Малышев Эрнст
Йети
Эрнст Малышев
"Йети"
Я - средний человек! Да! Обыкновенный средний человек! Среднего роста, среднего телосложения, без особых примет. У меня обыкновенные глаза, не большие, не маленькие- тоже средние. Фамилией и то не вышел - Кузнецов, обыкновенная русская фамилия, как и имя - Алексей! В школе я учился средне. Двоек, правда, не было, но троек было больше, чем достаточно. С детства у меня был комплекс посредственности. Чего я только не делал, чтобы вырваться за пределы среднего уровня. Иногда хулиганил, дерзил учителям, иногда, наоборот, хватался за учебники и неделю получал одни пятерки, кстати говоря, дольше недели моей усидчивости не хватало. А однажды на уроке математики, по-моему, в седьмом классе, на глазах у сидевших впереди девчонок - Милочки Потаповой, к которой я был неравнодушен с третьего класса, и Ольги Роговой - изрезал себе левую руку тупой ржавой бритвой и, горделиво улыбаясь, демонстрировал перед одноклассницами свою терпеливость к боли. Раны оказались такими глубокими, что с месяц пришлось ходить с повязкой. До сих пор шрамы остались. И когда мне задавали вопрос, откуда эти рубцы, я со значением утверждал, что это результат схватки с медведем, с которым встретился один на один в тайге. Девчонки обычно ахали и закрывали глаза, а кто постарше, недоверчиво смотрели и отходили, покрутив пальцем у виска. Я даже в геологоразведочный институт пошел, чтобы найти золото или алмазы и потом прославиться на все страну. Уж так мне надоело всюду и везде быть средним. Но в институт я не попал - двух баллов не дотянул до "проходного". Завербовался на Север, помотался по Тюменской области с нефтегазоразведочными экспедициями. После службы в армии уехал в Казахстан, посмотрел Среднюю Азию, поработал в конторах по контролю над сходом снежных лавин и селевых потоков. Затем служил горноспасателем, пока не забрался на одну из отдаленных метеостанций. Было нас там всего трое. Я, Валька Пухов - старший метеоролог станции и начальник - нелюдимый, пожилой Степан Николаевич Бойко. У него в свое время были какие-то неурядицы по службе. Судьба и забросила его в эту тьмутаракань. Стал он зол на весь мир, а свою обиду срывал на нас с Валькой. Правда, мы не особо брали в голову его выходки и все делали по-своему, давая ему возможность вдоволь поворчать о современной молодежи, которая ни в грош не ставит старших. Дел было не особенно много. Так что мы с Валькой частенько оставляли своего старика дежурить, а сами уходили на охоту, как мы называли поиски снежного человека. Я прочел очень много литературы об этом феномене природы. Некоторые называли его землемером Джезтырмаком, другие - йети, большая часть просто снежным человеком. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы по сказаниям, легендам, отдельным рассказам составить для себя совершенно точное и определенное мнение о его существовании. А все началось с удивительной встречи, когда я работал в Красноселькупском районе Тюменской области и кормил болотных комаров - вампиров, которые тучами носились в воздухе и стоило появиться без накомарника или не смазать незащищенные участки кожи соответствующим составом, как они буквально впивались в тело, оставляя после себя долго незаживающие язвы. Местечко, прямо сказать, не из лучших. Добраться до базы можно только вертолетом. А когда, бывало, глянешь из вертолета в окно на гигантские болота, раскинувшиеся вокруг на сотни километров темно-зеленой неприглядной трясиной, сразу приходит в голову: "Не дай бог громыхнуться... Тут не то что вертолет, целый город, а то и половину Западной Европы можно похоронить. И никаких следов не останется..." Действительно, тамошние болота занимали колоссальные площади. Рядом с местом расположения нашей партии находилось огромное болото, на черной поверхности которого то и дело бродили и пузырились выбросы метанового газа. Вообще-то это гнилое местечко было известно всей округе. Да и название у него подходящее - "Мертвая дыра". Собственно говоря, с "дыры" и начались все злоключения. Из болота выбивался небольшой ручеек, вливающийся в озеро с грязной темной водой, но в нем водилось бесчисленное количество рыбы. В свободное от вахты время мы на лодчонке отправлялись туда на ее ловлю. Кстати говоря, рыба служила неплохим подспорьем к нашему меню, зачастую состоявшему из приевшихся концентратов. В то погожее летнее утро я выгреб на середину озера и забросил небольшую сеть, сплетенную своими руками. Солнце только всходило, освещая теплыми лучами темную мшистую зелень крутых берегов. Над озером клубилось полупрозрачное марево белесого тумана. Внезапно, метрах в десяти от меня из глубины появилась темная бугристая спина и какое-то существо быстро проплыло мимо, оставляя после себя вспененную воду и расходившиеся в стороны волны. Неожиданно оно обогнуло лодку и стало кругами ходить вокруг нее. Внутри шевельнулось странное гнетущее ощущение. Казалось, что какая-то невидимая сила хочет раздавить, расплющить мой мозг, мое тело. Резко подскочил пульс, участилось дыхание. От неожиданности я выпустил из рук сеть и схватился руками за голову. Я чувствовал, что в мозг проникают странные импульсы - короткие, сопровождающиеся небольшим синдромом... И в какую-то секунду я даже ощутил, что один из этих импульсов довел до моего сознания, на первый взгляд, ничего не значившую фразу: - Уходи сейчас!.. Уходи!.. Приходи в Кекиримтау!.. В Кекиримтау... И в это мгновение из воды вынырнула большая, совершенно черная морда зверя, похожего на обезьяну. В упор на меня уставились два круглых явно осмысленных глаза. Первым желанием было схватить и двинуть веслом по этой волосатой морде, но едва я его поднял, как оно выскользнуло у меня из рук, пролетело по воздуху и шлепнулось плашмя в нескольких метрах поодаль, подняв кучу брызг. А лодку стало толкать к берегу. От страха у меня вспотела спина, на лбу выступила испарина. Казалось, из глаз этого неведомого существа исходят упругие ;волны, которые давили и отталкивали от себя лодку. Спустя несколько секунд, совершенно обескураженный, я стоял на берегу, вглядываясь в центр озера, где от внезапно исчезнувшей головы расходились лишь ровные концентрические круги. Когда я вернулся в лагерь и попытался рассказать, что со мной произошло, то, разумеется, мне никто не поверил, зато шуток в свой адрес мне пришлось услышать предостаточно. Каждый считал своим долгом в свободное время оттачивать свой юмор на Лешке Кузнецове, который встретил таинственную водяную зверюгу и чуть, извините, не испачкал штаны. Шутки шутками, но какое-то время я испытывал непонятное чувство психологического дискомфорта. По ночам я долго лежал с открытыми глазами, и у меня в мозгу, не переставая, звучала фраза "Приходи в Кекиримтау". Что такое "Кекиримтау" и с чем его едят, я узнал лишь спустя несколько лет, когда попал на Тянь-Шань. Через две недели все вернулось на свои места. Мое приключение стало историей. Прибаутки всем изрядно надоели и они постепенно прекратились. Кроме того, в пробуренной скважине ничего похожего на нефть не оказалось, и мы перебазировались на другое место. . Надо сказать, что с тех пор я и заболел этим существом... Для меня стало совершенно ясно, что это был один из так называемых реликтовых гуманоидов, почему-то обитающих только на Севере или высоко в горах. То, что это существо было разумным, не вызывало никаких сомнений. Ни у одного животного я никогда не встречал такого глубокого осмысленного взгляда. Кроме того, очевидны и телепатические способности гуманоида. Иначе откуда у меня в мозгу возникла эта непонятная фраза: "Приходи в Кекиримтау"? Что касается психики, то с этой стороны у меня все в порядке. Во-первых, в армии мне приходилось служить в воздушно-десантных войсках, а там, как известно, "шизиков" не держат. Кроме того, моя наследственность вплоть до седьмого колена категорически отвергала наличие каких-либо психических отклонений у моих знаменитых предков. По крайней мере из тех, кто мне известен, самым неудачливым оказался я. Все остальные были или крупными инженерами, или юристами, или медиками. В моем роду насчитывалось не менее трех академиков, два писателя и даже один адмирал. При изучении различных источников меня особенно заинтересовали работы Пушкарева и Кошмановой, которые серьезно занимались проблемой реликтового гуманоида. Много подобного рода свидетельств попадалось и в зарубежной печати. К примеру, заслуживали внимания рассказы очевидцев таких встреч П. Бордмана и Д. Таскера. Все мои сомнения, если они и оставались, отпали окончательно, когда я познакомился с рассказом всемирно известного альпиниста Рейнхольда Месснера, "тигра снегов", покорителя всех восьмитысячников Гималаев. Он утверждал, что во время своего похода на Лхоцзе дважды видел "йети"! Я искал следы снежного человека повсюду. С этой целью я исходил почти весь Памир, Кавказ, два раза бывал в Гималаях. Даже стал довольно известным альпинистом. Однако, кроме легенд и малоправдивых повествований "очевидцев", ничего похожего на следы снежного человека или "йети", как его называют в горных районах Азии, мне не .попадалось. Наконец, я попал в горы Тянь-Шаня, где, помотавшись по различным горноспасательным станциям, попал на метеостанцию в горах Кекиримтау! Только тогда до меня дошло. Ведь именно здесь, здесь... назначило мне встречу человекообразное существо, с которым я встретился в непроходимых болотах северной Тюмени! Однажды мы с Валькой после очередного крупного разговора с начальником метеостанции ушли на несколько суток в горы. Незаметно добрались до перевала Капка, лежавшего на высоте более трех тысяч метров. Шли не торопясь. Солнце стояло в зените и снег под ногами быстро таял. Мы связались по рации с Бойко и доложили, что в этих местах возможен сход лавин. И вдруг Валька, вскрикнув, с ужасом указал мне на гигантские следы на снегу. Эти следы напоминали голую ступню человека, но только превышали ее в четыре-пять раз. Характерно, что очертаний пальцев не было заметно, за исключением оттопыренного в сторону - почти под прямым углом - большого пальца или изогнутого когтя. Глядя на цепочку огромных следов, тянувшихся по склону вверх, не трудно было понять, что это следы двуногого существа. У обледенелого развесистого куста следы неожиданно обрывались, словно оставившее их существо испарилось или умудрилось взлететь на воздух, оказавшись где-нибудь на одной из многочисленных остробоких вершин. Мое сердце тревожно забилось. Неужели "йети" - снежный человек!? И неужели тот тюменский "водяной" на самом деле приглашал меня сюда, в Кекиримтау? А, может быть, это какой-нибудь его сородич? Или дальний родственник? И почему все-таки в Кекиримтау? Ведь следы "йети" обнаруживались и в Гималаях, и в Тибете. А в Непале снежный человек вообще признан "народным достоянием". Самое интересное, что когда мы с Пуховым рассматривали следы, то оба испытали тревожное чувство какой-то тяжелой потери. У нас онемели конечности, заболели головы, видимо, поднялось давление. Я почувствовал удушье, резко участился пульс. Это были те же симптомы психологической дискомфортности, как и несколько лет тому назад в Тюмени. Взволнованные увиденным, переполненные необычными ощущениями, мы двинулись в обратный путь. Естественно, начальнику мы ничего не рассказали, а когда вновь появилось свободное время, направились к перевалу. В течение трех суток мы обследовали всю долину Кекиримтау, заглянули за каждый бугорок, облазили все щели и пещеры. Обессилев, мы присели на ствол толстого, неизвестно откуда взявшегося в этих краях, поваленного дерева и, устало притулившись друг к другу спинами, закурили. Внезапно Валька вскочил на ноги и завопил. Я от неожиданности рухнул лицом в снег и услышал над собой грохот выстрела. Вскочив, я увидел распластанного на снегу Вальку. Рядом валялось его ружье с еще дымившимся стволом. Вокруг не было ни души. Я бросился к другу. Он лежал на спине, широко раскинув руки, уставившись в небо неподвижными остекленевшими глазами. На шее чернело темное пятно пулевого отверстия, но крови не было. Дрожащими руками я расстегнул полушубок, рванул свитер и, оголив Валькину грудь, прижался к ней ухом. Сердце не прослушивалось. Я взял у запястья его руку. Пульса тоже не было. "Валька мертв!" - с ужасом подумал я, схватил карабин и заметался, бегая из стороны в сторону в попытке найти убийцу своего друга. Неожиданно метрах в тридцати от нашей стоянки я увидел два параллельных огромных следа. Они были похожи как две капли воды на те, которые мы обнаружили на прошлой неделе. Но их было всего два... Два следа! Два! Бред какой-то! Не мог же он или оно опуститься с неба, а потом снова взлететь! Я передал по рации Бойко, чтобы прислали милицейский вертолет и следователей с медиками. Произошло убийство! Дело приобрело слишком серьезный оборот. О самоубийстве не могло быть и речи. С чего бы это Вальке пришло в голову стреляться. Я постарался больше ни до чего не дотрагиваться и стал ждать оперативников. Следователю - молодой женщине лет двадцати восьми-тридцати я подробно все рассказал. Она недоверчиво меня выслушала и взяла подписку о невыезде. Можно подумать, что отсюда куда-нибудь сбежишь... Позднее при вскрытий обнаружилось, что Валька был убит пулей из своего ружья, но она оказалась какой-то оплавленной, превратилась в стальной спекшийся шарик. Я никак не мог себе простить гибели товарища, тем более что я, а никто другой, втравил его в эту, так трагически окончившуюся, историю с поисками "йети". Решив во что бы то ни стало установить причину смерти Вальки, я сказал начальнику метеостанции, что не вернусь, пока не найду убийцу Пухова. Приступив к поискам с перевала Капка, я начал тщательно прочесывать всю местность. Район был 'большой. Через неделю, пройдя через узкое извилистое ущелье с обрывистыми, отвесными склонами, я выбрался в небольшую долину, где наткнулся на странный, загадочный лес. Казалось, кто-то специально закручивал стволы деревьев и затем закапывал их верхушки в мерзлую землю. Вместо прямостоящих стволов вокруг стояли согнутые в дугу деревья. Побродив внутри этого странного оазиса, я опять стал испытывать то же воздействие на психику, которое пришлось испытать в тюменском болоте и тут, когда мы с Валькой набрели на загадочные следы. Значит, искать надо здесь, именно здесь! Я был на верном пути. Не только перед памятью друга, но и перед своей совестью и честью я был обязан разобраться во всем, найти виновника. Другого пути не было, да и не могло быть. Меня все время не покидало чувство, что в какой-то точке наши судьбы переплелись и сошлись. Обратной дороги не будет! Я внимательно оглядел все вокруг и приметил в дальнем углу небольшую лощину, которая тянулась вверх по гребню высокой горы. Подойдя ближе, я обнаружил след, да не один, а целую цепочку. Это были те самые следы, во всяком случае, сходство было очевидным. Правда, они тоже внезапно обрывались. Помогая себе карабином, я стал карабкаться по крутым заснеженным уступам. Внезапно раздавшийся грохот заставил меня отскочить и мимо с бешеным .ревом и столом пронеслась снежная лавина. Меня спасло просто чудо. Не сделай я двух шагов в сторону, был бы погребен и расплющен громадной массой снега. Когда опасность миновала, я взглянул вверх и увидел удаляющийся силуэт человекообразного существа. Оно медленно шло по самому гребню вершин, немного наискосок от того места, откуда вырвалась снежная лавина. Неожиданно оно остановилось и как-то незаметно испарилось. Да, да, испарилось, растаяло в воздухе!.. Я закричал, замахал руками и рванулся вверх. Вскоре идти стало невозможно. Вершина горы оказалась слишком крутой. Сбросив с плеч рюкзак с припасами, а потом выбросив и мешавший мне карабин, я сначала на четвереньках, потом ползком полез вверх. Пот заливал лицо. Стиснув зубы, до крови обдирая пальцы, я без отдыха упорно лез все выше и выше. Казалось, что время остановилось. Стемнело. Дышать становилось все труднее - сказывалась высота. Меня охватывало отчаяние, но мысль о погибшем Вальке подстегивала и придавала новые силы. Казалось невероятным, что я дойду до вершины. Но я все-таки добрался до нее, добрался! Сделав последнее усилие, я перекинул ногу на край плоской площадки и, подтянув тело, перебрался через острый ледяной выступ. Жадно глотая разреженный воздух и слизывая снег, перемешанный с кровью изрезанных пальцев, я долго лежал, не в силах оторвать от земли голову. Наконец, мне удалось оглядеться, и я увидел в двух шагах от себя большое, уходящее вглубь земли отверстие. Подтянувшись на руках (встать на ноги уже не было сил), я почувствовал, что меня тянет вниз. Скатившись с довольно большой высоты, я обнаружил, что нахожусь в огромной пещере. Выбравшись из-под снежной массы, я увидел сидящее в углу волосатое существо. Неожиданно в мозг полился мощный поток чужих мыслей и слов: "Я знал, что ты придешь сюда, землянин. Еще там, на озере, когда первый раз увидел тебя. В тебе сидит дух упрямства. Ты сильный и упорный человек, землянин. Я мало видел таких, как ты. Можешь не отвечать, только думай. Слов не надо, я читаю все твои мысли и передаю тебе свои. Тебе не понять, как это делается. Вы еще слишком неразвиты. Ты хочешь увидеть меня? Что же, смотри". Я заметил, как поднялась его левая конечность, из нее вылетело что-то вроде шаровой молнии и она, вспыхнув, повисла в воздухе, осветив рассеянным светом всю внутренность подземного грота. Только теперь я смог разглядеть это существо. Передо мной сидел волосатый гигант. Его поза не давала возможности установить его действительный рост - наверняка не менее трех метров. Все тело было покрыто густой темной шерстью. Волосы с покатого высокого лба падали назад, а по бокам - вниз. Посередине головы проходил высокий, видимо, роговой гребень. Голова его казалась совершенно квадратной и будто вырастала из мощных широких плеч. Могучие, с длинными когтями лапы бессильно висели вдоль туловища. Огромные ступни нижних конечностей оканчивались серповидным когтем, оттопыренным в сторону под прямым углом. Но больше всего поражали глаза. Они смотрели так осмысленно и печально, что мне стало не по себе... Я опять ощутил чудовищную и грозную силу, давившую на сознание. Сердце бешено забилось, загрохотало в груди, словно стремясь разорвать хрупкую оболочку и вырваться наружу. Меня охватила страшная тоска, чувство необычайной физической угнетенности. Что-то давило на психику и мешало правильно воспринимать настоящее... "Перед тобой, землянин, несчастный биологический мутант. Да, именно несчастный, - снова я услышал мысли этого чудовища. - Моя родина- спутник планеты Сатурн. Вы называете его Титан и считаете, что там нет жизни. Но там есть жизнь. Совсем другая, не такая, как на Земле, совсем другая. Я давно живу на Земле. Я знаю ваши термины, читая ваши мысли. Вы считаете, что на спутнике царствует метан. И правильно считаете. Метан - это наша жизнь, это наша вода, это наш воздух, это наша мысль. У нас совершенно другая, непонятная для вас жизнь. Мы легко преодолеваем Пространство. Мы можем оказаться в любой точке, на любой планете нашей Звездной системы. Мы сделали силовые кольца вокруг Сатурна. С каждого из них перекинут телепортический канал на все планеты системы. Все, все, кроме детенышей, в любое время могут очутиться там, где они захотят. До тех пор, пока детеныш не получит Знание, закон запрещает ему выходить за пределы Первого Кольца. Я был мал, совсем молод, когда нарушил закон. Не получив Знания, а переступил Первое Кольцо и перескочил на Третье. По телепортическому каналу я попал на Землю. Если бы не болото с метаном, я сразу бы погиб. Но я хотел жить. Сначала я не выбирался из глубины. Но там тесно. Я стал иногда выходить на поверхность и дышать воздухом Земли. Постепенно мои внутренности, мой мозг, мое тело привыкли к новой биосфере, к новым условиям. Я сумел перестроить свой организм к жизни на Земле. Я стал биологическим мутантом! Я стал вечным пленником вашей планеты! Наш закон суров. Нет прощения тому, кто переступит Предел, определенный Знанием. Но даже, если меня и простят, я уже никогда не смогу жить на своей Родине. Второй раз мой организм не сможет перестроиться. Я теперь навсегда обречен оставаться на этой теплой, промозглой, населенной недоразвитыми существами планете. Ты спрашиваешь, что случилось с твоим сородичем? Я отвечу тебе. Он причинил мне боль. Видишь эту белую отметину? (Он показал шрам на шее, поросшей чернорыжей щетиной). Я был вынужден вернуть ему боль обратно. У нас не принято причинять ее друг другу! Ты удивлен, почему меня редко видят люди? Если я захочу, то меня вообще никто не увидит. Моя мысль сильнее взгляда. Смотри, сейчас ты меня не увидишь, но можешь подойти и дотронуться, я буду на этом месте..." В этот момент "йети" исчез. Сколько я ни вглядывался, ничего не видел, кроме мрачных холодных стен пещеры. Не выдержав, я подошел к тому месту, где сидел "йети" и, протянув руку, сразу ее отдернул. То, что казалось шерстью, было похоже на тонкие острые металлические иголочки-колючки. Но "йети" был, сидел на своем месте, и это оставалось для меня полной загадкой. Вероятнее всего его мысли обладают особой гипнотической силой и заставляют не видеть его тела, когда он этого не захочет. Внезапно он снова показался передо мной в прежней позе и, подняв на меня свои выразительные понимающие глаза, мысленно сказал: "На Земле я могу легко телепортироваться в любую точку, поэтому ты видел следы моих конечностей, которые внезапно обрывались, и это тебя удивляло. Я чаще всего живу здесь. Здесь мне нравится больше. Внизу, в долине, я сделал так же, как у меня на родине. На Титане растения не растут вверх. Они растут полукругом. Я люблю где холодно, где высокие горы, где белый снег, все это напоминает мне родную планету. Кроме того, в холоде, в снегу, я легче переношу ваш теплый климат. Я часто меняю горы. Мне очень тяжело и трудно жить здесь одному. Ты первый человек на Земле, который узнал обо мне все. Ты - сильный Духом. Я тоже силен Духом. Только в этом мы похожи. Но этого мало, ничтожно мало, чтобы скрасить мое одиночество. Люди Земли рассказывают про меня всякое, но лишь единственный раз я причинил боль человеку, и то только потому, что он причинил мне ее первым. Ах, он, оказывается, был твоим другом... Жаль! Но я не умею возвращать из Вечности. Это могут делать только на моей родине. Я долго думал, долго размышлял. Я выбрал тебя. Я знал, что ты меня найдешь. Я знал, что ты придешь в Кекиримтау, как называют местные люди эти горы и эту долину. Я хотел, чтобы кто-нибудь рассказал правду о "йети", снежном человеке с другими именами, которыми земляне меня называют. Я думаю, что придет время, когда ваши корабли прилетят на Сатурн и на мою родину Титан. Поэтому я хочу, чтобы люди знали, что там-Разум, там Жизнь, совсем другая, но Жизнь. В Бесконечности много планет, где есть Жизнь, где тоже есть Разум. Передай этим людям, пускай знают об этом. Меня больше не будет здесь. Я решился! Я хочу вернуться на Титан! Пусть я уйду в Вечность! Но я уйду в нее там, на родине, под своим метановым небом, в своем метановом океане. Я увижу над своей головой кружащиеся голубые метановые снежинки. Прощай, землянин!" Я увидел, как он встал во весь свой гигантский рост и медленно растаял...
"Йети"
Я - средний человек! Да! Обыкновенный средний человек! Среднего роста, среднего телосложения, без особых примет. У меня обыкновенные глаза, не большие, не маленькие- тоже средние. Фамилией и то не вышел - Кузнецов, обыкновенная русская фамилия, как и имя - Алексей! В школе я учился средне. Двоек, правда, не было, но троек было больше, чем достаточно. С детства у меня был комплекс посредственности. Чего я только не делал, чтобы вырваться за пределы среднего уровня. Иногда хулиганил, дерзил учителям, иногда, наоборот, хватался за учебники и неделю получал одни пятерки, кстати говоря, дольше недели моей усидчивости не хватало. А однажды на уроке математики, по-моему, в седьмом классе, на глазах у сидевших впереди девчонок - Милочки Потаповой, к которой я был неравнодушен с третьего класса, и Ольги Роговой - изрезал себе левую руку тупой ржавой бритвой и, горделиво улыбаясь, демонстрировал перед одноклассницами свою терпеливость к боли. Раны оказались такими глубокими, что с месяц пришлось ходить с повязкой. До сих пор шрамы остались. И когда мне задавали вопрос, откуда эти рубцы, я со значением утверждал, что это результат схватки с медведем, с которым встретился один на один в тайге. Девчонки обычно ахали и закрывали глаза, а кто постарше, недоверчиво смотрели и отходили, покрутив пальцем у виска. Я даже в геологоразведочный институт пошел, чтобы найти золото или алмазы и потом прославиться на все страну. Уж так мне надоело всюду и везде быть средним. Но в институт я не попал - двух баллов не дотянул до "проходного". Завербовался на Север, помотался по Тюменской области с нефтегазоразведочными экспедициями. После службы в армии уехал в Казахстан, посмотрел Среднюю Азию, поработал в конторах по контролю над сходом снежных лавин и селевых потоков. Затем служил горноспасателем, пока не забрался на одну из отдаленных метеостанций. Было нас там всего трое. Я, Валька Пухов - старший метеоролог станции и начальник - нелюдимый, пожилой Степан Николаевич Бойко. У него в свое время были какие-то неурядицы по службе. Судьба и забросила его в эту тьмутаракань. Стал он зол на весь мир, а свою обиду срывал на нас с Валькой. Правда, мы не особо брали в голову его выходки и все делали по-своему, давая ему возможность вдоволь поворчать о современной молодежи, которая ни в грош не ставит старших. Дел было не особенно много. Так что мы с Валькой частенько оставляли своего старика дежурить, а сами уходили на охоту, как мы называли поиски снежного человека. Я прочел очень много литературы об этом феномене природы. Некоторые называли его землемером Джезтырмаком, другие - йети, большая часть просто снежным человеком. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы по сказаниям, легендам, отдельным рассказам составить для себя совершенно точное и определенное мнение о его существовании. А все началось с удивительной встречи, когда я работал в Красноселькупском районе Тюменской области и кормил болотных комаров - вампиров, которые тучами носились в воздухе и стоило появиться без накомарника или не смазать незащищенные участки кожи соответствующим составом, как они буквально впивались в тело, оставляя после себя долго незаживающие язвы. Местечко, прямо сказать, не из лучших. Добраться до базы можно только вертолетом. А когда, бывало, глянешь из вертолета в окно на гигантские болота, раскинувшиеся вокруг на сотни километров темно-зеленой неприглядной трясиной, сразу приходит в голову: "Не дай бог громыхнуться... Тут не то что вертолет, целый город, а то и половину Западной Европы можно похоронить. И никаких следов не останется..." Действительно, тамошние болота занимали колоссальные площади. Рядом с местом расположения нашей партии находилось огромное болото, на черной поверхности которого то и дело бродили и пузырились выбросы метанового газа. Вообще-то это гнилое местечко было известно всей округе. Да и название у него подходящее - "Мертвая дыра". Собственно говоря, с "дыры" и начались все злоключения. Из болота выбивался небольшой ручеек, вливающийся в озеро с грязной темной водой, но в нем водилось бесчисленное количество рыбы. В свободное от вахты время мы на лодчонке отправлялись туда на ее ловлю. Кстати говоря, рыба служила неплохим подспорьем к нашему меню, зачастую состоявшему из приевшихся концентратов. В то погожее летнее утро я выгреб на середину озера и забросил небольшую сеть, сплетенную своими руками. Солнце только всходило, освещая теплыми лучами темную мшистую зелень крутых берегов. Над озером клубилось полупрозрачное марево белесого тумана. Внезапно, метрах в десяти от меня из глубины появилась темная бугристая спина и какое-то существо быстро проплыло мимо, оставляя после себя вспененную воду и расходившиеся в стороны волны. Неожиданно оно обогнуло лодку и стало кругами ходить вокруг нее. Внутри шевельнулось странное гнетущее ощущение. Казалось, что какая-то невидимая сила хочет раздавить, расплющить мой мозг, мое тело. Резко подскочил пульс, участилось дыхание. От неожиданности я выпустил из рук сеть и схватился руками за голову. Я чувствовал, что в мозг проникают странные импульсы - короткие, сопровождающиеся небольшим синдромом... И в какую-то секунду я даже ощутил, что один из этих импульсов довел до моего сознания, на первый взгляд, ничего не значившую фразу: - Уходи сейчас!.. Уходи!.. Приходи в Кекиримтау!.. В Кекиримтау... И в это мгновение из воды вынырнула большая, совершенно черная морда зверя, похожего на обезьяну. В упор на меня уставились два круглых явно осмысленных глаза. Первым желанием было схватить и двинуть веслом по этой волосатой морде, но едва я его поднял, как оно выскользнуло у меня из рук, пролетело по воздуху и шлепнулось плашмя в нескольких метрах поодаль, подняв кучу брызг. А лодку стало толкать к берегу. От страха у меня вспотела спина, на лбу выступила испарина. Казалось, из глаз этого неведомого существа исходят упругие ;волны, которые давили и отталкивали от себя лодку. Спустя несколько секунд, совершенно обескураженный, я стоял на берегу, вглядываясь в центр озера, где от внезапно исчезнувшей головы расходились лишь ровные концентрические круги. Когда я вернулся в лагерь и попытался рассказать, что со мной произошло, то, разумеется, мне никто не поверил, зато шуток в свой адрес мне пришлось услышать предостаточно. Каждый считал своим долгом в свободное время оттачивать свой юмор на Лешке Кузнецове, который встретил таинственную водяную зверюгу и чуть, извините, не испачкал штаны. Шутки шутками, но какое-то время я испытывал непонятное чувство психологического дискомфорта. По ночам я долго лежал с открытыми глазами, и у меня в мозгу, не переставая, звучала фраза "Приходи в Кекиримтау". Что такое "Кекиримтау" и с чем его едят, я узнал лишь спустя несколько лет, когда попал на Тянь-Шань. Через две недели все вернулось на свои места. Мое приключение стало историей. Прибаутки всем изрядно надоели и они постепенно прекратились. Кроме того, в пробуренной скважине ничего похожего на нефть не оказалось, и мы перебазировались на другое место. . Надо сказать, что с тех пор я и заболел этим существом... Для меня стало совершенно ясно, что это был один из так называемых реликтовых гуманоидов, почему-то обитающих только на Севере или высоко в горах. То, что это существо было разумным, не вызывало никаких сомнений. Ни у одного животного я никогда не встречал такого глубокого осмысленного взгляда. Кроме того, очевидны и телепатические способности гуманоида. Иначе откуда у меня в мозгу возникла эта непонятная фраза: "Приходи в Кекиримтау"? Что касается психики, то с этой стороны у меня все в порядке. Во-первых, в армии мне приходилось служить в воздушно-десантных войсках, а там, как известно, "шизиков" не держат. Кроме того, моя наследственность вплоть до седьмого колена категорически отвергала наличие каких-либо психических отклонений у моих знаменитых предков. По крайней мере из тех, кто мне известен, самым неудачливым оказался я. Все остальные были или крупными инженерами, или юристами, или медиками. В моем роду насчитывалось не менее трех академиков, два писателя и даже один адмирал. При изучении различных источников меня особенно заинтересовали работы Пушкарева и Кошмановой, которые серьезно занимались проблемой реликтового гуманоида. Много подобного рода свидетельств попадалось и в зарубежной печати. К примеру, заслуживали внимания рассказы очевидцев таких встреч П. Бордмана и Д. Таскера. Все мои сомнения, если они и оставались, отпали окончательно, когда я познакомился с рассказом всемирно известного альпиниста Рейнхольда Месснера, "тигра снегов", покорителя всех восьмитысячников Гималаев. Он утверждал, что во время своего похода на Лхоцзе дважды видел "йети"! Я искал следы снежного человека повсюду. С этой целью я исходил почти весь Памир, Кавказ, два раза бывал в Гималаях. Даже стал довольно известным альпинистом. Однако, кроме легенд и малоправдивых повествований "очевидцев", ничего похожего на следы снежного человека или "йети", как его называют в горных районах Азии, мне не .попадалось. Наконец, я попал в горы Тянь-Шаня, где, помотавшись по различным горноспасательным станциям, попал на метеостанцию в горах Кекиримтау! Только тогда до меня дошло. Ведь именно здесь, здесь... назначило мне встречу человекообразное существо, с которым я встретился в непроходимых болотах северной Тюмени! Однажды мы с Валькой после очередного крупного разговора с начальником метеостанции ушли на несколько суток в горы. Незаметно добрались до перевала Капка, лежавшего на высоте более трех тысяч метров. Шли не торопясь. Солнце стояло в зените и снег под ногами быстро таял. Мы связались по рации с Бойко и доложили, что в этих местах возможен сход лавин. И вдруг Валька, вскрикнув, с ужасом указал мне на гигантские следы на снегу. Эти следы напоминали голую ступню человека, но только превышали ее в четыре-пять раз. Характерно, что очертаний пальцев не было заметно, за исключением оттопыренного в сторону - почти под прямым углом - большого пальца или изогнутого когтя. Глядя на цепочку огромных следов, тянувшихся по склону вверх, не трудно было понять, что это следы двуногого существа. У обледенелого развесистого куста следы неожиданно обрывались, словно оставившее их существо испарилось или умудрилось взлететь на воздух, оказавшись где-нибудь на одной из многочисленных остробоких вершин. Мое сердце тревожно забилось. Неужели "йети" - снежный человек!? И неужели тот тюменский "водяной" на самом деле приглашал меня сюда, в Кекиримтау? А, может быть, это какой-нибудь его сородич? Или дальний родственник? И почему все-таки в Кекиримтау? Ведь следы "йети" обнаруживались и в Гималаях, и в Тибете. А в Непале снежный человек вообще признан "народным достоянием". Самое интересное, что когда мы с Пуховым рассматривали следы, то оба испытали тревожное чувство какой-то тяжелой потери. У нас онемели конечности, заболели головы, видимо, поднялось давление. Я почувствовал удушье, резко участился пульс. Это были те же симптомы психологической дискомфортности, как и несколько лет тому назад в Тюмени. Взволнованные увиденным, переполненные необычными ощущениями, мы двинулись в обратный путь. Естественно, начальнику мы ничего не рассказали, а когда вновь появилось свободное время, направились к перевалу. В течение трех суток мы обследовали всю долину Кекиримтау, заглянули за каждый бугорок, облазили все щели и пещеры. Обессилев, мы присели на ствол толстого, неизвестно откуда взявшегося в этих краях, поваленного дерева и, устало притулившись друг к другу спинами, закурили. Внезапно Валька вскочил на ноги и завопил. Я от неожиданности рухнул лицом в снег и услышал над собой грохот выстрела. Вскочив, я увидел распластанного на снегу Вальку. Рядом валялось его ружье с еще дымившимся стволом. Вокруг не было ни души. Я бросился к другу. Он лежал на спине, широко раскинув руки, уставившись в небо неподвижными остекленевшими глазами. На шее чернело темное пятно пулевого отверстия, но крови не было. Дрожащими руками я расстегнул полушубок, рванул свитер и, оголив Валькину грудь, прижался к ней ухом. Сердце не прослушивалось. Я взял у запястья его руку. Пульса тоже не было. "Валька мертв!" - с ужасом подумал я, схватил карабин и заметался, бегая из стороны в сторону в попытке найти убийцу своего друга. Неожиданно метрах в тридцати от нашей стоянки я увидел два параллельных огромных следа. Они были похожи как две капли воды на те, которые мы обнаружили на прошлой неделе. Но их было всего два... Два следа! Два! Бред какой-то! Не мог же он или оно опуститься с неба, а потом снова взлететь! Я передал по рации Бойко, чтобы прислали милицейский вертолет и следователей с медиками. Произошло убийство! Дело приобрело слишком серьезный оборот. О самоубийстве не могло быть и речи. С чего бы это Вальке пришло в голову стреляться. Я постарался больше ни до чего не дотрагиваться и стал ждать оперативников. Следователю - молодой женщине лет двадцати восьми-тридцати я подробно все рассказал. Она недоверчиво меня выслушала и взяла подписку о невыезде. Можно подумать, что отсюда куда-нибудь сбежишь... Позднее при вскрытий обнаружилось, что Валька был убит пулей из своего ружья, но она оказалась какой-то оплавленной, превратилась в стальной спекшийся шарик. Я никак не мог себе простить гибели товарища, тем более что я, а никто другой, втравил его в эту, так трагически окончившуюся, историю с поисками "йети". Решив во что бы то ни стало установить причину смерти Вальки, я сказал начальнику метеостанции, что не вернусь, пока не найду убийцу Пухова. Приступив к поискам с перевала Капка, я начал тщательно прочесывать всю местность. Район был 'большой. Через неделю, пройдя через узкое извилистое ущелье с обрывистыми, отвесными склонами, я выбрался в небольшую долину, где наткнулся на странный, загадочный лес. Казалось, кто-то специально закручивал стволы деревьев и затем закапывал их верхушки в мерзлую землю. Вместо прямостоящих стволов вокруг стояли согнутые в дугу деревья. Побродив внутри этого странного оазиса, я опять стал испытывать то же воздействие на психику, которое пришлось испытать в тюменском болоте и тут, когда мы с Валькой набрели на загадочные следы. Значит, искать надо здесь, именно здесь! Я был на верном пути. Не только перед памятью друга, но и перед своей совестью и честью я был обязан разобраться во всем, найти виновника. Другого пути не было, да и не могло быть. Меня все время не покидало чувство, что в какой-то точке наши судьбы переплелись и сошлись. Обратной дороги не будет! Я внимательно оглядел все вокруг и приметил в дальнем углу небольшую лощину, которая тянулась вверх по гребню высокой горы. Подойдя ближе, я обнаружил след, да не один, а целую цепочку. Это были те самые следы, во всяком случае, сходство было очевидным. Правда, они тоже внезапно обрывались. Помогая себе карабином, я стал карабкаться по крутым заснеженным уступам. Внезапно раздавшийся грохот заставил меня отскочить и мимо с бешеным .ревом и столом пронеслась снежная лавина. Меня спасло просто чудо. Не сделай я двух шагов в сторону, был бы погребен и расплющен громадной массой снега. Когда опасность миновала, я взглянул вверх и увидел удаляющийся силуэт человекообразного существа. Оно медленно шло по самому гребню вершин, немного наискосок от того места, откуда вырвалась снежная лавина. Неожиданно оно остановилось и как-то незаметно испарилось. Да, да, испарилось, растаяло в воздухе!.. Я закричал, замахал руками и рванулся вверх. Вскоре идти стало невозможно. Вершина горы оказалась слишком крутой. Сбросив с плеч рюкзак с припасами, а потом выбросив и мешавший мне карабин, я сначала на четвереньках, потом ползком полез вверх. Пот заливал лицо. Стиснув зубы, до крови обдирая пальцы, я без отдыха упорно лез все выше и выше. Казалось, что время остановилось. Стемнело. Дышать становилось все труднее - сказывалась высота. Меня охватывало отчаяние, но мысль о погибшем Вальке подстегивала и придавала новые силы. Казалось невероятным, что я дойду до вершины. Но я все-таки добрался до нее, добрался! Сделав последнее усилие, я перекинул ногу на край плоской площадки и, подтянув тело, перебрался через острый ледяной выступ. Жадно глотая разреженный воздух и слизывая снег, перемешанный с кровью изрезанных пальцев, я долго лежал, не в силах оторвать от земли голову. Наконец, мне удалось оглядеться, и я увидел в двух шагах от себя большое, уходящее вглубь земли отверстие. Подтянувшись на руках (встать на ноги уже не было сил), я почувствовал, что меня тянет вниз. Скатившись с довольно большой высоты, я обнаружил, что нахожусь в огромной пещере. Выбравшись из-под снежной массы, я увидел сидящее в углу волосатое существо. Неожиданно в мозг полился мощный поток чужих мыслей и слов: "Я знал, что ты придешь сюда, землянин. Еще там, на озере, когда первый раз увидел тебя. В тебе сидит дух упрямства. Ты сильный и упорный человек, землянин. Я мало видел таких, как ты. Можешь не отвечать, только думай. Слов не надо, я читаю все твои мысли и передаю тебе свои. Тебе не понять, как это делается. Вы еще слишком неразвиты. Ты хочешь увидеть меня? Что же, смотри". Я заметил, как поднялась его левая конечность, из нее вылетело что-то вроде шаровой молнии и она, вспыхнув, повисла в воздухе, осветив рассеянным светом всю внутренность подземного грота. Только теперь я смог разглядеть это существо. Передо мной сидел волосатый гигант. Его поза не давала возможности установить его действительный рост - наверняка не менее трех метров. Все тело было покрыто густой темной шерстью. Волосы с покатого высокого лба падали назад, а по бокам - вниз. Посередине головы проходил высокий, видимо, роговой гребень. Голова его казалась совершенно квадратной и будто вырастала из мощных широких плеч. Могучие, с длинными когтями лапы бессильно висели вдоль туловища. Огромные ступни нижних конечностей оканчивались серповидным когтем, оттопыренным в сторону под прямым углом. Но больше всего поражали глаза. Они смотрели так осмысленно и печально, что мне стало не по себе... Я опять ощутил чудовищную и грозную силу, давившую на сознание. Сердце бешено забилось, загрохотало в груди, словно стремясь разорвать хрупкую оболочку и вырваться наружу. Меня охватила страшная тоска, чувство необычайной физической угнетенности. Что-то давило на психику и мешало правильно воспринимать настоящее... "Перед тобой, землянин, несчастный биологический мутант. Да, именно несчастный, - снова я услышал мысли этого чудовища. - Моя родина- спутник планеты Сатурн. Вы называете его Титан и считаете, что там нет жизни. Но там есть жизнь. Совсем другая, не такая, как на Земле, совсем другая. Я давно живу на Земле. Я знаю ваши термины, читая ваши мысли. Вы считаете, что на спутнике царствует метан. И правильно считаете. Метан - это наша жизнь, это наша вода, это наш воздух, это наша мысль. У нас совершенно другая, непонятная для вас жизнь. Мы легко преодолеваем Пространство. Мы можем оказаться в любой точке, на любой планете нашей Звездной системы. Мы сделали силовые кольца вокруг Сатурна. С каждого из них перекинут телепортический канал на все планеты системы. Все, все, кроме детенышей, в любое время могут очутиться там, где они захотят. До тех пор, пока детеныш не получит Знание, закон запрещает ему выходить за пределы Первого Кольца. Я был мал, совсем молод, когда нарушил закон. Не получив Знания, а переступил Первое Кольцо и перескочил на Третье. По телепортическому каналу я попал на Землю. Если бы не болото с метаном, я сразу бы погиб. Но я хотел жить. Сначала я не выбирался из глубины. Но там тесно. Я стал иногда выходить на поверхность и дышать воздухом Земли. Постепенно мои внутренности, мой мозг, мое тело привыкли к новой биосфере, к новым условиям. Я сумел перестроить свой организм к жизни на Земле. Я стал биологическим мутантом! Я стал вечным пленником вашей планеты! Наш закон суров. Нет прощения тому, кто переступит Предел, определенный Знанием. Но даже, если меня и простят, я уже никогда не смогу жить на своей Родине. Второй раз мой организм не сможет перестроиться. Я теперь навсегда обречен оставаться на этой теплой, промозглой, населенной недоразвитыми существами планете. Ты спрашиваешь, что случилось с твоим сородичем? Я отвечу тебе. Он причинил мне боль. Видишь эту белую отметину? (Он показал шрам на шее, поросшей чернорыжей щетиной). Я был вынужден вернуть ему боль обратно. У нас не принято причинять ее друг другу! Ты удивлен, почему меня редко видят люди? Если я захочу, то меня вообще никто не увидит. Моя мысль сильнее взгляда. Смотри, сейчас ты меня не увидишь, но можешь подойти и дотронуться, я буду на этом месте..." В этот момент "йети" исчез. Сколько я ни вглядывался, ничего не видел, кроме мрачных холодных стен пещеры. Не выдержав, я подошел к тому месту, где сидел "йети" и, протянув руку, сразу ее отдернул. То, что казалось шерстью, было похоже на тонкие острые металлические иголочки-колючки. Но "йети" был, сидел на своем месте, и это оставалось для меня полной загадкой. Вероятнее всего его мысли обладают особой гипнотической силой и заставляют не видеть его тела, когда он этого не захочет. Внезапно он снова показался передо мной в прежней позе и, подняв на меня свои выразительные понимающие глаза, мысленно сказал: "На Земле я могу легко телепортироваться в любую точку, поэтому ты видел следы моих конечностей, которые внезапно обрывались, и это тебя удивляло. Я чаще всего живу здесь. Здесь мне нравится больше. Внизу, в долине, я сделал так же, как у меня на родине. На Титане растения не растут вверх. Они растут полукругом. Я люблю где холодно, где высокие горы, где белый снег, все это напоминает мне родную планету. Кроме того, в холоде, в снегу, я легче переношу ваш теплый климат. Я часто меняю горы. Мне очень тяжело и трудно жить здесь одному. Ты первый человек на Земле, который узнал обо мне все. Ты - сильный Духом. Я тоже силен Духом. Только в этом мы похожи. Но этого мало, ничтожно мало, чтобы скрасить мое одиночество. Люди Земли рассказывают про меня всякое, но лишь единственный раз я причинил боль человеку, и то только потому, что он причинил мне ее первым. Ах, он, оказывается, был твоим другом... Жаль! Но я не умею возвращать из Вечности. Это могут делать только на моей родине. Я долго думал, долго размышлял. Я выбрал тебя. Я знал, что ты меня найдешь. Я знал, что ты придешь в Кекиримтау, как называют местные люди эти горы и эту долину. Я хотел, чтобы кто-нибудь рассказал правду о "йети", снежном человеке с другими именами, которыми земляне меня называют. Я думаю, что придет время, когда ваши корабли прилетят на Сатурн и на мою родину Титан. Поэтому я хочу, чтобы люди знали, что там-Разум, там Жизнь, совсем другая, но Жизнь. В Бесконечности много планет, где есть Жизнь, где тоже есть Разум. Передай этим людям, пускай знают об этом. Меня больше не будет здесь. Я решился! Я хочу вернуться на Титан! Пусть я уйду в Вечность! Но я уйду в нее там, на родине, под своим метановым небом, в своем метановом океане. Я увижу над своей головой кружащиеся голубые метановые снежинки. Прощай, землянин!" Я увидел, как он встал во весь свой гигантский рост и медленно растаял...