----------------------------------------------------------------------------
Перевод Н. Малиновской
Федерико Гарсиа Лорка. Избранные произведения в двух томах.
Стихи. Театр. Проза. Том. 2
М., "Художественная литература", 1986
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
Бестер Китон.
Петух.
Филип.
Негр.
Американка.
Девица.
Петух. Ку-ка-ре-ку.
Появляется Бестер Китон, на нем висят четверо детей.
Бестер Китон (выхватывает деревянный кинжал и закалывает детей). Бедные
мои детки.
Петух. Ку-ка-ре-ку.
Бестер Китон (забрасывает трупики землей). Один, два, три, четыре.
(Садится на велосипед и едет.)
На куче канистр и дырявых покрышек Негр жует соломенную шляпу.
Бестер Китон. Изумительный вечер!
В пресном небе кувыркается попугай.
Бестер Китон. Как приятно прокатиться на велосипеде!
Филин. У-ху-ху.
Бестер Китон. Пташки щебечут.
Филин. Кхххххх.
Бестер Китон. Душа радуется.
Пауза. Неописуемым манером Бестер Китон пересекает камыши и въезжает в рожь.
Пейзаж вмещается в велосипедные колеса. У Бестера Китона одномерный
велосипед. Его можно заложить в книгу и сунуть в печь, как лепешку. И седло
у него не шоколадное, а педали не сахарные, как хотелось бы завистникам. Это
самый обыкновенный велосипед, только он - в отличие от других - полностью
наивен. Покажите Адаму и Еве стакан с водой, и они в ужасе сбегут, а
велосипед Бестера Китона, уверен, придется им по душе.
Бестер Китон. Любовь, любовь!
Бестер Китон падает. Велосипед улепетывает от него, погнавшись за огромными
серыми бабочками. Машина мчится, как бешеная, в миллиметре от земли.
Бестер Китон (поднимаясь). Молчу. Что тут скажешь?
Голос. Ну и дурак.
Бестер Китон движется в неизвестном направлении. Глазам его, бездонным и
грустным, как у новорожденного звереныша, чудятся ирисы, ангелы и шелковые
кушаки. Глазам его, двум бутылочным донышкам. Глазам слабоумного ребенка.
Жутким. Прекрасным. Глазам страуса. Человечьим глазам, уравновешенным
печалью. Вдали - Филадельфия. Жителям этого города уже ведомо, что классика
швейной машинки "зингер" звучит и посреди оранжерейных роз, но уловить
тончайшую поэтическую разницу менаду чашкой горячего чая и чашкой холодного
чая они не могут. Вдали блистает Филадельфия.
Бестер Китон. Вот я и в саду.
Американка. Добрый вечер.
Бестер Китон, улыбнувшись, вперяет взор в ее туфли. "Крупный план". Считаем
долгом выразить негодование - три крокодильи шкуры пошли на этот шедевр.
Бестер Китон. Я хотел бы...
Американка. Где меч, увитый гирляндой мирт? У вас нет меча?
Бестер Китон, пожав плечами, задирает правую ногу.
Американка. Где кольцо с отравленным камнем? У вас нет кольца?
Бестер Китон, опуская ресницы, задирает левую ногу.
Американка. А без них нельзя.
На клумбе пляшут четыре серафима с голубыми крылышками цвета светильного
газа. Городские девицы, распялясь над клавишами, как над рулем велосипеда,
жмут на педали. Вальс, луна и шлюпки наполняют восторгом нежное сердце
нашего друга. Ко всеобщему удивлению, Осень растворяет сад, как кубик
сахара.
Бестер Китон (вздыхая.) О, как я хочу стать лебедем! Хочу, а не могу.
Куда я дену тогда мою шляпу? А мой крахмальный воротничок? А мой муаровый
галстук? Просто несчастье.
Девица - осиная талия и копна на макушке - едет на велосипеде. У нее голова
соловья.
Девица. С кем имею честь?
Бестер Китон (кланяется.) Разрешите представиться, Бестер Китон.
Девица в обмороке падает с велосипеда. Ее ловкие ноги бьются над газоном как
две подстреленные зебры.
Тысяча граммофонов хором: "В Америке есть соловьи".
Бестер Китон (встав на колени). Элеонора, простите! Это вовсе не я!
(Тихонько.) Элеонора! Элеонора! (Еще тише.) Элеонора! (Целует ее.)
Вдали над Филадельфией багрово загорается полицейская кокарда.
Девица.
Старуха.
Матрос.
Студент.
Мать.
Балкон.
Старуха (с улицы). Улии-ии-точки луговые! Да под мятным соусом, да с
шафраном, да с листочком лавровым!
Девица. Прямо с поля улитки. Будто старинный китайский домик в
корзинке.
Старуха. А то как же! Глянь - жирные, глянцевые. Вчетвером змею
одолеют. Вот те крест! Других таких не найдешь.
Девица. Отстань, я вышиваю. На наволочках еще нет меток, боюсь не
успеть... Не дело, когда у девушки на белье меток нет.
Старуха. А какую буковку вышиваешь?
Девица. Все, сколько ни есть.
Старуха. Это еще зачем?
Девица. Пускай меня милый тем именем зовет, какое ему приглянется!
Старуха (угрюмо). Стыда в тебе нет.
Девица (потупившись). Нету.
Старуха. Значит, как ни назовет, откликнешься?
Мария, Роса, Тринидад, Сехисмунда!
Девица. Хоть так, хоть сяк.
Старуха. Эустахия! Доротея! Хенара!
Девица. Хоть так, хоть сяк, хоть всяко.
Девица простирает руки, побледневшие от бдений над шелками и пяльцами.
Старуха, крадясь по стеночке, уматывает в ветошную берлогу, где издыхают
корзины хлебных корок.
Девица. А, Б, В, Г, Д, Ж, 3, И, К, Л, М, Н - ну и хватит. Закрою,
пожалуй, дверь на балкон. А шить к окну сяду.
Пауза.
Мать (за сценой). Доченька, ты не плачешь ли?
Девица. Нет! Дождь пошел.
Над бухтой заикается песня моторного катера, унизанного флажками. Ливень
напялил на город магистерскую шапочку. От таверны к таверне двинулась
карусель пьяных матросов.
Девица (поет.)
А, Б, В, Г, Д.
Как же угадать?
Если М - Матрос,
если С - Студент.
А, Б, В, Г, Д.
Матрос (входит). Это я.
Девица. Вижу.
Матрос (печально). Не велика важность - корабль,
Девица. А я флажки развешу да сласти.
Матрос. Если капитан позволит.
Пауза.
Девица (уныло). Не велика важность - корабль.
Матрос. А я кружева развешу!
Девица. Если мать позволит.
Матрос. Привстань-ка.
Девица. Зачем?
Матрос. Поглядеть на тебя хочу.
Девица (встает). Ну вот!
Матрос. Красивые у тебя бедра!
Девица. А я девчонкой на велосипеде каталась.
Матрос. А я на дельфине.
Девица. И ты красив.
Матрос. Когда разденусь.
Девица. А есть у тебя ремесло?
Матрос. Весло.
Матрос играет на аккордеоне - усталом и запыленном, как семнадцатый век.
Студент (входит). Как он торопится!
Девица. Кто?
Студент. Век наш.
Девица. Замотался ты.
Студент. Оттого что бегу.
Девица. Да от кого же?
Студент. От грядущего года.
Девица. А меня увидел...
Студент. И остановился.
Девица. Ты не смуглый.
Студент. Я - ночной человек.
Девица. Тебе что-нибудь нужно?
Студент. Дай воды.
Девица. Колодца нет.
Студент. Умру от жажды.
Девица. Я б тебя напоила молоком моих грудей.
Студент (пылко). И медом!
Девица. Но я - девица.
Студент. Кинь мне лестницу - я проведу эту ночь с тобой.
Девица. Ты бледен и, верно, холоден как лед.
Студент. У меня сильные руки.
Девица. Я бы впустила тебя, да мать не велит.
Студент. А ты впусти.
Девица. Нет.
Студент. Почему - нет?
Девица. А вот и нет...
Студент. А то бы впустила...
Девица. Нет.
Хоровод сумеречных бригов вьется вокруг луны. Край обрыва сторожат
карабинеры - три сирены морочат их, шлепая по волнам. Девица, взгромоздясь
на перила, хочет кинуться с буквы Э в морскую пучину. Эмилио Прадос и
Манолито Альтолагирре, запудренные страхом, потихонечку стаскивают девицу с
перил.
Энрике.
Его жена.
Старик.
Девочка.
Голоса.
Дверь.
Энрике. Прощай.
Шесть голосов (из-за двери). Прощай.
Энрике. Я в горы надолго.
Голос. Белочку!
Энрике. А как же. Тебе белочку да пять таких пташек, каких ни у кого
нет.
Голос. Не надо. Ящерку хочу.
Голос. А я крота.
Энрике. Какие же вы разные, детки. Попробую всех порадовать.
Старик. Да, разные.
Энрике. Ты что-то сказал.
Старик. Давай понесу чемодан.
Энрике. Не надо.
Слышен детский смех.
Старик. Это твои дети?
Энрике. Шестеро.
Старик. С матерью их я давно знаком, с женой твоей. У отца ее кучером
служил, а сказать по правде, куда лучше побираться. Все лошади, гром их
разрази. Боюсь я их, смертельно боюсь. С лошадьми да с каретой поди
управься. Нелегкое это дело. Боишься - не справишься, а справился - и страх
пропал. Чтоб им, проклятущим, пусто было.
Энрике (берет чемодан). Иди своей дорогой.
Старик. Погоди. Дай я понесу - за медяшку, за грошик. И жене твоей
приятно будет. Вот уж кто лошадей не боялся. Счастливая она.
Энрике. Идем скорее. В семь поезд.
Старик. Ну, поезд дело другое. Ерундовина, да и только. Чтоб я поезда
испугался - да никогда. Не живой он... Проехал, да и нет его. А лошадь...
Жена (в окне). Энрике. Милый Энрике. Пиши мне почаще. Не забывай меня.
Старик (смеется). А ты помнишь, девочка, как он забирался в сад, на
дерево лазил, чтоб только тебя увидать?
Жена. Пока жива, не забуду.
Энрике. И я не забуду.
Жена. Я буду ждать. Прощай.
Энрике. Прощай.
Старик. Не печалься. Жена тебя любит. А ты ее. Не печалься.
Энрике. Все так. Только вот беда - расстаемся...
Старик. Это полбеды. Беда, что все течет, а река не смолкает... Если же
ураган налетит...
Энрике. Оставь свои шуточки. И слушать не хочу.
Старик. Ха-ха-ха! Всем вам - и тебе первому - кажется, что ураган
крушит, а ведь не в том дело. Ураган...
Энрике (начинает злиться). Идем, считанные минуты остались.
Старик. Ну, а море?.. На море...
Энрике (в ярости). Идем, говорю.
Старик. А ты ничего не забыл?
Энрике. У меня идеальный порядок. Да и тебе-то какое дело? Хуже нет
старых слуг-побирушек.
Первый голос. Папа.
Второй голос. Папа.
Третий голос. Папа.
Четвертый голос. Папа.
Пятый голос. Папа.
Шестой голос. Папа.
Старик. Твои дети.
Энрике. Мои дети.
Девочка (в дверях). Я не хочу белочку. Если привезешь белочку, я не
буду тебя любить. Не привози. Не надо.
Голос. Не надо ящерки.
Голос. Не надо крота.
Девочка. Мы все хотим минералогическую коллекцию.
Голос. А я не хочу, хочу крота.
Голос. Нет, крот мой.
Ссорятся.
Девочка (идет в дом). А будет мой.
Энрике. Да перестаньте! Сказал - всех порадую.
Старик. Ты сказал - они разные.
Энрике. Да. Разные. К счастью.
Старик. Ты так думаешь?
Энрике (твердо). Да. К счастью.
Старик (уныло). К счастью.
Уходят.
Жена (в окне). Прощай.
Голос. Прощай.
Жена. Скорей возвращайся.
Голос (уже далеко). Вернусь.
Жена. Ему будет тепло ночью. Я положила четыре одеяла. А я останусь
одна на постели. Замерзну. Глаза у него чудесные, но я его за силу люблю.
(Раздевается.) Спина у меня что-то побаливает. Если бы он меня унизил! Как
хочется, чтоб он унизил меня... и любил. Я побегу, а он догонит. И
обожжет... дотла сожжет. (Громко.) Прощай, прощай... Энрике... Люблю тебя.
Какой же ты махонький. Ступаешь по камешкам. Махонький. Так бы и проглотила
тебя, как пуговку. Так бы и проглотила, Энрике...
Девочка. Мама!
Жена. Не выходи. Холодно. Ветер поднялся. Сказала же - не выходи! (Идет
в дом.)
Свет на сцене меркнет.
Девочка (торопливо). Па-а-а-паа! Па-а-а-паа! Привези мне белочку. Не
надо мне коллекции, я себе ногти о камни обломаю. Па-а-паа!
Мальчик (стоит в дверях). Он-не-слышит. Он-не-слышит. Он-не-слышит.
Девочка. Папа! Хочу белочку! (Плачет). О господи! Хочу белочку!
Эти сценки, или "диалоги", как назвал их автор в одном письме, носят во
многом экспериментальный характер и могут служить примером того столкновения
сюрреалистических элементов с фольклорными, о котором говорится во
вступительной статье. "Променад Бестера Китона" и "Девица, матрос и студент"
были опубликованы в журнале "Гальо" (1928, апрель, Э 2), который начал
издавать Гарсиа Лорка вместе с друзьями в Гранаде; "Бредни"
предназначались для третьего номера, не увидевшего света. Вместе все три
сценки были впервые опубликованы в Париже в 1951 г.
Стр. 125. Бестер Китон - знаменитый комик американского немого кино
20-х годов.
Л. Осповат
Перевод Н. Малиновской
Федерико Гарсиа Лорка. Избранные произведения в двух томах.
Стихи. Театр. Проза. Том. 2
М., "Художественная литература", 1986
OCR Бычков М.Н. mailto:bmn@lib.ru
----------------------------------------------------------------------------
Бестер Китон.
Петух.
Филип.
Негр.
Американка.
Девица.
Петух. Ку-ка-ре-ку.
Появляется Бестер Китон, на нем висят четверо детей.
Бестер Китон (выхватывает деревянный кинжал и закалывает детей). Бедные
мои детки.
Петух. Ку-ка-ре-ку.
Бестер Китон (забрасывает трупики землей). Один, два, три, четыре.
(Садится на велосипед и едет.)
На куче канистр и дырявых покрышек Негр жует соломенную шляпу.
Бестер Китон. Изумительный вечер!
В пресном небе кувыркается попугай.
Бестер Китон. Как приятно прокатиться на велосипеде!
Филин. У-ху-ху.
Бестер Китон. Пташки щебечут.
Филин. Кхххххх.
Бестер Китон. Душа радуется.
Пауза. Неописуемым манером Бестер Китон пересекает камыши и въезжает в рожь.
Пейзаж вмещается в велосипедные колеса. У Бестера Китона одномерный
велосипед. Его можно заложить в книгу и сунуть в печь, как лепешку. И седло
у него не шоколадное, а педали не сахарные, как хотелось бы завистникам. Это
самый обыкновенный велосипед, только он - в отличие от других - полностью
наивен. Покажите Адаму и Еве стакан с водой, и они в ужасе сбегут, а
велосипед Бестера Китона, уверен, придется им по душе.
Бестер Китон. Любовь, любовь!
Бестер Китон падает. Велосипед улепетывает от него, погнавшись за огромными
серыми бабочками. Машина мчится, как бешеная, в миллиметре от земли.
Бестер Китон (поднимаясь). Молчу. Что тут скажешь?
Голос. Ну и дурак.
Бестер Китон движется в неизвестном направлении. Глазам его, бездонным и
грустным, как у новорожденного звереныша, чудятся ирисы, ангелы и шелковые
кушаки. Глазам его, двум бутылочным донышкам. Глазам слабоумного ребенка.
Жутким. Прекрасным. Глазам страуса. Человечьим глазам, уравновешенным
печалью. Вдали - Филадельфия. Жителям этого города уже ведомо, что классика
швейной машинки "зингер" звучит и посреди оранжерейных роз, но уловить
тончайшую поэтическую разницу менаду чашкой горячего чая и чашкой холодного
чая они не могут. Вдали блистает Филадельфия.
Бестер Китон. Вот я и в саду.
Американка. Добрый вечер.
Бестер Китон, улыбнувшись, вперяет взор в ее туфли. "Крупный план". Считаем
долгом выразить негодование - три крокодильи шкуры пошли на этот шедевр.
Бестер Китон. Я хотел бы...
Американка. Где меч, увитый гирляндой мирт? У вас нет меча?
Бестер Китон, пожав плечами, задирает правую ногу.
Американка. Где кольцо с отравленным камнем? У вас нет кольца?
Бестер Китон, опуская ресницы, задирает левую ногу.
Американка. А без них нельзя.
На клумбе пляшут четыре серафима с голубыми крылышками цвета светильного
газа. Городские девицы, распялясь над клавишами, как над рулем велосипеда,
жмут на педали. Вальс, луна и шлюпки наполняют восторгом нежное сердце
нашего друга. Ко всеобщему удивлению, Осень растворяет сад, как кубик
сахара.
Бестер Китон (вздыхая.) О, как я хочу стать лебедем! Хочу, а не могу.
Куда я дену тогда мою шляпу? А мой крахмальный воротничок? А мой муаровый
галстук? Просто несчастье.
Девица - осиная талия и копна на макушке - едет на велосипеде. У нее голова
соловья.
Девица. С кем имею честь?
Бестер Китон (кланяется.) Разрешите представиться, Бестер Китон.
Девица в обмороке падает с велосипеда. Ее ловкие ноги бьются над газоном как
две подстреленные зебры.
Тысяча граммофонов хором: "В Америке есть соловьи".
Бестер Китон (встав на колени). Элеонора, простите! Это вовсе не я!
(Тихонько.) Элеонора! Элеонора! (Еще тише.) Элеонора! (Целует ее.)
Вдали над Филадельфией багрово загорается полицейская кокарда.
Девица.
Старуха.
Матрос.
Студент.
Мать.
Балкон.
Старуха (с улицы). Улии-ии-точки луговые! Да под мятным соусом, да с
шафраном, да с листочком лавровым!
Девица. Прямо с поля улитки. Будто старинный китайский домик в
корзинке.
Старуха. А то как же! Глянь - жирные, глянцевые. Вчетвером змею
одолеют. Вот те крест! Других таких не найдешь.
Девица. Отстань, я вышиваю. На наволочках еще нет меток, боюсь не
успеть... Не дело, когда у девушки на белье меток нет.
Старуха. А какую буковку вышиваешь?
Девица. Все, сколько ни есть.
Старуха. Это еще зачем?
Девица. Пускай меня милый тем именем зовет, какое ему приглянется!
Старуха (угрюмо). Стыда в тебе нет.
Девица (потупившись). Нету.
Старуха. Значит, как ни назовет, откликнешься?
Мария, Роса, Тринидад, Сехисмунда!
Девица. Хоть так, хоть сяк.
Старуха. Эустахия! Доротея! Хенара!
Девица. Хоть так, хоть сяк, хоть всяко.
Девица простирает руки, побледневшие от бдений над шелками и пяльцами.
Старуха, крадясь по стеночке, уматывает в ветошную берлогу, где издыхают
корзины хлебных корок.
Девица. А, Б, В, Г, Д, Ж, 3, И, К, Л, М, Н - ну и хватит. Закрою,
пожалуй, дверь на балкон. А шить к окну сяду.
Пауза.
Мать (за сценой). Доченька, ты не плачешь ли?
Девица. Нет! Дождь пошел.
Над бухтой заикается песня моторного катера, унизанного флажками. Ливень
напялил на город магистерскую шапочку. От таверны к таверне двинулась
карусель пьяных матросов.
Девица (поет.)
А, Б, В, Г, Д.
Как же угадать?
Если М - Матрос,
если С - Студент.
А, Б, В, Г, Д.
Матрос (входит). Это я.
Девица. Вижу.
Матрос (печально). Не велика важность - корабль,
Девица. А я флажки развешу да сласти.
Матрос. Если капитан позволит.
Пауза.
Девица (уныло). Не велика важность - корабль.
Матрос. А я кружева развешу!
Девица. Если мать позволит.
Матрос. Привстань-ка.
Девица. Зачем?
Матрос. Поглядеть на тебя хочу.
Девица (встает). Ну вот!
Матрос. Красивые у тебя бедра!
Девица. А я девчонкой на велосипеде каталась.
Матрос. А я на дельфине.
Девица. И ты красив.
Матрос. Когда разденусь.
Девица. А есть у тебя ремесло?
Матрос. Весло.
Матрос играет на аккордеоне - усталом и запыленном, как семнадцатый век.
Студент (входит). Как он торопится!
Девица. Кто?
Студент. Век наш.
Девица. Замотался ты.
Студент. Оттого что бегу.
Девица. Да от кого же?
Студент. От грядущего года.
Девица. А меня увидел...
Студент. И остановился.
Девица. Ты не смуглый.
Студент. Я - ночной человек.
Девица. Тебе что-нибудь нужно?
Студент. Дай воды.
Девица. Колодца нет.
Студент. Умру от жажды.
Девица. Я б тебя напоила молоком моих грудей.
Студент (пылко). И медом!
Девица. Но я - девица.
Студент. Кинь мне лестницу - я проведу эту ночь с тобой.
Девица. Ты бледен и, верно, холоден как лед.
Студент. У меня сильные руки.
Девица. Я бы впустила тебя, да мать не велит.
Студент. А ты впусти.
Девица. Нет.
Студент. Почему - нет?
Девица. А вот и нет...
Студент. А то бы впустила...
Девица. Нет.
Хоровод сумеречных бригов вьется вокруг луны. Край обрыва сторожат
карабинеры - три сирены морочат их, шлепая по волнам. Девица, взгромоздясь
на перила, хочет кинуться с буквы Э в морскую пучину. Эмилио Прадос и
Манолито Альтолагирре, запудренные страхом, потихонечку стаскивают девицу с
перил.
Энрике.
Его жена.
Старик.
Девочка.
Голоса.
Дверь.
Энрике. Прощай.
Шесть голосов (из-за двери). Прощай.
Энрике. Я в горы надолго.
Голос. Белочку!
Энрике. А как же. Тебе белочку да пять таких пташек, каких ни у кого
нет.
Голос. Не надо. Ящерку хочу.
Голос. А я крота.
Энрике. Какие же вы разные, детки. Попробую всех порадовать.
Старик. Да, разные.
Энрике. Ты что-то сказал.
Старик. Давай понесу чемодан.
Энрике. Не надо.
Слышен детский смех.
Старик. Это твои дети?
Энрике. Шестеро.
Старик. С матерью их я давно знаком, с женой твоей. У отца ее кучером
служил, а сказать по правде, куда лучше побираться. Все лошади, гром их
разрази. Боюсь я их, смертельно боюсь. С лошадьми да с каретой поди
управься. Нелегкое это дело. Боишься - не справишься, а справился - и страх
пропал. Чтоб им, проклятущим, пусто было.
Энрике (берет чемодан). Иди своей дорогой.
Старик. Погоди. Дай я понесу - за медяшку, за грошик. И жене твоей
приятно будет. Вот уж кто лошадей не боялся. Счастливая она.
Энрике. Идем скорее. В семь поезд.
Старик. Ну, поезд дело другое. Ерундовина, да и только. Чтоб я поезда
испугался - да никогда. Не живой он... Проехал, да и нет его. А лошадь...
Жена (в окне). Энрике. Милый Энрике. Пиши мне почаще. Не забывай меня.
Старик (смеется). А ты помнишь, девочка, как он забирался в сад, на
дерево лазил, чтоб только тебя увидать?
Жена. Пока жива, не забуду.
Энрике. И я не забуду.
Жена. Я буду ждать. Прощай.
Энрике. Прощай.
Старик. Не печалься. Жена тебя любит. А ты ее. Не печалься.
Энрике. Все так. Только вот беда - расстаемся...
Старик. Это полбеды. Беда, что все течет, а река не смолкает... Если же
ураган налетит...
Энрике. Оставь свои шуточки. И слушать не хочу.
Старик. Ха-ха-ха! Всем вам - и тебе первому - кажется, что ураган
крушит, а ведь не в том дело. Ураган...
Энрике (начинает злиться). Идем, считанные минуты остались.
Старик. Ну, а море?.. На море...
Энрике (в ярости). Идем, говорю.
Старик. А ты ничего не забыл?
Энрике. У меня идеальный порядок. Да и тебе-то какое дело? Хуже нет
старых слуг-побирушек.
Первый голос. Папа.
Второй голос. Папа.
Третий голос. Папа.
Четвертый голос. Папа.
Пятый голос. Папа.
Шестой голос. Папа.
Старик. Твои дети.
Энрике. Мои дети.
Девочка (в дверях). Я не хочу белочку. Если привезешь белочку, я не
буду тебя любить. Не привози. Не надо.
Голос. Не надо ящерки.
Голос. Не надо крота.
Девочка. Мы все хотим минералогическую коллекцию.
Голос. А я не хочу, хочу крота.
Голос. Нет, крот мой.
Ссорятся.
Девочка (идет в дом). А будет мой.
Энрике. Да перестаньте! Сказал - всех порадую.
Старик. Ты сказал - они разные.
Энрике. Да. Разные. К счастью.
Старик. Ты так думаешь?
Энрике (твердо). Да. К счастью.
Старик (уныло). К счастью.
Уходят.
Жена (в окне). Прощай.
Голос. Прощай.
Жена. Скорей возвращайся.
Голос (уже далеко). Вернусь.
Жена. Ему будет тепло ночью. Я положила четыре одеяла. А я останусь
одна на постели. Замерзну. Глаза у него чудесные, но я его за силу люблю.
(Раздевается.) Спина у меня что-то побаливает. Если бы он меня унизил! Как
хочется, чтоб он унизил меня... и любил. Я побегу, а он догонит. И
обожжет... дотла сожжет. (Громко.) Прощай, прощай... Энрике... Люблю тебя.
Какой же ты махонький. Ступаешь по камешкам. Махонький. Так бы и проглотила
тебя, как пуговку. Так бы и проглотила, Энрике...
Девочка. Мама!
Жена. Не выходи. Холодно. Ветер поднялся. Сказала же - не выходи! (Идет
в дом.)
Свет на сцене меркнет.
Девочка (торопливо). Па-а-а-паа! Па-а-а-паа! Привези мне белочку. Не
надо мне коллекции, я себе ногти о камни обломаю. Па-а-паа!
Мальчик (стоит в дверях). Он-не-слышит. Он-не-слышит. Он-не-слышит.
Девочка. Папа! Хочу белочку! (Плачет). О господи! Хочу белочку!
Эти сценки, или "диалоги", как назвал их автор в одном письме, носят во
многом экспериментальный характер и могут служить примером того столкновения
сюрреалистических элементов с фольклорными, о котором говорится во
вступительной статье. "Променад Бестера Китона" и "Девица, матрос и студент"
были опубликованы в журнале "Гальо" (1928, апрель, Э 2), который начал
издавать Гарсиа Лорка вместе с друзьями в Гранаде; "Бредни"
предназначались для третьего номера, не увидевшего света. Вместе все три
сценки были впервые опубликованы в Париже в 1951 г.
Стр. 125. Бестер Китон - знаменитый комик американского немого кино
20-х годов.
Л. Осповат