Андрей Легостаев
Лестница на крышу небоскреба
Внизу, на улице, раздался громкий хлопок. Наверное, лопнула шина у проезжающего автомобиля. Сергей оторвался от пишущей машинки, потянулся, встал и подошел к окну. Пустая дорога тускло освещалась редкими фонарями.
Сергей взглянул на часы. Ого, уже три ночи! Допечатать страницу — и спать, с утра на работу. Да не забыть бы дочурку снести в туалет — а то опять описается…
Он вздохнул, достал из кармана сигарету и прикурил.
— Мне, конечно, сигарету не предлагаешь! — раздался насмешливый голос из глубины комнаты.
Сергей вздрогнул от неожиданности и резко обернулся.
Комната освещалась лишь настольной лампой, поэтому он не сразу разглядел непрошенного гостя, облюбовавшего старое кресло в дальнем углу. Это оказался совсем молоденький парнишка лет двадцати, одетый в странный, с отливом, комбинезон. К груди прикреплен какой-то ящичек, на котором горели разноцветные крошечные лампочки и что-то мерцало. Парень глупо улыбался, казался возбужденным и весьма довольным собой. По всей видимости, он не сомневался, что и Сергей должен быть обрадован его загадочному появлению посреди ночи. А надетые на незнакомце идиотские очки с круглыми линзами придавали ему еще более глупый и самоуверенный вид.
«Допечатался, — подумал Сергей, — галлюцинировать начал».
Тем не менее он невозмутимо подошел к галлюцинации и протянул сигареты.
Парень взял одну, прикурил от протянутой Сереем зажигалки, затянулся и тут же сильно раскашлялся — видать он вообще в первый раз попробовал вкус табака. Сергей поднял с пола уроненную сигарету, отнес в пепельницу на столе и затушил. Внешне он казался абсолютно спокойным, но сердце стучало в бешеном темпе и это его раздражало. Он уже понял, что незнакомец ему не мерещится. Господи! Сколько раз читал про всевозможных пришельцев — из других миров, из параллельных пространств, из будущего…
И на тебе — сам дождался. Как фантастику не люблю, никогда ни во что подобное не верил. Слава Богу, вроде бы без мистики обошлось, ненавижу новомодный спиритизм. Вон на груди у него прибор какой-то-значит, все «научно».
Сергей открыл дверцу письменного стола, откуда-то из недр его вытащил бутылку и посмотрел на нее. Грамм двести коньяка еще осталось. Он достал оттуда же стопку и завернутый в фольгу полурастаявший кусок шоколадки.
Налил, посмотрел жидкость на свет и залпом выпил. На пришельца он старался не глядеть.
— Мне, конечно, коньяку не предлагаешь! — послышалось из угла.
— И не подумаю даже. Добро на дерьмо переводить…
— И тебе не интересно кто я и откуда?
— Да, в общем-то нет. Я спать хочу. Но ведь все равно же расскажешь.
Парень вдруг принял серьезный вид, весь как-то подобрался и встал с кресла.
Чуть ли не по стойке «смирно».
— Уважаемый Каплин Сергей Андреевич! Я прибыл к вам из двадцать третьего столетия от имени и по поручению Института Времени. По крайне важному делу.
Ага! Все-таки посланец из будущего. Ну ладно, все лучше, чем из центра Галактики. Хоть узнаю к чему придем. Впрочем, возможно, лучше этого и не знать вовсе…
— Давай, давай, продолжай, — Сергей уселся на край стола и закурил еще сигарету. — Я вас внимательно слушаю. И чего ты, кстати, такой надутый, как индюк. Будь проще.
— Дело в том… — парень сразу как-то сник. — Дело в том … я первый, совершивший путешествие во времени… первопроходец… герой…
— Золотой звезды у меня для тебя все равно нет. Не распинайся. — Сергей потянулся. Некстати разболелся коренной зуб. — Ладно, я спать хочу. Мне к станку через четыре часа. Выкладывай свое дело. И представься, в конце концов, герой.
— Я-то? Рэмка… — парень опять смутился. — То есть Рэм Михайлович Смирнов.
Родился в две тысячи двести шестьдесят седьмом году…
— Ну и какое у тебя дело, Рэм Михайлович? — все так же насмешливо спросил Сергей.
Он прекрасно понимал, что иронический тон — единственно верный в такой ситуации. Спать уже, естественно, не хотелось. Он только опасался, что случайно проснется жена или мать, войдет и испугается его странного собеседника.
— Вы, Сергей Андреевич, конечно же, знаете о культе личности? — спросил гость из будущего.
— Знаю, — кивнул Сергей. — Но причем здесь я? Культ давно уже осужден…
канул в прошлое…
— Дело в том, что в начале следующего столетия будет новый подобный культ, который…
— Ага, — задумчиво сказал Сергей. — О чем-то таком я уже думал… Ты продолжай, продолжай…
— Новый культ будет еще более жестоким и глупым…
— Куда же более жестокому… и так двадцать миллионов смертей… Если, конечно, газетам верить… Ладно, ладно, больше не буду перебивать.
— Этот новый культ личности приведет к третьей мировой войне. Будут использованы страшные средства массового уничтожения. Как ядерные, так и пока еще не открытые, но в ближайшие пять лет они будут изобретены…
— В ближайшие пять лет? Но ведь сейчас же вроде наступают разрядка…
разоружение… Все, все! Продолжай.
— Почти все человечество будет уничтожено. Только очень немногим удастся пережить это страшное время. Двести лет понадобится людям, чтоб хоть как-то встать на ноги, вернуться к нормальной жизни. Но и в мое время последсвия той войны дают еще себя знать.
Сергей затянулся сигаретой. Значит, те кошмары, о которых он читал в фантастических романах, в возможность которых он никогда не верил, сбудутся… Интересно, он-то доживет до войны? Хотя какая разница! Не он — так его дочурка… Но зачем парень ему все это рассказывает? Значит, есть шанс избежать войны? Но он-то здесь при чем?
— Ну а я-то здесь причем? — в лоб опросил Сергей.
— Вы так и не поинтересовались, кто будет главой зтого нового культа личности. Культа, приведшего к столь трагическим последствиям, — сказал Рэм.
— Это будет ваш бывший одноклассник — Юрий Владимирович Хамазов…
— Юрка?! — искренне удивился Сергей.
Хотя… Когда же он его в последний раз видел? Ну да, лет семь назад. Тот как раз тогда недавно закончил институт. Сергей с приятелями возвращался с вечеринки и встретил Юрку в вагоне метро. Сергей был изрядно выпивши и тот с ним почти не разговаривал, морщился. Вроде как сказал, что устроился инструктором в райком комсомола… Да, тогда понятно… этот может.
Маленький такой, в классе тихий, незаметный, отличник…
— Ну хорошо. Все равно: при чем тут я? Или вы ожидаете, что я завтра пойду и выверну ему шею? Или в милицию настучу? Так и стучать-то не о чем. Про вас мне никто не поверит…
— Да нет, — рассмеялся гость из будущего и тут же вновь стал серьезным.
— Мы все сделаем сами. Произведем небольшое воздействие на Юрия в детстве.
Психика его изменится. Не будет никакого культа и он не допустит ядерной войны. Даже более того, сумеет добиться полного разоружения… достигнуть всеобщего мира и благоденствия. Или приблизиться к этому. Но мы просчитали…
— А… — протянул Сергей. — Как у Азимова: Изменение Реальности…
Минимально Необходимое Воздействие…
— Именно, — ответил Рэм. Выражение глупого самодовольства вновь появилось на его лице.
— Ну и какое же МНВ предлагаете вы в этом случае?
— Для этого меня к вам и прислали. Расчеты показывают, что единственным таким… Как вы выражаетесь МНВ может быть только гибель какого либо знакомого Хамазова, увиденная им в детстве. Конкретнее — мы просчитали, что можно устроить несчастный случай на его глазах с кем-либо из его одноклассников первого сентября тысяча девятьсот шестьдеся восьмого года.
— Значит, во втором классе… Ну и с кем именно?
Неожиданно Сергею стало не по себе. Он был уверен, что сейчас покажут на него.
— А вот это и предстоит решить вам! — сурово сказал Рэм.
— Мне? — с ужасом воскликнул Сергей. Он стал задыхаться. Ему не хватало воздуха. Он потушил сигарету, но тут же достал из пачки новую и прикурил.
Затем плеснул себе коньяка, залпом выпил, поперхнулся и закашлялся. — Почему именно мне? Ну почему я?! Что я — проклятый какой?!!
— Тише, родных разбудишь, — сказал пришелец. — Возможности путешествий во времени пока крайне ограничены. Других его одноклассников мы не знаем. К тому же нам абсолютно точно было известно, что по ночам вы сидите за машинкой. Вот меня и послали к вам.
— Откуда вы это узнали? Да еще «абсолютно точно»?
— Вам удастся пережить войну, и вы напишите очень подробные воспоминания…
— Ну и… и что там еще в воспоминаниях? Про меня лично…
— Зачем вам знать? Если задуманное удастся, — а оно должно удастся — то все будет по другому. Итак, выбор за вами.
Совершенно неожиданно засветился экран стоящего в углу у окна телевизора.
Сергей посмотрел на Рэма. Тот ковырялся в своем приборе на груди. Вилка телевизора даже не воткнута в розетку, однако по черно-белому экрану вдруг пошло цветное изображение.
— Вам выбирать, — бесстрастно сказал Рэм. — В нашем распоряжении осталось не так уж много времени.
По экрану двигались дети — счастливые, довольные, с цветами. Сергей понял, что это то самое первое сентября…
— А если я откажусь выбирать? — спросил он. — Почему я должен это делать?
Почему я должен стать палачом? Да пошли вы…
— Судя по вашим мемуарам, — спокойно возразил Рэм, — вы здравый и трезвомыслящий человек, — он выразительно посмотрел на бутылку с остатками коньяка. — Вы сможете назвать наименее достойного члена общества. Тем более, что знаете, кто из них кем стал… В противном случае выберу я, наугад. А вернувшись, скажу, что выбор произведен вами… Так что ответственность все равно ляжет на вас…
Сергей хотел ему ответить, но сдержался. Повернулся к экрану; качество изображения, как ни странно, было отменным.
Вот две неразлучные подружки Анька Снеткова и Инга — как ее… не вспомнить фамилию — никак не могут наговориться после каникул. Вон как щебечут, никого вокруг не замечая. Анна теперь мать двоих детей, трижды была замужем, работает продавщицей в гастрономе. Сергей редко ходит в тот магазин, да и когда покупает что-то, так… поздоровается да и все… А Инга ушла от них в пятом классе, уехала с родителями куда-то на север, и ни слуху ни духу.
Вот Генка Свиридов с мамой. Толстый-то какой, смешной. Всегда воображалой был, выше всех себя ставил. А теперь он худущий, как смерть, говорят наркотиками балуется, хотя всем верить тоже бессмысленно… Его что-ли выбирать? С детства его не люблю…
Вот братья Бересневы, двойняшки. Держаться независимо. Малыши, а туда же — лидеры в классе. Один за другого всегда заступался, вот и были самыми сильными. Один теперь моряк загранплавания — жена, сынишка, все в импортном.
Живет где-то на Гражданке, не видел его сколько лет… А Вовка здесь, с родителями, заходит иногда к бывшему однокласснику… когда выпить не с кем.
А это кто такая насупленная? А-а, Наташка Земскова. В классе была самая неприметная, тихая, некрасивая. Зато сейчас какая женщина! Не подступиться!
Мимо пройдет — не поздоровается. Говорят работает диктором на телевидении.
Правда, я ее ни разу в ящике не видел, так я и смотрю-то только футбол, да «Время» иногда…
А это я с папой… Господи, папа умер двенадцать лет назад, и вот как живой, наставления мне читает. Черт, жалко звука нет… А я-то какой был во втором классе…
Когда же выбрать-то? Да-а, разбросало нас всех… Видимся редко, да и то только те, кто в нашем районе живет. Про многих после школы и не знаю ничего.
Вон Ромка Глотов, весельчак и хулиган, классный любимец. Сейчас спился вконец, жена бросила, сам нигде не работает… Может его…
Сволочи они, однако, эти… из Института Времени! Жил не тужил… Печатаю вот себе тихо-мирно, детей ращу, работаю честно… Не заслужил я такого наказания — выбирать! А вот если надо? Да кому надо-то? Да ведь тебе же и надо! И детям твоим, и всем! Не забыл — война же будет, а тогда… Ну выживу я, напишу мемуары… Нет! Даже думать об этом не хочу!
— Вы уверены, что если это сделаете, то войны не будет? — спросил Сергей хриплым голосом.
— Абсолютно, — уверенно ответил Рэм, наблюдавший за ним, а не за экраном. — Этим удастся избежать войны, и самого культа личности, унесшего тысячи невинных жизней. В том числе вашу дочь и жену. Так написано в ваших воспоминаниях.
Сергей сжал зубы. Что ж, надо выбирать. Он смотрел на экран и уже знал, каков его выбор, но сам себе еще боялся в этом признаться. Он откусил шоколадку, Черт, еще зуб ноет…
Во-о, громила! Фимка Шехнтов… Второклассник. а ростом с шестиклассника. Мы его «Жердью» звали. Хороший парень. Не повезло ему, попал под машину в седьмом классе, а теперь инвалид безногий… мучается… Стоп! Может его?
Все равно у него не жизнь… А так устроят ему несчастный случай, быстро и без мучений. А с другой стороны, откуда я знаю, чем он живет. Если б жизнь ему невмоготу стала — сам бы в петлю залез…
Интересно, как это будет выглядеть сейчас? Вот выберу я, к примеру… К примеру, — я сказал! Предположим только… Ну, вот хотя бы Марину Коновалову… Во красавица, моя тайная любовь аж до восьмого класса… Как это будет? Любиться, она допустим, в данный момент с кем-либо, а я скажу этому Рэму, что ее выбрал. Ее не станет, а партнер с другой будет… как будто ничего и не произошло… А Юрка Хамазов станет другим… Так, наверное и я другим стану… Не будет этой старенькой машинки, да и жена у меня, может другая будет. Ведь никто не знает, как это на меня подействует…
может и никак, а может…
Сергей сидел на своем рабочем стуле, упершись локтями в стол, и не отрываясь смотрел на экран. Дети сменялись один за другим, Сергей нервно курил, и взгляд его постепенно становился стеклянным, неживым.
Рэм внимательно наблюдал за ним. Еще совсем юное лицо его выражало крайнее любопытство.
А вот и сам « виновник торжества». С бабушкой и огромным букетом гладиолусов… Бабушка его аж до пятого класса в школу и из школы водила, пока не умерла… Знать бы, что он такой гадиной станет… Никогда бы не подумал… Плохого он никому ни разу не сделал. Вот списывать, правда, не давал — это точно. Да над чужими двойками смеялся… Эх, знать бы тогда, что он такой… А что толку? Ну чтобы я сделал? Эх, что рассуждать! Надо давать ответ. Рассвет уже скоро, заканчивать всю эту бодягу, да может напоследок выспаться удастся…
Сергей курил не переставая. Сигарета кончалась, он брал следующую. Наконец экран погас. Сергей молчал, Рэм тоже.
— Время на исходе, — прервал тяжелое молчание Рэм. — Я жду ответа…
— Я выбираю… — Сергей еле выдавливал из себя слова. Он окинул взглядом комнату, остановил взгляд на фотографии дочурки, вздохнул и долил остатки коньяка в стопку. Отломил кусочек шоколадки, пару секунд смотрел задумчиво перед собой. Затем решился, залпом выпил и выдохнул: — Я выбираю себя!
Рэм удивлено поднял брови.
— Да себя, черт побери, — почти срываясь на крик выпалил Сергей. — Себя, Сережку Каплина! А теперь убирайся отсюда к чертовой бабушке! Я спать хочу!
Сергей в изнеможении почти упал на стул. Выбор сделан, иначе он поступить не мог, но легче от этого не стало.
Тут Сергей с изумлением (у него еще остались силы удивляться) заметил, что Рэм, радостно улыбаясь идет к нему и пожимает его, ставшую словно из ваты, руку.
— Сергей Андреевич, — глупо улыбаясь сказал гость из будущего. — Я вам сказал не правду. Это был тест для вас. На самом деле будущее прекрасно и впереди у вас светлая и достойная жизнь. Никакой войны не будет! Вы станете известным, да нет — великим писателем и доживете до глубокой старости. Я пишу диссертацию по вашему творчеству и мне повезло… Как доброволец, с великим трудом… Другого выбора я от вас и не ждал!
Понемногу смысл его слов стал доходить до Сергея. Он вырвал руку из влажной ладони Рэма. Глаза его налились кровью, выражение лица стало страшным. Рэм в испуге отступил на шаг.
— Тест?!! — дико закричал Сергей. — Ах ты… сволочь!!!
Он, уже почти не соображая, рыскал глазами по комнате. Взгляд его остановился на машинке. Он схватил ее, поднял над головой и с размаху бросил в пришельца. Каретка с противным скрежетом съехала со своего места. Черные копирки и белые листы развивались, как крылья зловещей птицы.
Рэм закричал. Машинка острым углом попала ему прямо в лоб. Очки с круглыми идиотскими линзами слетели на пол. Кровь моментально залила лицо юноши и он стал оседать. Сергей стоял и смотрел, его всего трясло.
Падая, Рэм ударился своим прибором об машинку. Раздался громкий треск. Тело незваного гостя окружили фиолетовые сполохи и оно исчезло. Посреди комнаты осталась только перевернутая вверх дном старенькая машинка.
Неожиданно открылась дверь. Сергей вздрогнул и уставился на нее. На пороге стояла заспанная жена.
— Чего ты тут орешь, как псих? Пятый час ночи! — недовольно и испуганно сказала она. — Случилось чего?
— Да знаешь, милая, — голос Сергея дрожал от пережитого потрясения. — Заснул за машинкой и приснился страшный сон…
— Иди спать, — спросонья она не обратила внимания на валяющуюся посреди комнаты машинку. — Скоро на работу. Неймется тебе — ночами, как дурак последний за машинкой сидишь… — Она закрыла дверь.
Сергей подошел к двери и сказал ей вслед:
— Иду, лапонька, только приберу тут все…
Он понемногу приходил в чувство, на чем свет стоит ругая себя за случившееся.
Ну надо же — сделал такой тяжелый выбор и так глупо сорвался, когда решающее слово было уже сказано. Но и эти, из будущего… тоже хороши… устраивать такие проверочки… Теперь вот получат труп — посылочка из прошлого от великого писателя… тьфу черт! Да я теперь на машинку-то смотреть не могу, так что МНВ произведено… Писателя они лишились, а взамен получили убийцу… Да убийцу! А может, там, в будущем, этого мальчишку спасут? Кто их знает, с их возможностями…
Сергей почему-то вспомнил услышанную когда-то историю. Где-то на западе одному человеку предложили за хорошие деньги, которые получит его семья, спрыгнуть с небоскреба. И он согласился ради своей семьи. И его заставили подниматься к своей смерти пешком по лестнице. Неизвестно, о чем думал он весь этот длинный путь. Но когда он поднялся, ему сказали, что прыгать не надо, а деньги он получит так. И парень умер от разрыва сердца. Потому что внутренне он приготовился к смерти. Сергей тоже приготовился к этому. Но он не умер, а сам убил. А может, и не убил вовсе… А может, это все сон?
Сергею сильно захотелось курить. Он увидел на столе сигареты, сделал несколько шагов, под ногами что-то хрустнуло. Он наклонился. Это были идиотские круглые очки…
За стеной громко расплакалась дочурка. Черт, так и не снес ее пописать. Надо пойти перестелить, а то всю квартиру на ноги поднимет. Жизнь продолжается…
1987г.
Сергей взглянул на часы. Ого, уже три ночи! Допечатать страницу — и спать, с утра на работу. Да не забыть бы дочурку снести в туалет — а то опять описается…
Он вздохнул, достал из кармана сигарету и прикурил.
— Мне, конечно, сигарету не предлагаешь! — раздался насмешливый голос из глубины комнаты.
Сергей вздрогнул от неожиданности и резко обернулся.
Комната освещалась лишь настольной лампой, поэтому он не сразу разглядел непрошенного гостя, облюбовавшего старое кресло в дальнем углу. Это оказался совсем молоденький парнишка лет двадцати, одетый в странный, с отливом, комбинезон. К груди прикреплен какой-то ящичек, на котором горели разноцветные крошечные лампочки и что-то мерцало. Парень глупо улыбался, казался возбужденным и весьма довольным собой. По всей видимости, он не сомневался, что и Сергей должен быть обрадован его загадочному появлению посреди ночи. А надетые на незнакомце идиотские очки с круглыми линзами придавали ему еще более глупый и самоуверенный вид.
«Допечатался, — подумал Сергей, — галлюцинировать начал».
Тем не менее он невозмутимо подошел к галлюцинации и протянул сигареты.
Парень взял одну, прикурил от протянутой Сереем зажигалки, затянулся и тут же сильно раскашлялся — видать он вообще в первый раз попробовал вкус табака. Сергей поднял с пола уроненную сигарету, отнес в пепельницу на столе и затушил. Внешне он казался абсолютно спокойным, но сердце стучало в бешеном темпе и это его раздражало. Он уже понял, что незнакомец ему не мерещится. Господи! Сколько раз читал про всевозможных пришельцев — из других миров, из параллельных пространств, из будущего…
И на тебе — сам дождался. Как фантастику не люблю, никогда ни во что подобное не верил. Слава Богу, вроде бы без мистики обошлось, ненавижу новомодный спиритизм. Вон на груди у него прибор какой-то-значит, все «научно».
Сергей открыл дверцу письменного стола, откуда-то из недр его вытащил бутылку и посмотрел на нее. Грамм двести коньяка еще осталось. Он достал оттуда же стопку и завернутый в фольгу полурастаявший кусок шоколадки.
Налил, посмотрел жидкость на свет и залпом выпил. На пришельца он старался не глядеть.
— Мне, конечно, коньяку не предлагаешь! — послышалось из угла.
— И не подумаю даже. Добро на дерьмо переводить…
— И тебе не интересно кто я и откуда?
— Да, в общем-то нет. Я спать хочу. Но ведь все равно же расскажешь.
Парень вдруг принял серьезный вид, весь как-то подобрался и встал с кресла.
Чуть ли не по стойке «смирно».
— Уважаемый Каплин Сергей Андреевич! Я прибыл к вам из двадцать третьего столетия от имени и по поручению Института Времени. По крайне важному делу.
Ага! Все-таки посланец из будущего. Ну ладно, все лучше, чем из центра Галактики. Хоть узнаю к чему придем. Впрочем, возможно, лучше этого и не знать вовсе…
— Давай, давай, продолжай, — Сергей уселся на край стола и закурил еще сигарету. — Я вас внимательно слушаю. И чего ты, кстати, такой надутый, как индюк. Будь проще.
— Дело в том… — парень сразу как-то сник. — Дело в том … я первый, совершивший путешествие во времени… первопроходец… герой…
— Золотой звезды у меня для тебя все равно нет. Не распинайся. — Сергей потянулся. Некстати разболелся коренной зуб. — Ладно, я спать хочу. Мне к станку через четыре часа. Выкладывай свое дело. И представься, в конце концов, герой.
— Я-то? Рэмка… — парень опять смутился. — То есть Рэм Михайлович Смирнов.
Родился в две тысячи двести шестьдесят седьмом году…
— Ну и какое у тебя дело, Рэм Михайлович? — все так же насмешливо спросил Сергей.
Он прекрасно понимал, что иронический тон — единственно верный в такой ситуации. Спать уже, естественно, не хотелось. Он только опасался, что случайно проснется жена или мать, войдет и испугается его странного собеседника.
— Вы, Сергей Андреевич, конечно же, знаете о культе личности? — спросил гость из будущего.
— Знаю, — кивнул Сергей. — Но причем здесь я? Культ давно уже осужден…
канул в прошлое…
— Дело в том, что в начале следующего столетия будет новый подобный культ, который…
— Ага, — задумчиво сказал Сергей. — О чем-то таком я уже думал… Ты продолжай, продолжай…
— Новый культ будет еще более жестоким и глупым…
— Куда же более жестокому… и так двадцать миллионов смертей… Если, конечно, газетам верить… Ладно, ладно, больше не буду перебивать.
— Этот новый культ личности приведет к третьей мировой войне. Будут использованы страшные средства массового уничтожения. Как ядерные, так и пока еще не открытые, но в ближайшие пять лет они будут изобретены…
— В ближайшие пять лет? Но ведь сейчас же вроде наступают разрядка…
разоружение… Все, все! Продолжай.
— Почти все человечество будет уничтожено. Только очень немногим удастся пережить это страшное время. Двести лет понадобится людям, чтоб хоть как-то встать на ноги, вернуться к нормальной жизни. Но и в мое время последсвия той войны дают еще себя знать.
Сергей затянулся сигаретой. Значит, те кошмары, о которых он читал в фантастических романах, в возможность которых он никогда не верил, сбудутся… Интересно, он-то доживет до войны? Хотя какая разница! Не он — так его дочурка… Но зачем парень ему все это рассказывает? Значит, есть шанс избежать войны? Но он-то здесь при чем?
— Ну а я-то здесь причем? — в лоб опросил Сергей.
— Вы так и не поинтересовались, кто будет главой зтого нового культа личности. Культа, приведшего к столь трагическим последствиям, — сказал Рэм.
— Это будет ваш бывший одноклассник — Юрий Владимирович Хамазов…
— Юрка?! — искренне удивился Сергей.
Хотя… Когда же он его в последний раз видел? Ну да, лет семь назад. Тот как раз тогда недавно закончил институт. Сергей с приятелями возвращался с вечеринки и встретил Юрку в вагоне метро. Сергей был изрядно выпивши и тот с ним почти не разговаривал, морщился. Вроде как сказал, что устроился инструктором в райком комсомола… Да, тогда понятно… этот может.
Маленький такой, в классе тихий, незаметный, отличник…
— Ну хорошо. Все равно: при чем тут я? Или вы ожидаете, что я завтра пойду и выверну ему шею? Или в милицию настучу? Так и стучать-то не о чем. Про вас мне никто не поверит…
— Да нет, — рассмеялся гость из будущего и тут же вновь стал серьезным.
— Мы все сделаем сами. Произведем небольшое воздействие на Юрия в детстве.
Психика его изменится. Не будет никакого культа и он не допустит ядерной войны. Даже более того, сумеет добиться полного разоружения… достигнуть всеобщего мира и благоденствия. Или приблизиться к этому. Но мы просчитали…
— А… — протянул Сергей. — Как у Азимова: Изменение Реальности…
Минимально Необходимое Воздействие…
— Именно, — ответил Рэм. Выражение глупого самодовольства вновь появилось на его лице.
— Ну и какое же МНВ предлагаете вы в этом случае?
— Для этого меня к вам и прислали. Расчеты показывают, что единственным таким… Как вы выражаетесь МНВ может быть только гибель какого либо знакомого Хамазова, увиденная им в детстве. Конкретнее — мы просчитали, что можно устроить несчастный случай на его глазах с кем-либо из его одноклассников первого сентября тысяча девятьсот шестьдеся восьмого года.
— Значит, во втором классе… Ну и с кем именно?
Неожиданно Сергею стало не по себе. Он был уверен, что сейчас покажут на него.
— А вот это и предстоит решить вам! — сурово сказал Рэм.
— Мне? — с ужасом воскликнул Сергей. Он стал задыхаться. Ему не хватало воздуха. Он потушил сигарету, но тут же достал из пачки новую и прикурил.
Затем плеснул себе коньяка, залпом выпил, поперхнулся и закашлялся. — Почему именно мне? Ну почему я?! Что я — проклятый какой?!!
— Тише, родных разбудишь, — сказал пришелец. — Возможности путешествий во времени пока крайне ограничены. Других его одноклассников мы не знаем. К тому же нам абсолютно точно было известно, что по ночам вы сидите за машинкой. Вот меня и послали к вам.
— Откуда вы это узнали? Да еще «абсолютно точно»?
— Вам удастся пережить войну, и вы напишите очень подробные воспоминания…
— Ну и… и что там еще в воспоминаниях? Про меня лично…
— Зачем вам знать? Если задуманное удастся, — а оно должно удастся — то все будет по другому. Итак, выбор за вами.
Совершенно неожиданно засветился экран стоящего в углу у окна телевизора.
Сергей посмотрел на Рэма. Тот ковырялся в своем приборе на груди. Вилка телевизора даже не воткнута в розетку, однако по черно-белому экрану вдруг пошло цветное изображение.
— Вам выбирать, — бесстрастно сказал Рэм. — В нашем распоряжении осталось не так уж много времени.
По экрану двигались дети — счастливые, довольные, с цветами. Сергей понял, что это то самое первое сентября…
— А если я откажусь выбирать? — спросил он. — Почему я должен это делать?
Почему я должен стать палачом? Да пошли вы…
— Судя по вашим мемуарам, — спокойно возразил Рэм, — вы здравый и трезвомыслящий человек, — он выразительно посмотрел на бутылку с остатками коньяка. — Вы сможете назвать наименее достойного члена общества. Тем более, что знаете, кто из них кем стал… В противном случае выберу я, наугад. А вернувшись, скажу, что выбор произведен вами… Так что ответственность все равно ляжет на вас…
Сергей хотел ему ответить, но сдержался. Повернулся к экрану; качество изображения, как ни странно, было отменным.
Вот две неразлучные подружки Анька Снеткова и Инга — как ее… не вспомнить фамилию — никак не могут наговориться после каникул. Вон как щебечут, никого вокруг не замечая. Анна теперь мать двоих детей, трижды была замужем, работает продавщицей в гастрономе. Сергей редко ходит в тот магазин, да и когда покупает что-то, так… поздоровается да и все… А Инга ушла от них в пятом классе, уехала с родителями куда-то на север, и ни слуху ни духу.
Вот Генка Свиридов с мамой. Толстый-то какой, смешной. Всегда воображалой был, выше всех себя ставил. А теперь он худущий, как смерть, говорят наркотиками балуется, хотя всем верить тоже бессмысленно… Его что-ли выбирать? С детства его не люблю…
Вот братья Бересневы, двойняшки. Держаться независимо. Малыши, а туда же — лидеры в классе. Один за другого всегда заступался, вот и были самыми сильными. Один теперь моряк загранплавания — жена, сынишка, все в импортном.
Живет где-то на Гражданке, не видел его сколько лет… А Вовка здесь, с родителями, заходит иногда к бывшему однокласснику… когда выпить не с кем.
А это кто такая насупленная? А-а, Наташка Земскова. В классе была самая неприметная, тихая, некрасивая. Зато сейчас какая женщина! Не подступиться!
Мимо пройдет — не поздоровается. Говорят работает диктором на телевидении.
Правда, я ее ни разу в ящике не видел, так я и смотрю-то только футбол, да «Время» иногда…
А это я с папой… Господи, папа умер двенадцать лет назад, и вот как живой, наставления мне читает. Черт, жалко звука нет… А я-то какой был во втором классе…
Когда же выбрать-то? Да-а, разбросало нас всех… Видимся редко, да и то только те, кто в нашем районе живет. Про многих после школы и не знаю ничего.
Вон Ромка Глотов, весельчак и хулиган, классный любимец. Сейчас спился вконец, жена бросила, сам нигде не работает… Может его…
Сволочи они, однако, эти… из Института Времени! Жил не тужил… Печатаю вот себе тихо-мирно, детей ращу, работаю честно… Не заслужил я такого наказания — выбирать! А вот если надо? Да кому надо-то? Да ведь тебе же и надо! И детям твоим, и всем! Не забыл — война же будет, а тогда… Ну выживу я, напишу мемуары… Нет! Даже думать об этом не хочу!
— Вы уверены, что если это сделаете, то войны не будет? — спросил Сергей хриплым голосом.
— Абсолютно, — уверенно ответил Рэм, наблюдавший за ним, а не за экраном. — Этим удастся избежать войны, и самого культа личности, унесшего тысячи невинных жизней. В том числе вашу дочь и жену. Так написано в ваших воспоминаниях.
Сергей сжал зубы. Что ж, надо выбирать. Он смотрел на экран и уже знал, каков его выбор, но сам себе еще боялся в этом признаться. Он откусил шоколадку, Черт, еще зуб ноет…
Во-о, громила! Фимка Шехнтов… Второклассник. а ростом с шестиклассника. Мы его «Жердью» звали. Хороший парень. Не повезло ему, попал под машину в седьмом классе, а теперь инвалид безногий… мучается… Стоп! Может его?
Все равно у него не жизнь… А так устроят ему несчастный случай, быстро и без мучений. А с другой стороны, откуда я знаю, чем он живет. Если б жизнь ему невмоготу стала — сам бы в петлю залез…
Интересно, как это будет выглядеть сейчас? Вот выберу я, к примеру… К примеру, — я сказал! Предположим только… Ну, вот хотя бы Марину Коновалову… Во красавица, моя тайная любовь аж до восьмого класса… Как это будет? Любиться, она допустим, в данный момент с кем-либо, а я скажу этому Рэму, что ее выбрал. Ее не станет, а партнер с другой будет… как будто ничего и не произошло… А Юрка Хамазов станет другим… Так, наверное и я другим стану… Не будет этой старенькой машинки, да и жена у меня, может другая будет. Ведь никто не знает, как это на меня подействует…
может и никак, а может…
Сергей сидел на своем рабочем стуле, упершись локтями в стол, и не отрываясь смотрел на экран. Дети сменялись один за другим, Сергей нервно курил, и взгляд его постепенно становился стеклянным, неживым.
Рэм внимательно наблюдал за ним. Еще совсем юное лицо его выражало крайнее любопытство.
А вот и сам « виновник торжества». С бабушкой и огромным букетом гладиолусов… Бабушка его аж до пятого класса в школу и из школы водила, пока не умерла… Знать бы, что он такой гадиной станет… Никогда бы не подумал… Плохого он никому ни разу не сделал. Вот списывать, правда, не давал — это точно. Да над чужими двойками смеялся… Эх, знать бы тогда, что он такой… А что толку? Ну чтобы я сделал? Эх, что рассуждать! Надо давать ответ. Рассвет уже скоро, заканчивать всю эту бодягу, да может напоследок выспаться удастся…
Сергей курил не переставая. Сигарета кончалась, он брал следующую. Наконец экран погас. Сергей молчал, Рэм тоже.
— Время на исходе, — прервал тяжелое молчание Рэм. — Я жду ответа…
— Я выбираю… — Сергей еле выдавливал из себя слова. Он окинул взглядом комнату, остановил взгляд на фотографии дочурки, вздохнул и долил остатки коньяка в стопку. Отломил кусочек шоколадки, пару секунд смотрел задумчиво перед собой. Затем решился, залпом выпил и выдохнул: — Я выбираю себя!
Рэм удивлено поднял брови.
— Да себя, черт побери, — почти срываясь на крик выпалил Сергей. — Себя, Сережку Каплина! А теперь убирайся отсюда к чертовой бабушке! Я спать хочу!
Сергей в изнеможении почти упал на стул. Выбор сделан, иначе он поступить не мог, но легче от этого не стало.
Тут Сергей с изумлением (у него еще остались силы удивляться) заметил, что Рэм, радостно улыбаясь идет к нему и пожимает его, ставшую словно из ваты, руку.
— Сергей Андреевич, — глупо улыбаясь сказал гость из будущего. — Я вам сказал не правду. Это был тест для вас. На самом деле будущее прекрасно и впереди у вас светлая и достойная жизнь. Никакой войны не будет! Вы станете известным, да нет — великим писателем и доживете до глубокой старости. Я пишу диссертацию по вашему творчеству и мне повезло… Как доброволец, с великим трудом… Другого выбора я от вас и не ждал!
Понемногу смысл его слов стал доходить до Сергея. Он вырвал руку из влажной ладони Рэма. Глаза его налились кровью, выражение лица стало страшным. Рэм в испуге отступил на шаг.
— Тест?!! — дико закричал Сергей. — Ах ты… сволочь!!!
Он, уже почти не соображая, рыскал глазами по комнате. Взгляд его остановился на машинке. Он схватил ее, поднял над головой и с размаху бросил в пришельца. Каретка с противным скрежетом съехала со своего места. Черные копирки и белые листы развивались, как крылья зловещей птицы.
Рэм закричал. Машинка острым углом попала ему прямо в лоб. Очки с круглыми идиотскими линзами слетели на пол. Кровь моментально залила лицо юноши и он стал оседать. Сергей стоял и смотрел, его всего трясло.
Падая, Рэм ударился своим прибором об машинку. Раздался громкий треск. Тело незваного гостя окружили фиолетовые сполохи и оно исчезло. Посреди комнаты осталась только перевернутая вверх дном старенькая машинка.
Неожиданно открылась дверь. Сергей вздрогнул и уставился на нее. На пороге стояла заспанная жена.
— Чего ты тут орешь, как псих? Пятый час ночи! — недовольно и испуганно сказала она. — Случилось чего?
— Да знаешь, милая, — голос Сергея дрожал от пережитого потрясения. — Заснул за машинкой и приснился страшный сон…
— Иди спать, — спросонья она не обратила внимания на валяющуюся посреди комнаты машинку. — Скоро на работу. Неймется тебе — ночами, как дурак последний за машинкой сидишь… — Она закрыла дверь.
Сергей подошел к двери и сказал ей вслед:
— Иду, лапонька, только приберу тут все…
Он понемногу приходил в чувство, на чем свет стоит ругая себя за случившееся.
Ну надо же — сделал такой тяжелый выбор и так глупо сорвался, когда решающее слово было уже сказано. Но и эти, из будущего… тоже хороши… устраивать такие проверочки… Теперь вот получат труп — посылочка из прошлого от великого писателя… тьфу черт! Да я теперь на машинку-то смотреть не могу, так что МНВ произведено… Писателя они лишились, а взамен получили убийцу… Да убийцу! А может, там, в будущем, этого мальчишку спасут? Кто их знает, с их возможностями…
Сергей почему-то вспомнил услышанную когда-то историю. Где-то на западе одному человеку предложили за хорошие деньги, которые получит его семья, спрыгнуть с небоскреба. И он согласился ради своей семьи. И его заставили подниматься к своей смерти пешком по лестнице. Неизвестно, о чем думал он весь этот длинный путь. Но когда он поднялся, ему сказали, что прыгать не надо, а деньги он получит так. И парень умер от разрыва сердца. Потому что внутренне он приготовился к смерти. Сергей тоже приготовился к этому. Но он не умер, а сам убил. А может, и не убил вовсе… А может, это все сон?
Сергею сильно захотелось курить. Он увидел на столе сигареты, сделал несколько шагов, под ногами что-то хрустнуло. Он наклонился. Это были идиотские круглые очки…
За стеной громко расплакалась дочурка. Черт, так и не снес ее пописать. Надо пойти перестелить, а то всю квартиру на ноги поднимет. Жизнь продолжается…
1987г.