Кликин Михаил
Деревня
Михаил Кликин
ДЕРЕВНЯ
рассказ
На самом краю рваного оврага грели темные от старости бока три покосившиеся избы. Еще одна, с резными, потрескавшимися от долгого действия времени наличниками, стояла чуть поодаль, на холме, словно вожак, наблюдающий с высоты за своим бревенчатым стадом. Там жил единственный мужик в деревне дед Филимон. Дверь его хаты была приперта большим кривоватым дрыном ,который семафорил соседям : " нет, мол, меня, уехал ваш Филимон в город ". Запирать двери давно не имело смысла - посторонних не видели в деревне, уж пожалуй лет пять, а то и больше. Да если б вдруг и появились нехорошие люди - что взять у старика ? Разве что пару расколовшихся икон, на которых и не видно ничего, кроме трещин, да смутно угадывающегося контура святого лика...
Бабка Анна беззвучно шевелила губами, на все лады склоняя не ко времени уехавшего Филимона - ступенька на крыльце совсем сгнила, того и гляди провалится; на старости лет ногу сломаешь - всю оставшуюся жизнь хромой проходишь. А он, старый хрыч, завел свою дырявую моторку, да в город подался. Потонет, а нам потом что делать? И она перевела взгляд мутных слезящихся глаз на реку, раскинувшуюся под холмом широкой голубой лентой с быстрыми блестками бликов.
- Куда ходила, Анюта? - окликнули ее с завалинки.
- Анюта!... - бабка Анна ехидно хихикнула, - уж помирать пора, а ты все Анюта, да Анюта.
- Да куда тебе. Я, чай, на десять годов тебя старше, а все еще живу прошамкала старая Агафья беззубым ртом. - Ты сначала меня схорони, а уж там как хочешь.
Вот уже года два этим диалогом начиналась каждая утренняя встреча Анны и Агафьи.
- Вот, ходила к Филимону, а он, хрен моржовый, в город укатил, пожаловалась Анна, - крыльцо совсем сгнило, с водой боязно ходить. Я уж так: поставлю ведро рядом, да двигаю помаленьку - упаси, Господи, провалиться...
Агафья сочувственно покачала головой:
- Да плохо без мужика. Вот мой был. Хату срубил, колодец поставил, баня , вон, до сих пор стоит как новая. Пил только сильно...Зато не бил меня... Любил...
Анна усмехнулась, обнажив красные десны и четыре пожелтевших зуба.
- А ты в город езжай, закадри кого-нибудь ,тока гляди, работящего бери, а не кобеля какого!
Агафья возмущенно замахала руками:
- А ну тебя! Все хаханьки! Где ж его такого взять, чтоб к старухе жить пошел? Ладно хоть Филимон под боком, а не дай Бог к детям уедет, что делать-то будем?
И они обе замолчали, подставляя старческие бока под жаркие лучи солнца. Мягкий ветерок лениво шевелил выбившиеся из-под платка седые волосы, вплетая в них серебристую августовскую паутину. Осины на той стороне оврага уже начали слегка краснеть, и хотя солнце светило по прежнему ярко, и дни стояли жаркие, в воздухе чувствовалось приближение осени; что-то неуловимое пронизывало всю атмосферу, заставляя беречь и жадно впитывать, быть может последние капли летнего тепла.
- А где Настасья ? - неожиданно спросила Анна, нарушив дремотное блаженство Агафьи.
Та вздрогнула, что-то неслышно пробормотала и недовольно произнесла:
- Да не видать что-то. Как вот в обед вчерась ушла, так и не выходила. Уж не случилось ли что ? Пойдем поглядим.
И Агафья ,тяжело опираясь на палку, начала приподниматься с завалинки.
- Ох, спаси, Господи ! - непонятно к чему сказала она, и, медленно перебирая негнущимися ногами, пошла к покосившемуся дому у самого оврага. Анна пошла следом, продолжая про себя ругать уехавшего Филимона.
- А может она того, - с Филимоном в город. В ЗАГС. - она скрипуче засмеялась и из уголков мутных, красными прожилками глаз выкатились две маленькие слезинки.
Агафья только махнула рукой, осуждающе причмокнув языком и покачав головой.
Дверь была слегка приоткрыта, и когда бабка Агафья толкнула ее палкой, та недовольно скрипнула несмазанными петлями и распахнулась, открыв узкий коридор с вязаной тряпичной дорожкой на полу.
Настасья лежала в горнице и, казалось, спала. Длинные спутанные волосы прядями раскинулись по грязно-серой наволочке, превращая спящую в кошмарное подобие Медузы Горгоны. Восковая бледность лица еще более усиливало это сходство. Агафья взглянула на нее и сразу все поняла.
- Отошла Настасья, царство ей небесное. Филимону теперь работа будет,так что подождет твое крыльцо, Анюта.- она трижды перекрестилась и плотно закрыла дверь.
- Пойдем воду греть, обмывать надо...И когда пропащий Филимон появится ? Надо гроб колотить, да могилку копать... Понесла его нелегкая...
- Да-а-а... - протянула Анна, - а ведь на три года моложе меня была, упокой, Господи, ее душу, - и Анна заплакала, всхлипывая и сморкаясь в кулак, оплакивая и исчезнувшего Филимона, и умершую Настасью, и старое прогнившее крыльцо, и что-то еще, неуловимо разлитое в воздухе.
- Ну что ты, что ты ... - словно ребенка успокаивала ее Агафья, - она хорошо померла; спать легла и не проснулась... Да... Хорошо померла...
Откуда-то издалека, все более и более усиливаясь и перебивая щебет птиц и неуловимый шелест краснеющих осин, донесся звук работающей моторки. Это Филимон возвращался из города.
ДЕРЕВНЯ
рассказ
На самом краю рваного оврага грели темные от старости бока три покосившиеся избы. Еще одна, с резными, потрескавшимися от долгого действия времени наличниками, стояла чуть поодаль, на холме, словно вожак, наблюдающий с высоты за своим бревенчатым стадом. Там жил единственный мужик в деревне дед Филимон. Дверь его хаты была приперта большим кривоватым дрыном ,который семафорил соседям : " нет, мол, меня, уехал ваш Филимон в город ". Запирать двери давно не имело смысла - посторонних не видели в деревне, уж пожалуй лет пять, а то и больше. Да если б вдруг и появились нехорошие люди - что взять у старика ? Разве что пару расколовшихся икон, на которых и не видно ничего, кроме трещин, да смутно угадывающегося контура святого лика...
Бабка Анна беззвучно шевелила губами, на все лады склоняя не ко времени уехавшего Филимона - ступенька на крыльце совсем сгнила, того и гляди провалится; на старости лет ногу сломаешь - всю оставшуюся жизнь хромой проходишь. А он, старый хрыч, завел свою дырявую моторку, да в город подался. Потонет, а нам потом что делать? И она перевела взгляд мутных слезящихся глаз на реку, раскинувшуюся под холмом широкой голубой лентой с быстрыми блестками бликов.
- Куда ходила, Анюта? - окликнули ее с завалинки.
- Анюта!... - бабка Анна ехидно хихикнула, - уж помирать пора, а ты все Анюта, да Анюта.
- Да куда тебе. Я, чай, на десять годов тебя старше, а все еще живу прошамкала старая Агафья беззубым ртом. - Ты сначала меня схорони, а уж там как хочешь.
Вот уже года два этим диалогом начиналась каждая утренняя встреча Анны и Агафьи.
- Вот, ходила к Филимону, а он, хрен моржовый, в город укатил, пожаловалась Анна, - крыльцо совсем сгнило, с водой боязно ходить. Я уж так: поставлю ведро рядом, да двигаю помаленьку - упаси, Господи, провалиться...
Агафья сочувственно покачала головой:
- Да плохо без мужика. Вот мой был. Хату срубил, колодец поставил, баня , вон, до сих пор стоит как новая. Пил только сильно...Зато не бил меня... Любил...
Анна усмехнулась, обнажив красные десны и четыре пожелтевших зуба.
- А ты в город езжай, закадри кого-нибудь ,тока гляди, работящего бери, а не кобеля какого!
Агафья возмущенно замахала руками:
- А ну тебя! Все хаханьки! Где ж его такого взять, чтоб к старухе жить пошел? Ладно хоть Филимон под боком, а не дай Бог к детям уедет, что делать-то будем?
И они обе замолчали, подставляя старческие бока под жаркие лучи солнца. Мягкий ветерок лениво шевелил выбившиеся из-под платка седые волосы, вплетая в них серебристую августовскую паутину. Осины на той стороне оврага уже начали слегка краснеть, и хотя солнце светило по прежнему ярко, и дни стояли жаркие, в воздухе чувствовалось приближение осени; что-то неуловимое пронизывало всю атмосферу, заставляя беречь и жадно впитывать, быть может последние капли летнего тепла.
- А где Настасья ? - неожиданно спросила Анна, нарушив дремотное блаженство Агафьи.
Та вздрогнула, что-то неслышно пробормотала и недовольно произнесла:
- Да не видать что-то. Как вот в обед вчерась ушла, так и не выходила. Уж не случилось ли что ? Пойдем поглядим.
И Агафья ,тяжело опираясь на палку, начала приподниматься с завалинки.
- Ох, спаси, Господи ! - непонятно к чему сказала она, и, медленно перебирая негнущимися ногами, пошла к покосившемуся дому у самого оврага. Анна пошла следом, продолжая про себя ругать уехавшего Филимона.
- А может она того, - с Филимоном в город. В ЗАГС. - она скрипуче засмеялась и из уголков мутных, красными прожилками глаз выкатились две маленькие слезинки.
Агафья только махнула рукой, осуждающе причмокнув языком и покачав головой.
Дверь была слегка приоткрыта, и когда бабка Агафья толкнула ее палкой, та недовольно скрипнула несмазанными петлями и распахнулась, открыв узкий коридор с вязаной тряпичной дорожкой на полу.
Настасья лежала в горнице и, казалось, спала. Длинные спутанные волосы прядями раскинулись по грязно-серой наволочке, превращая спящую в кошмарное подобие Медузы Горгоны. Восковая бледность лица еще более усиливало это сходство. Агафья взглянула на нее и сразу все поняла.
- Отошла Настасья, царство ей небесное. Филимону теперь работа будет,так что подождет твое крыльцо, Анюта.- она трижды перекрестилась и плотно закрыла дверь.
- Пойдем воду греть, обмывать надо...И когда пропащий Филимон появится ? Надо гроб колотить, да могилку копать... Понесла его нелегкая...
- Да-а-а... - протянула Анна, - а ведь на три года моложе меня была, упокой, Господи, ее душу, - и Анна заплакала, всхлипывая и сморкаясь в кулак, оплакивая и исчезнувшего Филимона, и умершую Настасью, и старое прогнившее крыльцо, и что-то еще, неуловимо разлитое в воздухе.
- Ну что ты, что ты ... - словно ребенка успокаивала ее Агафья, - она хорошо померла; спать легла и не проснулась... Да... Хорошо померла...
Откуда-то издалека, все более и более усиливаясь и перебивая щебет птиц и неуловимый шелест краснеющих осин, донесся звук работающей моторки. Это Филимон возвращался из города.