Лукин Евгений Юрьевич. Звоночек

Евгений Лукин
Звоночек

   Говорили, что он будто бы бухгалтер.

Михаил Булгаков

Подлинная история из жизни Президента Сызновской Академии паранормальных явлений Леонида Кологрива.

   Не рискну утверждать, будто в каждом бухгалтере до поры до времени спит Петлюра, но кто-то в ком-то спит обязательно. В уголовнике полководец, в художнике рейхсканцлер. Стоит осознать, что первая половина жизни растрачена и что неминуемо будет растрачена вторая, спящий может проснуться. Хотя случается такое далеко не всегда. И уходит на заслуженный покой скромный труженик, так никого в себе и не разбудив…
   А ведь слышал, слышал звоночек Божьего будильника! Порой звоночек этот негромок, а порой подобен набату: низвергаются державы, умирают и воскресают религии, вчерашняя ложь становится сегодняшней правдой и наоборот. Суть не в этом. Суть – в последствиях. В плодах. Разбойник уходит в монахи, монах в разбойники – и слава о них раскатывается, пусть не от моря до моря, но хотя бы от Сусла-реки до Чумахлинки.
   Главное – вовремя напрячь слух.

* * *

   Внешность у Лёни Кологрива в определённом смысле самая соблазнительная – временами хочется подойти и молча дать ему по морде. Даже когда он, внушаемый демоном самосохранения, принимается публично клясть интеллигенцию, начинаешь в этом подозревать если не самокритику, то репетицию явки с повинной. Следует, правда, заметить, что по морде Лёня получает крайне редко, поскольку чуток и осмотрителен.
   Будь я врачом, непременно прописал бы ему очки – и как можно раньше. В нежном детском возрасте.
   Мы как-то всё по традиции полагаем, что, если ты четырёхглаз, то, значит, беспомощен, избыточно вежлив, бездна комплексов. Во времена Первой Конной, возможно, так оно и было, но последующие семьдесят с лишним лет Советской власти вывернули ситуацию наизнанку: стоило подростку обуть глаза в линзы, как он сознавал с тревогой, что на него положено некое подобие Каиновой печати – и теперь каждая шмакодявка имеет право сказать ему «очкарика». Естественно, бедняга старался по мере сил предупредить такое бесчестье – и вёл себя, с классовой точки зрения, безукоризненно.