---------------------------------------------------------------
© Copyright Олег Малахов
Email: omalakhov@acceur.com
Date: 03 Dec 2001
---------------------------------------------------------------
Пропитанный йодом воздух.
Проселочная дорога.
Скопление грязи.
Природа в борьбе
с населением.
Берег - не берег,
а ужаленная телом
струйка змеиного жала,
обессилевшая от внедрения в кожу.
У кожи иммунитет,
вырабатываемый кровью на родительском ложе.
С каплями пота множатся мухи.
Лежбище тел немытых
среди кукурузных огрызков.
Сквозь толщу похабных звуков,
сквозь блажь усмиренных временно самок
и сквозь упоение гармонирующей с телом мошной самцов...
слегка неуверенный слабый
едва ощутимый импульс
бессонного чувства
под простыней,
укрывающей нас
в горьковатой от слез ночи.
касание
сфера неизведанного движения
неопровержимое касание
долгожданное
болезненно странное
Олег Малахов.
Раскопки сна,
руины Вавилона,
в руках не то,
не в тех руках.
Ложбинка в радужном сиянии
моей возлюбленной,
взлелеянной не мной,
а неким, кто уже не я, а кто-то,
тот, неизменно видевший ее глаза
когда-то в нежном свете галерей.
Родись во мне опять,
роди меня,
рождая новь экранов, туманных катеров,
заплаканных соборов,
обновляя моих героев,
пейзаж моего утра.
Проверка градусников на морозе,
опрос желающих ответить что угодно,
лишь бы вслух.
Я глух...
прощаюсь или чувствую,
ступая тихо,
робость знаков,
ведь не я был тем,
кто изначально тело познавал и пота капельки на нем...
шторы
астра
роза
лилия
красный плащ Казановы
и снова
шторы
Марта разделась несмело
орбита лица голой Марты
карты
изучаемые
в контексте ее тела
Олег Малахов.
Большие глаза. . .
души нет .
Обманчивый взгляд. . .
крупица надежды
на чувственный мир,
на пластику переживаний,
на сферу исконных эмоций
внутри глаз. . .
души нет.
Росток понимания
втиснут в стекло и бетон,
растоптан,
отравлен корень.
Потребительская эйфория. . .
Катастрофическая независимость
от культуры единства
и языка глаз. . .
души нет.
Что-то с девушкой. . .
ее сердце - треснувший шар земной. . .
существует ,
Отстранившись от света,
от врожденных страстей,
от великого мира чувств и желаний. . .
особь женского пола. . .
бездушная самка
с большими глазами.
Олег Малахов
Лучше тебя и небо, и солнце
и выше тебя...
И слышится что-то невидимое,
видится нечто неслышимое.
Кто здесь?
Судьба, ли, отрывок, строчка без слов,
безупречная непознаваемость
символов ветреных дней,
долгожданных, дождливых, студеных
Мысли бурлят в голове,
бесконечная связь нужных жестов
и нежных движений.
кто ты? и здесь ли?..
и пусть ты - не небо, не солнце. . .
праздно блуждающий призрак. . .
просто фантом вдыхающий воздух.
Что ты?
Как будто свободны руки мои,
и глаза совершают прогулки
дорогами города,
сиюминутно отслеживая сюжеты,
поникая в пейзажи и сны. . .
Но безысходна попытка отречься
от связи с твоей пустотой.
Олег Малахов
дорога в рассвет
устлан гравием берег
моих босоногих видений
просьба не нарушать
просьба не разрушать
размытые скалы на детских рисунках
хранимых в потрескавшихся альбомах
дети у моря
благие ветра
что-то радостное в их глазах
бег за небом моих самолетов
шаг с обрыва
пятно
удаляющаяся душа
приторный
долгий вкус первого поцелуя
лицо
перекошено
стерты линии
шелковый лист
кудрявые странные плоские
лестницы
в сад
на веранду
тропы в забывчивость
молодая поросль
соль морского прибоя
все
что приснилось
и все
что забылось
в душном купе на обратном пути
Сентябрь, 1999
Олег Малахов
Запоминающиеся очки старого
нарколога...
встает ли завтра прекрасный вкус,
не отдаваемый мной
матросу в пуговицах.
А он бы вплеснул вкус в соль,
и далекие креолки, купаясь,
пропитались бы именами,
застрявшими в лифте соседнего дома.
Прозябание рук.
Глаз не увиденный слог...
предлог неуверенный,
странный...
будь в поле зрения,
дабы не волновать меня поиском
твоего окна.
Крепко сжимаю пальцами
обрывок веревки.
Марионеточный узел
крепок.
Уверенность моих движений
калечит зависимость
от узлов и веревок.
Это мои вены образуют
бесформенные узоры.
Олег Малахов
Однажды.
Однажды ты была пятимиллиграммовой слезинкой,
падавшей к сфере облачного заката
моего левого глаза, укрывавшего строчку
из неоткрываемой пьесы испанского конквистадора.
Ты, превратившись в блок квартир в районе западного ветра,
включала свет на этаже расторгнутых соглашений.
(А так хотелось постоянства.)
Разблокированная, стонущая зуммером
пластиковых телефонных аппаратов,
чья-то жена, обиженная в связи с утратой
чернильной субстанции,
расчерченной морщинками моей ладони - тоже ты.
Однажды сложной иероглифичностью
своих фартуков и сарафанов
ты приговаривала мой организм к поллюциям.
Тот спуск с опорой на перила...
Перилами ли ты была, или вела меня
твоя распутная, но верная мне тень?
В напрасно трогательном пальцами соске
прочувствовал ли я , что ты однажды
мыслила с моим касанием одновременно,
сверкая телом в экономически выгодном
офисном свете?
Насколько глубоко ты входишь в мой
очерченный губами сладкий рот,
цитрусово пахнущий и заражающий тебя слюной?
Вопросы стынут в бегущих объявлениях,
понятности шаблонных текстов...
Мерцая метрополитеном,
стенаниями обездоленных детей,
автомобильной трассой,
репродуктором гигантского стерео
заполняешь поры моей
червивой кожи.
В бесплодном и бесплотном здании
молчат касатки, просят жизни чайки.
Я почему-то становлюсь частицами
каждого сердца,
кроме твоего,
неожиданно моего.
Олег Малахов
Парусиновый стол,
парусиновый небосвод.
Отторжение всепоглощающего
интеллекта.
Умираю,
без устали всматриваясь
в неопознанный сердцем
объект.
Парусиновый плен,
запах соли морской,
беспорядок в просторном
безоблачном детстве...
а потом
умираю,
дотрагиваясь бумаги,
ностальгически осязая
ткань далеких надежд.
Парусиновый саван,
лоскут моей светлой мечты.
Я печалюсь о девушках,
которых не смог целовать,
о закатах, которые не разглядел,
о цветах, которыми не дышал.
Парусиновый стон.
Содержимое ваз и субстанций...
все меняет размер, назначение,
краску.
Подростковый инстинкт.
Может быть, слишком много
напитков в меню,
или ни музыка, и ни кино
не в состоянии преодолеть
парусиновый страх
в моих полоумных глазах.
Октябрь, 1999.
Олег Малахов
домом заброшенным
плачем лиственным под окном
прощается со мной
скучающий призрак моей страны
все соберутся в круг
выберут цель - меня...
замкнется мое "я"
Каналы
сковали руки,
опутали глаза,
вода уносит
чью-то боль...
куда?..
Каналы
украли
слова у влюбленных
и слезы в воде
растворились...
в гондолах
укрылись
силуэты
поэтов...
февраль, 1999
Кажется, я вас знаю...
Не вы ли
меня любили?
февраль, 1999
Олег Малахов
Я вспомнил,
ты возвращаешься сегодня,
ты приедешь...
пока не стемнеет
хочу встретить тебя,
слегка уставшую,
наверное, скучавшую,
хочу прижать тебя
в одежде,
запах дороги
ощутить,
еще одну
открыть
улыбку
на твоем лице.
Я растворяюсь,
окисляюсь,
результат,-
штамп,
музыкальная ткань,
рвется плева -
цифры-слова-имплантанты...
Угольки глаз зверя,
отпечаток их взгляда
на красном покрывале
...ропщет конь
храброго идальго...
Олег Малахов
Нездешний голос,
лечащие руки,
тихо говорят строчки
о чем-то срочном,
искривленные линии
инея,
на миг застывшая
поэзия,
коррозия металлопластиковых
окон,
ожившие рекламные щиты
в подергивающихся
от холода
глазах,
витрины бессловесные
заговорили,
началось переселение
их в мир
чьих-то грез...
бумаги белый лист -
призвание,
развеянное сложным
сном...
под небом
в этой стонущей
кишащей неразгаданными
взглядами
постели
намечены
контуры
моей
смерти...
Олег Малахов
Кровь -
око
Красного
моря
Плоть -
флотилии
тучных
китов
Стук -
плоскость
израненных
рук
Ткань плача -
влага
ресниц...
Планета -
пульс
моего
сердца
Высь -
шум
упавшего
камня
вниз...
Олег Малахов
Алая -
капельки
крови
на
белой розе
Бокал
вина -
слезы виноградной
лозы
Рана...
Город
ниже уровня моря...
дым коридоров -
марихуана...
Скрип
железных
дорог...
станции
самоизоляции.
* * *
...блюдце
бьется...
солнце
в
зеркале
наследство -
томик
неизвестного поэта
Олег Малахов
Новый роман -
история старой болезни
Писатель -
Кусто человеческих
душ.
Маска -
лицо моего друга.
Фотоальбом -
мелодия глаз
и улыбок.
застыли жесты
(последний - светлый)
Остаюсь
на улице,
в результате,
я - уличный камень,
я не прощен
за попытку
расстаться с нишей
в брущатке жизни,
и теперь я просто камень,
измученный взглядами
чьих-то мертвых глаз,
затоптан ногами.
Январь, 1999
Олег Малахов
Тоскую...
целую
тебя в фантазиях,
странно внедряющихся
в мозг.
Мир,
долгие ночи,
бокал с чем-то
губительным,
яд - не яд,
рад - не рад
смерти,
стерты границы,
исчезли пределы,
тело
твое
мерой непонятости
не измерить,
хрупкое тело
просто - не просто
тронуть,
приблизиться
к жару дыхания...
мания,
вечный инстинкт,
отчаяние.
Нажимаю на клавиши
плавно...
Кровь между черным и белым.
Помню, что спутал цвета.
Картина растрогала руки
и нежные звуки льются,
хоть пальцы касаются клавиш и вязнут
в непрошеном красном...
Олег Малахов
Тротуар. Поступь.
Казалось бы, свет фар на светофоре -
а вижу море.
Больница. Ночной туалет.
Пустыня. Идут техногенные дети -
а слышу ветер.
Пространство расколото скрипом.
Электрик включил систему.
Плацента дрожит.
Вибрацией телекоммуникаций
разбужен -
а чувствую стужу...
Карие...
Может быть, падаю вниз
с высоты доселе невиданной,
или тону в океане
дождей,
в мареве
восходящего солнца горю...
Карие...
Это всплеск неуслышанный,
вздох неродившийся.
Это не просто глаза, чьи-то призраки.
Это сегодняшний плач,
соединяющий души.
Дыши...
в глубину
дыхания
проникают
карие...
Декабрь, 1999 - Февраль, 2000 г.
Олег Малахов
Розовый шорох
платья...
слабая связь с непосредственностью
твоих замков...
моих цепей.
Странное тело...
светлая точка в комнате.
Я скрыт собственной тенью.
Становится жарко
от касания луны твоих коралловых губ.
Я на "Феррари".
Ты на трибуне. Тебе идет твой платок.
Сплошное грубое соперничество глаз.
Он пропускает. Ты смотришь в сторону.
Мне нужен поворот. (Твой шорох.)
Ты каналом снов самого беспокойного города
погрузилась в деконструктив моих видений,
отразилась трассой Монте-Карло.
В оставшихся заездах я горю.
А ты уже - изменчивость корриды,
разоблачение традиции убийства.
Арена. Шум. Предчувствие.
Сочувствие. Любовь в опилках и песке,
стекает голос твоих вен
в чашечку моего вздоха,
когда клинок в моих руках...
Расшитая золотом смерть.
Торреодор...
А ты склонилась надо мной,
над вымышленным именем,
я ранен,
ты шепчешь что-то,
слышу шорох...
розовая рана ... а дальше
датчики и диаграммы.
18.10.1999 г.
Олег Малахов
С любовью и радостью в глазах.
Я любил вас вчера достоверно и нежно...
не касаясь ног там, где светится робость...
в одиночку ловил ваш поток не из слов, не из букв, не из жестов и взглядов,
не мыслей поток... в одиночку ловил ваш поток...
это вы выли, вы ли так выли...
не знаю...не знаю, как с именем вашим расстаться.
Рекорды ставлю...выбираю скачки... целую вечность целую бесцельно...
прогоню скуку...разберу мусор...в чашках множество снов о ветре...
резко, но грустно спасает лики нервно разбуженный в стужу нож.
Глубоко ... и нет желания ...
стороны света охвачены ... слабые руки ...
без пульса у самых запястий ...
песня
голос раскрылся цветком
медленно сыпался звук лепестков
из чаинок возникшего плена
Я с разрезанным пальцем печатаю строки
на жасминовом крылышке в ночь улетевшей,
как в песне о солнце, ищу ли в туннелях
расплавленных рук, перышком,
частью намокшим, к счастью,
ранку каплями крови чужой покрываю.
На разных бумагах остаются мои имена...
на поверхности глаза, которым ты ищешь мой крест...
на безжизненных одеялах,
на губах, вдруг морских и немых...
невозможно чинить препятствия именам, превращая их в глыбы...
они могут плыть на экран...
они в стон закрадутся бесстыдно...
позывные от неба до неба...
мое имя куда-то исчезло???
Унеслось далеко...
невосстановимо журчание нежных касаний имени...именем...
где-то его хоронили...
где-то забыли о нем...
сентябрь, октябрь, ноябрь, 2000
Олег Малахов
Клумба, журчание,
эквиваленты,
завтра спасал в последних каплях ее жидкости
движение руки по голому заду.
Преданность, умение раскрыть неон в потоке губ
и обреченности ресниц.
Попробую, нащупаю, отправлюсь вздохом
в розовое пятнышко на щеке, в сломанный ноготь,
проигнорирую аллергию.
Свежие нити гитары в испанском метро,
зажим -- теоретический успех в сотворении мелодии,
идиллии в рождении
звучания
долгожданного журчания.
Можно стать инструментарием,
откликнуться при возможности,
солнышко с запахом Европы
стареет в прощальных строчках
девушки-биолога.
Постойте.
Модуль отмените, отдайте силу,
изучая анатомическое строение человека,
можно стать отверткой
или штопором,
и отпраздновать процесс возникновения
дырочек на любимой одежде.
глаза амазонки в горящей постели утренних роз
ждут меня
на койке умершего в поликлинике
медного месяца
желтой собаки
урбанистически расстилая ресницы моей ровесницы
девственницы
чтобы я знал ее плазму глотка
при невротическом глянце мерно вздыхающей тишины
девушки в кроткой свирели неопытного пастушка
искали плывущие скорби отцов
а они жили в каждом узоре утопленных криков их ирреальных любовниц
05.03.01
Олег Малахов
приобрети мою скульптуру в живом теле
только не плети мои руки
в немом неводе моем городе слов не волосы
вырвется наружу с оружием и орудием словарный запас в родине
ордене
не может же реже но
роже все же роды вроде бы быстрыми
лжедвижениями в яром скором дорогом и не прожженном
ооооооооооооооооооооооооооооооо
были бы
аааааааааааааааааааааааааааааааааа не понял
лялялялялялялялялял
и ее разбили
вы меня не поняли я ведь не этот человек с короткими фразами во рту и
липкими пальцами
не успевающий заменить своего друга выпивая за него смертельную дозу
алкоголя
чело у меня бедственно непомерно умеренное роковое и не подложное а он
тогда был не рядом и я вписался в поворот а он не был рядом чтобы не
вписаться
и я никого не просил открывать мою тайну не с целью перераспределить
приоритеты а только
для того чтобы недолго не подыскивать себе замену а ее уже подыскали
1.04.01
Олег Малахов
иное
неоновое
нео новое
07.05.01
облаком расстояний
мерным бликом в картон манекенов
проникают улыбки любовниц моих случайных ночей
городскими становятся руки наполняющиеся салфетками в кафетериях и
ресторанах
ранами слишком рано открывается новый сезон
вспять
навсегда
как угодно
главное
не забывать запах любимых снов
07.05.01
reorganise me till complete complain
with oaring devil's name while having bright discussion to somebody
claim my waiver till the end of everything
of personification
grab ideas running wild through poetry in boots of extra large
glance memorising someone else with eyes of no conformity and playing character
god buys in tropical embraces
some decorations gone in vain no less so temporary needed
to note conclusion in her kiss under her open waves of eyebrows recall between the sense and matrimony
lock of condition lack of luck and look of light lit misery of love
lease me in intro
true
nuisance I am in ad
amine aid
amen
men
end
24.04.01
Hopeful.
There is a positive degradation,
admirable, marvelous, undeniably truthful.
Liquor is drunk, sofa is occupied,
smoke of my cigarette touches your beautiful wrinkle.
Stay with your rose, create me inside.
I'll be still virtual enough.
Read me and breath me...me.
Openhearted boy-friend.
He doesn't pay, he loves you, yes, he does.
He needs your ruined parts, your fat blue eyes,
your moving, your disintegrated, your obsessive rhyme of eyes...
be indicated in his mouth...and feel your indication in his mind.
August, 2000
Kiev
I do not fear pleasing your disappearance
kissing your membership in club of pagan women
outside all seminars particularly trying to lie near your lie.
Relieve.
No heart can stand this miss.
21.03.01,
Kiev
Московские стихи...
**
Nonetheless straying away from more than hundred dicks she seeks for the adequate birth inside ...... crusty and nasty voluptuously dreaming I stare at starry route
knuckling the tombs
appeal in a night
rub me
no more pretension
31.10.01, Moscow
decoration of your hearts within the session of unknown seminars impresses much and gladly I get blown by your availability to
fuck with it
1.10.2001
**
не помещаются
глаза
в сезонных
ярмарочных жестах на перекрестках
всех республик и ассоциаций
в последнем цвете яблок на площадке детских
поцелуев
с косточкой в руках чужого солнечного всплеска
именем на языке
в бездне непостоянства
или без действительности где-то возле взгляда
глаз
испуганных
раздетой немощностью сна
ноябрь, 2001
**
dust memory sensing sailing straws of bamboo flow in toes of middle autumn
crazy we all
astonished
fabulous dreams are harrowing furore hidden in glances beneath voluptuousness inhale
addressing to boys and girls with colourless mud on hearts ingrained
and transparent minds lots for behind-leaving-behind
strayed
initiation tissue in sitting system of insane tins
so lucky light installed with stain material and rings memorials splashed all around the flaming figures
recording voices any click in this community is stressed
strange how it is
**
me (why is it first) indeed
even the evening evidence is vague voting in vacuum vastness of void
me in vain
**
Moscow,
Sentiments over the backyards outside the business activities
14.11.2001
**
volatile i draw you
15.11.2001
**
flying laying love
beneath above
15.11.2001
(Девушка в зоне моего дыхания пила воду водопада, превращаясь в небеса, отрываясь от земли, не касаясь снежных вершин.
looming
in my feasible hand paintings
стройная коллизия шторма
fugitiveness deliberately offloaded fusions of phantoms with
я ли ли я
ты ли ли ты
ты я я ты
ли я я ли
лилия)
Безликий
без безветрия
я
если бы все было
так
как ты нарисовала в своей одинокой записной книжке
которую
помнишь
я потерял в воображении
как будто ты ее нашла
и стерла в памяти
спасение на
без безветрие
надежду на погружение без медленного стона
как было раньше
помнишь
когда теряя адрес и подъезд
расторгнутого пакта
безветреннее стали руки
обычнее и не необходимее сбегались строки в брови
где ты ждешь
не пьешь
заказываешь и не пьешь
стандартно трогаешь
как было там
на башне
помнишь не меня
но ждешь и пишешь
делимые на ты и я
не имена
а подражание кому-то из великих
25.03.02
начиная
неумеренные возгласы
смотреть в глаза
упав в дневную дрожь всего незапоминающегося
усмирив больную
поймав несколько взглядов в поликлинике
и не сообразив насколько сложным может быть участие в любви к
каким-нибудь из них
7.04.02
спасая болезненное состояние
отойди
в нужную сторону
Жак сказал тебе
не делая тебе приятно
а хотелось
о
тривиально улыбайся
для кинокамеры
и
попади на стол моих видений
в которых
ты
принцесса
одета вызывающе
и более того
снимающая
то
что мне мешает трогать твое тело
ты ждешь
а я уже не смог и все закончил
что будет завтра
ты придешь??????????????
7.04.02
**
крепите паруса к моим запястьям
отчеканьте нумизматически бесценные купюры
курите без меня
глаза
не беспокойте
поиском звучаний
влетающих в дверные щели
и не толпитесь в проходах моих мыслей
думать сложно
к вам не обращаясь
просачиваясь внутрь каждого из
вас
7.04.02
**
раскаяние
расплескивание
распростертое
распитое глотками страстными
в старинных замках
стройность тел
в составе не хватает серы и состарившихся глаз
в просторе моря сексуальных рыбок
наметились круизы
уставших от любви
практически ученых
номинантов на премию за вклад в развитие
беспечной чувственности
без пародий друг на друга
пускающихся в путь
на поиск манускриптов
и тонущих в неведомых глубоководных впадинах
зачем-то им поставят памятник
на острове святой Елены
8.04.02
**
листья
коллизии озонопоглощения
**
истерзанная Тереза
стервозно резала бумагу
истории своей болезни
решительно давая всем понять
насколько безобразно
саморазоблачение
**
смеясь над самими собой я ни на шутку рассмеялся
(*_*)
**
безвкусие ..
одинокие поцелуи
чужих губ
**
мозги в молекулярном разрезе
неужели так часто мы задумываемся о вселенной
и о своей роли в ее строении
требовательность во взглядах
регулируемых молекулами мозга
и обещания любить застывшей грудой беспричинности и бесповоротности событий
открыли взорам медсестер распухшие от осознания бессмысленности бытия мозги
9.04.02
**
the soul photographer
imaginary in the nights of sweet illusions never being actualised
whispering names of those who got unstrained
without breathing in theatres
all i need but you
the tests to feel responding to the norms
restricting inner pleasures
coffee scent in Venice
chestnuts in Paris
and global south-east
and global sense of feeling i'm asleep while
all i need but you
the same desire as it was a year ago
today
and
never
sending letters to LA
some place to hide fresh sperm after recurrent masturbation
as if continuing your kiss
and separation
all i need but you
15.04.2002
**
теплый кофе
уже без запаха
на губах и спящая старуха
разорвав сердце в клочья
запивает боль картинно и увлеченно взирая вокруг
ни на ком не останавливая глаз и тая в кофейном
сумбуре без запаха
остывшего кофе
амур приходил за чашкой в полдень и
сахар его щек заставил молоденькую молочницу
укусить его и попросить его позволить ей
напоить его своим грудным молоком и
своим эго
22.04.02
**
nothing any more
just outside the door
knowing no names
crying
undrained
by the way where is my time
who lost it
i never could trust any one
they just used to take my time for
reamed realm
delusively leaping
in
and
there's no doubt
you'd stolen what i dreamt of
being a child
am i creeping now
24.04.02
**
теперь иду
переношу переносицу в нужную сторону
роняю
менее агрессивно целую
твой навеки
веки
сов
падение
деяние
от
мора к морю
иду теперь
26.04.02
**
выше вашего мнения тем не менее
рукой заставляя себя не сдерживать осеменение кроватей и ковров
настраиваюсь на расстроенность и стрессы
после того как вам не удалось разрезать ровными кусочками мои слова
растоптать их составляющие
свирепо впиться в кожу моих фраз
и беззастенчиво стравить своих гигантских псов на моих слабых кошек
22.05.2002
**
это платье на костылях воздушных
(вы спросите)
доходя до барьера продуктовых лачуг с отшлифованным голосом коменданта
гладковыбритый разнорабочий дополнял своим масляным взглядом неразборчивый смех
бездомных
в довершение были стоны резчиков кожи лица
находившихся в недрах неведения
когда малышка-голубка обесцветила грусть своих тайных любовных фантазий
горечь памяти и долгодневное торопливое либо расчетливое поглощение пива в количестве
стресса
здесь и девушка Ольга ступает в бескрылое пекло распятий бесцельных дорог
будто вонь этих лестниц и водостоков заполнила здания скорбью
тех
кто не видел как руки становятся склепом
и как сжигают стальные тела матросов
кто не слышал гортанной стены рыданий распростертой во мгле Венеры
осколки молитв и песнопений которой лелеял кровавый Арес
дожевывающий чье-то сердце каждый раз
когда разрывают могилы в поисках сына
и рядом дозорные без респираторов немеют от радиоактивных радуг
(или мансарды злости открыли небу тленность детской неврастении)
кто объяснит
что происходит с телом
если оно превращается в мозг.......
Весна, 2001 -- 15.08.02
Москва
© Copyright Олег Малахов
Email: omalakhov@acceur.com
Date: 03 Dec 2001
---------------------------------------------------------------
Пропитанный йодом воздух.
Проселочная дорога.
Скопление грязи.
Природа в борьбе
с населением.
Берег - не берег,
а ужаленная телом
струйка змеиного жала,
обессилевшая от внедрения в кожу.
У кожи иммунитет,
вырабатываемый кровью на родительском ложе.
С каплями пота множатся мухи.
Лежбище тел немытых
среди кукурузных огрызков.
Сквозь толщу похабных звуков,
сквозь блажь усмиренных временно самок
и сквозь упоение гармонирующей с телом мошной самцов...
слегка неуверенный слабый
едва ощутимый импульс
бессонного чувства
под простыней,
укрывающей нас
в горьковатой от слез ночи.
касание
сфера неизведанного движения
неопровержимое касание
долгожданное
болезненно странное
Олег Малахов.
Раскопки сна,
руины Вавилона,
в руках не то,
не в тех руках.
Ложбинка в радужном сиянии
моей возлюбленной,
взлелеянной не мной,
а неким, кто уже не я, а кто-то,
тот, неизменно видевший ее глаза
когда-то в нежном свете галерей.
Родись во мне опять,
роди меня,
рождая новь экранов, туманных катеров,
заплаканных соборов,
обновляя моих героев,
пейзаж моего утра.
Проверка градусников на морозе,
опрос желающих ответить что угодно,
лишь бы вслух.
Я глух...
прощаюсь или чувствую,
ступая тихо,
робость знаков,
ведь не я был тем,
кто изначально тело познавал и пота капельки на нем...
шторы
астра
роза
лилия
красный плащ Казановы
и снова
шторы
Марта разделась несмело
орбита лица голой Марты
карты
изучаемые
в контексте ее тела
Олег Малахов.
Большие глаза. . .
души нет .
Обманчивый взгляд. . .
крупица надежды
на чувственный мир,
на пластику переживаний,
на сферу исконных эмоций
внутри глаз. . .
души нет.
Росток понимания
втиснут в стекло и бетон,
растоптан,
отравлен корень.
Потребительская эйфория. . .
Катастрофическая независимость
от культуры единства
и языка глаз. . .
души нет.
Что-то с девушкой. . .
ее сердце - треснувший шар земной. . .
существует ,
Отстранившись от света,
от врожденных страстей,
от великого мира чувств и желаний. . .
особь женского пола. . .
бездушная самка
с большими глазами.
Олег Малахов
Лучше тебя и небо, и солнце
и выше тебя...
И слышится что-то невидимое,
видится нечто неслышимое.
Кто здесь?
Судьба, ли, отрывок, строчка без слов,
безупречная непознаваемость
символов ветреных дней,
долгожданных, дождливых, студеных
Мысли бурлят в голове,
бесконечная связь нужных жестов
и нежных движений.
кто ты? и здесь ли?..
и пусть ты - не небо, не солнце. . .
праздно блуждающий призрак. . .
просто фантом вдыхающий воздух.
Что ты?
Как будто свободны руки мои,
и глаза совершают прогулки
дорогами города,
сиюминутно отслеживая сюжеты,
поникая в пейзажи и сны. . .
Но безысходна попытка отречься
от связи с твоей пустотой.
Олег Малахов
дорога в рассвет
устлан гравием берег
моих босоногих видений
просьба не нарушать
просьба не разрушать
размытые скалы на детских рисунках
хранимых в потрескавшихся альбомах
дети у моря
благие ветра
что-то радостное в их глазах
бег за небом моих самолетов
шаг с обрыва
пятно
удаляющаяся душа
приторный
долгий вкус первого поцелуя
лицо
перекошено
стерты линии
шелковый лист
кудрявые странные плоские
лестницы
в сад
на веранду
тропы в забывчивость
молодая поросль
соль морского прибоя
все
что приснилось
и все
что забылось
в душном купе на обратном пути
Сентябрь, 1999
Олег Малахов
Запоминающиеся очки старого
нарколога...
встает ли завтра прекрасный вкус,
не отдаваемый мной
матросу в пуговицах.
А он бы вплеснул вкус в соль,
и далекие креолки, купаясь,
пропитались бы именами,
застрявшими в лифте соседнего дома.
Прозябание рук.
Глаз не увиденный слог...
предлог неуверенный,
странный...
будь в поле зрения,
дабы не волновать меня поиском
твоего окна.
Крепко сжимаю пальцами
обрывок веревки.
Марионеточный узел
крепок.
Уверенность моих движений
калечит зависимость
от узлов и веревок.
Это мои вены образуют
бесформенные узоры.
Олег Малахов
Однажды.
Однажды ты была пятимиллиграммовой слезинкой,
падавшей к сфере облачного заката
моего левого глаза, укрывавшего строчку
из неоткрываемой пьесы испанского конквистадора.
Ты, превратившись в блок квартир в районе западного ветра,
включала свет на этаже расторгнутых соглашений.
(А так хотелось постоянства.)
Разблокированная, стонущая зуммером
пластиковых телефонных аппаратов,
чья-то жена, обиженная в связи с утратой
чернильной субстанции,
расчерченной морщинками моей ладони - тоже ты.
Однажды сложной иероглифичностью
своих фартуков и сарафанов
ты приговаривала мой организм к поллюциям.
Тот спуск с опорой на перила...
Перилами ли ты была, или вела меня
твоя распутная, но верная мне тень?
В напрасно трогательном пальцами соске
прочувствовал ли я , что ты однажды
мыслила с моим касанием одновременно,
сверкая телом в экономически выгодном
офисном свете?
Насколько глубоко ты входишь в мой
очерченный губами сладкий рот,
цитрусово пахнущий и заражающий тебя слюной?
Вопросы стынут в бегущих объявлениях,
понятности шаблонных текстов...
Мерцая метрополитеном,
стенаниями обездоленных детей,
автомобильной трассой,
репродуктором гигантского стерео
заполняешь поры моей
червивой кожи.
В бесплодном и бесплотном здании
молчат касатки, просят жизни чайки.
Я почему-то становлюсь частицами
каждого сердца,
кроме твоего,
неожиданно моего.
Олег Малахов
Парусиновый стол,
парусиновый небосвод.
Отторжение всепоглощающего
интеллекта.
Умираю,
без устали всматриваясь
в неопознанный сердцем
объект.
Парусиновый плен,
запах соли морской,
беспорядок в просторном
безоблачном детстве...
а потом
умираю,
дотрагиваясь бумаги,
ностальгически осязая
ткань далеких надежд.
Парусиновый саван,
лоскут моей светлой мечты.
Я печалюсь о девушках,
которых не смог целовать,
о закатах, которые не разглядел,
о цветах, которыми не дышал.
Парусиновый стон.
Содержимое ваз и субстанций...
все меняет размер, назначение,
краску.
Подростковый инстинкт.
Может быть, слишком много
напитков в меню,
или ни музыка, и ни кино
не в состоянии преодолеть
парусиновый страх
в моих полоумных глазах.
Октябрь, 1999.
Олег Малахов
домом заброшенным
плачем лиственным под окном
прощается со мной
скучающий призрак моей страны
все соберутся в круг
выберут цель - меня...
замкнется мое "я"
Каналы
сковали руки,
опутали глаза,
вода уносит
чью-то боль...
куда?..
Каналы
украли
слова у влюбленных
и слезы в воде
растворились...
в гондолах
укрылись
силуэты
поэтов...
февраль, 1999
Кажется, я вас знаю...
Не вы ли
меня любили?
февраль, 1999
Олег Малахов
Я вспомнил,
ты возвращаешься сегодня,
ты приедешь...
пока не стемнеет
хочу встретить тебя,
слегка уставшую,
наверное, скучавшую,
хочу прижать тебя
в одежде,
запах дороги
ощутить,
еще одну
открыть
улыбку
на твоем лице.
Я растворяюсь,
окисляюсь,
результат,-
штамп,
музыкальная ткань,
рвется плева -
цифры-слова-имплантанты...
Угольки глаз зверя,
отпечаток их взгляда
на красном покрывале
...ропщет конь
храброго идальго...
Олег Малахов
Нездешний голос,
лечащие руки,
тихо говорят строчки
о чем-то срочном,
искривленные линии
инея,
на миг застывшая
поэзия,
коррозия металлопластиковых
окон,
ожившие рекламные щиты
в подергивающихся
от холода
глазах,
витрины бессловесные
заговорили,
началось переселение
их в мир
чьих-то грез...
бумаги белый лист -
призвание,
развеянное сложным
сном...
под небом
в этой стонущей
кишащей неразгаданными
взглядами
постели
намечены
контуры
моей
смерти...
Олег Малахов
Кровь -
око
Красного
моря
Плоть -
флотилии
тучных
китов
Стук -
плоскость
израненных
рук
Ткань плача -
влага
ресниц...
Планета -
пульс
моего
сердца
Высь -
шум
упавшего
камня
вниз...
Олег Малахов
Алая -
капельки
крови
на
белой розе
Бокал
вина -
слезы виноградной
лозы
Рана...
Город
ниже уровня моря...
дым коридоров -
марихуана...
Скрип
железных
дорог...
станции
самоизоляции.
* * *
...блюдце
бьется...
солнце
в
зеркале
наследство -
томик
неизвестного поэта
Олег Малахов
Новый роман -
история старой болезни
Писатель -
Кусто человеческих
душ.
Маска -
лицо моего друга.
Фотоальбом -
мелодия глаз
и улыбок.
застыли жесты
(последний - светлый)
Остаюсь
на улице,
в результате,
я - уличный камень,
я не прощен
за попытку
расстаться с нишей
в брущатке жизни,
и теперь я просто камень,
измученный взглядами
чьих-то мертвых глаз,
затоптан ногами.
Январь, 1999
Олег Малахов
Тоскую...
целую
тебя в фантазиях,
странно внедряющихся
в мозг.
Мир,
долгие ночи,
бокал с чем-то
губительным,
яд - не яд,
рад - не рад
смерти,
стерты границы,
исчезли пределы,
тело
твое
мерой непонятости
не измерить,
хрупкое тело
просто - не просто
тронуть,
приблизиться
к жару дыхания...
мания,
вечный инстинкт,
отчаяние.
Нажимаю на клавиши
плавно...
Кровь между черным и белым.
Помню, что спутал цвета.
Картина растрогала руки
и нежные звуки льются,
хоть пальцы касаются клавиш и вязнут
в непрошеном красном...
Олег Малахов
Тротуар. Поступь.
Казалось бы, свет фар на светофоре -
а вижу море.
Больница. Ночной туалет.
Пустыня. Идут техногенные дети -
а слышу ветер.
Пространство расколото скрипом.
Электрик включил систему.
Плацента дрожит.
Вибрацией телекоммуникаций
разбужен -
а чувствую стужу...
Карие...
Может быть, падаю вниз
с высоты доселе невиданной,
или тону в океане
дождей,
в мареве
восходящего солнца горю...
Карие...
Это всплеск неуслышанный,
вздох неродившийся.
Это не просто глаза, чьи-то призраки.
Это сегодняшний плач,
соединяющий души.
Дыши...
в глубину
дыхания
проникают
карие...
Декабрь, 1999 - Февраль, 2000 г.
Олег Малахов
Розовый шорох
платья...
слабая связь с непосредственностью
твоих замков...
моих цепей.
Странное тело...
светлая точка в комнате.
Я скрыт собственной тенью.
Становится жарко
от касания луны твоих коралловых губ.
Я на "Феррари".
Ты на трибуне. Тебе идет твой платок.
Сплошное грубое соперничество глаз.
Он пропускает. Ты смотришь в сторону.
Мне нужен поворот. (Твой шорох.)
Ты каналом снов самого беспокойного города
погрузилась в деконструктив моих видений,
отразилась трассой Монте-Карло.
В оставшихся заездах я горю.
А ты уже - изменчивость корриды,
разоблачение традиции убийства.
Арена. Шум. Предчувствие.
Сочувствие. Любовь в опилках и песке,
стекает голос твоих вен
в чашечку моего вздоха,
когда клинок в моих руках...
Расшитая золотом смерть.
Торреодор...
А ты склонилась надо мной,
над вымышленным именем,
я ранен,
ты шепчешь что-то,
слышу шорох...
розовая рана ... а дальше
датчики и диаграммы.
18.10.1999 г.
Олег Малахов
С любовью и радостью в глазах.
Я любил вас вчера достоверно и нежно...
не касаясь ног там, где светится робость...
в одиночку ловил ваш поток не из слов, не из букв, не из жестов и взглядов,
не мыслей поток... в одиночку ловил ваш поток...
это вы выли, вы ли так выли...
не знаю...не знаю, как с именем вашим расстаться.
Рекорды ставлю...выбираю скачки... целую вечность целую бесцельно...
прогоню скуку...разберу мусор...в чашках множество снов о ветре...
резко, но грустно спасает лики нервно разбуженный в стужу нож.
Глубоко ... и нет желания ...
стороны света охвачены ... слабые руки ...
без пульса у самых запястий ...
песня
голос раскрылся цветком
медленно сыпался звук лепестков
из чаинок возникшего плена
Я с разрезанным пальцем печатаю строки
на жасминовом крылышке в ночь улетевшей,
как в песне о солнце, ищу ли в туннелях
расплавленных рук, перышком,
частью намокшим, к счастью,
ранку каплями крови чужой покрываю.
На разных бумагах остаются мои имена...
на поверхности глаза, которым ты ищешь мой крест...
на безжизненных одеялах,
на губах, вдруг морских и немых...
невозможно чинить препятствия именам, превращая их в глыбы...
они могут плыть на экран...
они в стон закрадутся бесстыдно...
позывные от неба до неба...
мое имя куда-то исчезло???
Унеслось далеко...
невосстановимо журчание нежных касаний имени...именем...
где-то его хоронили...
где-то забыли о нем...
сентябрь, октябрь, ноябрь, 2000
Олег Малахов
Клумба, журчание,
эквиваленты,
завтра спасал в последних каплях ее жидкости
движение руки по голому заду.
Преданность, умение раскрыть неон в потоке губ
и обреченности ресниц.
Попробую, нащупаю, отправлюсь вздохом
в розовое пятнышко на щеке, в сломанный ноготь,
проигнорирую аллергию.
Свежие нити гитары в испанском метро,
зажим -- теоретический успех в сотворении мелодии,
идиллии в рождении
звучания
долгожданного журчания.
Можно стать инструментарием,
откликнуться при возможности,
солнышко с запахом Европы
стареет в прощальных строчках
девушки-биолога.
Постойте.
Модуль отмените, отдайте силу,
изучая анатомическое строение человека,
можно стать отверткой
или штопором,
и отпраздновать процесс возникновения
дырочек на любимой одежде.
глаза амазонки в горящей постели утренних роз
ждут меня
на койке умершего в поликлинике
медного месяца
желтой собаки
урбанистически расстилая ресницы моей ровесницы
девственницы
чтобы я знал ее плазму глотка
при невротическом глянце мерно вздыхающей тишины
девушки в кроткой свирели неопытного пастушка
искали плывущие скорби отцов
а они жили в каждом узоре утопленных криков их ирреальных любовниц
05.03.01
Олег Малахов
приобрети мою скульптуру в живом теле
только не плети мои руки
в немом неводе моем городе слов не волосы
вырвется наружу с оружием и орудием словарный запас в родине
ордене
не может же реже но
роже все же роды вроде бы быстрыми
лжедвижениями в яром скором дорогом и не прожженном
ооооооооооооооооооооооооооооооо
были бы
аааааааааааааааааааааааааааааааааа не понял
лялялялялялялялялял
и ее разбили
вы меня не поняли я ведь не этот человек с короткими фразами во рту и
липкими пальцами
не успевающий заменить своего друга выпивая за него смертельную дозу
алкоголя
чело у меня бедственно непомерно умеренное роковое и не подложное а он
тогда был не рядом и я вписался в поворот а он не был рядом чтобы не
вписаться
и я никого не просил открывать мою тайну не с целью перераспределить
приоритеты а только
для того чтобы недолго не подыскивать себе замену а ее уже подыскали
1.04.01
Олег Малахов
иное
неоновое
нео новое
07.05.01
облаком расстояний
мерным бликом в картон манекенов
проникают улыбки любовниц моих случайных ночей
городскими становятся руки наполняющиеся салфетками в кафетериях и
ресторанах
ранами слишком рано открывается новый сезон
вспять
навсегда
как угодно
главное
не забывать запах любимых снов
07.05.01
reorganise me till complete complain
with oaring devil's name while having bright discussion to somebody
claim my waiver till the end of everything
of personification
grab ideas running wild through poetry in boots of extra large
glance memorising someone else with eyes of no conformity and playing character
god buys in tropical embraces
some decorations gone in vain no less so temporary needed
to note conclusion in her kiss under her open waves of eyebrows recall between the sense and matrimony
lock of condition lack of luck and look of light lit misery of love
lease me in intro
true
nuisance I am in ad
amine aid
amen
men
end
24.04.01
Hopeful.
There is a positive degradation,
admirable, marvelous, undeniably truthful.
Liquor is drunk, sofa is occupied,
smoke of my cigarette touches your beautiful wrinkle.
Stay with your rose, create me inside.
I'll be still virtual enough.
Read me and breath me...me.
Openhearted boy-friend.
He doesn't pay, he loves you, yes, he does.
He needs your ruined parts, your fat blue eyes,
your moving, your disintegrated, your obsessive rhyme of eyes...
be indicated in his mouth...and feel your indication in his mind.
August, 2000
Kiev
I do not fear pleasing your disappearance
kissing your membership in club of pagan women
outside all seminars particularly trying to lie near your lie.
Relieve.
No heart can stand this miss.
21.03.01,
Kiev
Московские стихи...
**
Nonetheless straying away from more than hundred dicks she seeks for the adequate birth inside ...... crusty and nasty voluptuously dreaming I stare at starry route
knuckling the tombs
appeal in a night
rub me
no more pretension
31.10.01, Moscow
decoration of your hearts within the session of unknown seminars impresses much and gladly I get blown by your availability to
fuck with it
1.10.2001
**
не помещаются
глаза
в сезонных
ярмарочных жестах на перекрестках
всех республик и ассоциаций
в последнем цвете яблок на площадке детских
поцелуев
с косточкой в руках чужого солнечного всплеска
именем на языке
в бездне непостоянства
или без действительности где-то возле взгляда
глаз
испуганных
раздетой немощностью сна
ноябрь, 2001
**
dust memory sensing sailing straws of bamboo flow in toes of middle autumn
crazy we all
astonished
fabulous dreams are harrowing furore hidden in glances beneath voluptuousness inhale
addressing to boys and girls with colourless mud on hearts ingrained
and transparent minds lots for behind-leaving-behind
strayed
initiation tissue in sitting system of insane tins
so lucky light installed with stain material and rings memorials splashed all around the flaming figures
recording voices any click in this community is stressed
strange how it is
**
me (why is it first) indeed
even the evening evidence is vague voting in vacuum vastness of void
me in vain
**
Moscow,
Sentiments over the backyards outside the business activities
14.11.2001
**
volatile i draw you
15.11.2001
**
flying laying love
beneath above
15.11.2001
(Девушка в зоне моего дыхания пила воду водопада, превращаясь в небеса, отрываясь от земли, не касаясь снежных вершин.
looming
in my feasible hand paintings
стройная коллизия шторма
fugitiveness deliberately offloaded fusions of phantoms with
я ли ли я
ты ли ли ты
ты я я ты
ли я я ли
лилия)
Безликий
без безветрия
я
если бы все было
так
как ты нарисовала в своей одинокой записной книжке
которую
помнишь
я потерял в воображении
как будто ты ее нашла
и стерла в памяти
спасение на
без безветрие
надежду на погружение без медленного стона
как было раньше
помнишь
когда теряя адрес и подъезд
расторгнутого пакта
безветреннее стали руки
обычнее и не необходимее сбегались строки в брови
где ты ждешь
не пьешь
заказываешь и не пьешь
стандартно трогаешь
как было там
на башне
помнишь не меня
но ждешь и пишешь
делимые на ты и я
не имена
а подражание кому-то из великих
25.03.02
начиная
неумеренные возгласы
смотреть в глаза
упав в дневную дрожь всего незапоминающегося
усмирив больную
поймав несколько взглядов в поликлинике
и не сообразив насколько сложным может быть участие в любви к
каким-нибудь из них
7.04.02
спасая болезненное состояние
отойди
в нужную сторону
Жак сказал тебе
не делая тебе приятно
а хотелось
о
тривиально улыбайся
для кинокамеры
и
попади на стол моих видений
в которых
ты
принцесса
одета вызывающе
и более того
снимающая
то
что мне мешает трогать твое тело
ты ждешь
а я уже не смог и все закончил
что будет завтра
ты придешь??????????????
7.04.02
**
крепите паруса к моим запястьям
отчеканьте нумизматически бесценные купюры
курите без меня
глаза
не беспокойте
поиском звучаний
влетающих в дверные щели
и не толпитесь в проходах моих мыслей
думать сложно
к вам не обращаясь
просачиваясь внутрь каждого из
вас
7.04.02
**
раскаяние
расплескивание
распростертое
распитое глотками страстными
в старинных замках
стройность тел
в составе не хватает серы и состарившихся глаз
в просторе моря сексуальных рыбок
наметились круизы
уставших от любви
практически ученых
номинантов на премию за вклад в развитие
беспечной чувственности
без пародий друг на друга
пускающихся в путь
на поиск манускриптов
и тонущих в неведомых глубоководных впадинах
зачем-то им поставят памятник
на острове святой Елены
8.04.02
**
листья
коллизии озонопоглощения
**
истерзанная Тереза
стервозно резала бумагу
истории своей болезни
решительно давая всем понять
насколько безобразно
саморазоблачение
**
смеясь над самими собой я ни на шутку рассмеялся
(*_*)
**
безвкусие ..
одинокие поцелуи
чужих губ
**
мозги в молекулярном разрезе
неужели так часто мы задумываемся о вселенной
и о своей роли в ее строении
требовательность во взглядах
регулируемых молекулами мозга
и обещания любить застывшей грудой беспричинности и бесповоротности событий
открыли взорам медсестер распухшие от осознания бессмысленности бытия мозги
9.04.02
**
the soul photographer
imaginary in the nights of sweet illusions never being actualised
whispering names of those who got unstrained
without breathing in theatres
all i need but you
the tests to feel responding to the norms
restricting inner pleasures
coffee scent in Venice
chestnuts in Paris
and global south-east
and global sense of feeling i'm asleep while
all i need but you
the same desire as it was a year ago
today
and
never
sending letters to LA
some place to hide fresh sperm after recurrent masturbation
as if continuing your kiss
and separation
all i need but you
15.04.2002
**
теплый кофе
уже без запаха
на губах и спящая старуха
разорвав сердце в клочья
запивает боль картинно и увлеченно взирая вокруг
ни на ком не останавливая глаз и тая в кофейном
сумбуре без запаха
остывшего кофе
амур приходил за чашкой в полдень и
сахар его щек заставил молоденькую молочницу
укусить его и попросить его позволить ей
напоить его своим грудным молоком и
своим эго
22.04.02
**
nothing any more
just outside the door
knowing no names
crying
undrained
by the way where is my time
who lost it
i never could trust any one
they just used to take my time for
reamed realm
delusively leaping
in
and
there's no doubt
you'd stolen what i dreamt of
being a child
am i creeping now
24.04.02
**
теперь иду
переношу переносицу в нужную сторону
роняю
менее агрессивно целую
твой навеки
веки
сов
падение
деяние
от
мора к морю
иду теперь
26.04.02
**
выше вашего мнения тем не менее
рукой заставляя себя не сдерживать осеменение кроватей и ковров
настраиваюсь на расстроенность и стрессы
после того как вам не удалось разрезать ровными кусочками мои слова
растоптать их составляющие
свирепо впиться в кожу моих фраз
и беззастенчиво стравить своих гигантских псов на моих слабых кошек
22.05.2002
**
это платье на костылях воздушных
(вы спросите)
доходя до барьера продуктовых лачуг с отшлифованным голосом коменданта
гладковыбритый разнорабочий дополнял своим масляным взглядом неразборчивый смех
бездомных
в довершение были стоны резчиков кожи лица
находившихся в недрах неведения
когда малышка-голубка обесцветила грусть своих тайных любовных фантазий
горечь памяти и долгодневное торопливое либо расчетливое поглощение пива в количестве
стресса
здесь и девушка Ольга ступает в бескрылое пекло распятий бесцельных дорог
будто вонь этих лестниц и водостоков заполнила здания скорбью
тех
кто не видел как руки становятся склепом
и как сжигают стальные тела матросов
кто не слышал гортанной стены рыданий распростертой во мгле Венеры
осколки молитв и песнопений которой лелеял кровавый Арес
дожевывающий чье-то сердце каждый раз
когда разрывают могилы в поисках сына
и рядом дозорные без респираторов немеют от радиоактивных радуг
(или мансарды злости открыли небу тленность детской неврастении)
кто объяснит
что происходит с телом
если оно превращается в мозг.......
Весна, 2001 -- 15.08.02
Москва