руля. На темном дереве он смотрится, как презерватив. Пока Полсон медленно шествует к двери магазина, трость, упираясь в землю, поднимает облачка пыли.
Дети на эстраде смотрят на Полсона, затем, следуя за его взглядом (похоже, со страхом) — на дом Ньюолла, застывший на вершине холма. И вновь начинают возиться с игрушечной пожарной машиной.
Джо Ньюолл приобрел собственность в Кастл-Роке в 1904 и оставался ее владельцем до 1929, но состояние нажил в соседнем, промышленном городе Гейтс Фоллз. Его отличали щуплая фигура, подвижное, злое лицо и желтоватые белки глаз. Участок земли он купил на Дуге (Кастл-Рок тогда процветал, спасибо деревообрабатывающему заводу и мебельной фабрике) у Первого национального банка Оксфорда. Банк получил землю от Фила Бадро по распоряжению шерифа округа Никерсона Кэмбелла о переходе заложенной недвижимости в собственность залогодержателя. Фил Бадро, которого соседи любили, но считали дурачком, уехал в Киттери и следующие двенадцать лет чинил мотоциклы и автомобили. А потом отправился во Францию воевать с гансами, выпал из самолета во время разведывательной миссии (так, во всяком случае, говорили, и погиб.
Участок Бадро пустовал долгие годы, а Джо Ньюолл в это время снимал дом в Гейтс Фоллз и старался приумножить свое состояние. Он прославился тем, что держал рабочих в железной узде и сделал прибыльной прядильную фабрику, которая дышала на ладан, когда Джо приобрел ее в 1902 году буквально за гроши. Рабочие прозвали его Джо-Гонитель, потому что он увольнял любого, кто пропускал хотя бы одну смену. Никакие оправдания не принимались.
В 1914 году Джо Ньюолл женился на Коре Леонард, племяннице Карла Стоува. Женитьба несла с собой несомненную выгоду, естественно, по разумению Джо: Кора была единственной родственницей Карла, а потому после его кончины получала немалое наследство (при условии, что Джо оставался в добрых отношениях со стариком, которого в свое время полагали акулой, а в последние годы стали считать размазней). В Гейтс Фоллз были и другие заводы, которые стоили гроши, но могли приносить большие прибыли тому, что вложил бы в них немного денег. Вскорости Джо эти деньги получил: не прошло и года со дня свадьбы, как богатый дядюшка его жены отошел в мир иной.
Так же женитьба оказалась прибыльной, двух мнений тут быть не могло. Сама Кора, к сожалению глаз не радовала. Ее отличали невероятно толстые бедра, огромный зад, совершенно плоская грудь и тоненькая шейка, на которой, словно подсолнух, качалась большущая голова. Щеки висели, как тесто, губы напоминали куски печенки, а мимика отсутствовала вовсе. Лицо ее более всего напоминало полную луну в безоблачную зимнюю ночь.
Дом Ньюолла у городской дороги номер три стоит над той частью Кастл-Рока, которую называют Дуга. Сказать что=то хорошее о доме просто невозможно. Заброшенный вид только частично можно объяснить облупленными стенами. Лужайка перед домом кочковатая, заросла засохшей травой, которую скоро изогнет и выбелит утренний морозец. Тонкий дымок поднимается над магазином Брауни, расположенном у подножия холма. Когда=то Дуга играла важную роль в жизни Кастл=Рока, но период этот остался в прошлом вместе с Корейской войной. На эстраде по другую сторону дороги от магазина Брауни двое мальчишек катают друг другу игрушечную пожарную машину. С бледными, усталыми лицами, лицами стариков, а не детей. Их руки рассекают воздух, отправляя пожарную машину по выверенному маршруту. Изредка поднимаются, чтобы вытереть бегущие из носа сопли.
В магазине председательствует Харли Маккиссик, полный, краснолицый, тогда как старый Джон Клаттербак и Ленни Патридж сидят у печки, подняв ноги. Пол Корлисс облокотился на прилавок. В магазине стоят запахи далекого прошлого: салями, липкой бумаги от мух, кофе, табака, сладкой и темно=коричневой «кока=колы», перца, гвоздики и «Закрепляющего средства для волос Оделла», которое видом напоминает сперму и превращает волосы в монолит. Засиженный мухами плакат, приглашающий на городской бал 1986 года, соседствует с другим, который сообщает о грядущем появлении Кена Корриво на ярмарке округа Кастл, имевшей место быть в 1984 году. Свет и жара десяти прошедших лет отразились на этом плакате, и Кен Корриво, который уж пять лет как не поет и торгует «фордами»в Чамберлейне, заметно поблек и выцвел. В глубине магазина стоит огромный холодильник, прибывший из Нью=Йорка в 1933 году, и в самых дальних углах ощущается запах кофейных зерен.
Старики наблюдают за играющими детьми и негромко переговариваются. Джон Клаттербак, чей внук, Энди, этой осенью пьет по-черному, говорил о городской свалке. Свалка эта, по его разумению, летом ужасно воняет. Никто с ним не спорит, все так, но тема эта никого не интересует. Лето закончилось, настала осень, а громадная печь, работающая на солярке, дает достаточно тепла. Термометр на прилавке показывает 82*. На лбу Клаттербака, аккурат над левой бровью, красуется здоровенная вмятина, результат автомобильной аварии в далеком 1963 году. Иногда маленькие дети просят разрешения потрогать вмятину. Старый Клот выиграл немало денег у туристов, приезжающих летом отдохнуть в этих местах, что во вмятине умещается содержимое небольшого стаканчика.
— Полсон, — срывается с губ Харли Маккиссика.
Старый «шевроле» останавливается рядом с колымагой Ленни Патриджа. По борту тянется надпись: «ГЭРИ ПОЛСОН, ПОКУПКА И ПРОДАЖА АНТИКВАРНОЙ МЕБЕЛИ». Под надписью — номер телефона. Гэри Полсон вылезает из кабины, старик в выцветших зеленых брюках. За собой он вытаскивает сучковатую трость, держась за дверцу до тех пор, пока трость не упрется в землю. На трость натянут белый пластмассовый набалдашник с велосипедного руля. На темном дереве он смотрится, как презерватив. Пока Полсон медленно шествует к двери магазина, трость, упираясь в землю, поднимает облачка пыли.
Дети на эстраде смотрят на Полсона, затем, следуя за его взглядом (похоже, со страхом) — на дом Ньюолла, застывший на вершине холма. И вновь начинают возиться с игрушечной пожарной машиной.
Джо Ньюолл приобрел собственность в Кастл-Роке в 1904 и оставался ее владельцем до 1929, но состояние нажил в соседнем, промышленном городе Гейтс Фоллз. Его отличали щуплая фигура, подвижное, злое лицо и желтоватые белки глаз. Участок земли он купил на Дуге (Кастл-Рок тогда процветал, спасибо деревообрабатывающему заводу и мебельной фабрике) у Первого национального банка Оксфорда. Банк получил землю от Фила Бадро по распоряжению шерифа округа Никерсона Кэмбелла о переходе заложенной недвижимости в собственность залогодержателя. Фил Бадро, которого соседи любили, но считали дурачком, уехал в Киттери и следующие двенадцать лет чинил мотоциклы и автомобили. А потом отправился во Францию воевать с гансами, выпал из самолета во время разведывательной миссии (так, во всяком случае, говорили, и погиб.
Участок Бадро пустовал долгие годы, а Джо Ньюолл в это время снимал дом в Гейтс Фоллз и старался приумножить свое состояние. Он прославился тем, что держал рабочих в железной узде и сделал прибыльной прядильную фабрику, которая дышала на ладан, когда Джо приобрел ее в 1902 году буквально за гроши. Рабочие прозвали его Джо-Гонитель, потому что он увольнял любого, кто пропускал хотя бы одну смену. Никакие оправдания не принимались.
В 1914 году Джо Ньюолл женился на Коре Леонард, племяннице Карла Стоува. Женитьба несла с собой несомненную выгоду, естественно, по разумению Джо: Кора была единственной родственницей Карла, а потому после его кончины получала немалое наследство (при условии, что Джо оставался в добрых отношениях со стариком, которого в свое время полагали акулой, а в последние годы стали считать размазней). В Гейтс Фоллз были и другие заводы, которые стоили гроши, но могли приносить большие прибыли тому, что вложил бы в них немного денег. Вскорости Джо эти деньги получил: не прошло и года со дня свадьбы, как богатый дядюшка его жены отошел в мир иной.
Так же женитьба оказалась прибыльной, двух мнений тут быть не могло. Сама Кора, к сожалению глаз не радовала. Ее отличали невероятно толстые бедра, огромный зад, совершенно плоская грудь и тоненькая шейка, на которой, словно подсолнух, качалась большущая голова. Щеки висели, как тесто, губы напоминали куски печенки, а мимика отсутствовала вовсе. Лицо ее более всего напоминало полную луну в безоблачную зимнюю ночь.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента