ЛЕВОЕ УХО
(экзамен по искусству)
– Берите билет.
– Мне не нужен билет, вы мне поручили самой подготовить доклад на тему «Малоизвестный московский художник конца 19 – начала 20-го века», – сказала Таня, немного смутившись, оттого что преподавательница забыла свое задание.
– Ах, да. Я помню, помню. Вы ведь Таня Сергеева? Ну, что ж, начинайте, кого вы выбрали?
Таня Сергеева начала с места в карьер.
– Художник Пупишевский был известен среди московского купечества как хороший и недорогой портретист. Заказов художник получал много, даже взял себе помощника-студента. Заказные портреты, правда, выходили однообразные. Почти всегда купец второй гильдии в сюртуке с медалью за благотворительную деятельность, анфас. Иногда групповые – почетный гражданин с женой и сыном-реалистом. Выглядели картины Пупишевского хорошо: сходство художник улавливал превосходно, а медаль и платье жены тщательно выписывал студент.
Так и остались бы работы художника в старых купеческих домах, может быть, еще на тематических выставках: вот, мол, это тот самый купец, который пожертвовал на церковь «Нечаянной радости», когда у него в преклонных годах родился сын (а кто художник – не имеет значения).
Но равномерное и благополучное течение жизни прервало горе: у Пупишевского внезапно умерла жена – горячо любимая Марфа Лукинична.
Художник начал работать по-другому буквально на следующий день после похорон жены.
Новые портреты радикально отличались от старых – это были работы художника-модерниста.
Свой портрет купец Зелюкин выкупил у художника за половину оговоренной вначале цены, сказал, что Пупишевский его изуродовал, что хочет он забрать испорченный портрет, чтобы не позориться, чтобы «от людей не было стыдно».
Этот портрет Зелюкин показал Сергею Ивановичу Щукину как доказательство того, что все художники прохиндеи и покупать ихнюю мазню не стоит. Особенно злило Зелюкина несимметрично торчащее левое ухо. Сергею Ивановичу же портрет очень понравился и он купил его у Зелюкина, надавав тысячу рублей сверх расходов, но дал обещание не показывать портрета общим знакомым.
В этом же году в Москву приехал немецкий искусствовед Пунк. Пунк считался одним из теоретиков экспрессионизма и прибыл для знакомства с русскими художниками новых направлений. Остановился он в доме Щукина на Знаменке. Там он увидел «Портрет Зелюкина» и пришел в восторг. На лекции, которую Пунк прочитал московским художникам, он десять минут восторгался работой Пупишевского, называя его ярким представителем русского экспрессионизма. Значительную часть своих восторгов Пунк отнес к кричащему (именно так он выразился на лекции) левому уху.
В процессе брожения в художественной среде, который вызвал визит Пунка, образовалась группа художников-модернистов, выбравшая для себя название «Левое ухо». Группа, правда, просуществовала недолго и распалась из-за внутренних противоречий.
«Портрет Зелюкина» Пунк увез в Европу, то ли купив его у Сергея Ивановича, то ли получив в подарок. Западным художникам портрет тоже очень понравился, стал предметом исследований. Позднее искусствоведы нашли явное влияние работы Пупишевского на многих экспрессионистов, особенно заметное, например, в «Автопортрете» Пикассо 1906 года, где самыми яркими пятнами в картине являются два глаза и «пупишевское» левое ухо. Еще есть набросок портрета Сергея Ивановича Щукина, который сделал Матисс в 1912 году, на котором Щукин сам на себя не похож. Зато портрет очень похож на «Портрет Зелюкина», только ухо торчит правое, а не левое.
– Мне не нужен билет, вы мне поручили самой подготовить доклад на тему «Малоизвестный московский художник конца 19 – начала 20-го века», – сказала Таня, немного смутившись, оттого что преподавательница забыла свое задание.
– Ах, да. Я помню, помню. Вы ведь Таня Сергеева? Ну, что ж, начинайте, кого вы выбрали?
Таня Сергеева начала с места в карьер.
– Художник Пупишевский был известен среди московского купечества как хороший и недорогой портретист. Заказов художник получал много, даже взял себе помощника-студента. Заказные портреты, правда, выходили однообразные. Почти всегда купец второй гильдии в сюртуке с медалью за благотворительную деятельность, анфас. Иногда групповые – почетный гражданин с женой и сыном-реалистом. Выглядели картины Пупишевского хорошо: сходство художник улавливал превосходно, а медаль и платье жены тщательно выписывал студент.
Так и остались бы работы художника в старых купеческих домах, может быть, еще на тематических выставках: вот, мол, это тот самый купец, который пожертвовал на церковь «Нечаянной радости», когда у него в преклонных годах родился сын (а кто художник – не имеет значения).
Но равномерное и благополучное течение жизни прервало горе: у Пупишевского внезапно умерла жена – горячо любимая Марфа Лукинична.
Художник начал работать по-другому буквально на следующий день после похорон жены.
Новые портреты радикально отличались от старых – это были работы художника-модерниста.
Свой портрет купец Зелюкин выкупил у художника за половину оговоренной вначале цены, сказал, что Пупишевский его изуродовал, что хочет он забрать испорченный портрет, чтобы не позориться, чтобы «от людей не было стыдно».
Этот портрет Зелюкин показал Сергею Ивановичу Щукину как доказательство того, что все художники прохиндеи и покупать ихнюю мазню не стоит. Особенно злило Зелюкина несимметрично торчащее левое ухо. Сергею Ивановичу же портрет очень понравился и он купил его у Зелюкина, надавав тысячу рублей сверх расходов, но дал обещание не показывать портрета общим знакомым.
В этом же году в Москву приехал немецкий искусствовед Пунк. Пунк считался одним из теоретиков экспрессионизма и прибыл для знакомства с русскими художниками новых направлений. Остановился он в доме Щукина на Знаменке. Там он увидел «Портрет Зелюкина» и пришел в восторг. На лекции, которую Пунк прочитал московским художникам, он десять минут восторгался работой Пупишевского, называя его ярким представителем русского экспрессионизма. Значительную часть своих восторгов Пунк отнес к кричащему (именно так он выразился на лекции) левому уху.
В процессе брожения в художественной среде, который вызвал визит Пунка, образовалась группа художников-модернистов, выбравшая для себя название «Левое ухо». Группа, правда, просуществовала недолго и распалась из-за внутренних противоречий.
«Портрет Зелюкина» Пунк увез в Европу, то ли купив его у Сергея Ивановича, то ли получив в подарок. Западным художникам портрет тоже очень понравился, стал предметом исследований. Позднее искусствоведы нашли явное влияние работы Пупишевского на многих экспрессионистов, особенно заметное, например, в «Автопортрете» Пикассо 1906 года, где самыми яркими пятнами в картине являются два глаза и «пупишевское» левое ухо. Еще есть набросок портрета Сергея Ивановича Щукина, который сделал Матисс в 1912 году, на котором Щукин сам на себя не похож. Зато портрет очень похож на «Портрет Зелюкина», только ухо торчит правое, а не левое.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента