Андрей Кивинов
Контрольный вызов
«ОБЪЕКТ НАХОДИТСЯ ПОД ОХРАНОЙ ПРЕДПРИЯТИЯ „СПРУТ"».Каждый раз, подходя к месту своей опасной и трудной службы, я невольно читаю этот угрожающий стикер, прилепленный прямо на парадных дверях. Полгода назад его пришпилил завхоз Гасанов, чтобы отпугивать пьяных тинейджеров, время от времени обстреливающих окна нашего объекта пустой стеклотарой и камнями. Количество обстрелов, правда, не сократилось, но стикер не отодрали, он вносил в унылый пейзаж некое оживление, яркой синей кляксой красуясь на серых дверях с глазком. Как вы, может быть, догадались, под словом «объект» скрывается наш маленький, но гордый отдел милиции. Что скрывается под предприятием «Спрут» я озвучивать не буду, все это и так знают, чай, не в Америке живём.
Постовой Мухин, или Человек в Железной Каске, как я его называю, торчащий в дозоре возле позорного стикера и, по обыкновению, мусолящий во рту сморщенную папиросу, поправив боевой автомат, приветствует меня тяжёлым рукопожатием и пропускает внутрь. Не буду утомлять описанием жестокого аромата, наполняющего воздушное пространство объекта. Вызывать у обывателя приступ астмы совсем ни к чему. Главное, свыкнуться и не обращать внимания. Зимой будет ещё хуже. Вездесущие рекламщики уже вовсю используют этот аромат в корыстных целях, развесив по отделу плакаты с пропагандой дезодорантов.
В коридоре участковый Вася Рогов стирает старой форменной кепкой чёрную пыль с гипсового бюста Дзержинского. Бюсту лет пятьдесят, он изрядно повреждён временем и хулиганами, но команды убрать Эдмундыча из коридора пока не поступало. Вероятно, бюст представляет художественную или историческую ценность. Говорят, замполит собирается провести в отделе референдум, планируя заменить основателя ВЧК на более нейтрального Петра. Но, думаю, у него ничего не выйдет. Эдмундыч, возможно, сатрап, но он как-то привычнее и, если так можно сказать, роднее. Пыль с бюста последний раз стирали во второй половине прошлого века, ещё при социализме, поэтому действия Василия меня настораживают.
– Михалыч попросил, – заметив моё удивление, бросает Рогов. – Он тебя, кстати ищет.
Михалыч – наш пожилой дежурный офицер, тянущий лямку в отделе уже третий десяток и обладающий в силу этого непререкаемым авторитетом. Пожелав Рогову успехов в борьбе, я перемещаюсь в дежурную часть. Михалыч, сидящий за пультом, словно командир воздушного лайнера перед штурвалом, встречает меня дружественным матом, на котором он, как большинство соотечественников, разговаривает. Закончив традиционное приветствие, ветеран переходит к сути вопроса.
– Андрюша, епть… Ты сегодня старшой по отделу. Принимай бразды, епть.
– Не понял. А где командиры?
– Шишкин в отпуске, Егоров со Стародубом на больняке. Простудились. Сам видишь, не май месяц. – Михалыч суёт мне под нос лохматый журнал приёма дежурств и переходящий символ отделенческой власти – мобильник «Нокия» старой модели.
Вижу, что не май, а июль. Грех не простудиться. Спорить бесполезно. После начальника и двух замов, я действительно самый главный в отделе, хотя всего лишь старший лейтенант. Черкаю в журнале, что дежурство принял, забираю мобильник. Мобильник один на отдел, и я торжественно клянусь Михалычу его не посеять.
– И сколько мне отдуваться? – уточняю я.
– Сутки. Если Егоров к завтрему не по правится, Рогов тебя сменит. Потом Жора. Передай ему, чтоб не слинял.
Жора, мой коллега по оперативно-розыскной деятельности, тоже сыщик-профессионал экстра-класса без прикрытия, непременно обрадуется возможности покомандовать. Что скрывать, любит напарник власть, так и подбирается к заветному мобильнику. Невелик отдел, человек пятьдесят, но приятно.
– Имей в виду, – предупреждает Михалыч, пряча журнал, – сегодня проверяющего обещали прислать из штаба, епть. Так что гляди, без проколов. Я вон грязь с Феликса велел стереть, чтоб не докопался.
Хороший сюрприз.
– И что он проверять будет? Внешний вид?
– Хрен его, вражину, знает. Им всегда есть что проверять. – Михалыч бросает взгляд в осколок зеркала над пультом и приглаживает остатки седых волос.
– Седина в бороду – виагра в рот. – Подмигнув ветерану, я покидаю помещение.
В ответ доносится мат в три слова.
Перечень обязанностей ответственного по отделу напоминает объёмный триллер с непредсказуемым финалом. Особенно когда несёшь вахту впервые. А тут ещё и проверяющий какой-то. От них, гадов, всего ожидать можно. Такие комбинации разводят, Штирлиц отдыхает. Один, помню, пьяницу изображал. Обольётся водкой для запаха, насуёт денег в карманы и завалится рядом с отделом. Мол, сейчас его заберут, а после он посчитает, все ли имущество на месте, все ли копеечки? А заодно посмотрит, вежливо ли сотрудники с гражданами обращаются, не обзывают ли грязно. И вообще, каково настроение в рядах? Хорошо, стуканули нам про этого чудака. Михалыч ему приём устроил, как в советских фильмах про милицию. И чай, и простынку в номер… Не то что копейку взял, а ещё и из своего кармана добавил, вроде как на опохмелку… А что сегодняшний ревизор выкинет? Направляясь в кабинет, пытаюсь настроиться на хеппи-энд, но, поняв бесполезность этого занятия, машу рукой. Будь, что будет. Отобьёмся. Главное, верить в победу добра над злом и занимать жизнеутверждающую позицию.
Проверяющий прибыл к полудню. Был он тучен и мал ростом. Без стука ввалился в мои оперативные апартаменты, махнул глянцевым удостоверением и коротко, по-военному, представился:
– Подполковник Пименов. Штаб.
Ну и что? У меня тоже красные «корочки» есть. Пожалуйста, любуйтесь.
Старший оперуполномоченный. Не штаб.
– Вы ответственный от руководства? – Тон подполковника напоминает шипение бикфордова шнура.
– Так точно.
– Ответьте мне, пожалуйста, – взгляд Пименова пробивает мою начальственную голову навылет, – почему постовой милиционер на входе не отдаёт чести старшим офицерам?
Да, это вопрос. Всем вопросам вопрос. Не ждали. Парировать тут нечем. Человек в Железной Каске вместо чести может и в табло с порога запросто заехать. Особенно, когда старший офицер в гражданской форме одежды и слишком понтовит. Что с сержанта взять? Три раза в Чечню катался. Две контузии, одно ранение. Кто не приглянется – прикладом в челюсть. Подполковнику повезло…
– Вероятно, он не понял, что вы офицер, – впалой грудью прикрываю я Мухина, – до вас никто не жаловался на подобные казусы. Честь у нас отдаётся всегда. Святое.
– А почему дежурный офицер без фуражки? Это прямое нарушение устава.
– Жарко сегодня…
– В уставе нет ссылок на погоду. Там русским по белому сказано, что дежурный офицер обязан находиться в фуражке.
– Согласен, – я мгновенно понимаю, что спорить с подполковником бесполезно, и лучше тупо соглашаться, – сию минуту поправим.
Пименов раскладывает на столе пухлую кожаную папку. (Настоящий крокодил! Не Пименов – папка.) Делает отметку в какой-то ведомости. (Записки сумасшедшего, том первый.) Затем бегло осматривает мой уютный офис со следами ржавых подтёков на стенах.
– Это кровь?
– Нет. Трубу прорвало. Ещё весной.
– Убрать.
– Сделаем, – киваю я, поминая добрым словом Гасанова, так и не добывшего краску.
– Значит так, – проверяющий захлопывает крокодиловую папку, – у нас много нареканий по вашему отделу. Граждане жалуются на бездушное отношение и халатность при приёме от них заявлений. Грубость, хамство…
– Клевета, – стеной встаю я на защиту чести отдела, – чужую боль мы воспринимаем как свою.
– Вот мы сейчас и проверим. – Пименов поднимается со стула. – Пойдёмте.
– Куда, если не секрет? – уточняю я, прикидывая, где взять денег на кабак для дорогого гостя.
– На территорию. Сделаем контрольный вызов.
Нет, пожалуй, с кабаком торопиться не стоит. Шеф, Шишкин Анатолий Павлович, при последней проверке имел неосторожность предложить. Штабной согласился. Угостился «смирновочкой», закусил икоркой с омарами и прочими морепродуктами, а потом счёт потребовал, мол, контрольная пьянка. Счёт-то не слабый, баксов на двести потянул. Товарищ шефу и врубил – пишите рапорт, на какие средства меня поили-кормили? Оклад майора милиции полтинник зелёных, вариант «угостил из уважения» не прокатит. Палыч до сих пор, по-моему, не отписался. Самое обидное, омаров-то штабной схавал, и изжога не мучила…
– Простите, – прикидываюсь я дауном, – что такое контрольный вызов? Про контрольный выстрел слышал, а вот…
– Не прикидывайтесь дауном, – деловито объясняет Пименов, – сейчас зайдём в какое-нибудь учреждение, универмаг, например, или ещё куда, и попросим директора позвонить в ваш отдел.
– Зачем? – продолжаю кривляться я.
– Он сделает вызов. Например, произошла кража товара. А мы посмотрим, насколько оперативно ваши подчинённые реагируют на вызов. Укладываются ли в нормативы, вежливо ли беседуют с гражданами… С последующими оргвыводами.
Скажу прямо, ничего приятного, кроме «ваши подчинённые», моё острое ухо не уловило. Про нормативы вряд ли кто из наших (моих) слышал, на заявки ездим по мере наличия транспорта, бензина и людей, иногда интервал между вызовом и прибытием составляет столько, что заявители уже сами забывают, за каким лешим нас вызывали. Что касается вежливых бесед, то тут как повезёт. Если приедет Мухин, оргвыводы будут весьма предсказуемы. Шишкину, как минимум, придётся искать новое место службы. Правда, надо отдать Пименову должное, он благороден. Мог ведь и не предупреждать, а вызвать по-тихому и наблюдать.
– Что ж, вызов, так вызов, – подозрительно безразлично киваю я, лихорадочно прикидывая, каким образом предупредить Михалыча о готовящейся провокации.
Опытный Пименов, вероятно, догадывается о моих тайных намерениях и грозит толстым указательным пальцем:
– От меня ни на шаг. Не вздумайте предупредить дежурного.
– Да что вы, товарищ подполковник, у меня и в мыслях нет. Нам бояться нечего, нормативы знаем, как самурай кодекс бусидо. В туалет на дорожку не хотите?
– Не хочу.
Напрасно. Там такие девчата наклеены, волей-неволей зависнешь минут на пять. Мне б хватило до дежурки добежать…
Перед дверьми подполковник притормаживает, минуту-другую изучает стикер «Спрута», после чего строго интересуется:
– Нормально охраняют?
– Не жалуемся, – пожимаю я плечами…
* * *
В ближайшем универмаге, куда мы обратились по поводу контрольного вызова, нас вежливо завернули, невзирая на высокие чины и должности. «Извините, господа, завтра весь город будет знать, что у нас, на предприятии высокой культуры торговли, воруют. Нам такая реклама ни к чему. У нас служба безопасности – мышь не проскочит».Да какая мышь, если в вашей службе – бывшие наши. Все, как один. Впрочем, спорить бесполезно, предприятие частное. Не воруют, так не воруют.
Очередным заведением на светлом провокаторском пути оказался шопчик хозяйственных товаров, притаившийся в подвале жилого дома. Но и там ждала неудача. Продавец, молодой кавказец, совсем плохо понимавший по-русски, долго не мог врубиться, чего от него хотят. А потом просто послал к хозяину. Но хозяина в городе не было, тот отбыл на родину за свежей партией мыла. (Не забыть бы проверить, кстати, что это за мыло. Обязательно отправлю Рогова.)
В течение следующего часа мы навестили ещё ряд учреждений, расположенных на обслуживаемой территории: детский сад, парикмахерскую, кафе «Убойная сила», коммерческую баню с девками и братвой, районную библиотеку и продуктовый ларёк. Снять трубку и набрать номер нашего отдела никто из руководства названых фирм не решился. «Вот когда ограбят-убьют по-настоящему, тогда и вызовем, тьфу-тьфу-тьфу, не накаркать бы…»
Не думайте, кстати, что я с обречённостью стоящего на эшафоте наблюдаю за текущими событиями. Мозг по-прежнему лихорадочно ищет возможности связаться с центром и сообщить архиважное донесение. Но увы, Пименов следит за каждым моим движением. Варианты с больным животом и слабым мочевым пузырём не прокатывают. Терпи, старший лейтенант, капитаном будешь. Сам подполковник тоже терпит, тяжело дыша и вытирая батистовым платочком пот с широкого лба. Единственное, что он смог себе позволить, это снять пиджачок.
В секс-шоп мы заходить не стали. Вряд ли оттуда обратятся за помощью к органам, даже при реальной краже. Да и что там можно стырить? Пименов предложил боулинг-клуб. Ага, кеглю свистнули. Он бы ещё в наркопритон заглянул… Новые полчаса активных поисков результата не принесли. Я осторожно намекаю на бесперспективность затеи, но подполковник неумолим. У нас своя работа, у него своя. Проверка на дорогах. Да, видели б сейчас мои дворовые кореша и дорогие соседи, чем вынуждены заниматься профессионалы сыска. Я то им ежедневно про незримый бой заливаю, про дедукцию и свистящие у виска пули…
Удача улыбнулась представителю штаба (а соответственно, скорчила рожу мне) в малюсенькой лавочке «Товары для животных», уместившейся в пустующей нише подъезда жилого дома. И улыбнулась лишь потому, что продавец Серёжа, юноша призывного возраста, узнал мою персону. Я имею неосторожность заглядывать сюда после службы, чтобы со скидкой купить корм для своего полосатого иждивенца. В обмен на скидку я не сдаю Серёжу доблестным представителям военкомата, второй год мечтающим отловить уклониста. Вот такая игрушечная коррупция.
Выслушав офицера штаба, уклонист обвёл глазами свои двухметровые владения и почесал затылок.
– А чего у нас воровать?
– Воровать всегда есть что, – подсказал оживший Пименов, – вот, например, эту клетку.
– Клетка не продаётся. В ней хомяки живут.
В клетке действительно копошились два сонных хомяка рыжей масти.
– Хорошо, тогда «Кошачий завтрак». Сколько он стоит?
– Двадцать два рубля.
– Не солидно, товарищ подполковник, – я предпринимаю попытку уклониться от проверки, – ущерб мелковат.
– Хорошо, что у вас самое дорогое?
Продавец ещё раз осматривает запасы, взгляд тормозит на пёстрой морской свинке, мирно дремлющей в аквариуме.
– Вот свинка… Обыкновенная. Сто рублей.
– Отлично, – Пименов по ковбойски выхватывает из-за пояса свой мобильник, набирает номер и передаёт трубку продавцу.
– Может, ещё поищем? – жалобно предлагаю я.
– Хватит, – отрезает штабник, – и так столько времени потеряли. У меня сегодня ещё два отдела по плану.
– Простите, а что говорить? – Юноша осторожно, с опаской, словно ожидая удара, прижимает трубку к уху.
– Так и говори, неизвестные украли морскую свинку стоимостью сто рублей. Потом называй адрес.
Ну все, парень, пойдёшь ты у меня завтра плац топтать. Никакие скидки не помогут, даже стопроцентные.
Парень, дождавшись ответа дежурного, в точности повторяет слова Пименова. В течение последующей минуты выслушивает ответ… Интересно, какая часть указанного времени ушла у Михалыча на фразеологические обороты? Уверен, безобидным «епть» ветеран не ограничился. Судя по покрывшемуся сизыми пятнами лицу будущего защитника отечества, многие словосочетания он слышал впервые… Хорошо, у телефона нет громкой связи. Хомячки и свинка перенесли бы стресс, не совместимый с жизнью.
– Что ответили? – ехидно любопытствует Пименов.
Пока продавец подбирает политкорректный ответ и выходит из сумрачного состояния, беру инициативу в свои руки.
– Погодите! Заявку-то сделали, а свинью не убрали! Прячьте скорей!
Парень утвердительно трясёт головой и бросается к аквариуму. Через секунду свинка исчезает где-то под прилавком.
– Простите, товарищ подполковник, вы не напомните, какой норматив на прибытие оперативной группы? – с напускным спокойствием как бы между прочим, уточняю я. – Вылетело из головы на жаре.
– За такое «вылетело» у нас вылетают из органов. Если через пять минут здесь никого не будет, пеняйте на себя. Ваш Шишкин, насколько я помню, на особом контроле… Да и начальник РУВД. Огребут все.
– Шишкин вообще-то в отпуске.
– Не имеет значения. Если в отделе бардак, нечего уходить в отпуска. – Пименов извлекает из нагрудного кармана электронный секундомер и нажимает кнопку. Время пошло.
– Пять минут нереально. Пробки в городе. Все улицы перекопаны, спасибо властям. Только на вертолёте можно.
– Нормативы есть нормативы. Нечего на власти пенять.
– Ну хоть минуты три накиньте, – продолжаю канючить я.
– У нас не футбол, чтоб добавленное время давать.
Да, атас. Ситуация критическая. И никакое добавленное время положение не спасёт. Тем более что вызов поступил не на «02», а напрямую Михалычу. Если по «02», ещё б была надежда, что к вечеру кто-нибудь объявится…
Секундомер исправно меряет секунды. Всплывают сцены голливудских страшилок. Таймер, прицепленный к ядерной боеголовке, раненый герой, довольный злодей. Последние мгновения. Зал в напряжении. Успеет ли герой?
Эх… Куда ж он денется? И красавицу спасёт, и злодея убьёт. И ноги унесёт за секунду до взрыва.
У нас тут не кино, у нас беспощадная реальность. Да и валить некуда. Разве что декоративных тараканов в банке рассматривать. Вон какие красавцы. Подкинуть бы такого Жоре в стол… Пименов опять косит глаз на секундомер. (Чтоб он у него завис!) Продавец мнётся с ноги на ногу, не зная, что делать.
В лавку втискиваются бабушка с девочкой.
– Здравствуйте, Серёжа, – улыбается старушка продавцу, протягивая пакетик, – мы за «Вискасом».
– Закрыто по техническим причинам, – жёстко обрезает Пименов, – завтра приходите.
Серёжа кивком подтверждает. Отбил, похоже, Михалыч парню способность к разговорной речи. Будет теперь жестами изъясняться. Старушка с девочкой исчезают не «Вискаса» хлебавши.
Две минуты до взрыва. Самое обидное, ничего не сделать… Серёжа добавляет громкости в небольшом приёмнике, стоящем на прилавке, чтобы скрасить последние мгновения. «По заявке майора милиции Шишкина передаём песню группы „Любэ" „Прорвёмся, опера!"». В бессильной злобе хочется раздавить декоративного таракана. Чуда не произойдёт. Да и с чего ему случаться?
Тридцать секунд, пятнадцать, десять. Блуждающая улыбка на лице подполковника Пименова. Что ж, радуйся, гад. Уличил. Премию получишь, в боулинг-клуб сходишь.
Я выползаю на улицу. Пименов уже не контролирует меня. Ни к чему. Он выиграл… Две секунды, одна…
Из-за угла вылетает взмыленный, словно бешеный мустанг, отделенческий джип марки «УАЗ». Закладывает каскадерский вираж и со свистом тормозит возле лавки. Бампер отлетает, чуть не переломав мои нижние конечности. Следом за джипом выворачивает чёрная «Волга» с «мигалкой» на крыше. Повторяет манёвр, тоже замирает перед моей ошарашенной персоной. За рулём «Волги» лично начальник РУВД. Я бросаю взгляд налево. Со стороны площади приближается кавалькада «Жигулей» вневедомственной охраны и ГИБДД… Не только с «мигалками», но и сиренами. Ещё дальше угадываются очертания тяжёлого омоновского фургона.
Из задних дверей УАЗа выпрыгивают два бойца с автоматами и перекрывают улицу, быстро и чётко растягивая красно-белую ленту. Следом появляются Михалыч, Человек в Железной Каске с «беломором», Вася Рогов, завхоз Гасанов, пара постовых и, наконец, водитель в бронежилете. То есть все, кто да данный момент прохлаждался в отделе. Из «Волги» выгружается шеф в полковничьем кителе, пара его заместителей и эксперт со своим чемоданчиком. Все вихрем мимо меня бросаются в подъезд, откуда через мгновение доносится винегрет из командирских голосов:
– Что похищено? Приметы… Поняли… Внимание, всем постам! Дайте ориентировку по городу… Перекройте возможные места сбыта, опросите свидетелей… Эксперт, приступайте… Епть… Тихо, без паники…
…Последним на место происшествия прибывает Анатолий Павлович Шишкин. На собственной «Ниве». Судя по внешнему виду, прямо с дачного участка. В руках лопата, на ногах зеленые резиновые сапоги.
– Андрей, что стряслось?!
– Свинку украли, Анатолий Палыч. Морскую…
…Думаю, до конца дней мне не забыть глаза продавца Серёги, наполненные неподдельным восхищением, безмерным уважением и гордостью за свою страну, в которой есть милиция, по первому зову готовая прийти на помощь маленькой морской свинке…
* * *
– По итогам штабной проверки наш отдел признан лучшим в районе, – прочитав распечатку телетайпа, я с улыбкой передаю её Георгию, – вот что значит хороший руководитель. Перенимай опыт.– Скажи лучше, как тебе нашим стукануть удалось? Руководитель, – скептически ухмыляется напарник.
– Прошу не путать дешёвого стукача с отличником российской милиции. Я наладил работу в отделе, провёл грамотный инструктаж личного состава…
– Короче…
– Зеленую кнопочку видишь на телефоне? Который висит на твоём брюхе.
Жора опускает глаза и рассматривает переходящий мобильник «Нокия», вручённый ему сегодня, как следующему ответственному по отделу.
– Именно её я и нажал в самый нужный момент. Сразу после заявки продавца. Как ты, надеюсь, понял, звонил я снова в дежурку. Только ничего не говорил. Говорил Пименов. О том, как огребут все, если не уложатся в норматив. Он говорил, Михалыч слушал… Дальнейшее объяснять не надо. Прогресс на страже порядка. Так что своим благополучием Шишкин и все остальные обязаны не мне, а сотовой связи… В общем, никаких чудес. Хотя нет, было чудо… Как Палычу за пять минут удалось домчаться с дачи до магазина, ума не приложу.
– Свинку-то нашли?
– Затоптали свинку в суматохе омоновским кирзачом. Пропало животное ни за грош. Хрен мне теперь корм со скидкой продадут. Одно радует, Пименов с премией обломится. Видел бы ты его портрет в тот момент. Полный сюр… Пикассо.
Звенит звонок местного телефона. Вызывает дежурная часть. Жора, как старший, срывает трубку.
– Так… Что за хренотень?.. Да пошли ты его… Туда и пошли! Сам улетел!
Напарник швыряет трубку.
– Прикинь, позвонил какой-то придурок, говорит, с балкона попугайчика украли! Волнистого! Прямо из клетки! А дежурный не знает, что делать.
– Волнистого? – задумчиво гляжу я на коллегу.
Тот, оценив мой взгляд, замирает в напряжении…
– Жорик, у тебя есть пять минут…