«Весь Толстой в один клик»
Организаторы:
Государственный музей Л.Н. Толстого
Музей-усадьба «Ясная Поляна»
Компания ABBYY
Подготовлено на основе электронной копии 37-го тома
Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого, предоставленной
Российской государственной библиотекой
Электронное издание
90-томного собрания сочинений Л.Н. Толстого
доступно на портале www.tolstoy.ru
Предисловие и редакционные пояснения к 37-му тому Полного собрания сочинений Л.Н. Толстого включены в настоящее издание
Если Вы нашли ошибку, пожалуйста, напишите нам
info@tolstoy.ru
Перепечатка разрешается безвозмездно
–
Reproduction libre pour tous les pays.
readingtolstoy.ru к проекту присоединились более трех тысяч волонтеров, которые с помощью программы ABBYY FineReader распознавали текст и исправляли ошибки. Буквально за десять дней прошел первый этап сверки, еще за два месяца – второй. После третьего этапа корректуры тома и отдельные произведения публикуются в электронном виде на сайте tolstoy.ru.
В издании сохраняется орфография и пунктуация печатной версии 90-томного собрания сочинений Л.Н. Толстого.
Руководитель проекта «Весь Толстой в один клик»
Фекла Толстая
Л. Н. ТОЛСТОЙ. 1908
РАЗГОВОР С ПРОХОЖИМ
Вышел рано. На душе хорошо, радостно. Чудное утро, солнце только вышло из-за деревьев, роса блестит и на траве, и на деревьях. Всё мило и все милы. Так хорошо, что умирать не хочется. Точно не хочется умирать. Пожил бы еще в этом мире с такой красотой вокруг и радостью на душе. Ну, да это не мое дело, а хозяина…
Подхожу к деревне, против первого дома, на дороге, ко мне боком стоит, не двигается человек. Очевидно, ждет чего-то или кого-то, ждет так, как умеют ждать только рабочие люди, без нетерпения, без досады. Подхожу ближе – крестьянин, бородатый, косматый, с проседью, здоровенный, простое рабочее лицо. Курит не цыгарку бумажную, а трубочку. Поздоровались.
– Где тут Алексей, старик, живет? – спрашиваю.
– Не знаю, милый, мы не здешние.
Не я не здешний, а мы не здешние. Одного русского человека почти никогда нет (нечто когда он делает что-нибудь плохое, тогда – я). А то семья – мы, артель – мы, обчество – мы.
– Не здешние? Откуда же?
– Калуцкие мы.
Я показал на трубку.
– А сколько в год прокуришь? Рубля три, я чай?
– Три? Не управишься еще на три.
– А что бы бросить?
– Как ее бросишь, привычка.
– Я тоже курил, бросил; как хорошо, легко.
– Известное дело. Да скучно без ней.
– А брось, и скуки не будет. Ведь хорошего в ней мало.
– Чего же хорошего.
– Не хорошо, так и делать не надо. На тебя глядя и другой станет. А пуще всего молодые ребята. Скажут: вот старый курит, а нам и бог велел.
– Так-то так.
– И сын станет, на тебя глядя.
– Известное дело, и сын тоже…
– Так брось.
– Бросил бы, да скучно без ней, едят ее мухи. От скуки больше. Станет скучно, сейчас за нее. Вся беда – скучно. Так скучно другой раз… скучно, скучно, – протянул он.
– А от скуки лучше о душе подумать.
Он вскинул на меня глазами, лицо его вдруг стало совсем другое, внимательное, серьезное, не такое, как прежде, добродушно-шутливое, бойкое, краснобайное.
– Об душе подумать, об душе, значит, – проговорил он, пытливо глядя мне в глаза.
– Да, о душе подумаешь и все глупости оставишь.
Лицо его ласково просияло.
– Верно это, старичок. Верно ты говоришь. Об душе первое дело. Первое дело об душе. (Он помолчал.) Спасибо, старичок. Верно это. (Он указал на трубку.) Это что, одни пустяки, о душе первое дело, – повторил он. – Верно ты говоришь. – И лицо его стало еще добрее и серьезнее.
Я хотел продолжать разговор, но к горлу что-то подступило (я очень слаб стал на слезы), не мог больше говорить, простился с ним и с радостным, умиленным чувством, глотая слезы, отошел.
Да как же не радоваться, живя среди такого народа, как же не ждать всего самого прекрасного от такого народа?
9 сент. 1909.
Крекшино.
Подхожу к деревне, против первого дома, на дороге, ко мне боком стоит, не двигается человек. Очевидно, ждет чего-то или кого-то, ждет так, как умеют ждать только рабочие люди, без нетерпения, без досады. Подхожу ближе – крестьянин, бородатый, косматый, с проседью, здоровенный, простое рабочее лицо. Курит не цыгарку бумажную, а трубочку. Поздоровались.
– Где тут Алексей, старик, живет? – спрашиваю.
– Не знаю, милый, мы не здешние.
Не я не здешний, а мы не здешние. Одного русского человека почти никогда нет (нечто когда он делает что-нибудь плохое, тогда – я). А то семья – мы, артель – мы, обчество – мы.
– Не здешние? Откуда же?
– Калуцкие мы.
Я показал на трубку.
– А сколько в год прокуришь? Рубля три, я чай?
– Три? Не управишься еще на три.
– А что бы бросить?
– Как ее бросишь, привычка.
– Я тоже курил, бросил; как хорошо, легко.
– Известное дело. Да скучно без ней.
– А брось, и скуки не будет. Ведь хорошего в ней мало.
– Чего же хорошего.
– Не хорошо, так и делать не надо. На тебя глядя и другой станет. А пуще всего молодые ребята. Скажут: вот старый курит, а нам и бог велел.
– Так-то так.
– И сын станет, на тебя глядя.
– Известное дело, и сын тоже…
– Так брось.
– Бросил бы, да скучно без ней, едят ее мухи. От скуки больше. Станет скучно, сейчас за нее. Вся беда – скучно. Так скучно другой раз… скучно, скучно, – протянул он.
– А от скуки лучше о душе подумать.
Он вскинул на меня глазами, лицо его вдруг стало совсем другое, внимательное, серьезное, не такое, как прежде, добродушно-шутливое, бойкое, краснобайное.
– Об душе подумать, об душе, значит, – проговорил он, пытливо глядя мне в глаза.
– Да, о душе подумаешь и все глупости оставишь.
Лицо его ласково просияло.
– Верно это, старичок. Верно ты говоришь. Об душе первое дело. Первое дело об душе. (Он помолчал.) Спасибо, старичок. Верно это. (Он указал на трубку.) Это что, одни пустяки, о душе первое дело, – повторил он. – Верно ты говоришь. – И лицо его стало еще добрее и серьезнее.
Я хотел продолжать разговор, но к горлу что-то подступило (я очень слаб стал на слезы), не мог больше говорить, простился с ним и с радостным, умиленным чувством, глотая слезы, отошел.
Да как же не радоваться, живя среди такого народа, как же не ждать всего самого прекрасного от такого народа?
9 сент. 1909.
Крекшино.
Комментарии В. С. Спиридонова
ИСТОРИЯ ПИСАНИЯ И ПЕЧАТАНИЯ
Сюжетом для очерка «Разговор с прохожим» послужил Толстому его разговор с «калуцким мужичком», которого он встретил на прогулке, близ Крекшина, Московской губ., где жили Чертковы и у которых Толстой гостил с 4 по 18 сентября 1909 г.
В Дневнике 9 сентября Толстой записал: «Рано вышел. На душе очень хорошо. Всё умиляло. Встреча с калуцким мужичком. Записал отдельно. Кажется, трогательно только для меня» (т. 57, стр. 135).
С этой записи, сделанной «отдельно» (то есть на отдельных листах, а не в Дневнике), была снята машинописная копия. 18 сентября Толстой, просматривая копию, внес в нее исправления и значительные дополнения. В Дневнике под этим числом он записал: «Сейчас дома прибавил к 1-му разговору»[1] (т. 57, стр. 142).
Окончательный просмотр этой рукописи Толстой, повидимому, произвел уже в Ясной Поляне 21 сентября, о чем свидетельствует помета переписчика на последней чистой странице ее (см. описание рук. № 2).
Очерк «Разговор с прохожим» впервые был напечатан в «Юбилейном сборнике Литературного фонда» (СПб. 1910), куда, по словам редактора этого сборника С. А. Венгерова, передал его по поручению Толстого В. Г. Чертков.
В настоящем издании очерк печатается по тексту сборника, с исправлением опечаток и ошибок корректуры по рукописям.
В Дневнике 9 сентября Толстой записал: «Рано вышел. На душе очень хорошо. Всё умиляло. Встреча с калуцким мужичком. Записал отдельно. Кажется, трогательно только для меня» (т. 57, стр. 135).
С этой записи, сделанной «отдельно» (то есть на отдельных листах, а не в Дневнике), была снята машинописная копия. 18 сентября Толстой, просматривая копию, внес в нее исправления и значительные дополнения. В Дневнике под этим числом он записал: «Сейчас дома прибавил к 1-му разговору»[1] (т. 57, стр. 142).
Окончательный просмотр этой рукописи Толстой, повидимому, произвел уже в Ясной Поляне 21 сентября, о чем свидетельствует помета переписчика на последней чистой странице ее (см. описание рук. № 2).
Очерк «Разговор с прохожим» впервые был напечатан в «Юбилейном сборнике Литературного фонда» (СПб. 1910), куда, по словам редактора этого сборника С. А. Венгерова, передал его по поручению Толстого В. Г. Чертков.
В настоящем издании очерк печатается по тексту сборника, с исправлением опечаток и ошибок корректуры по рукописям.
ОПИСАНИЕ РУКОПИСЕЙ
1. Автограф. 2 лл. среднего почтового формата. Первый лист заполнен с обеих сторон; второй – только с лицевой. Заглавия нет. Начало: «Встал рано». Конец: «и всего можно ожидать от того народа». Вслед за текстом дата: «9 сент. 1909».
2. Машинописная копия предыдущей рукописи. 4 лл. 4°, заполненных с одной стороны (л. 4 чистый). Много исправлений и дополнений автора. Заглавия нет. Начало: «Вышел рано». Конец: «самого прекрасного от такого народа?» На обороте четвертого, чистого, листа помета переписчика: «Черновые 1-го разговора с крестьянином. 21 сент.».
2. Машинописная копия предыдущей рукописи. 4 лл. 4°, заполненных с одной стороны (л. 4 чистый). Много исправлений и дополнений автора. Заглавия нет. Начало: «Вышел рано». Конец: «самого прекрасного от такого народа?» На обороте четвертого, чистого, листа помета переписчика: «Черновые 1-го разговора с крестьянином. 21 сент.».