Малышев Эрнст
Экстрасенс
Эрнст Малышев
Экстрасенс
Посвящается Полине Владимировне Шепляковой
Девочку звали Линой. Она ничем не отличалась от сверстниц, разве чуть больше других играла в куклы. До чего же она любила этот свой кукольный мир! Каждый вечер перед сном Лина усаживалась на коврик и перебирала игрушечных набивных медведей, пластмассовых кукол с широко распахнутыми наивными глазами, ярко раскрашенных оловянных солдатиков. Училась девочка не хуже, но и не лучше других. Хотя часто получала замечания за невнимательность: была немного рассеянной. После окончания пятого класса девочку отправили на каникулы в деревню к бабушке. Деревенька была захолустной, хотя располагалась в живописной излучине речки Топь. Детишки часто бегали купаться на единственный плес среди топких берегов, откуда, очевидно, и пошло это не больно-то ласкающее слух название. Узкую ленту воды теснили густые заросли раскинувшихся на много километров лесов. Богатые были леса. Грибов, ягод, орехов, всякой живности водилось в изобилии. Однажды в теплый летний .день ребята купались. Солнышко уютно согревало ласковыми лучами едва просохшую от утренней росы землю. Безоблачное небо манило в свои необъятные просторы. Лина лежала на спине, широко раскинув руки, бездумно вглядывалась в его ослепительно яркую голубизну. Неожиданно в далекой вышине мелькнула черная точка. Она быстро приближалась: ширилась, росла, пока не превратилась в спиралевидную воронку с лохматыми зловеще-черными краями и двумя бурыми пылевыми столбами. Обжигающе холодный ветер остервенело набросился на испуганных детей. Разбросал одежду, срывал листья, гнал впереди себя комочки мха, гнул и ломал верхушки рослых сосен. Небо мгновенно потемнело, закрытое багрово-красной тучей, и девочка почувствовала, как неодолимая жестокая сила подхватила ее, вознесла вверх, тугие упругие струи воздуха спеленали тело, - почти невозможно дышать. Последнее, что она увидела с высоты, это исчезающий, еле заметный лоскуток излучины Топи. Там, в чреве гигантского смерча, уже теряя сознание, она почувствовала, как на ее голову опустились две прохладные ладони и легонько сжали. Больше она ничего не помнила. Спустя два часа ее подобрали на окраине районного центра, в ста двадцати километрах от родной деревушки. В одних трусиках она лежала навзничь в придорожной канаве. Водитель грузовика, увидевший ребенка, доставил ее в больницу. Там она быстро пришла в сознание. Врачи определили ушиб головы и сотрясение мозга. Лина жаловалась на сильную головную боль. С тех пор девочка стала за собой замечать странности. Время от времени ей казалось, что кто-то нашептывает ей в уши о том, что произойдет завтра, через неделю или месяц. Вначале она не придавала этому особого значения, но как-то раз проверила, - все подтвердилось. Ночью ей привиделось, что завтра соседский Колька упадет с дерева и сломает ногу. На следующий день она услышала дикий крик и выскочила из дома. Заглянув за забор к соседям, увидела катающегося по земле Кольку, - из разорванной окровавленной штанины виднелся белый кусок голени. Случаи подобного рода происходили с ней все чаще и чаще. Она не хотела никому об этом рассказывать, боясь, что ее примут за блаженную. Была в этой деревне такая... Ходила в тряпье, грязная, с изъеденными коростой руками и ногами. Вечно выпрашивала корочку хлеба. Тем и кормилась. Так вот она, бывало, глянет на кого-нибудь своими бельмами да и скажет вслед: "Может, корова у тебя падет или жеребенок народится..." Люди замечали, что ее предсказания обязательно сбывались. Лине никак не хотелось уподобиться этой дурочке. Так и молчала до поры. А однажды, года через два, увидела во сне очень высокого, совершенно незнакомого человека с длинным узким лицом и огромными красными глазами. Он подошел к ней, дотронулся до головы ладонью и сказал: - Скоро будет война. Ты будешь знать, кто погибнет, кто вернется домой и должна говорить об этом людям. Через неделю началась Великая Отечественная война. Тогда она все рассказала матери. Мать посоветовала девочке молчать. За два месяца до прихода похоронки на отца она знала, что он погиб. Видела белое заснеженное поле, голые стволы деревьев, слышала отвратительный визг снаряда. Отец схватился за грудь ватника, на котором выступило красное кровавое пятно и медленно осел на мерзлую, покрытую комьями черной грязи землю. В похоронке значилось: "Погиб смертью храбрых", а в письме его земляка Никиты Мерзлякова описывалась гибель отца, причем именно так, как ей и привиделось. Мать не перенесла удара, слегла. Лина поступила работать в госпиталь. Мыла полы, стирала белье, подносила судно. Чего только не перевидала девочка за это время! Сколько израненных, искалеченных людей прошло через ее ласковые руки. А руки у нее действительно были ласковые. Бывало, поправит подушку тяжелораненому, а ему уже легче, даже стонать перестает. Раненые любили ее. Всегда просили, чтобы перевязку делала Лина. Будто бы боль проходит, когда она снимает заскорузлые, пропитанные кровью и потом бинты. Многие замечали, что если Лина только пройдет по палате, то уже от одного этого им становилось лучше. Привезли как-то в ее палату молоденького сержанта. Мальчишка совсем, весь израненный и обе ноги пулями перебиты. Так жалобно стонал, что не выдержала Лина, подошла, отдернула одеяло. Глядь, а обе ноги почернели, распухли. Гангрена! Навидалась она этой болячки! До слез стало жалко парнишку. Как помочь? Отрежут ноги, обязательно отрежут! Провела ладонью по багровой вспухшей голени и внезапно почувствовала в руке острую боль. Посмотрела на ладонь, а она потемнела, вздулась. Взглянула на ногу раненого, а на ней полоса белая посередине, как раз в том месте, где она рукой провела. Начала Лина ладонями ноги парнишке растирать. Чем сильнее растирает, тем скорее чернота сходит, да не куда-нибудь, а в ее руки. Рукам больно, аж невтерпеж. Слезы из глаз ручьем льются. Руки уже до локтей почернели, а она знай массирует раненому ноги. Наконец, разогнулась. Устала очень. Смотрит и не верит, не верит своим глазам Ноги у больного побелели. Чернота исчезла. Зато у самой руки лиловые. Раненые с соседних коек повскакали. Окружили. Вызвали врача. Прибежал главный хирург госпиталя подполковник Ремизов. Он как раз собирался операцию этому сержанту делать, ноги отрезать. Стоит и не может поверить в чудо. Ведь сам полчаса назад осматривал раненого, был уверен, что безнадежен. Так Лина спасла от смерти Павла Бударова. Сама месяца два потом с руками маялась. Чернота медленно с них сходила. Даже ложку несколько дней не могла держать. А потом ничего, все прошло. Троих еще бойцов спасла Лина таким образом. Все трое были безнадежны. Весть о чудесной спасительнице быстро разнеслась по всем госпиталям. К ней было уж в очередь стали записываться. Однако подполковник Ремизов запретил. Вызвал он к себе санитарку, посмотрел в добрые лучистые глаза и сказал: - Все понимаю, дочка. Хочется тебе людям помочь. Сердце у тебя доброе. Но запомни, ты молодая, тебе еще жить да жить. Детей надо нарожать. Стоит тебе еще раз за это взяться, и я за твою жизнь не ручаюсь. Я ведь тебя недавно осматривал. Хочу сказать правду. Сердце у тебя слабое. Слабое сердце. Видимо, когда инфекция переходит к тебе, не знаю и, честно говоря, не понимаю, как это происходит, то твое здоровье соответственно ухудшается. Особенные изменения происходят в сердце. Уже шумы прослушиваются, перебои. Так что заканчивай с этим делом. Пора и о себе подумать. Тем более нас, мужиков, много, нам, как говорится, положено Родину защищать. Жизнь и здоровье класть на алтарь Отечества. А вас, женщин, надо беречь. Тем более, что ты свой долг выполнила. Минимум три жизни спасла. Вот война кончится, врачи займутся изучением твоего феномена, а пока иди работай, но мои слова помни, не забывай. Прощай, дочка. 'Кончилась война. Лина вышла замуж за Павла Бударова. Не забыл солдат свою спасительницу и приехал за ней, из Берлина приехал. Всю страну пересек лейтенант, но нашел свою суженую. Нашел и привез в большой город. Сам устроился на завод, а жена пошла работать в больницу. Лина к тому времени совсем осиротела. Мать померла год назад. Между прочим, смерть матери она предчувствовала за три месяца до ее кончины. Видела во сне, даже число и день знала. Родился у Бударовых сын. Назвали Иваном в честь геройски погибшего деда. Ребенок рос здоровым и крепким. Зато Павел часто болел, давали себя знать старые раны. В 1950 году Павел Бударов умер. Для Лины смерть мужа не была секретом, она знала об этом еще в день свадьбы, знала, что он проживет с ней всего четыре года и два месяца. Так и случилось. Тяжело было Лине Ивановне поднимать сына одной, но подняла, вырастила. Между прочим, она обратила внимание, что с каждым днем ее способности угадывать прошлое и будущее увеличиваются. Больше того, она стала замечать, что иногда она видит человека насквозь. Да, именно насквозь. Иногда не все сразу, отдельные органы, отдельные участки, видела, как кровь течет по сосудам. Видела, как на проявленной фотографии. Она уже стала подумывать, что сходит с ума. Но затем привыкла к этим ощущениям и перестала их замечать. Шли годы. Лина Ивановна по-прежнему работала в больнице. Ей очень хотелось получить образование и стать врачом. Однако не пришлось, приходилось работать на двух ставках, так что еле хватало сил добраться домой, накормить сына и завалиться спать. Тем не менее Лина Ивановна все же окончила медучилище и перешла работать медсестрой. Последнее время она стала замечать за собой, что особенно остро, физически ощущает чужую боль, сильно мучается во время грозы и магнитных бурь, а после сеансов "ясновидения" испытывает сильную усталость и внутреннюю опустошенность. Что касается будущего и прошлого, то она предсказывала все, что угодно, практически безошибочно. Однажды она спасла своего сына. Мальчик торопился в школу. Он должен был поехать на автобусную экскурсию. Как обычно, он поцеловал мать и побежал к двери. В этот момент перед ее глазами встала картина разбившегося автобуса. Крики и стоны раненых и искалеченных детей. Она остановила ребенка, поправила ему галстук, долго смотрела в его глаза, наконец, легонько подтолкнув к двери, проговорила: - А теперь ступай. Вдогонку незаметно, чтобы мальчик не видел, перекрестила. Иван опоздал на автобус. Вечером стало известно, что этот автобус, возвращаясь с экскурсии, разбился. Все дети погибли. Люди тянулись к Лине. Почти всегда они находили у нее теплоту и участие. По больнице про нее ходили целые легенды. Например, санитарка тетя Маша чуть ли не каждого останавливала в коридоре и рассказывала, как Лина на ее вопрос, где искать могилу ее мужа, погибшего в 1943 году, ответила: - Не ищи, милая. Могилы нет... Нет могилы. Прах его по земле развеян. Через полгода она случайно узнала, что ее муж погиб от прямого попадания бомбы. В окопе было четверо. Вместо них осталась глубокая воронка. Часто по одной лишь фотографии, по фамилии человека Лина могла определить, кто он, откуда, что болит, что любит или не любит. В общем, почти все автобиографические данные и даже такое, что не под силу иному досье. А уж если приходилось встречаться с человеком, то начиналась полнейшая фантастика. Ее пророчества зачастую приводили людей в состояние шока. Невольно возникал вопрос: каким образом ей удавалось проникнуть в тайну души? Узнавать самое сокровенное, о чем самому себе и то боишься признаться! Николай Александрович Самохин, пожилой врач с тяжелой, трудной судьбой, как-то подошел к Лине Ивановне, поздравил ее с праздником, поцеловал руку и в шутку спросил: - Вот вы, Лина Ивановна, всем все рассказываете, а меня, вашего старого поклонника, забыли? Так она ему такое порассказала, что старик долго не мог опомниться. Он был репрессирован. Двенадцать лет провел в лагерях. А Лина Ивановна напомнила ему такие эпизоды из этих страшных лет, о которых он и сам почти забыл. И о шраме на ноге, который он заработал в драке с уголовниками, и о болезненном ушибе, полученном в детстве при падении с крылечка, и о неожиданной встрече с девушкой, которую считал погибшей, и о многом-многом другом, о чем иногда и вспоминать не хотелось. Постоял Самохин ошеломленный, постоял да и пошел, покачивая головой и что-то приговаривая. После этого эпизода вызвал ее к себе главврач. Моложавый, крепкий, без единой морщинки на полноватом, хорошо сохранившемся, несмотря на приличный возраст, лице. - Ну что, Бударова? Мне тут про тебя все уши про жужжали! Говорят, что и цены тебе нет, и что чудеса можешь делать, экстрасенсом, понимаешь, работаешь. А мне, между прочим, не экстрасенсы, а сестры нужны. Ясно? Се-стры! Лина Ивановна помолчала, посмотрела в его красивые, навыкате глаза и сказала: - Леонид Михайлович, ваша дочь сегодня экзамен в институт не сдаст. - Какая дочь? Ошибаешься, милая. Моя дочь еще в детский сад ходит. - Не эта, другая, старшая, от первого брака. Леонид Михайлович поперхнулся. Схватился за трубку. Набрал номер: - Валя, Валя, это я. Где сейчас Зина? Так, так, ну ладно, позвони сразу, как только приедет... Ну ладно, это ты могла и от соседей узнать. А про меня, про меня лично что ты знаешь, что можешь сказать? - Да все знаю. Вижу пятнышко на двенадцатиперстной кишке, в желудке слизи много, геморрой у вас, извините. Два полипа в толстой кишке. Гланды у вас в шестнадцатилетнем возрасте удалили. Корью болели, свинкой, мочеполовыми болезнями. О, у вас, оказывается, был... - Хватит, хватит, успокойся! - замахал руками глав врач. - Ну ты даешь, Бударова! Однако... Не вздумай кому-нибудь ляпнуть об этом. Это ведь давно, в молодости было. - Не так уж давно. Это было восемь лет назад. Вы тогда... - Не надо, не надо... Можешь идти, Бударова. Работай, работай, спокойно работай. Но о нашем разговоре - ни слова. Ты ведь понимаешь, авторитет главврача и все такое прочее... - Знаю, но людям я все равно помогать буду. Не могу без этого. - Да ради бога, делай, что хочешь... Когда Лина выходила из кабинета, Леонид Михайлович вкрадчиво спросил: - А что, если мы вас, Лина Ивановна, немного поис-следуем? - Пожалуйста, я готова. В это время раздался телефонный звонок. Леонид Михайлович поднял трубку. - Так... значит, не сдала, - протянул он и его лицо помрачнело. Главврач никогда не забывал о своих намерениях. Через три дня Лину Ивановну пригласили в специализированный институт и провели ряд комплексных исследований. Ученые были потрясены. У медсестры Бударовой обнаружено сильнейшее биополе. В одной из лабораторий во время эксперимента она своим биополем отклонила лазерный луч. На чувствительный магнитофон записали сигналы, исходящие из ее рук. Через непрозрачный экран воздействием биополя ей удалось изменять частоту электрических колебаний у электрических рыбок, в частности у нильского слоника. Когда ей приводили онкологических больных, она безошибочно определяла, в каком месте находится опухоль и се характер. По словам Лины Ивановны, раковая опухоль издает фиолетовое свечение. Полученные данные позволяли говорить о феномене Бударовой. Однако нашлось немало скептиков, утверждающих, что все это мистика, далекая от настоящей медицины. Дело кончилось тем, что главврач оставил Лину в покое. Правда, ее перевели сестрой в психоневрологическое отделение, взяв слово не заниматься предсказаниями и пророчествами. Между тем к "доктору" Лине ходили на прием. Ходили многие, в том числе и врачи, правда, стоит отметить, что свои визиты они отнюдь не афишировали. А ведь стоило, стоило к ее словам прислушаться хоть иногда, хотя бы от случая к случаю. Судьба дала мне счастье видеть эту женщину, говорить с ней, между прочим, она мне здорово помогла. Что в ней удивляет, так это вера... Именно вера, по ее словам, помогает ей исцелять людей, предсказывать будущее. Лина Ивановна рассказывала мне, что она даже с мертвыми может говорить. Но далеко не всегда, лишь когда впадает в транс. Она чувствует все сначала головой, местом, к которому давно, в далеком детстве, притронулись чьи-то руки, потом мозгом, а потом слухом... Ей слышится чужой незнакомый голос, как по междугородному телефону. Порой громче, иногда тише. Если б кто-нибудь знал, скольким людям она принесла покой! Сколько вдов нашли могилы своих мужей! Скольких она своевременно предостерегла, спасла от смерти! Ведь она не только Великую Отечественную войну предсказала, но и венгерские события 1956 года, и чехословацкий инцидент в 1968 году, и войну в Афганистане, и Чернобыль... А совсем недавно мне стало известно, что она предсказала землетрясение в Армении, правда, никто к ее словам не прислушался... А может, стоило, стоило прислушаться!... Так и живет среди нас простая русская женщина, медсестра Лина Ивановна Бударова. Добрая, отзывчивая, с лучистыми серыми глазами, с теплыми ласковыми руками, с горячим и верным сердцем... - А может, все-таки в этом что-то есть... Может, она, Лина, попала в параллельный мир и вернулась оттуда. Вернулась со Знанием Будущего, вернулась с Могуществом, которое может приносить неоценимую пользу людям, исцеление, наконец, если хотите, прозрение... Может, мы чего-то недопонимаем или просто не хотим? А нам стоит оглядеться и посмотреть внимательнее на себя, своих близких, знакомых, вообще окружающих!
Экстрасенс
Посвящается Полине Владимировне Шепляковой
Девочку звали Линой. Она ничем не отличалась от сверстниц, разве чуть больше других играла в куклы. До чего же она любила этот свой кукольный мир! Каждый вечер перед сном Лина усаживалась на коврик и перебирала игрушечных набивных медведей, пластмассовых кукол с широко распахнутыми наивными глазами, ярко раскрашенных оловянных солдатиков. Училась девочка не хуже, но и не лучше других. Хотя часто получала замечания за невнимательность: была немного рассеянной. После окончания пятого класса девочку отправили на каникулы в деревню к бабушке. Деревенька была захолустной, хотя располагалась в живописной излучине речки Топь. Детишки часто бегали купаться на единственный плес среди топких берегов, откуда, очевидно, и пошло это не больно-то ласкающее слух название. Узкую ленту воды теснили густые заросли раскинувшихся на много километров лесов. Богатые были леса. Грибов, ягод, орехов, всякой живности водилось в изобилии. Однажды в теплый летний .день ребята купались. Солнышко уютно согревало ласковыми лучами едва просохшую от утренней росы землю. Безоблачное небо манило в свои необъятные просторы. Лина лежала на спине, широко раскинув руки, бездумно вглядывалась в его ослепительно яркую голубизну. Неожиданно в далекой вышине мелькнула черная точка. Она быстро приближалась: ширилась, росла, пока не превратилась в спиралевидную воронку с лохматыми зловеще-черными краями и двумя бурыми пылевыми столбами. Обжигающе холодный ветер остервенело набросился на испуганных детей. Разбросал одежду, срывал листья, гнал впереди себя комочки мха, гнул и ломал верхушки рослых сосен. Небо мгновенно потемнело, закрытое багрово-красной тучей, и девочка почувствовала, как неодолимая жестокая сила подхватила ее, вознесла вверх, тугие упругие струи воздуха спеленали тело, - почти невозможно дышать. Последнее, что она увидела с высоты, это исчезающий, еле заметный лоскуток излучины Топи. Там, в чреве гигантского смерча, уже теряя сознание, она почувствовала, как на ее голову опустились две прохладные ладони и легонько сжали. Больше она ничего не помнила. Спустя два часа ее подобрали на окраине районного центра, в ста двадцати километрах от родной деревушки. В одних трусиках она лежала навзничь в придорожной канаве. Водитель грузовика, увидевший ребенка, доставил ее в больницу. Там она быстро пришла в сознание. Врачи определили ушиб головы и сотрясение мозга. Лина жаловалась на сильную головную боль. С тех пор девочка стала за собой замечать странности. Время от времени ей казалось, что кто-то нашептывает ей в уши о том, что произойдет завтра, через неделю или месяц. Вначале она не придавала этому особого значения, но как-то раз проверила, - все подтвердилось. Ночью ей привиделось, что завтра соседский Колька упадет с дерева и сломает ногу. На следующий день она услышала дикий крик и выскочила из дома. Заглянув за забор к соседям, увидела катающегося по земле Кольку, - из разорванной окровавленной штанины виднелся белый кусок голени. Случаи подобного рода происходили с ней все чаще и чаще. Она не хотела никому об этом рассказывать, боясь, что ее примут за блаженную. Была в этой деревне такая... Ходила в тряпье, грязная, с изъеденными коростой руками и ногами. Вечно выпрашивала корочку хлеба. Тем и кормилась. Так вот она, бывало, глянет на кого-нибудь своими бельмами да и скажет вслед: "Может, корова у тебя падет или жеребенок народится..." Люди замечали, что ее предсказания обязательно сбывались. Лине никак не хотелось уподобиться этой дурочке. Так и молчала до поры. А однажды, года через два, увидела во сне очень высокого, совершенно незнакомого человека с длинным узким лицом и огромными красными глазами. Он подошел к ней, дотронулся до головы ладонью и сказал: - Скоро будет война. Ты будешь знать, кто погибнет, кто вернется домой и должна говорить об этом людям. Через неделю началась Великая Отечественная война. Тогда она все рассказала матери. Мать посоветовала девочке молчать. За два месяца до прихода похоронки на отца она знала, что он погиб. Видела белое заснеженное поле, голые стволы деревьев, слышала отвратительный визг снаряда. Отец схватился за грудь ватника, на котором выступило красное кровавое пятно и медленно осел на мерзлую, покрытую комьями черной грязи землю. В похоронке значилось: "Погиб смертью храбрых", а в письме его земляка Никиты Мерзлякова описывалась гибель отца, причем именно так, как ей и привиделось. Мать не перенесла удара, слегла. Лина поступила работать в госпиталь. Мыла полы, стирала белье, подносила судно. Чего только не перевидала девочка за это время! Сколько израненных, искалеченных людей прошло через ее ласковые руки. А руки у нее действительно были ласковые. Бывало, поправит подушку тяжелораненому, а ему уже легче, даже стонать перестает. Раненые любили ее. Всегда просили, чтобы перевязку делала Лина. Будто бы боль проходит, когда она снимает заскорузлые, пропитанные кровью и потом бинты. Многие замечали, что если Лина только пройдет по палате, то уже от одного этого им становилось лучше. Привезли как-то в ее палату молоденького сержанта. Мальчишка совсем, весь израненный и обе ноги пулями перебиты. Так жалобно стонал, что не выдержала Лина, подошла, отдернула одеяло. Глядь, а обе ноги почернели, распухли. Гангрена! Навидалась она этой болячки! До слез стало жалко парнишку. Как помочь? Отрежут ноги, обязательно отрежут! Провела ладонью по багровой вспухшей голени и внезапно почувствовала в руке острую боль. Посмотрела на ладонь, а она потемнела, вздулась. Взглянула на ногу раненого, а на ней полоса белая посередине, как раз в том месте, где она рукой провела. Начала Лина ладонями ноги парнишке растирать. Чем сильнее растирает, тем скорее чернота сходит, да не куда-нибудь, а в ее руки. Рукам больно, аж невтерпеж. Слезы из глаз ручьем льются. Руки уже до локтей почернели, а она знай массирует раненому ноги. Наконец, разогнулась. Устала очень. Смотрит и не верит, не верит своим глазам Ноги у больного побелели. Чернота исчезла. Зато у самой руки лиловые. Раненые с соседних коек повскакали. Окружили. Вызвали врача. Прибежал главный хирург госпиталя подполковник Ремизов. Он как раз собирался операцию этому сержанту делать, ноги отрезать. Стоит и не может поверить в чудо. Ведь сам полчаса назад осматривал раненого, был уверен, что безнадежен. Так Лина спасла от смерти Павла Бударова. Сама месяца два потом с руками маялась. Чернота медленно с них сходила. Даже ложку несколько дней не могла держать. А потом ничего, все прошло. Троих еще бойцов спасла Лина таким образом. Все трое были безнадежны. Весть о чудесной спасительнице быстро разнеслась по всем госпиталям. К ней было уж в очередь стали записываться. Однако подполковник Ремизов запретил. Вызвал он к себе санитарку, посмотрел в добрые лучистые глаза и сказал: - Все понимаю, дочка. Хочется тебе людям помочь. Сердце у тебя доброе. Но запомни, ты молодая, тебе еще жить да жить. Детей надо нарожать. Стоит тебе еще раз за это взяться, и я за твою жизнь не ручаюсь. Я ведь тебя недавно осматривал. Хочу сказать правду. Сердце у тебя слабое. Слабое сердце. Видимо, когда инфекция переходит к тебе, не знаю и, честно говоря, не понимаю, как это происходит, то твое здоровье соответственно ухудшается. Особенные изменения происходят в сердце. Уже шумы прослушиваются, перебои. Так что заканчивай с этим делом. Пора и о себе подумать. Тем более нас, мужиков, много, нам, как говорится, положено Родину защищать. Жизнь и здоровье класть на алтарь Отечества. А вас, женщин, надо беречь. Тем более, что ты свой долг выполнила. Минимум три жизни спасла. Вот война кончится, врачи займутся изучением твоего феномена, а пока иди работай, но мои слова помни, не забывай. Прощай, дочка. 'Кончилась война. Лина вышла замуж за Павла Бударова. Не забыл солдат свою спасительницу и приехал за ней, из Берлина приехал. Всю страну пересек лейтенант, но нашел свою суженую. Нашел и привез в большой город. Сам устроился на завод, а жена пошла работать в больницу. Лина к тому времени совсем осиротела. Мать померла год назад. Между прочим, смерть матери она предчувствовала за три месяца до ее кончины. Видела во сне, даже число и день знала. Родился у Бударовых сын. Назвали Иваном в честь геройски погибшего деда. Ребенок рос здоровым и крепким. Зато Павел часто болел, давали себя знать старые раны. В 1950 году Павел Бударов умер. Для Лины смерть мужа не была секретом, она знала об этом еще в день свадьбы, знала, что он проживет с ней всего четыре года и два месяца. Так и случилось. Тяжело было Лине Ивановне поднимать сына одной, но подняла, вырастила. Между прочим, она обратила внимание, что с каждым днем ее способности угадывать прошлое и будущее увеличиваются. Больше того, она стала замечать, что иногда она видит человека насквозь. Да, именно насквозь. Иногда не все сразу, отдельные органы, отдельные участки, видела, как кровь течет по сосудам. Видела, как на проявленной фотографии. Она уже стала подумывать, что сходит с ума. Но затем привыкла к этим ощущениям и перестала их замечать. Шли годы. Лина Ивановна по-прежнему работала в больнице. Ей очень хотелось получить образование и стать врачом. Однако не пришлось, приходилось работать на двух ставках, так что еле хватало сил добраться домой, накормить сына и завалиться спать. Тем не менее Лина Ивановна все же окончила медучилище и перешла работать медсестрой. Последнее время она стала замечать за собой, что особенно остро, физически ощущает чужую боль, сильно мучается во время грозы и магнитных бурь, а после сеансов "ясновидения" испытывает сильную усталость и внутреннюю опустошенность. Что касается будущего и прошлого, то она предсказывала все, что угодно, практически безошибочно. Однажды она спасла своего сына. Мальчик торопился в школу. Он должен был поехать на автобусную экскурсию. Как обычно, он поцеловал мать и побежал к двери. В этот момент перед ее глазами встала картина разбившегося автобуса. Крики и стоны раненых и искалеченных детей. Она остановила ребенка, поправила ему галстук, долго смотрела в его глаза, наконец, легонько подтолкнув к двери, проговорила: - А теперь ступай. Вдогонку незаметно, чтобы мальчик не видел, перекрестила. Иван опоздал на автобус. Вечером стало известно, что этот автобус, возвращаясь с экскурсии, разбился. Все дети погибли. Люди тянулись к Лине. Почти всегда они находили у нее теплоту и участие. По больнице про нее ходили целые легенды. Например, санитарка тетя Маша чуть ли не каждого останавливала в коридоре и рассказывала, как Лина на ее вопрос, где искать могилу ее мужа, погибшего в 1943 году, ответила: - Не ищи, милая. Могилы нет... Нет могилы. Прах его по земле развеян. Через полгода она случайно узнала, что ее муж погиб от прямого попадания бомбы. В окопе было четверо. Вместо них осталась глубокая воронка. Часто по одной лишь фотографии, по фамилии человека Лина могла определить, кто он, откуда, что болит, что любит или не любит. В общем, почти все автобиографические данные и даже такое, что не под силу иному досье. А уж если приходилось встречаться с человеком, то начиналась полнейшая фантастика. Ее пророчества зачастую приводили людей в состояние шока. Невольно возникал вопрос: каким образом ей удавалось проникнуть в тайну души? Узнавать самое сокровенное, о чем самому себе и то боишься признаться! Николай Александрович Самохин, пожилой врач с тяжелой, трудной судьбой, как-то подошел к Лине Ивановне, поздравил ее с праздником, поцеловал руку и в шутку спросил: - Вот вы, Лина Ивановна, всем все рассказываете, а меня, вашего старого поклонника, забыли? Так она ему такое порассказала, что старик долго не мог опомниться. Он был репрессирован. Двенадцать лет провел в лагерях. А Лина Ивановна напомнила ему такие эпизоды из этих страшных лет, о которых он и сам почти забыл. И о шраме на ноге, который он заработал в драке с уголовниками, и о болезненном ушибе, полученном в детстве при падении с крылечка, и о неожиданной встрече с девушкой, которую считал погибшей, и о многом-многом другом, о чем иногда и вспоминать не хотелось. Постоял Самохин ошеломленный, постоял да и пошел, покачивая головой и что-то приговаривая. После этого эпизода вызвал ее к себе главврач. Моложавый, крепкий, без единой морщинки на полноватом, хорошо сохранившемся, несмотря на приличный возраст, лице. - Ну что, Бударова? Мне тут про тебя все уши про жужжали! Говорят, что и цены тебе нет, и что чудеса можешь делать, экстрасенсом, понимаешь, работаешь. А мне, между прочим, не экстрасенсы, а сестры нужны. Ясно? Се-стры! Лина Ивановна помолчала, посмотрела в его красивые, навыкате глаза и сказала: - Леонид Михайлович, ваша дочь сегодня экзамен в институт не сдаст. - Какая дочь? Ошибаешься, милая. Моя дочь еще в детский сад ходит. - Не эта, другая, старшая, от первого брака. Леонид Михайлович поперхнулся. Схватился за трубку. Набрал номер: - Валя, Валя, это я. Где сейчас Зина? Так, так, ну ладно, позвони сразу, как только приедет... Ну ладно, это ты могла и от соседей узнать. А про меня, про меня лично что ты знаешь, что можешь сказать? - Да все знаю. Вижу пятнышко на двенадцатиперстной кишке, в желудке слизи много, геморрой у вас, извините. Два полипа в толстой кишке. Гланды у вас в шестнадцатилетнем возрасте удалили. Корью болели, свинкой, мочеполовыми болезнями. О, у вас, оказывается, был... - Хватит, хватит, успокойся! - замахал руками глав врач. - Ну ты даешь, Бударова! Однако... Не вздумай кому-нибудь ляпнуть об этом. Это ведь давно, в молодости было. - Не так уж давно. Это было восемь лет назад. Вы тогда... - Не надо, не надо... Можешь идти, Бударова. Работай, работай, спокойно работай. Но о нашем разговоре - ни слова. Ты ведь понимаешь, авторитет главврача и все такое прочее... - Знаю, но людям я все равно помогать буду. Не могу без этого. - Да ради бога, делай, что хочешь... Когда Лина выходила из кабинета, Леонид Михайлович вкрадчиво спросил: - А что, если мы вас, Лина Ивановна, немного поис-следуем? - Пожалуйста, я готова. В это время раздался телефонный звонок. Леонид Михайлович поднял трубку. - Так... значит, не сдала, - протянул он и его лицо помрачнело. Главврач никогда не забывал о своих намерениях. Через три дня Лину Ивановну пригласили в специализированный институт и провели ряд комплексных исследований. Ученые были потрясены. У медсестры Бударовой обнаружено сильнейшее биополе. В одной из лабораторий во время эксперимента она своим биополем отклонила лазерный луч. На чувствительный магнитофон записали сигналы, исходящие из ее рук. Через непрозрачный экран воздействием биополя ей удалось изменять частоту электрических колебаний у электрических рыбок, в частности у нильского слоника. Когда ей приводили онкологических больных, она безошибочно определяла, в каком месте находится опухоль и се характер. По словам Лины Ивановны, раковая опухоль издает фиолетовое свечение. Полученные данные позволяли говорить о феномене Бударовой. Однако нашлось немало скептиков, утверждающих, что все это мистика, далекая от настоящей медицины. Дело кончилось тем, что главврач оставил Лину в покое. Правда, ее перевели сестрой в психоневрологическое отделение, взяв слово не заниматься предсказаниями и пророчествами. Между тем к "доктору" Лине ходили на прием. Ходили многие, в том числе и врачи, правда, стоит отметить, что свои визиты они отнюдь не афишировали. А ведь стоило, стоило к ее словам прислушаться хоть иногда, хотя бы от случая к случаю. Судьба дала мне счастье видеть эту женщину, говорить с ней, между прочим, она мне здорово помогла. Что в ней удивляет, так это вера... Именно вера, по ее словам, помогает ей исцелять людей, предсказывать будущее. Лина Ивановна рассказывала мне, что она даже с мертвыми может говорить. Но далеко не всегда, лишь когда впадает в транс. Она чувствует все сначала головой, местом, к которому давно, в далеком детстве, притронулись чьи-то руки, потом мозгом, а потом слухом... Ей слышится чужой незнакомый голос, как по междугородному телефону. Порой громче, иногда тише. Если б кто-нибудь знал, скольким людям она принесла покой! Сколько вдов нашли могилы своих мужей! Скольких она своевременно предостерегла, спасла от смерти! Ведь она не только Великую Отечественную войну предсказала, но и венгерские события 1956 года, и чехословацкий инцидент в 1968 году, и войну в Афганистане, и Чернобыль... А совсем недавно мне стало известно, что она предсказала землетрясение в Армении, правда, никто к ее словам не прислушался... А может, стоило, стоило прислушаться!... Так и живет среди нас простая русская женщина, медсестра Лина Ивановна Бударова. Добрая, отзывчивая, с лучистыми серыми глазами, с теплыми ласковыми руками, с горячим и верным сердцем... - А может, все-таки в этом что-то есть... Может, она, Лина, попала в параллельный мир и вернулась оттуда. Вернулась со Знанием Будущего, вернулась с Могуществом, которое может приносить неоценимую пользу людям, исцеление, наконец, если хотите, прозрение... Может, мы чего-то недопонимаем или просто не хотим? А нам стоит оглядеться и посмотреть внимательнее на себя, своих близких, знакомых, вообще окружающих!