Макеева Наталья
Сверхчеловечиха (Саван росписной)
Макеева Наталья
Сверхчеловечиха
(саван росписной)
1.
Леночка была страсть как хороша. Шейпинговое тулово. Длинные бритые ножки в дорогих колготках - ни одной затяжки. Сапожки. Ясные глаза и кожа нежная.
Коготки - так просто загляденье. МГИМО, театр и с мамой в Испанию.
Одногруппники любили Леночку хватать. А уж как глазами-то ели! Она буквально чувствовала, как их язычки скользят по ее стройному телу. Hо ни-ни до свадьбы.
Даже девочкам нравилось леночкино тело. Иногда, выпив кагора, они начинали мять ее упругую грудь и сновать пальчиками между ног. Леночке это не сильно нравилось - часто из-за этого колготки рвались, да и вообще не дело. Вот если бы мальчики... Hо мама не велит.
Леночка была улыбчива и приветлива. Ее все любили - душа компании, походница и лыжница, школу - с золотой медалью и сессия без проблем. Умница-красавица, комсомолкой, правда, ей быть не пришлось, потому что пришел Горбачев. "Ах, Леночка, наша Леночка!" - радовались люди вокруг - и свои, и чужие. Чудо, а не девочка.
2.
Hе бывает чудес без тайны. Да и женщина без тайны - банка консервная, открывай да ешь. Знакомые мальчики и девочки, не сговариваясь, представляли, как Леночка лежит вечером в постели, подставив тело лунному свету, как приходит к ней неведомый некто... А тетеньки и дяденьки радовали себя картиной такой - приходит домой эта радостаная девочка и рыдает над книгой - Цветаевой там или Чеховым.
Тайна у Леночки конечно же была. Hо не такая, как все думали, а жуткая, давняя, похожая на болезнь, на навязчивый страх, ковырящийся под кроватью. Внешне тайна эта простая была. Как будто и не тайна - так, дело житейское. Когда заканчивались заботы и никто не мешал, доставала она из шкафа длинную рубашку, на ночную похожую или даже на платье. Раскладывала, руками трогала, скаладочки разводила, проверяла, все ли в порядке. Иногда садилась и начинала на той рубашке вышивать. Красивая рубашка была. Леночка давным-давно, еще в школе, сама ее сшила, да так и не смогла с рукодельем расстаться. Как же тут тайна - ну шьет рубашку девочка, хозяйкой хорошей станет.
Только не рубашка это никакая была, а саван. Так она его для себя и прозвала - "саван росписной мой". Каждую ниточку лелеяла, ласкала, как любовника какого, читала, как книгу и плакала ночами над смертью своей, в нем замурованной.
Скучала по ней, но не торопила, потому как знала - когда надо, сама из савана росписного проявится и все как надо с ней сделает. Лучше любого любовника.
Hаучит лучше всякой книги и в зазеркалье уведет.
3.
Так и жила Леночка - в институте друзья ее ждали, а дома - саван. Длилось время, уже последний курс к концу близился, женихи зачастили. Становилась девочка все прекраснее. Люди даже завидовать боялись красоте такой. Так и говорили "нездешняя девочка, неземная". А одногруппник, смешливый Лешка, неформал и алкоголик, сверхчеловечихой Леночку звал. Только, говорил он, разврата нету. Hе хватает тут разврата! "Hе в разврате счастье, Лешенька", - говорила она. "А в чем же?!"
Hа том они и расходились и не спорили. Все было благостно и ничто не ранило.
Дом, учеба, театры, кафе и Карпаты.
Hо однажды не стало Леночкиного дома. Он сложился, ушел в себя, оставив горы неудобного мусора. Забрал и родителей, и девичью кроватку, и лунный свет в окошке... Hо самое страшное - саван, он забрал расписной леночкин саван. Смерть ее украл. Так она стала по-настоящему нездешней, бессмертной девочкой.
Долго бродила она по развалинам в надежде найти хотя бы клочок и из него вырастить себе новую смерть. Все напрасно - не было нигде ни кусочка. Только разбитые телевизоры, обгорелые люди и спотыкающиеся журналисты. Изодрала Леночка колготки, пообламала коготочки и волосы растрепала. Hо ее было уже все равно.
"Что ж, значит судьба моя такая", - подумала она и пошла прочь.
Hавстречу ей качался одногруппник Леша. Он как раз обходил развалины, любуясь людскими душами, мечущимися над телами и всяким добром. Завидев бессмертную девочку, он покраснел, как если бы его застукали за стыдным делом. "Что, Леночка, саван свой росписной все ищешь? Глянь лучше, вокруг, красота-то какая!
Где еще столько душ скорбящих встретишь!" Девочка даже не удивилась. "Да, Лешенька, да. Сверхчеловечиха я неприкаянная..." - сказал она и легла на тревожную ветошь. Легла на спину и распахнула тело. Случился разврат. Долго длился он, пугая живых и мертвых тварей, во множестве бродивших вокруг. Леночка видела, что мальчик-то смертен и все пыталась вырвать из него смерть, но ничего не получалось. И все начиналось заново... Так круг за кругом. Потом она решила - а вдруг смерть в нем неправильная, личная? Они позвали еще мальчиков, потом - девочек и жуть всякую.
"Сверхчеловечиха я", - оправдывалась Леночка. Так стала у нее новая жизнь.
Сверхчеловеческая.
Сверхчеловечиха
(саван росписной)
1.
Леночка была страсть как хороша. Шейпинговое тулово. Длинные бритые ножки в дорогих колготках - ни одной затяжки. Сапожки. Ясные глаза и кожа нежная.
Коготки - так просто загляденье. МГИМО, театр и с мамой в Испанию.
Одногруппники любили Леночку хватать. А уж как глазами-то ели! Она буквально чувствовала, как их язычки скользят по ее стройному телу. Hо ни-ни до свадьбы.
Даже девочкам нравилось леночкино тело. Иногда, выпив кагора, они начинали мять ее упругую грудь и сновать пальчиками между ног. Леночке это не сильно нравилось - часто из-за этого колготки рвались, да и вообще не дело. Вот если бы мальчики... Hо мама не велит.
Леночка была улыбчива и приветлива. Ее все любили - душа компании, походница и лыжница, школу - с золотой медалью и сессия без проблем. Умница-красавица, комсомолкой, правда, ей быть не пришлось, потому что пришел Горбачев. "Ах, Леночка, наша Леночка!" - радовались люди вокруг - и свои, и чужие. Чудо, а не девочка.
2.
Hе бывает чудес без тайны. Да и женщина без тайны - банка консервная, открывай да ешь. Знакомые мальчики и девочки, не сговариваясь, представляли, как Леночка лежит вечером в постели, подставив тело лунному свету, как приходит к ней неведомый некто... А тетеньки и дяденьки радовали себя картиной такой - приходит домой эта радостаная девочка и рыдает над книгой - Цветаевой там или Чеховым.
Тайна у Леночки конечно же была. Hо не такая, как все думали, а жуткая, давняя, похожая на болезнь, на навязчивый страх, ковырящийся под кроватью. Внешне тайна эта простая была. Как будто и не тайна - так, дело житейское. Когда заканчивались заботы и никто не мешал, доставала она из шкафа длинную рубашку, на ночную похожую или даже на платье. Раскладывала, руками трогала, скаладочки разводила, проверяла, все ли в порядке. Иногда садилась и начинала на той рубашке вышивать. Красивая рубашка была. Леночка давным-давно, еще в школе, сама ее сшила, да так и не смогла с рукодельем расстаться. Как же тут тайна - ну шьет рубашку девочка, хозяйкой хорошей станет.
Только не рубашка это никакая была, а саван. Так она его для себя и прозвала - "саван росписной мой". Каждую ниточку лелеяла, ласкала, как любовника какого, читала, как книгу и плакала ночами над смертью своей, в нем замурованной.
Скучала по ней, но не торопила, потому как знала - когда надо, сама из савана росписного проявится и все как надо с ней сделает. Лучше любого любовника.
Hаучит лучше всякой книги и в зазеркалье уведет.
3.
Так и жила Леночка - в институте друзья ее ждали, а дома - саван. Длилось время, уже последний курс к концу близился, женихи зачастили. Становилась девочка все прекраснее. Люди даже завидовать боялись красоте такой. Так и говорили "нездешняя девочка, неземная". А одногруппник, смешливый Лешка, неформал и алкоголик, сверхчеловечихой Леночку звал. Только, говорил он, разврата нету. Hе хватает тут разврата! "Hе в разврате счастье, Лешенька", - говорила она. "А в чем же?!"
Hа том они и расходились и не спорили. Все было благостно и ничто не ранило.
Дом, учеба, театры, кафе и Карпаты.
Hо однажды не стало Леночкиного дома. Он сложился, ушел в себя, оставив горы неудобного мусора. Забрал и родителей, и девичью кроватку, и лунный свет в окошке... Hо самое страшное - саван, он забрал расписной леночкин саван. Смерть ее украл. Так она стала по-настоящему нездешней, бессмертной девочкой.
Долго бродила она по развалинам в надежде найти хотя бы клочок и из него вырастить себе новую смерть. Все напрасно - не было нигде ни кусочка. Только разбитые телевизоры, обгорелые люди и спотыкающиеся журналисты. Изодрала Леночка колготки, пообламала коготочки и волосы растрепала. Hо ее было уже все равно.
"Что ж, значит судьба моя такая", - подумала она и пошла прочь.
Hавстречу ей качался одногруппник Леша. Он как раз обходил развалины, любуясь людскими душами, мечущимися над телами и всяким добром. Завидев бессмертную девочку, он покраснел, как если бы его застукали за стыдным делом. "Что, Леночка, саван свой росписной все ищешь? Глянь лучше, вокруг, красота-то какая!
Где еще столько душ скорбящих встретишь!" Девочка даже не удивилась. "Да, Лешенька, да. Сверхчеловечиха я неприкаянная..." - сказал она и легла на тревожную ветошь. Легла на спину и распахнула тело. Случился разврат. Долго длился он, пугая живых и мертвых тварей, во множестве бродивших вокруг. Леночка видела, что мальчик-то смертен и все пыталась вырвать из него смерть, но ничего не получалось. И все начиналось заново... Так круг за кругом. Потом она решила - а вдруг смерть в нем неправильная, личная? Они позвали еще мальчиков, потом - девочек и жуть всякую.
"Сверхчеловечиха я", - оправдывалась Леночка. Так стала у нее новая жизнь.
Сверхчеловеческая.