«Весь Толстой в один клик»
Организаторы: Государственный музей Л. Н. Толстого
Музей-усадьба «Ясная Поляна»
Компания ABBYY
Подготовлено на основе электронной копии 5-го тома Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого, предоставленной Российской государственной библиотекой
Предисловие и редакционные пояснения к 5-му тому Полного собрания сочинений Л. Н. Толстого можно прочитать в настоящем издании
Электронное издание 90-томного собрания сочинений Л. Н. Толстого доступно на портале www.tolstoy.ru
Если Вы нашли ошибку, пожалуйста, напишите нам report@tolstoy.ru
readingtolstoy.ru к проекту присоединились более трех тысяч волонтеров, которые с помощью программы ABBYY FineReader распознавали текст и исправляли ошибки. Буквально за десять дней прошел первый этап сверки, еще за два месяца – второй. После третьего этапа корректуры тома и отдельные произведения публикуются в электронном виде на сайте tolstoy.ru.
В издании сохраняется орфография и пунктуация печатной версии 90-томного собрания сочинений Л. Н. Толстого.
Руководитель проекта «Весь Толстой в один клик»
Фекла Толстая
Перепечатка разрешается безвозмездно.
–
Reproduction libre pour tous les pays.
–
Reproduction libre pour tous les pays.
Л. Н. ТОЛСТОЙ
1860 г.
Размер подлинника
НЕОПУБЛИКОВАННОЕ, НЕОТДЕЛАННОЕ И НЕОКОНЧЕННОЕ
* ЗАПИСКИ МУЖА.
Вотъ я опять одинъ и одинъ тамъ, гдѣ я былъ и молодъ и дитя, и гдѣ я былъ глупъ и гадокъ, и хорошъ и несчастливъ, и гдѣ я былъ счастливъ, гдѣ я жилъ, истинно жилъ разъ въ жизни въ продолженіи 20-ти дней. И эти [20] дней какъ солнце одни горятъ передо мной и жгутъ еще мое себялюбивое подлое сердце огнемъ воспоминаній. Теперь Богъ знаетъ что я такое, и что я дѣлаю, и зачѣмъ все тоже вокругъ меня, и время все также бѣжитъ около меня, не унося меня съ собой, не двигая даже. Оно бѣжитъ, а я стою – и не стою, а подло, лѣниво, безцѣльно валяюсь посреди все той же внѣшней жизни, безъ силъ, безъ надеждъ, безъ желаній, съ однимъ ужаснымъ знаніемъ – съ знаніемъ себя, своей слабости, изтасканности и неизцѣлимой холодности. Я себѣ не милъ нисколько, ни съ какой стороны, не дорогъ я, и я не ненавистенъ себѣ, я хуже всего этаго, я неинтересенъ для себя, я скученъ, я впередъ знаю все, что я сдѣлаю, и все, что я сдѣлаю, будетъ пошло, старо, невесело. Пробовалъ я и вырваться изъ этаго стараго, пыльнаго, затхлаго, гніющаго, заколдованнаго круга себя, въ которомъ мнѣ1 суждено вертѣться, но все, чтобы я не сдѣлалъ самаго необычайнаго, все это тотчасъ же получало мой собственный исключительный цвѣтъ, образъ и запахъ. Только я могъ это и такъ сдѣлать. Все тоже, все тоже. Ежели бы я застрѣлился или повѣсился, о чемъ я думаю иногда также здраво, какъ о томъ, не поѣхать ли въ городъ, и это бы я сдѣлалъ не такъ, какъ солдатъ, повѣсившійся прошлаго года въ замкѣ,2 а только такъ, какъ мнѣ свойственно, – старо, пошло, затхло и невесело. —