Лев Николаевич Толстой
Философические замечания на речи Ж.Ж. Руссо
Речь 1-ая
Способствовало ли к очищению нравов восстановление наук и художеств?
Известно, что Руссо доказывал вредное влияние наук на нравы.
Первое возражение, которое я сделаю Руссо, будет состоять в вопросе – согласен ли он, что человек, пользующийся свободою, в состоянии сделать более добра и зла, чем человек, лишенной оной, и что люди вообще, разорвав связывающие их узы невежества, в состоянии сделать более добра и зла, чем люди, невежество которых ограничивает их свободу? Я уверен, что всякой рассудительной человек согласится, что чем менее развиты способности человека, тем более ограниченна его свобода и наоборот… Следовательно, чтобы решить этот вопрос, надо сперва решить вопросы, которые при этом рассуждении сами собою представляются нашему рассудку. Имеет ли человек наклонности врожденные? И ежели он имеет оные, то равносильны ли наклонности к добру и злу или одна из них первенствуешь?
Ясно, что для того, чтобы решить прямо, из основных начал разума вопрос, заданный Руссо, надо решить сначала эти три вопроса. (Которое из этих предположений справедливо, я постараюсь решить в другом месте.) Ежели врожденных наклонностей человек не имеет, то ясно, что добро и зло зависят от воспитания. Ежели же добро и зло зависят от воспитания, то ясно, что наука вообще и философия в особенности, на которую так нападает Руссо, не только не бесполезны, но даже необходимы, и не для одних Сократов, но для всех. – Ежели же наклонности к добру и злу равносильны в душе человека, то чем менее будет свобода человека, тем менее будет его доброе и злое влияние и на оборот; следовательно, ежели предположить это верным, науки и художества не могут произвести никакой разницы в отношении между добром и злом. – Ежели начало добра первенствует в душе человека, то с развитием искусств и художеств будет развиваться и начало добра и на оборот. Ежели же начало зла первенствует в душе человека, то только в этом случае мысль Руссо будет справедлива. И я уверен, что со всем своим красноречием, со всем своим искусством убеждать великий гражданин Женевы не решился бы доказывать так[ую] утопию, всю нелепость которой надеюсь я доказать после. – Здесь мне приходить мысль о том, что все философские вопросы, над решением которых трудились столько и писалось столько книг (бесполезных), все, говорю я, можно привести к очень простым началам…. Нас забавляют более листочки дерева, чем корни; одна из главных ошибок, делаемых большей частью думателей, есть та, что сознав свою неспособность для решения важных вопросов из начал разума, они хотят решить философские вопросы исторически, забывая то, что История есть одна из самых отсталых наук и есть наука, потерявшая свое назначение. – Самые жаркие партизаны ее не найдут никогда ей приличной цели. – История есть наука побочная – Это можно сказать, не доказывая. Ошибка состоит именно в том, что ее изучают, как науку самостоятельную; ее не изучают для философии, для которой ее изучение только и нужно, но ее изучают для самой себя. – Поэтому История не откроет нам, какое и когда было отношение между науками и художествами и добрыми нравами, между добром и злом, религиею и гражданственностью, но она скажет нам, и то неверно, откуда пришли Гунны, где они обитали и кто был основателем их могущества и т. д.
Первое возражение, которое я сделаю Руссо, будет состоять в вопросе – согласен ли он, что человек, пользующийся свободою, в состоянии сделать более добра и зла, чем человек, лишенной оной, и что люди вообще, разорвав связывающие их узы невежества, в состоянии сделать более добра и зла, чем люди, невежество которых ограничивает их свободу? Я уверен, что всякой рассудительной человек согласится, что чем менее развиты способности человека, тем более ограниченна его свобода и наоборот… Следовательно, чтобы решить этот вопрос, надо сперва решить вопросы, которые при этом рассуждении сами собою представляются нашему рассудку. Имеет ли человек наклонности врожденные? И ежели он имеет оные, то равносильны ли наклонности к добру и злу или одна из них первенствуешь?
Ясно, что для того, чтобы решить прямо, из основных начал разума вопрос, заданный Руссо, надо решить сначала эти три вопроса. (Которое из этих предположений справедливо, я постараюсь решить в другом месте.) Ежели врожденных наклонностей человек не имеет, то ясно, что добро и зло зависят от воспитания. Ежели же добро и зло зависят от воспитания, то ясно, что наука вообще и философия в особенности, на которую так нападает Руссо, не только не бесполезны, но даже необходимы, и не для одних Сократов, но для всех. – Ежели же наклонности к добру и злу равносильны в душе человека, то чем менее будет свобода человека, тем менее будет его доброе и злое влияние и на оборот; следовательно, ежели предположить это верным, науки и художества не могут произвести никакой разницы в отношении между добром и злом. – Ежели начало добра первенствует в душе человека, то с развитием искусств и художеств будет развиваться и начало добра и на оборот. Ежели же начало зла первенствует в душе человека, то только в этом случае мысль Руссо будет справедлива. И я уверен, что со всем своим красноречием, со всем своим искусством убеждать великий гражданин Женевы не решился бы доказывать так[ую] утопию, всю нелепость которой надеюсь я доказать после. – Здесь мне приходить мысль о том, что все философские вопросы, над решением которых трудились столько и писалось столько книг (бесполезных), все, говорю я, можно привести к очень простым началам…. Нас забавляют более листочки дерева, чем корни; одна из главных ошибок, делаемых большей частью думателей, есть та, что сознав свою неспособность для решения важных вопросов из начал разума, они хотят решить философские вопросы исторически, забывая то, что История есть одна из самых отсталых наук и есть наука, потерявшая свое назначение. – Самые жаркие партизаны ее не найдут никогда ей приличной цели. – История есть наука побочная – Это можно сказать, не доказывая. Ошибка состоит именно в том, что ее изучают, как науку самостоятельную; ее не изучают для философии, для которой ее изучение только и нужно, но ее изучают для самой себя. – Поэтому История не откроет нам, какое и когда было отношение между науками и художествами и добрыми нравами, между добром и злом, религиею и гражданственностью, но она скажет нам, и то неверно, откуда пришли Гунны, где они обитали и кто был основателем их могущества и т. д.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента